Отправлено: 24.10.11 21:42. Заголовок: Us Against the World

 Отправлено: 27.10.11 18:09. Заголовок: Комнату наполнял тус..

цитата:

внешний вид: школьная форма - юбка, рубашка, жилет с гербом слизерина, галстук; на ногах гольфы до колена, без обуви, волосы собраны в немного растрепавшийся хвост.

Комнату наполнял тусклый свет болезненно-зеленого оттенка, который пробивался из глаз серебристой змеи-ночника. Астория не стала включать лампу. Она наблюдала за этой змеей отсутствующим взглядом, вернее, просто смотрела в одну точку, которая располагалась где-то между стеклянных змеиных глаз, сделанных «под изумруд». Никто не мешал ей – в спальне Астория была одна; большинство девочек сейчас сидели в библиотеке или в гостиной, впрочем, менее всего девушке сейчас хотелось знать, где находятся остальные. Впервые за все время, которое она провела в Хогвартсе, ей хотелось вернуться домой как можно скорее, чтобы можно было так же лежать у себя в комнате и думать, но не опасаться, что кто-нибудь зайдет. Сейчас не нужно было ни света, ни чьих-то нервных смешков – а любой смех в этих стенах становился нервным в течение последних нескольких месяцев, - ни разговоров, ни прочих звуков, которыми комната могла наполниться вместе с появлением девочек.
Еще год назад, лежа на этой кровати, Астория могла думать о том, как же хороша ее жизнь; единственной ее заботой была сдача С.О.В., да и то это казалось невероятно отдаленным событием, которое теперь казалось просто детской шалостью. За то короткое время, которое прошло с тех пор, как в июне она вместе с сестрой выбралась из Хогвартс-Экспресса, подтаскивая за собой тяжелый кожаный чемодан, весь мир изменился. Да, когда тебе исполняется шестнадцать, миру свойственно меняться – но у обычных подростков эти перемены вызваны всего лишь пересмотром своих взглядов на жизнь, а никак не развернувшейся под носом магической войной. Впрочем, Астории не было бы дела до всего, что творится за стенами Хогвартса, если бы не некоторые обстоятельства, которые повергали ее в состояние, которое более чувствительные особы называют отчаянием.
Если бы Астория могла загадывать, кто придет, но она загадала бы только одного человека – Дафну. Но Дафна редко приходила в спальни шестого курса, равно как и сама Астория нечасто приходила к ней – для разговоров они выбирали те места, где чужие уши не смогут их подслушать. Обе девушки не любили сплетни, впрочем, кто же любит сплетни о себе. А в такой момент услышать за своей спиной, как едва знакомая девица шушукается со своей подружкой о тебе, отчаянно перевирая реальные вещи, было бы не просто неприятно, а… просто отвратительно.
В этот момент Астория услышала, как кто-то открывает дверь комнаты. Она не могла видеть фигуру, которая появилась в освещенном проходе, но уже почувствовала себя некомфортно оттого, что кто-то мог ее здесь застать. Она спешно прикрыла глаза, чтобы притвориться спящей и избежать ненужных разговоров. Неожиданная гостья сделала пару шагов и замерла. Темнота делала те незначительные колебания воздуха, вызванные ее движениями, почти физически осязаемыми, и Астория чувствовал все, что происходит, хотя по-прежнему не открывала глаз. И неизвестно почему – то ли из-за того, что эти движения были так знакомы, то ли по какой-то другой непонятной причине, но она открыла глаза и увидела лицо девушки, то самое лицо, которое она ожидала увидеть.
Это была Дафна.
Астория быстро поднялась и села на кровати.
- Дафна, - позвала она сестру. Должно быть, той тоже было непривычно в темноте, и она не сразу разглядела, на какой из кроватей сидит Астория.
Мерлин, неужели одно крошечное желание, случайно промелькнувшее в голове Астории, все же было услышано! Дафна пришла сюда именно тогда, когда больше всего нужна была своей младшей сестренке.
- Не включай свет только, - быстро предупредила она.

