Отправлено: 31.07.11 14:40. Заголовок: молодые и разбитые

участники: George&Ginny Weasley
дата и место действия: 26 октября, '97. Нора.
события: повесть о том, как тяжело порой бывает сделать одну очень простую вещь - поговорить по душам.

 Отправлено: 31.07.11 14:45. Заголовок: внешний вид: оставля..

внешний вид: оставляет желать лучшего. Волосы растрепаны, сам Джордж выглядит слегка помятым и невыспавшимся. Одет в растянутый прошлогодний бордовый свитер Уизли, с желтой буквой F на груди, который напоминает о том, что еще в прошлое Рождество они были все вместе и могли хотя бы надеется на светлое будущее. Старые синие джинсы, на ногах носки.

Джордж не очень любил осень. Особенно позднюю осень. Наблюдать конец октября, все равно, что смотреть на разложившийся труп лета. Эта осень девяносто седьмого года для него окрасилась в черный. И от того Уизли стал еще презренней относиться к этому времени года.
Теперь уже даже они с Фредом не могли шутить и тянуть семью из ямы уныния. Не хотели, устали, сдались. Позволили этому страшному чувству накрыть себя с головой. В горло Джорджу холодной хваткой вцепилось отчаяние, преграждая путь воздуху в легкие.
Он стал чаще просыпаться от кошмаров, которые преследовали его во сне. В них поочередно умирали все: Фред, Джинни, Рон с Гарри и Гермионой, мать, Флер с Биллом, Чарли. Он сам; но самое страшное было видеть труп отца. От всего этого он с истошными криками просыпался и будил этим Фреда, спящего рядом. Хотя парню казалось, что близнец сам далеко не всегда засыпал ночью. Брату он о своих снах ничего не говорил, ровно, как и не кому другому. Лишь только глубокие темные тени, залегшие под его глазами, да мутный потухший взгляд выдавали его. Он все реже старался наведываться в Нору, потому что там все напоминало ему о погибшем отце. Но как назло, почти каждый вечер ноги сами несли его в отчий дом, где стены давили на него еще большей скорбью и печалью.
На этот раз в доме прибавилось народу: из Хогвартса приехали Джинни и Рон. Но вспышка радости, охватившая близнецов, соскучившихся по своей единственной сестре и младшему брату, быстро угасла, и уже через пару дней они сидели молча за столом в гостиной с понурыми головами. Больше всего юноше было жалко Молли. Вдова, охваченная скорбью по погибшему мужу и обезумевшая от волнения за своих детей. Было бы просто свинством со стороны близнецов оставить её одну в этом доме. Они ведь слышали, как торопливо она бежала к двери, заслышав стук, и как светлели её глаза при виде сыновей. Ведь её больше некому было навещать. Билл с Флер теперь жили собственной жизнью и у них, несомненно, были свои проблемы и заботы. Чарли был в Румынии по поручению Ордена, Рон постоянно пропадал в спасательных миссиях Поттера, а Перси… Перси лично Джордж вообще больше не считал своим братом. Вот и оставались только они с Фредом, да Джинни, приезжающая на праздники и каникулы. Иногда, правда, к ним в дом наведывались Тонкс и Ремус, которые часто оставались на чай. Да и другие слены Ордена тоже бывали гостями, за что Уизли был им чертовски благодарен. Что они не бросали её в такое время.
Если честно, то Джордж был страшно рад приезду младшеньких. Теперь вся отчаянная забота Молли обрушивалась не только на их с Фредом плечи, а делилась на четверых. Уизли чувствовал, еще бы чуть-чуть и он точно стал бы параноиком с манией преследования. Шел уже третий день, как Джинни с Роном вернулись в Нору. И как долго будет длиться их пребывание, не знал никто.

Джордж по обыкновению сидел в сарае на полу и тупо пялился в одну точку. С недавних пор он завел себе привычку тайком вылазить из дома и сидеть в отцовской мастерской, где он раньше хранил все свои маггловские штучки. А еще рыжий купил себе мячик. Маленький такой, резиновый и мягкий. Он помещался у парня на ладони. И теперь он часами мог кидать его о старую стенку сарая и ловить обратно. Он уже так натренировался в этом деле, что мог проделывать этот трюк с закрытыми глазами. Уизли только посылал кистью руки мячик в стенку, а дальше все шло само собой. Мяч упруго отскакивал от стены, мягко ударялся о пол и летел обратно в руку к хозяину. А затем все повторялось. Такое занятие не требовало от парня больших физических и умственных усилий. Кидай – лови, все просто. Этим-то оно и нравилось рыжему. В то время, как летел его резиновый друг, он мог подумать о чем-то своем, а мягкие и приятные удары мяча нравились ему и успокаивали. Фред и Молли наверняка догадывались о подобном пристрастии Джорджа, но мешать ему не стали, за что он мысленно был им благодарен.
Красный диск Солнца заливал помещение сарая, удлиняя тени от предметов и от без того длинной фигуры парня, который, привалившись спиной к ящику со штепселями, бросал маленький желтый мяч в стену. Волосы у него были такого же яркого цвета, как и у светила.
Алеющее небо давало понять долговязому, что уже порядка девяти часов. На них непреклонно наступали сумерки, скрывая местность под своим толстым одеялом. А значит, ему пора. Сегодня парню удалось улизнуть после ужина, когда Молли с дочкой были заняты уборкой посуды со стола. Джордж отвлекся от своего занятия, поднимая понурую голову и глядя на Нору. На втором этаже одиноким желтым квадратиком горело окно Джинни.
Стараясь как можно незаметней прокрасться мимо кухни, что при его росте было весьма проблематично, юноша чуть пригнувшись, в два прыжка пересек комнату, но не укрылся от глаз матери.
- Джордж, милый, позови всех к столу, - крикнула она в спину рыжему, который, расстроено выдохнув, распрямился и остановился.
- Хорошо, мам, - звучно крикнул он в ответ, поднимаясь по лестнице. Вот дверь Рона, куда он пару раз постучался, нудно протянув, что мать зовет всех пить чай. Их с Фредом комната, где близнец, растянувшись на кровати и обняв подушку, спал прямо в одежде. Ухмыльнувшись, Джордж бесшумно закрыл дверь, решив, не будить брата. Оставалась только комната Джинни.
- Сестренка, - спросила показавшаяся в дверном проеме рыжая макушка, - можно войти?
И, не дождавшись ответа, вслед за головой в комнате младшей оказались и все остальные части тела Джорджа. Чуть пригнувшись, чтобы не стукнуться головой о дверной косяк, юноша бодро, даже слегка пружиня, прошел внутрь, усаживаясь на кровать сестры, которая под весом парня просела на пару дюймов. Шумно выдохнув и пождав губы, Уизли сложил ладони между коленей, и комната погрузилась в молчание.
- Джинни, послушай, - неожиданно нарушил молчание брат, от чего-то закусывая губы, - Ты какая-то мрачная последнее время, - выдавил он.
В ответ на это Джинни повернула к нему голову и наградила полным скептизма взглядом, от чего Джордж слегка смутился и потупил взор. Сам-то, хорош гусь, выглядел не лучше. Откашлявшись, парень не остановился, крайне заинтересованный вызвать на лице сестры хоть небольшое просветление. Главную цель своего появления в этой комнате он уже позабыл.
- Я понимаю, - тихо, но уверенно начал он, - Что в последнее время мало поводов для радости, но все же не стоит топить себя во всем этом, - он осторожно прикоснулся пальцами к плечу рыжей, честно говоря, побаиваясь, что сейчас девушка вскинется на него и заорет, чтобы он убирался прочь со своими чертовыми советами, пока она не наложила на него летучемышиный сглаз, кинув ему вслед тапком. Да, мелкая могла ему это устроить. Потому что молчаливая Джинни – это опасная Джинни. И только черт знает, что у неё сейчас на уме и от чего она чернее тучи. Хотя, поводов для этого было предостаточно. Взять хотя бы того же Гарри. Джордж не особо-то лез в их амурные дела, но тут даже флоббер-червь заметил бы, что отношения между этими двумя становились все напряженней. И было от чего: Поттер, занятый спасением мира, очевидно, не замечал, как рыжая волнуется за него. А Уизли-младшую вообще очень бесило, когда её кто-то не замечал.
- Ты не хочешь мне ничего рассказать? – вскинув бровь, слегка подозрительно спросил Джордж, наклоняясь ближе к сестре.