 Отправлено: 16.11.11 17:23. Заголовок: Внешний вид: темно-с..

Внешний вид: темно-серая юбка в крупную складку длиной чуть выше колена, белая рубашка с закатанными до 3/4 рукавами, серый жилет с вышиты гербом Слизерина. На ногах черные туфли на небольшом каблуке. Волосы заплетены в простую косу.

Каждый день был сложнее предыдущего. Каждый чертов день после того, как школьники вернулись с каникул. Каждый день после того, как они переступили порог своего "Второго дома". Школа словно несла в себе проклятие, и порой Дафни жалела о то, что родители не настояли на том, чтобы они с Асторией остались дома, что Мальсиберы не заставили остаться Дома Ника и Эсте, что её милая Трейси тоже сейчас в школе. Дафне хотелось бы, чтобы они все были дома, там, где по-настоящему безопасно, где даже стены помогают, поддерживают, дают силы. И все же слизеринка была достаточно умна, чтобы понять, что будь она дома для отца все равно ничего бы изменить было нельзя. А ведь казалось, что именно арест Патрика Гринграсса и запустил эту чудовищную цепь. Дафна наивно полагала, что если бы не то, то ничего бы не случилось ни с сестрой, что переживала чудовищный кошмар в лесу, ни с ней - из-за идиотских проделок тех, кто возомнил себя выше власти, ни с Николасом, который вообще непонятно каким образом умудрился схлопотать то проклятье.
И Дафна знала кто виноват. Она внимательно читала Ежедневный пророк, она вспоминала все, что ей когда-либо рассказывал отец о своей работе. Она винила во всем Министерство, она видела в нем лишь врагов, и в Комитете образования, который взял в руки власть в их школе, она тоже видела лишь врагов. Но Гринграсс все же была умной девочкой и могла когда следовало улыбаться, говорить вежливым тоном и молчать, чуть потупив взор.
Её единственным собеседником о самом откровенном стал Ник. Этими мыслями она считала возможным делиться лишь с ним, не боясь, что он её не поймет или что того хуже донесет на неё. Дафни, в общем-то, даже особо не спрашивала его мнения, она просто рассказывала ему свои мысли, все то, что следовало бы занести в дневник, но ей было сложно доверять бумаге. Особенно после тех обысков, что устраивали в их комнатах совсем недавно. И лишь с Николасом она сейчас чувствовала себя в безопасности, словно была уверена в том, что слизеринец всегда её прикроет.
С Асторией она боялась говорить. Перекидывалась лишь парой слов, целовала утром в щеку, спрашивала про самочувствие, но не более. Дафна чувствовала и на себе вину в том, что не уберегла младшую сестру. И это чувство вины душило темноволосую волшебницу. И все же Ник был прав, и ей следовало поговорить с сестрой, которая, наверное, была испугана даже больше её. Наверняка куда больше.
- Я, - тихо отвечает волшебница, замирая на мгновение в дверях, привыкая к темноте в комнате шестикурсниц. Она выжидала пока девочки, делившую спальню с Асторией выйдут, и лишь за тем рискнула зайти к сестре. - Хорошо. - Почти лишь одними губами, так что до младшей доносится лишь легкий шум, произносит слизеринка и в темноте, ориентируясь по неясным очертаниям и голосу сестренки, добирается до её кровати.
- Я пришла, родная. - Дафна нащупывает тоненькую ладошку сестры и крепко сжимает её в своей. - Прости, что долго.

 Отправлено: 18.11.11 14:32. Заголовок: Сестры-погодки обычн..

Сестры-погодки обычно вырастают соперницами - по крайней мере, маггловские педагоги считают именно так. И либо магглы ничего не понимают в волшебниках, либо Дафна и Астория действительно стали счастливым исключением, но у них никогда и мысли не было о том, что одна может занять место другой. Он были слишком разные - чуткая, страстная Дафна и спокойная, хладнокровная Тори, и в то же время они были очень похожи, что-то неуловимое было в них обеих, что их сближало. Возможно, родись они в разных семьях, он все равно нашли бы друг друга, или наоборот, каждая бы проходила мимо, так ни разу и не заметив, что буквально в двух шагах ходит девушка, так похожая на нее. Но они были птенцами из одного гнезда, а это значило, что многое им предстоит перенести вместе. Вот только в своем беззаботном детстве, которое Астория вспоминала со светлой грустью, они не представляли, что им придется пережить. Что-то подсказывало девушке, что это еще только начало, и пока еще можно - нужно сохранять стойкость духа. Пожалуй, она никогда не мечтала как-то связать себя с Темным Лордом, но где-то в душе понимала, что дочь Пожирателя смерти не может вести себя, как простая сопливая девчонка, которая потеряла отца. Как будто часть этой темной силы передалась и ей через кровь.
Но для того, чтобы справиться со всем этим, нужно чувствовать руку сестры - эту тонкую, аккуратную ладонь с длинными пальцами. Ладонь самой Астории была немного уже, а пальцы были чуть короче, и девушке казалось, что в руке ее сестры больше магии, чем в ее собственной. И так становилось спокойнее: пока они могут удержать друг друга вот так, значит и их судьбе не удастся так просто вильнуть хвостом и оставить их ни с чем. Лишь Дафна могла ее понять. О студентах с других факультетов и говорить было нечего: они все наверняка видели в газетах ее фамилию, знали, что она - дочь Пожирателя смерти, и наверняка испытывали к ней смесь гадливости и страха, а некоторые, особо возвышенные и оторванные от реальности, наверняка ощущали жалость, потому что представляли дом Пожирателя смерти как мрачное, грязное место для пыток, где стены заляпаны кровью, а в углу валяются чьи-нибудь безжизненные кости. Слизеринцы же почти все гордились тем, что как-то причастны к Темному Лорду или даже сами уже заняли его сторону. А те, кто как Дафна или Астория, находились в подвешенном состоянии где-то посреди двух зол... либо их не было, либо они просто молчали, также молчали, потому что свои бы подняли их на смех, а чужие просто не поверили бы. Две девчонки - да что они понимают в политике!..
Может, в политике Астория действительно не понимала решительно ничего, но она была твердо уверена, что к политике ее переживания не имеют ни малейшего отношения. Это могло показаться слишком малодушным, но для Астории было неважно, какая сторона победит и победит ли вообще; она признавала, что могла быть слишком глупой для понимания великого предназначения всех чистокровных волшебников, но кому нужно это ваше предназначение, если оно не приносит счастья?
- Дафна, я... - нужно было столько сказать, но Астория не знала, с чего ей начать. И не стоит ли сначала послушать, что скажет сестра... но слова пришли сами собой:
- Знаешь, мне кажется, они считают, что мы должны гордиться этим, - она знала, что не нужно уточнять, о чем идет речь, ни кто такие "они", не что значит "этим".

 Отправлено: 23.11.11 18:33. Заголовок: Самое страшное - это..