 Отправлено: 31.07.11 20:46. Заголовок: внешний вид: старая ..

цитата:

внешний вид: старая растянувшаяся майка и голубые джинсы. на голове гулька

Don't you cry to yourself just to feel like someone who's hit bottom?

Дышать и смотреть. Все, что оставалось делать Джиневре в своей жизни. По крайней мере, она так считала. Каждый новый день становился все более пустым. Одни и те же действия, одни и те же мысли. Джинни создавала впечатление человека, который минуту назад встретился с дементором. И из него без остатка высосали все счастье, все то хорошее, что было в жизни. Да, Уизли пыталась не попадаться на глаза матери в таком состоянии. Это у нее отлично получалось. Сияющая улыбка во все белоснежные тридцать два зуба. Но остальное семейство видело ее в остальное время. Не удавалось двадцать четыре часа в сутки скрывать свои переживания, свою боль. Если Рон мог прикрикнуть на Джинни и сказать что-то типа «Сделай лицо попроще. Ты не подумала, что когда мы видим тебя такой, нам еще хуже?». Но гриффиндорку это не могло заставить забыть про то, что совсем недавно у нее погиб отец. Да и как-то все жизненные проблемы свалились на ее хрупкие плечи разом. Отец, учеба, Корнер. Она всегда была сильной. Почему даже сейчас ей запрещается дать немного слабины? Не хочется сейчас быть такой. Впервые за долгое время возникает желание, чтобы ее пожалели, дали поплакаться в жилетку. Лучшая подруга неизвестно где. Корнер? Да вы что, чтобы он слушал ее нытье. Никогда. Его хватило лишь на пару дней жалости. А потом началось «Я сделал то, я сделал другое». С ним попросту не было сил ругаться. Да и в любом случае от него была поддержка. Ей даже пришлось взять назад свои слова на счет слизняка. Хотя стоит признаться, это было весьма трудно. Ей, можно так сказать, пришлось переступить через свою гордость, что весьма нетипично для такой гордой особы, как Джинни Уизли.
Первый день дома, наверное, был самым счастливым за прошедшее время. Даже мать улыбалась, будто бы ничего не случилось. Фред и Джордж как обычно отмачивали шуточки. Больше всего, как впрочем, и обычно, доставалось Рону. Раньше эту роль занимал Перси. Человек, который делает вид, будто не причастен к этой семье. Ему даже трудно было вырваться с работы по поводу приезда младших брата и сестры из Хогвартса. Все давно свыклись с тем, что у них на практике на одного брата меньше. Министерская шишка. Делает все, для своей карьеры, и ничего для семьи. И подарки его были скуповаты. Поэтому Джинни не удосужила себя написать ему в честь дня рождения даже хоть пару приятных слов. Сухая записка «Поздравляю. Джинни». Он заслужил такое отношение к себе. Жаловаться нет смысла. Чужие люди и то проявляли большую заботу об их семье. Такая поддержка все-таки не дает сдаться окончательно. Уж кто, а девушка была уже на грани этого.
Время так медленно тянулось. Час длился как целый день. День, как месяц. И ничего не происходило. Ровным счетом ничего. Циклично день повторялся за днем. Завтрак, полежать на кровати поглядеть в потолок, что-нибудь почитать, обед, повторение того, что было до, ужин, сон. И так уже третий день. Время от времен Джинни помогала матери на кухне, мыла посуду, рассказывала про школу. Но как-то это не особо скрашивало их дни. Даже Фред и Джордж поникли под натиском происходящего. В такой ситуации кто угодно будет казаться таким ничтожным и слабым.
Джинни стала читать очень много. И чаще всего книги, которые заканчивались хорошо. В который раз гриффиндорка убеждалась в том, что хорошо все бывает лишь в книгах. Погляди за окно. Все борются за право остаться в живых. И это не всегда получается. Не получилось у отца, не получается у десятка таких же людей, как он. Каждый день умирают десятки людей. И они все герои, сражались за то, чтобы у таких, как Джинни, была надежда на светлое будущее. Есть, конечно, и те, кто умирает заслуженно. Потому что они трусы, они предают своих друзей, родственников. Делают все, только бы спасти свою шкуру. Они, конечно же, заслужили смерти. Джинни даже ужаснулась от таких мыслей в своей голове. Дальнейшее развитие этого в голове пугало еще больше. Они не должны были умирать так быстро. Два слова, и они уже мертвы. Лучше бы их пытали. Долго, жестоко, чтобы они осознали весь ужас своих действий и хотя бы на минуту раскаялись. Уизли резко поднялась с кровати и захлопнула книгу, кинув ее на полку. Рыжеволосая поджала ноги и обхватила их руками. Ничего не хотелось. Спиной она чувствовала холод стены, который пробирал до самых костей, вызывая дрожь.
Внизу послышалось какое-то движение. Видимо, Молли опять собирала всех выпить чаю с тортом. Она сегодня вместе сделали торт. Но что поделать, если кусок в горло не лезет? Но мать так старалась, потратила столько сил на украшение. Будет просто невежливо отказаться. И опять-таки, придется строить радостную дочь. Как же это угнетает.
По лестнице кто-то прыгал. Опять Фред или Джордж прыгают через две ступеньки. Когда же они избавятся от этой привычки? Мысль о том, как это выглядит, вызвало на ее лице искреннюю улыбку впервые за день. На мгновение. Все равно этого никто не увидел. Разве что Джордж (или Фред), который нагло зашел в дверь, не дожидаясь ответа. Уж кому, а ему простительно. Джинни тоже иногда заходила к ним в комнату. И она была малость наглее, даже не стучалась. – Ну, ты же уже зашел, мог бы не спрашивать – Девушка подняла томный взгляд на брата. В глазах все было написано, что еще нужно было сказать? Она была рада присутствию брата. Безумно не хотелось быть сейчас одной, а желания спускаться вниз не было совершенно никакого. Но мыслей о том, что сказать, совершенно не было. У нее впервые в жизни наступает неловкое молчание. Раньше Джинни была общительной девушкой и все время просто сияла от счастья. А сейчас это «солнце» стремительно тухнет. Кто сможет зажечь ее снова?
Джордж сидел рядом. Такой рыжий, такой близкий, такой родной. Не хватало слов, чтобы описать то чувство когда тепло от присутствия брата разлилось по телу. – Я, мрачная? Нет, Джордж, ты что. Я такая же, как и все – если она не всегда могла отличить близнецов, то сейчас она поняла, что это именно Джордж. С ним были более близкие отношения, нежели с Фредом. Хотя, джемпер с буквой «F» изначально сбил с толку. Она была ничуть не мрачнее остальных . Тут уж брат преувеличил. Но спорить по этому поводу совсем не хотелось. Да и не было смысла. Нужно держаться друг за друга в такие времена. Это одна из важнейших обязанностей каждого на сегодняшний день.
- Братишка, у нас всего лишь умер отец, конечно, чему тут радоваться? – огрызнулась Джинни, положив подбородок на колени. Наверное, это самое ужасное, что случилось у нее в жизни. Она часто задумывалась о том, что бы было, если бы тогда, пару лет назад она умерла. В семье происходило бы тоже самое. И Молли осталась бы единственной женщиной в доме. Надо выбрасывать из головы такие мысли. К счастью, такого не случилось. Джинни жива, здорова. Только очень опечалена. Это же состояние пройдет когда-нибудь, да?
- Мне хочется столько тебе рассказать. Ты даже не можешь себе представить. Но я не могу собрать это в себе, в какую-то единую картину. Я… я даже не знаю, с чего начать – ее голос был дрожащий, неуверенный. Нельзя было предсказать, как она поведет себя в следующий момент. Но девушка спокойно выпрямилась и вытянула вперед ноги. Джиневра взяла брата за руку и посмотрела ему прямо в глаза – я боюсь. Я не знаю, что будет завтра. – она через себя сделала вдох и продолжила. – я уже не могу притворяться, что все хорошо. С каждым днем надежда на это все призрачней.