Самое страшное - это когда зима приходит в душу. Заметает все белой пургой, покрывает инеем. Когда тонкая корочка льда покрывает сердце, чтобы потом заставить его промерзнуть полностью. И вот уже вместо сердца у тебя внутри лед. Дафна часто со стороны могла казаться этакой снежной королевой - спокойной, немного отстраненной, немного холодной, но внутри её груди всегда билось настоящее живое сердце. И девушка даже и думать не хотела о том, что возможно рано или поздно оно станет лишь кусочком льда размером с кулак. А казалось, что весь мир только этого лишь и хотел от неё, хотел, чтобы девушка заперлась в своем мирке, чтобы ожесточилась на окружающий мир, на тех людей, что её окружали. Чтобы стали холодными не только руки (ах, мама вечно сетует на то, что у Дафни холодные конечности), но и сердце. Но старшая Гринграсс знала, как этого не допустить. Сейчас, она как никогда ранее жила своими чувствами, отдавалась им целиком и полностью, возможно даже порой, абсолютно не обращая внимания на порывы разума её остановить.
Она была всего лишь подростком, ей только восемнадцать и еще впереди вся жизнь, и кажется таким неправильным и не верным, что она уже сейчас знает как бывает больно от чужих действий, слов, взглядов. Но еще обиднее для слизеринки то, что это, же понимает и её маленькая Астория. Тори совсем еще ребенок в глазах темноволосой волшебницы, даже, несмотря на то, что она уже несколько месяцев невеста, да еще не просто чья-то, а невеста Малфоя. Малфои... от мыслей про них хочется кричать и плакать навзрыд. Это они виноваты, что отец сейчас под следствием, этот глупый брак, на который согласились родители, этот неуместный прием, пока Люциус Малфой прозябает в Азкабане.
- Да? - в нерешительности темноволосая замирает, привыкая почти полностью в темноте и с легкой полуулыбкой на губах - что так не подходит ситуации - рассматривает сестру. Знает ли сама Астория как она прекрасна? Понимает ли младшая сестра как она хороша и как должен ценить её Малфой? Дафна понимает, что сама будет готова применить непростительное заклинание к Драко, если он, хотя бы раз причинит Астории боль. Но сейчас ведь речь совсем не о том, сейчас боль Тори причиняет вовсе не бледный как призрак бывший староста, а все, почти, что все вокруг. - Им то хорошо гордиться, их отцы не сидят в тюрьме. И знаешь, что-то я не заметила радости в глазах Макнейра, когда Вейзи затронул тему его отца. Нет, Тори. Они вовсе не считают, что мы должны гордиться этим, они лишь пытаются строить из себя смелых. Но они не гриффиндорцы, мы не гриффиндорцы, смелость у нас вовсе не в крови.
Откуда вообще у них взяться смелости? Откуда взять храбрости? Они всего лишь маленькие змейки, которые хотят покоя и жалят любого, кто пытается нарушить их покой. Но Министерство не ужалишь, во всяком случае, не сейчас.
- Ты же понимаешь, что отец не виноват? – Дафни даже думать не хочет о том является её отец Пожирателем смерти на самом деле или нет. В любом случае она абсолютно уверена, что папа никого не убивал, а тем более не стал бы пособником оборотней. – Министерство Магии обязательно во всем разберется. Папа не виноват.

 Отправлено: 28.11.11 00:59. Заголовок: Надо быть очень глуп..

Надо быть очень глупой и самовлюбленной девушкой, чтобы думать, что все вокруг - всего лишь картонные картинки из какой-нибудь детской книжки для магглов, которые даже не шевелятся, если, конечно, не вообразить их живыми.Но Астория готова была казаться самой себе именно такой глупой и самовлюбленной, лишь бы считать, что надменные физиономии слизеринцев отражают их настоящие чувства. Потому что она, такая маленькая и одинокая в своем мещанском семейном горе, не умела делать гордый вид и презрительный взгляд, с которыми полагалось взирать на магглорожденных. Она могла быть холодной, сдержанной, в чем-то даже жестокой, она прекрасно могла сдерживать свои чувства, порой с неистовой силой рвущиеся на волю, но она не могла лгать, не могла даже в своих жестах и интонациях. Актриса из нее была никудышная, но больше всего Асторию расстраивало то, что ей приходилось кривить душой перед самой собой, чтобы найти оправдание своим слабым актерским навыкам.
Старшая сестра была права - никто из тех, чьи взгляды так пугали Асторию, не был по-настоящему смелым. Храбрость - удел гриффиндорцев, и, кажется, ни один из них не отдал свою жизнь в распоряжение Темного Лорда по доброй воле. Может, смелость - она именно такая? Может, для того, чтобы гордиться своим положением, не обязательно быть смельчаком, можно быть самым последним трусом, просто не понимать, во что ты ввязался? Астория снова была готова обвинить окружающих во всех смертных грехах, лишь бы не признавать себя маленькой, слабой, ни на что не годной слизеринкой. Если бы она только могла вызволить из заключения своего отца.
Она вспомнила о Малфое. Во время их помолвки его отец был заперт в стенах Азкабана - и Драко вовсе не пытался строить из себя сильного, когда оказался с ней наедине. Но Астория видела его холодный, не выражающий никаких эмоций взгляд, когда он появлялся среди "своих" - его лицо было дерзким и самодовольным, и девушка с трудом удерживала себя, чтобы не подойти и не залепить ему звонкую пощечину, когда он начинал вести какие-то мерзкие разговоры со своими дружками. Астория видела, что Драко может играть неприступность и даже выигрывать - а она, совсем юная и беспомощная девушка, не может.
- Папа... не может быть виноват, - проговорила Астория дрожащим голосом, совсем как ребенок. С темноте лицо сестры было не таким, как при свете, линии были мягче, черты не такие отчетливые, а глаза светились каким-то незнакомым блеском. Дафна всегда была красивее, женственнее, взрослее, и сейчас Астории казалось, что она на много лет старшее ее и уже прекрасно знает жизнь. - Даже если бы он был виновен, они не могут держать его там долго без суда по всем правилам. Они должны разобраться, и если они не разберутся... я... я перестану верить Министерству. Я уже почти перестала ему верить, - добавила девушка шепотом. - Оно постоянно гоняется за призраками, пытаясь угодить всем, кто дает ему власть, подчиняется любой сильной руке, которая схватит его за хвост. Дафна, кто нас защитит? - Голос Астории был спокойным, как всегда, даже меланхоличным, и лишь такой близкий человек, как сестра, мог бы почувствовать в нем тревогу.

 Отправлено: 02.12.11 18:37. Заголовок: - Конечно, нет, Асто..

- Конечно, нет, Астория. Ты ведь понимаешь, что он не такой. Они могут говорить об отце все, что угодно, но он не предатель. Он бы никогда не поступил так, никогда бы не позволил кому-то умереть. - Дафна старается выглядеть как можно более спокойной, хотя внутри то все на самом деле клокочет от мыслей о том, насколько она может быть не права. Если все эти слухи, правда, и её отец - Пожиратель Смерти, то сколько раз он позволял умирать другим людям? А сколько раз убивал? И так ли уж сам факт того, что он позволял кому-то умереть отличался от того, что он сам мог бы направлять палочку на жертву. Мог ли отец произнести непростительное заклинание? То самое, что лишало жизни мгновенно, не принося боли, словно вынимая душу из тела одной единственной зеленой вспышкой.
- Мы должны им верить, Астория. - Гринграсс касается ладонью щеки сестренки, проводя нежно пальцами, а затем целует её в теплую щеку. - Я уверена, что его скоро отпустят, потому что доказательств нет.
Почем отца вообще обвиняют? Не может же быть, что это только потому, что он был так приближен к Министру. Или все же может быть, и тогда получается, что та власть, которой отец всегда гордился, та власть, которой всегда гордились его дети, оказалась всего лишь ловушкой, в которую его поймали? Как найти в этом мире баланс, если так сложно быть ни кем, и в тоже время так сложно быть кем-то, облеченным властью. Отец поплатился за то, что был вторым лицом Великобритании, и теперь возможно уже никогда ни он, ни они с Асторией не смогут отмыть свои имена от пятен крови растерзанного Министра Магии.
- Мы сами, родная. - Вопрос младшей сестры вырывает темноволосую слизеринку из размышлений. - Нам никто не нужен, чтобы нас защитить, если то понадобится, то мы вдвоем будем против всего мира. Но ты ведь знаешь, что рядом всегда есть те, кто нас любит и ценит, те, кто будут нас защищать. Мама..., - Дафна опускает взор, хотя в темноте Астория все равно вряд ли заметит, как блестят от слез сейчас глаза семикурсницы. - маме сейчас самой нужна наша поддержка, но мы ведь знаем, что она всегда готова нас поддержать и нам помочь. Драко, ведь твой Драко теперь просто обязан защищать хотя бы тебя, если уж не честь нашей семьи. Ты его будущая жена, мать его детей. - Так странно это произносить, глядя на хрупкую маленькую Асторию, но ведь когда-нибудь она и правда родит Малфою его наследника - такого, же светловолосого и милого, как она сама. - Николас. Он всегда был готов на все ради меня, а теперь тем более. Как и крестная. Мы не одни, Астория. Но даже если бы были одни – Дафна тяжело вздыхает, потому, как мысли об этом уже ранят её сердце, она не хочет даже думать о том, что и на самом деле, может быть так, что никто не встанет на их защиту, ни единая душа. – у друг друга есть мы, и я готова защищать до последнего. В наших жилах течет одна кровь, и что куда важнее, у нас с тобой связаны души.
Дафна вновь прижимает сестру к себе, поглаживая светлые волосы на её макушке, все должно быть у них хорошо, потому, что они ведь не сделали ничего плохого, они не взяли на душу еще страшных грехов. Они просто не заслуживают того наказания, что так жестоко подбрасывает им судьба.