 Отправлено: 12.08.11 15:10. Заголовок: Ей было тяжело. Так ..

Ей было тяжело. Так же как и каждому в их доме, каждому в магическом мире. Джордж не знал Первой Магической войны, но почему-то ему казалось, что сейчас было намного хуже. Тогда сражались родители за своих детей, а теперь сражались дети за родителей. Дети, понимаете. Еще мальчишки и девчонки, которым нужно влюбляться, прогуливать лекции и смеяться в голос. А они сидели в окопах, придумывали стратегии и на Рождество загадывали звезде выжить. Потому что ничего другого никто не желал. Просто прожить еще денечек, да ночь продержаться. А там уж как получится. И все это изо дня в день, каждый час похож на предыдущий. Военные будни. Джинни еще не знала всей их серости и ядовитости. А вот Джордж на своей шкуре познал все это.
Он помнит, как два года назад они с Фредом мечтали вступить в Орден и с жаром спорили с матерью, которая была против. Тогда был еще жив Сириус, Грюм и отец. С ума сойти, как поменялся мир за эти два года. Не то чтобы он теперь жалеет, что после ухода из школы со всех ног помчался в Орден. Нет, просто тогда у него были силы, бьющий фонтаном энтузиазм в этой борьбе. А теперь он просто устал ото всего этого: от крови, от борьбы, от засад, от лица Люпина, которое мрачнее с каждым днем. У него руки опускались, и с каждым днем силы, чтобы поднять их было все меньше. Иногда в голову закрадывалась паршивая мысль о том, что легче было бы просто подставиться под зеленый луч. И тогда ему стало бы намного проще, не было бы больше проблем. Но он встряхивал головой, стряхивал с себя пыльную крошку от взрыва и сжимал волшебную палочку в руке. Понимал, что так будет проще только для него, но не для окружающих. Орден потеряет еще одного бойца, ребята – еще одного друга, а семья еще одного брата. Уизли было много, но это не значит, что они могли выдержать больше потерь, чем другие. Теперь, с уходом отца, он еще больше укрепился в мысли о том, что этот ход неверный и ложный. Это просто отчаяние старается побороть его, но он должен быть сильнее. Сейчас ему даже казалось, что может за их старания когда-нибудь придет вознаграждение. Главное, чтобы не было поздно и он был еще жив.
Джинни держалась. Из последних сил, но держалась. Как и все они. Ради мамы, наверное. По крайней мере, Джордж с Фредом делали все это именно для неё. Изо дня в день приходили и молча пили чай за большим столом, за которым теперь сидело слишком мало народу. Они рассказывали ей о работе, о друзьях, о радио, которое они вели. А Молли жадно слушала их, как губка впитывала все слова, словно хотела пережить эмоции, которые теперь никогда не сможет прочувствовать. Они были её наркотиком, и каждый день нужна была доза. И близнецы даже выдумывали для неё хорошие новости, когда на деле даже плохие уже заканчивались. Они чувствовали, что должны ей рассказывать что-нибудь каждый день. Да и ей, наверное, по сути, было все равно: правда это или вымысел. Она просто слушала и жила этим. А когда вести были хорошие, то даже улыбалась, и тогда морщинки мелкой паутинкой разбегалась от её глаз и губ. А они врали. Каждый день врали все больше и больше, потому что просто не могли сказать ей, что новостей нет или что сегодня совсем молодой парниша погиб на задании. Она ведь тоже в Ордене, ей хватает от него смертей. Ни к чему ей знать больше, пусть лучше живет в неведении. Тут пословица «лучше горькая правда, чем сладкая ложь» не имеет своей силы. И только они с Фредом знали эту боль в груди, когда в очередной раз начинаешь врать. Лучше бы она раздирала их изнутри, а не мучила, мертвым грузом привязанная к совести.
Поэтому «свежая кровь» в их семье никогда не бывала лишней. Новые люди приносили новые эмоции, новые новости, новые впечатления. А они питались этими впечатлениями, как дементоры. Они паразитировали. Жили за счет эмоций других людей. Знали бы вы, как это отвратительно и убого, жить чужими жизнями. В такие моменты начинаешь себя ненавидеть.
Джинни с Роном были как раз такой «свежей кровью». Но очень скоро и их сразила царящая в Норе апатия. Это было видно по уставшему выражению лица Джинни. И как бы ему ей сказать, что нельзя ни в коем случае поддаваться этому, а то она превратится в таких же паразитов, какими стали они.
- Тебе нельзя быть такой, слышишь меня, - он схватил её за плечи и развернул к себе, - Ты видишь, что произошло с мамой? А мы с Фредом варимся во всем этом каждый Божий день. Мы все в этом доме стали словно пиявки, а не люди, питаемся соками чужих людей. Я не хочу, чтобы ты тоже заболела этой чумой. Думаешь, я не понимаю, какого это, потерять отца?
Он горько ухмыльнулся. И в этой ухмылке и правда выражена была вся боль, что он испытывал уже больше месяца. Джордж постарел, он сам это чувствовал. Будто ему не девятнадцать, а все сорок. Того и гляди, поседеет к двадцати годам.
- Я вижу это каждый день, - глухо и с трудом начал он, - Вокруг меня каждый день умирают люди: их убивают, берут в плен, они становятся жертвами несчастного случая. И я никому из них не могу помочь, никому, понимаешь! – он почти срывается, в отчаянии запуская пальцы в волосы. – Честно говоря, я даже немного завидую отцу: он погиб сражаясь, как он и хотел. Ушел в бою, понимаешь. Он мне говорил, что лучшего и не будет. Шутил, конечно, но видишь, как все вышло. Ему сейчас наверняка лучше. – Он кивнул сам себе, как бы уверяя себя в правильности своих слов, бессмысленным взглядом уставившись в поцарапанный пол
- Только мы все никак не можем отпустить его, - совсем тихо и убито выдавил он, чувствуя, как начинает щипать горло.
Он сам не хотел его отпускать. Каждый раз, когда наступает утро, он вспоминает, что раньше в кухне стояла кутерьма – это мама собирала отца на работу и второпях мазала ему бутерброд маслом. И он, в своем смешном колпаке и потертой временем мантии. А ведь ему только дали повышение, он только получил то, чего так долго хотел. Все-таки нет в этом мире справедливости. Вместо него должен был умереть какой-нибудь зажравшийся Малфой, который сейчас греет свою чистокровную задницу на шелковых подушках, окруженный оравой эльфов-прислужников. А они, Уизли, убиваются горем. А такие скоты продолжают жировать и праздновать свою победу. Иногда Джорджу хотелось убить всех их к чертовой матери. К дьяволу конспирацию, ему бы просто утолить свою боль их смертями. Завалиться к ним в их огромные мраморные и мертвые поместья и разнести их к чертям. Чтобы они хотя бы в сотую часть поняли, как им всем больно. Хотя, поймут ли? Ведь для этого нужна душа, а Уизли ой как сомневался, что она у этих тварей есть.
- Я сам не могу его отпустить, - он покачал головой, откидываясь спиной к стене и поджимая ноги, - Иногда мне кажется, что мне легче самому умереть, чем осознать, что умер он. У тебя наверное тоже самое, - ему не нужны были слова Джинни, чтобы понять это, - Знаешь, кто по моему мнению среди нас самый счастливый? – слегка жестковато спросил он, - Рон. У него хотя бы есть на что отвлечься, - он громко фыркнул, усмехаясь, - Эти спасительные миссии наверняка не оставляют времени на унылые мысли. Я ему даже завидую, - причмокнув губами, добавил он.
- Тебе в принципе тоже повезло, - прикинув, сказал юноша, - Вы с Роном с Хогвартсе, а там, согласись, намного людней, чем у нас тут, - Уизли недобро рассмеялся, - Я соскучился по Хогвартсу. Расскажи мне про него, - тихо попросил рыжий. - Но сначала...
Он обернулся к девушке, тяжело выдыхая. Кровать мягко пружинила под ними, а где-то за окном печально завыла собака. Из соседней комнаты послышались шаги - это Рон спускался вниз к чаю.
- Но сначала я хочу тебе кое-что сказать. Ты должна принять то, что скорее всего мы все сгорим на это войне, - дрогнувшим голосом произнес парень. Ему самому было больно говорить это, но нужно, - Я, Фред, Билл, даже Рон, мы все можем не выжить, но это не значит, что ты должна сдаваться. Война - дело молодых, но не детей. Я не хочу, чтобы ты без надобности рисковала. Но и не хочу, чтобы ты умерла заживо, просто сварившись в отчаянии, понимаешь?
Слишком много этих "понимаешь". Джорджу очень хотелось, чтобы Джинни очень многое поняла о сложившейся жизни.
- Знаешь, почему мы с Фредом практически ничего не рассказываем тебе об Ордене? Потому что не хотим еще быстрее убивать надежду. Пусть живет. Рон, ладно, он уже вкусил все прелести этой жизни, но ты должна беречь себя. Потому что, если тебя не будет, то никто не сможет заличить душевные раны остальных. Я вот лично уже не уверен, что смогу это сделать, если выживу, - пожав плечами заключил Джордж. - Ну а теперь, - он, вытянувшись, приготовился к долгому рассказу, - А теперь расскажи мне про Хогвартс и про себя.

 Отправлено: 16.08.11 00:24. Заголовок: Наверное, каждый жел..