 Отправлено: 11.12.11 12:11. Заголовок: Удивительно, почему ..

Удивительно, почему кто-то находит странным, что в мире так много циников. Как легко жить, когда у тебя нет ничего, что ты ценишь - никто не может у тебя это отнять. Так легко просыпаться каждое утро и знать, что все так же, как вчера, и если что-то и пропало, то для тебя не имело никакого значения. Астория тоже хотела бы смеяться в лицо каждому дню, если бы для нее не было ничего ценного. Любовь к отцу, матери, сестре, репутация собственной семьи - мерлин, как было бы хорошо, если бы Асторию это не волновало! Но девушка мотнула головой, в ужасе отгоняя мысль - каким бы монстром она была, если бы не любила и не чувствовала! Худшим, наверное, чем тот, которого власти сделали из отца, посадив его в Азкабан.
- Дафна, я не вижу того, что будет впереди. Я не знаю, что будет дальше. Я вижу только самые ужасные исходы - если отца не вернут, если им и не нужно доказательств... ты же знаешь, сколько судов в свое время оканчивались ничем! Да, мы есть друг у друга, но все наше оружие - это волшебные палочки. А Драко... его отец сейчас тоже в Азкабане, и ему самому требуется защита. Не знаю, Дафна, я всегда думала, что любить нужно только тех, к кому лежит твое сердце, а сейчас оказалось, что любить нужно еще и тех, кто сможет спасти тебя, и едва ли не у каждого человека есть друг или приятель, который может замолвить за них словечко в министерстве, - глаза девушки оставались сухими, но она лепетала и даже всхлипывала, будто плачет. Астория смотрела в одну точку перед собой, не глядя на Дафну, и только чувствовала, как сестра прижала ее к груди, гладит по голове, говорит что-то успокаивающее. Девушка слышала, как стучит сердце Дафны - быстро, но ровно, глухими ударами, которые были скорее ощутимы, чем слышны. Астория обняла сестру - сейчас она прижималась к ее груди, как маленькая девочка, которой приснился кошмар. Пусть лучше все это будет ужасным сном - тогда можно будет проснуться, оглядеться, понять, что ничего не произошло... Это наверняка был бы сон из тех, какие не сбываются, потому что это слишком ужасно, чтобы быть правдой. Именно поэтому все - правда. Именно поэтому все сейчас происходит с ними, а они не могут ничего поделать. Худшим кошмаром для Астории всегда было бессилие, и вот этот кошмар воплотился в жизнь. Она всегда думала, что, в отличие от сверстниц, имеет голову на плечах и сможет уверенно идти по жизни. Но нет - этот мир таков, что побеждает в нем даже не сильнейший. Не побеждает в нем вообще никто. Даже те, кто сделали это с ними, когда-нибудь сами потеряют то, что им дорого. Мир сохраняет равновесие... Астория думала об этом не со злобной мстительностью, а с печальным разочарованием. Нет такой стороны, на которую нужно встать, чтобы гарантировано выиграть. Когда ты выбираешь, за кем пойти, ты должен встать на ту сторону, на которой готов умереть. Обычно Астория принимала все, что ей дает судьба, спокойно и холодно, понимая, какие выгоды можно извлечь из того, что произошло, но сейчас было совсем другое время. Тут нет никаких выгод. Здесь надо бороться, именно так, стиснув зубы, сжав кулаки, бороться не до первой крови, как делают дети, а до последней...
Астория почувствовала, как по ее щеке течет первая слеза.
- Сестренка, давай никогда не разлучаться... я не знаю, что будет, если у меня отнимут и тебя.

 Отправлено: 01.01.12 16:45. Заголовок: Интересно, что чувст..

Интересно, что чувствует мать, когда глядит на них с Асторией? Замирает ли её сердце, когда она понимает, что её девочки выросли, что уже они не малышки, которые не понимаю, что происходит вокруг, когда верят любому слову родителей и безапелляционно слушаются их. Болит ли сердце Лиланд так, как болит сердце Дафны, когда она смотрит на младшую сестру и понимает, что та уже не ребенок. А Дафне хочется, чтобы она еще немного побыла ребенком, чтобы верила в справедливость, чтобы её можно было успокоить, прижав к груди. Но Тори уже совсем взрослая девочка, и неизвестно что заставило её больше повзрослеть - нечаянная помолвка с Малфоем в конце лета или арест отца в начале ноября. А что заставило повзрослеть саму Дафну? Когда вдруг она сама стала взрослой? Дафна всегда была папиной дочкой, любимицей, и тут уж ничего нельзя было поделать. Отец любил, конечно же, Асторию, но в Дафне словно видел что-то особое, свое продолжение. У него не было сына, но он никогда не пытался винить в этом мать или воспитывать мальчиков из своих дочерей. И вот когда же наступил тот день, час или даже минута, когда Гринграсс выросла? Казалось еще недавно она рыдала из-за неразделенной симпатии к мальчику, и ругался с Джонс из-за подножки, подставленной на первом курсе. А теперь пытается успокоить свою сестру, которая и сама уже совсем не ребенок, хотя, кажется Астории очень хотелось бы им быть.
- А ты не смотри, родная. Просто делай шаг, каждый день маленький шаг на встречу нашему будущему. Оно будет, и может быть иногда нам стоит все пустить на самотек. Нет, милая, я не предлагаю тебе ил мне согнуться под гнетом общественного мнения и проблем, но мы должны понять, что сейчас мы отцу можем помочь лишь одним способом - быть сильными. Я не уверена, что сейчас это поможет, но думаю, что дядя Джулиан точно попытается что-то узнать, чтобы успокоить маму. - Только Даф не была уверена, что у него что-то выйдет. Уж если он не смог помочь родному брату... Но Тори лучше об этом не думать, её малышке лучше думать о хорошем.
Дафне больно видеть этот пустой взгляд в глазах сестры - она смотрит сквозь Даф, словно той нет, голос дрожит, наверняка у неё бледные губы и следы под глазами, но самое главное, что эта девочка жива, что она не замерзла, не потеряла надежду и веру. И когда все наладится - а все обязательно наладится, то она снова улыбнется и расцветет, и тогда кто-нибудь обязательно позавидует Малфою, что ему досталась такая потрясающе красивая невеста.
- Ну что ты, глупая, кто же меня у тебя отнимет? Ты же моя кровь, как я без тебя буду жить. - Брюнетка прижимает младшенькую к себе еще крепче, еще сильнее, не думая о неудобстве шестикурсницы. Главное, что они вместе. Они всегда будут вместе, чтобы не случилось.