Наверное, каждый желает проснуться и обнаружить, что все это просто плохой сон, повторяющийся день ото дня. Но ты просыпаешься каждый день, и понимаешь, что все это суровая реальность. Люди становятся все более серыми и унылыми, они теряют надежду на жизнь, о которой они когда-то мечтали. Сейчас такое время, что даже самые оптимистично настроенные люди опускают руки. Как с этим жить, если даже нет желания оставаться в живых. К черту все, слышите к черту? Подарите людям хотя бы надежду. Они должны умирать с улыбкой на лице, а не со страхом в глазах. Это же такая малость, такая малость. Почему нельзя сделать такое? Уизли самой хочется надеяться на то, что все пройдет, снова будет как раньше. Но нет, она четко это понимает. И даже поддержка близких почти ничего не значит. Они не могут спасти себя. Разве можно гибнуть и при этом пытаться спасти таких же, как ты, завядших?
С каждым днем становилось все тяжелее. По определению все должно происходить иначе. Но нет, все хуже, хуже, хуже. Рутинные дела принимались как должное. Что касается самой Уизли, то оно даже не удосужила себя хоть раз убрать в комнате. Все валялось по столу, на полу, шкафы были открыты, вещи лежали комом в углу. Обычные обязанности отошли на второй план. Да и никто слова не мог сказать. С остальными членами семьи происходило тоже самое. И как с этим бороться, как с этим жить? Уизли вымирали, в буквальном смысле этого слова. Что от них осталось? Лишь какие-то жалкие призраки, пытающиеся жить дальше, не смотря на все, что происходит в волшебном мире, не смотря на потери. Они обречены существовать в этом мире, гнить. Разве это жизнь, когда ты сдался, когда уже не видишь того, за что стоит бороться? В данном случае за светлое будущее. Его просто не предвиделось. Все надежды ушли на упокой вместе с отцом. Никогда Джинни не думала, что когда-нибудь такое случится. Поэтому и не знает, наверное, как на все это реагировать. Отсюда такая безынициативность и безразличие. А что еще можно чувствовать? Смелость, любовь к жизни абсолютно пропали. Такое чувство, что началась другая жизнь, в один злосчастный миг. И нужно плыть против течения, чтобы что-то изменить. Но с каждым днем все меньше сил, и тебя сносит вниз. Так происходило и со всей семьей Уизли. У них изначально были силы бороться хотя бы за то, чтобы не потерять себя. Гриффиндорка падала вниз, в какую-то неизведанную пропасть, попросту теряя рассудок.
Нужно что-то делать, постоянно нужно что-то делать, только бы меньше думать, только бы меньше чувствовать. Молчание за ужином и лишь «Спасибо, мама, все было прекрасно. Спокойной ночи». Ах, да, и обязательно легка улыбка, только бы не выдать всю печаль своего сердца. Слушать правдивые рассказы братьев об очередных смертях не хотелось. Да и ту ложь, которую они из себя вытягивали – тоже. Как у них еще хватает фантазии придумывать столько светлого? Уму просто непостижимо. Если бы Джиневра все это слушала, она бы тоже поверила, как мама. Но она каждый раз уходит из-за стола, когда начинаются эти разговоры, стремительно забегая по лестнице в свою комнату. Лгать приходиться не только твоим близким, родным, дорогим, но и самим себе. Еще чуть-чуть, и сами браться поверят во всю эту ересь. Теперь она в буквальном смысле понимает слова «ложь во спасение». Но не думала никогда девушка, что узнает смысл этого выражения именно при таких обстоятельствах. А тысячи талантливых волшебников и волшебниц погибают каждый день, оставляя после себя лишь воспоминания. Светлые, чистые, дающие остальным немного силы бороться. Все они, как и отец, погибли за чистое небо над головой. И будет просто стыдно, если все те живые волшебники, которые ходят по земле не выиграют войну, исполнив последнее желание каждого, кто погиб не просто так. И Джинни должна бороться дальше, как бы трудно ей не было. Сейчас трудно всем, абсолютно каждому. Да Волдеморт только и ждет, чтобы раздавить всех морально. Нет, такого не случиться, никогда, ни за что.
Прошло всего лишь пару дней. Пару дней в самом родном месте на земле. А радости от этого никакой. Может быть потому, что еще время от времени видится отец и слышится его голос? Все понят часы Уизли со всеми его членами? Так вот, еще одно ужасное зрелище – стрелки с отцом больше нет. На полке в комнате стоит фотография, когда они ездили в Египет. Папа, мама, Джордж и Фред, Перси, Билл, Чарли, Рон со своей крысой и она, на пару лет помладше. Счастливая семья. Только вот отца нет, Перси теперь слишком занятой, чтобы найти время на семью, Чарли в Румынии, а Билл с Флер. От семьи словно ничего не осталось. Вот так волшебников и выбивают из колеи.