 Отправлено: 18.01.12 21:49. Заголовок: Если бы Астория сейч..

Если бы Астория сейчас увидела себя со стороны, она бы удивилась – она ли это, да и как она может в слизеринской спальне, куда в любую минуту могут войти ее однокурсницы, вот так, совсем по-детски склоняться к своей старшей сестре, ища у нее защиты? Слизеринцы всегда взрослеют раньше всех – у них не в чести привычка бежать к кому-то любимому и родному, когда в дом стучится беда. У них не в чести даже привычка иметь любимых и родных – наверняка сам Салазар был одинок и считал душевные привязанности обычной человеческой слабостью. Но ее не побороть – как только у тебя появляется человек, которому ты можешь доверить все душевные горести, раскрыться во всей своей слабости, ты уже вряд ли сможешь добровольно этого человека от себя отпустить. Особенно, если он не собирается никуда уходить, особенно если он обещает быть с тобой до конца.
- Я знаю, Дафна, - наконец, смогла сказать Астория, пытаясь произнести эти слова так, чтобы ее голос не дрожал. – Я знаю, что ты всегда будешь со мной, потому что и я тебя никуда не отпущу. Если они захотят разлучить нас, то им понадобится что-то посильнее, чем вся стража Азкабана, - и с этими словами она смогла улыбнуться.
Астория подняла голову; в глазах у нее стояли слезы, и от этого они еще сильнее блестели. Она посмотрела в глаза Дафне, в ее темные, столь непохожие на ее собственные, глаза – в них было куда больше сходства, чем она предполагала раньше. У них был одинаковый взгляд, потому что взгляд – выражение души, а души у них были похожи, так похожи, что иногда сливались в одно целое.
И теперь Астория понимала, что она вовсе не бессильна – наоборот, она самый сильный человек на свете, если у нее есть такая сестра. Сколько бы не было магической мощи у волшебника, в одиночку он никогда не сможет победить даже самого слабого, но того, у кого есть любящий родственник. Твои силы и силы человека, который рядом с тобой, перемножаются, а не складываются. Астории нравилось быть умноженной на невероятную душевную силу своей сестры.
Она почувствовала, что перешла ту точку, после которой любое, даже самое отвратительное и невероятное событие своей жизни принимаешь как случившееся. Когда уже не кажется, что судьба, словно тонкий шелк, выскальзывает из рук и вьется по чьей-то прихотливой воле, когда понимаешь: некоторые вещи в этой жизни просто случаются. Нельзя предвидеть все, нельзя уберечь себя от всего. Но всегда можно с гордо поднятой головой идти дальше, чтобы потом преклонить ее на груди того человека, которому доверяешь.
Теперь Астория могла смириться с тем, что ее отец в тюрьме, могла признать, что все происходящее – не сон, и ей не достаточно ущипнуть себя для того, чтобы в ее жизнь вернулись прежние яркие краски. Но она не может спать вечно, пока ее жизнь не покроется дюймовым слоем пыли, или пока попросту не истлеет в прах. Ей нужно как-то жить дальше. В конце концов, еще не случилось ничего непоправимого, и, если ей будет сопутствовать хоть чуть-чуть удачи, все будет так, как ей того действительно хотелось бы.
Руки сестры были теплыми, теплее, чем ее собственные.
Все-таки в подземельях иногда бывает так холодно.