- Я не могу, Джордж – прошептала Джинни, положив свои руки на руки Джорджа, крепко-крепко. – Я думала, что я продержусь, что у меня все получится. Но все не так! Все! Я думала, что я сильная, что у меня все получится. А я оказалось слабой истеричкой. Я уже еле сдерживаю себя, Джордж. Еще чуть-чуть и все полетит к чертям. – девушка пыталась не кричать, но уже возникало чувство, что хочется кричать, вырывая свои эмоции из души наружу. Держись, Уизли, держись – проносилось у нее в голове раз за разом. – ты должна быть сильно ради братьев, ради матери, ради Майкла. – все это мысли. Но как их трудно материализовать. – Хотя, кажется, уже все полетело. Мне с каждый разом все труднее улыбаться перед мамой. – вздохнула девушка, опуская взгляд вниз.
- Я знаю это, знаю! – она немного повысила голос, стараясь себя хоть как-то контролировать – я видела смерти. Я видела, как умер Сириус. Я представляю, какого это видеть. – взахлеб говорила Джинни, запинаясь. Нет. Она не плакала. Просто в горле будто застрял огромный ком, мешая словам выходить наружу.- Наш отец – герой. И я все время буду его таким помнить. Как и окружающие. А кто не будет согласен… - короткая пауза – то тогда летучемышиный сглаз пойдет в действие – спокойным тоном закончила рыжеволосая, приподняв уголки рта. Никому девушка не даст оскорблять свою семью. Тем более ее отца, который погиб за жизни других. Главное, чтобы семья осталось такой же большой и дружной, не смотря на сокращение ее членов. Тот, кто скажет, что бывают в жизни вещи и похуже очень и очень не прав. – А как отпустить его? Просто у нас есть отец, а в один момент его уже нет. Я не могу свыкнуться с этим. Прошло слишком мало времени.
Джинни не опускала руки с плеч, все еще держа Джорджа. Ей становилось чуточку легче. Рядом ведь был человек, который понимает тебя как никто другой. Джиневра снова глубоко вздохнула. Даже воздух в этом доме обжигал легкие. Про отца было очень тяжело говорить. И вспоминалось все самое хорошее, приятное. Было много моментов, когда они ссорились, ругались. Но это отходило на дальний план. Они, все-таки, счастливое семейство. Исконно образцовая семья. Все такие разные и вместе. Такое нужно ценить, за такое нужно цепляться. Это дорогого стоит, поверьте на слово. Без семьи трудно жить. Они поддержат, помогут, сделают все для тебя.
- Да, он хоть как-то может себя отвлечь от всего – гриффиндорка прислонилась к стене. Только в отличие от брата вытянула ноги вперед. – да, именно такое я чувствую каждые пять минут. У Рона на первом месте спасение мира. А я просто сижу, и даже не знаю, чем помочь. – девушка повернула голову в сторону брата – у меня иногда возникает ощущение, что если бы тогда в Министерстве я лучше сражалась, то пожиратели бы были пойманы и отец был бы жив. – снова она начинала винить себя. Да с ней же просто бесполезно спорить. Рыжая всегда стоит на своем с такой твердостью и уверенностью, что ей можно позавидовать. Но не о том она сейчас собирается спорить.
- Не знаю, мне что там, что тут.. – она замолчала, не торопясь поджимая под себя колени. И в Хогвартсе, и дома, где ее окружали родные люди, она чувствовала себя какой-то отстраненной и потерянной. Хогвартс стал мрачным. Что-то было там не так. Но Джинни не могла сказать, что. Может быть потому, что за стенами такое происходило. А, может, просто там творились на самом деле странные вещи. Кто-то знает, но только не Джинни. Там, возможно, намного безопаснее находиться, чем, скажем, тут. Но сердце и душа все равно тут, в родном доме.
-Джордж, умоляю, не говори так! Мне очень хочется верить в светлое будущее, что все будет хорошо. Но как? Как тут верить? – задыхаясь произнесла Джинни. – Я хочу, чтобы вы все были рядом, когда все закончится. И даже Перси, которого я сейчас не хочу видеть! – ее глаза загорелись. Такое невозможно было слушать. Сердце начинало бешено колотиться и кошки скребли на душе. Лучше бы и вправду, умереть, но не видеть, как твои родные и близкие так страдают. Отцу, возможно, на самом деле лучше. Но никто не может этого знать.
Ей не хотелось продолжать эту тему. Все сильнее билось сердце, все сложнее дышать. Невыносимое состояние. Удивительно, как она еще не заплакала. Это был бы отличный финал, согласитесь. - Хогвартс. Какая отличная тема, Хогвартс. Да, стоит рассказать Джорджу про школу. – единственная тема, чтобы хоть как-то отвлечься. Девушка положила голову на плечо брата и начала, таки загадочным, тихим голосом. – Ну, я помирилась с Корнером. – пару секунд молчания и ожидания реакции брата на это – только все равно у нас все как-то сложно. Мне кажется, что он все еще держит старые обиды. – Квиддич, отношения с Томасом. Майкл такой сложный, но он хоть как-то поддерживает ее, дает какой-то стимул к жизни. Стоит продолжить – я совсем забросила учебу. Но профессора меня не трогают. Видимо МакГоннагал сказала всем… - Джинни нежно обхватила брата за локоть. – не хочу поблажек. Надо что-то с собой сделать. Как нам вообще дальше жить, скажи мне? Я вернусь в Хогвартс и опять буду «погибать» - а что остается еще делать, когда надежды совсем нет.

 Отправлено: 22.08.11 14:57. Заголовок: - Тогда лучше поплач..

- Тогда лучше поплачь, - бесхитростно посоветовал Джордж, пожимая плечами, - Станет легче, вот увидишь! И не нужно стыдиться этого, слышишь, сестренка, - он мягко прикоснулся указательным пальцем ей между бровей, - Иногда люди устают быть сильными, как наша мама, например. Значит нужно устроить себе маленькую сиесту и побыть немножко слабым. Главное не делать это всем вместе, - уголки губ рыжего слегка дернулись, - А то тут и до великой депрессии недалеко.
Уизли покрепче сжал ладони сестры. У неё такие маленькие аккуратненькие ладошки. Прямо, как у аристократки! И вообще она сейчас вся такая: сжавшаяся, запутавшаяся. Конечно, в шестнадцать-то лет! А ему так хотелось хоть как-то огородить её от всего этого, помочь забыться. Но он, по сути, сам еще был ребенком и ничего не понимал, не мог разобраться с собой. Ему очень не хватало отца. Именно отцовского совета: как же теперь быть, что им всем делать? Он был готов молиться всем богам человечества, лишь бы они дали ему ответы на его вопросы.
Ему бы сейчас обрести титановую кожу, мозоли на сердце, чтобы и вполовину не чувствовать всего этого. Чтобы легче переживать потери, не задумываться о погибших. Иногда Уизли не понимал, почему люди на войне не умирают от сердечных приступов? Ему вот, например, было уже тяжело справляться со всеми теми эмоциями, что каждый день обрушивались на его голову. Его сердцу требовался отпуск и реабилитация, чтобы не разорваться раньше времени.
- Да, мне тоже тяжело улыбаться маме. Но я делаю вид, будто ничего не произошло и это иногда помогает. Заставляю себя поверить в то, что отец просто ушел на длительное задание и в один прекрасный день вернется, - даже трудно представить, как искренне в это верил Джордж в первые дни после его смерти. В то, что сейчас откроется дверь, а за ней их незадачливый отец со своим портфельчиком крикнет: «Молли, дорогая, ужин уже готов?». И когда каждый раз открывалась дверь в их дом или слышался хлопок от трансгрессии, Джордж со всех ног летел вниз, сердцем надеясь, что это вернулся Артур, но разумом понимая, что это невозможно. И все равно каждый раз снова и снова обманывал себя, бежал через три ступеньки вниз по лестнице, влетал в гостиную, задыхаясь от бега, а там орденовцы. Повернули все головы и смотрят на него, озадаченного. А у парня такое ощущение жгучее в душе, как будто они все его обманули. По-наглому так посмеялись над ним. И у него от обиды на всех этих людей слезы на глазах наворачиваются. Он разворачивается и убегает обратно наверх, закусывая губы. Он их всех там внизу ненавидит люто, хотя прекрасно понимает, что они не виноваты в том, что это не его отец оказался там. Но Джордж не хочет этого понимать и прощать их. Он убить их всех хочет и целыми днями ссориться с ослабевшей матерью, что-то кричит ей, психует и совсем ничего не хочет понимать. Ему отец нужен, а не их утешения, соболезнования, объяснения. Им ничего этого не понять, н-и-ч-е-г-о. Какая у него дыра внутри образовалась, пустота, которую простыми словами не заполнишь. И когда мать уже в отчаянии кричит ему «Джордж, хватит!» он не хочет останавливаться. Ну неужели они никто его не понимают? И дома ему противно, где каждая фотография напоминает ему о том, что он стал безотцовщиной. Поэтому он хватает куртку и хлопает дверью, уходя куда-то, куда глаза глядят. И идет, давясь собственными рыданиями до тех пор, пока ноги уже не отказывают.
Он не знал, многие ли Уизли пережили тоже самое. Момент слома. Да и не хотел знать, если честно. Ему было все равно как там все остальные, но он знал, что ему очень плохо. Но потом боль поутихла, притупела. Все-таки, время лечит, пусть и очень медленно. Или накачивает нас всех наркотиком, заглушая боль. Джордж пришел в себя, перестал буянить каждый день и уходить из дома. Помирился с матерью, снова пошел на работу. Начал жить, хоть как-то, делая каждый день чудовищные усилия над собой, чтобы снова не сорваться и не бросить все это к чертям. Было бы намного легче оставить все, как есть. Погрязнуть в собственной боли и горе, каждый день планомерно губить себя. Но Уизли вовремя взял себя в руки. И помог ему в этом Фред. Просто однажды, в магазине он залепил ему пощечину и сказал, что тот ведет себя, как последний эгоист. И что ему тоже больно, так же как и Джорджу, поэтому если тот не перестанет вести себя, как последний урод, то он перестанет с ним разговаривать. И тогда Джорджу стало очень стыдно, что он так по-свински себя вел. Ведь всем им было одинаково больно, не ему одному. Так он нашел в себе силы перешагнуть через свою утрату и пойти дальше. Спотыкаясь и оборачиваясь, но пойти, не стоять на одном месте. И теперь тоже самое предстояло сделать и Джинни.
- Тихо, тихо, ты успокойся, а то сейчас захлебнешься, - с легким беспокойством посоветовал он, сгребая в охапку свою сестру и прижимая её к себе. – Все будет хорошо, все наладится, вот увидишь. Главное верить в это и не поддаваться унынию. Я уверен, что Он только и хочет, чтобы мы утонули в отчаянии от своих утрат. Ведь тогда нас легче перебить, верно? Вот Гарри, - он с улыбкой посмотрел на рыжую, - Он не сдается. Не смотря ни на что не сдается! Хотя ему даже тяжелее, чем нам с тобой. Но он находит силы бороться и мы должны брать с него пример. Идти дальше, понимаешь? Ведь со смертью отца наша жизнь не оборвалась. Он всегда хотел, чтобы мы были счастливы, сражался за мир для нас. А мы сейчас перечеркнем все его труды. Думаю, ему будет обидно, - подняв брови, резонно заметил брат. – Как ты думаешь?
После чего замолк, покрепче обхватив Джинни. Ей нужно было выговориться, может полегче станет. Очень тяжело носить все внутри себя – эмоциям и мыслям нужно давать выход наружу.
- Отпусти его Джинни, отпусти, - прошептал он, уткнувшись ей в висок, - Как я отпустил. Мама тоже не может его отпустить и видишь, что с ней происходит? Я знаю, тебе сейчас тяжело, но потом станет намного легче, вот увидишь. Трудно сделать только первый шаг…
Он кивает головой, потому что на себе испробовал это. Это как прыгать с большой высоты. Главное шагнуть туда, вниз, а дальше уже все пойдет само собой. Только у них немного по-другому: им наоборот нужно карабкаться вверх из пропасти, в которую они свалились. Но ведь их много: каждый из их семьи подаст руку и потянет за собой, друзья не дадут смотреть вниз и опускать руки. Ведь для того они все и существуют, чтобы подать руку помощи в нужную минуту. И такая сейчас и наступила.
- Я помогу, Фред, Рон, да кто угодно! Ты же не будешь идти одна, мы будем все вместе, как раньше, обещаю, - Джордж заправляет ей волосы за уши, - А все вместе мы можем сделать что угодно, верно?
Легонько потрепав сестричку за плечо, Уизли улыбнулся. Широко, по-настоящему, как он умеет. Настоящая улыбка всегда заразительна, как полезный вирус, что поселился у тебя в груди. Сейчас ему вспомнилось, как они уже сидели так с Джинни и Фредом. На пригорье неподалеку. Кажется было лето, а может и нет, но солнца было очень много. Они пускали волшебные мыльные пузыри, знаете, у них обычные пузыри превращаются в фигурки животных. Много-много, целый волшебный зоопарк в воздухе. Они переливались всеми цветами радуги на свету, а Джинни хохотала, глядя, как близнецы выдувают очередную зверушку из тоненькой трубочки. А Фред с Джорджем соревновались, кто больше сможет надуть, пока мыльная жидкость не закончится. Хотя, разве тут можно было определить победителя? Маленькая сестричка лопала все пузыри, до которых дотягивали её пока еще маленькие ручки. И смеялась, удивленно моргая глазками, когда очередной слон лопался, обрызгивая её разноцветными каплями. Куда это он сбежал от неё? Такая она смешная была, вы бы видели!
- Что? – недоуменно спросил он, - Это с тем, который надутый такой весь? – смеясь, спросил Уизли, ловя на себе укоряющий взгляд сестры, - Да ладно-ладно. Гермиона не оценит этого, - он отрицательно помотал головой, - Она до сих пор считает, что Корнер лишил тебя кучи часов для подготовки к экзаменам, - будто бы по секрету шепнул он ей. – А с учебой это ты зря. Это мы с Фредом должны быть главными бестолочами, так что давай не отнимай у нас нашего статуса! – якобы возмущенным голосом пригрозил он, - Кто-то же в нашей семье, кроме Чарли, конечно, должен с отличиями закончить школу, а ты у нас всегда была умничкой.
Он одной рукой обхватил Джинни за плечи, положив подбородок ей на макушку, и тяжело вздохнул. Сам не понял от чего: то ли от грусти по школе, то ли от счастья, что они все вместе. В такие моменты как никогда начинаешь ценить семью.
- Ты должна научиться жить дальше. А Хогвартс – это то самое место, где лучше всего начинать это делать. Я бы сейчас с удовольствием туда вернулся… Я скучаю по всему там: по квиддичу, по сердитым преподавателям, нашим мальчишеским выкрутасам и глупостям. Там можно почувствовать себя ребенком, понимаешь? Не упускай своего шанса, сестренка. Просто выбрось все лишнее из головы и опустись в школьные неважные и незначительные проблемы и подростковые заморочки. Будь девчонкой! Поволнуйся о том, что одеть к завтраку, посетуй Гермионе на парней и то, какие они козлы. Мне бы сейчас в Хогвартс, - он мечтательно потянулся, - Я бы там таких дел накуролесил! Старик Филч снова бы вспомнил, почем фунт лиха! – присвистнул Джордж, взлохмачивая волосы. – Поэтому пускайся во все тяжкие – старший брат дает тебе на это свое благословение, - подмигнул рыжий сестре, - Страна должна знать своих героев, да и остальные скучать не должны. Когда еще вам удастся безнаказанно посовершать всякие глупости, как не сейчас?

 Отправлено: 12.09.11 22:23. Заголовок: - уже нет сил плакат..

- уже нет сил плакать. Вы, наверное. уже видите десятый сон, когда я лежу в кровати и рыдаю в подушку. – тихо сказала Джинни – а легче не становится - И что делать, как дальше жить, если с каждым днем все хуже и хуже. Люди, которые старше ее, с трудом справляются с таким, а уж что говорить о ней. Она тотчас перестала быть сильной, смелой. Как один момент круто может повернуть жизнь. На сто восемьдесят градусов. Все было плохо. А сейчас хуже некуда. И ведь все с каждым разом становилось все хуже. Но отметка настроения просто уже не могла упасть ниже. Просто уже душа потихонечку разлагалась на части, гнила. Самое худшее, что может произойти. Уизли не хотела «умирать». Тело будет живо, но разум будет изрезан на части, и не будет подлежать восстановлению. Она будет жить дальше, еще, наверное, много лет. Но душа уже давно погребена в землю, вместе с отцом – Я знаю, что ты меня никогда не оставишь – девушка свела руки вместе, оставляя их между теплыми и немного грубыми ручищами брата.
- Тешить себя надеждами, что он снова вернется – глупо. Ты это и сам прекрасно знаешь, Джордж – она заерзала на месте от своих мыслей. Даже брат пытается верить во что-то лучшее. А она, как последний человек на земле не хочет делать так же. Лучше бы она поверила. Всем бы сразу стало легче. И в первую очередь ей самой. Не пришлось бы быть кем-то другим. В возрасте Джинни, наверное, потерять себя – самое страшное. Тут уже можно поставить крест на жизни. И плевать, что будет дальше с ней. Только бы с братьями и мамой ничего не случилось. Даже думать не хочется о том, что хоть малейшая царапинка может появится на их теле. У Джинни был только один стимул быть здесь. Остальные, как и она сама, не вынесут больше потерь. Как легко найти что-то, но так трудно это терять. Особенно того человека, который столько лет оберегал жену, сыновей, дочь от всех угроз и недугов. – Клянусь, папа, это все было не зря – А может быть стоит показать, кто такие Уизли? показать, какие они сильные, сплоченные. И что даже смерть главы семьи не сломала их. Но кого Джинни обманывает. Все сломаются, рано или поздно. Рыжая почти уже сломалась. Еще чуть-чуть, совсем. И конец. Она держится из последних сил, пытаясь найти хоть какую-нибудь причину оставаться целой. У нее есть такая веская причина, как семья. И она должна наконец-таки принять это к сведению. Вот, рядом с ней сидит Джордж, такой рыжий и печальный. Он же жизнь отдаст за сестру. А она, такая эгоистка, не может даже сдерживать себя. Ради брата. Это же такая мелочь. Самое малое, что она может сделать. И она сделает. Приложит неимоверные усилия, но сделает. У нее получится, все получится. С ней рядом Джордж, мама, Рон. Хоть она не так что видит Чарли и Билла, но они тоже всегда поддержат. Стоит только глянуть на огромную стопку писем от них, которая аккуратно была сложена на подоконнике. Все пытаются держаться друг за друга. Уцепиться как можно сильнее. Чтобы не дать ближнему натворить глупостей. Она не натворит, ради семьи будет держаться и улыбаться при маме. Это ведь не так сложно, правда. Очередной обман себя. Но он просто необходим сейчас. Чтобы продолжать жить, чтобы оставаться сильными. Ведь вместе они все преодолеют, абсолютно. В этом нельзя сомневаться. Они – Уизли, одно целое. И даже если из этого круга оторвали огромный сектор, они все еще едины. Их можно сломать по отдельности, но не всех вместе.
Еще из детства в голове Джинни остались воспоминания о том, как она разбивала колени, падая с метлы, и Джордж первый бежал к ней, чтобы помочь. И успокаивал ее, когда она плакала. Теперь все почти так же, как в детстве. Только травмы уже серьезнее. Но брат все равно рядом. Не смотря на то, что он сам страдает. А их сердца все обливаются кровью. Надо не вестись на эмоции. Они все настрадались и напереживались. Хватит. Они должны стать сильнее, сплоченнее. Отец умер не зря. И это нужно доказать не остальным, а самим себе. Вбить эту истину глубоко в голову. Это единственное, что необходимо сейчас сделать. Джинни глядела на брата, ощущая прилив сил. Тепло он его рук расходилось по телу. Кажется, это первые шаги к тому, чтобы снова начать нормальную жизнь, ощущая все прелести жизни. Ведь она еще так молода. А время ведь так стремительно летит. Уйдя в себя, она может не ощутить все то, что испытывают все другие девушки в ее возрасте. А сейчас ей это очень необходимо. Наверное, даже больше, чем остальным. Она справится. Потому что она верит в себя. Нельзя погружаться глубже в эту пучину, и тем более тащить остальных. Ведь оттуда уже невозможно выбраться. Никогда. Она это только что осознала. Так надо же быть сильной ради тех, кого она так любит. Отец бы хотел, чтобы Джинни так поступила. Так пусть же та, кого он считал самой беззащитной, станет сильной и смелой, даст отпор своей печали. Конечно же, он ошибался. Она всегда могла постоять за себя, за друзей, за семью.
- Да, Гарри на самом деле пример для подражания. Почему мне не удается быть такой же как, он? Но я бы не хотела быть на его месте. Ты правду сказал, что ему тяжелее. Если нам сейчас так трудно, то как бы мы ощущали себя, будучи им? – Джинни обняла брата за поясницу. Так она чувствовала себя в безопасности. – Отец бы не гордился нами, если бы увидел, какими мы стали. Но он бы оценил, что мы друг друга поддерживаем. Самое главное, что мы никогда не бросим никого из Уизли. готова поспорить, что если кто-то украдет Перси и будет его пытать, я обязательно побегу его спасать – гриффиндорка приподняла уголки губ. – и, ты, каким бы предателем его не считал, тоже бы не остался в стороне. Он же все-таки наш брат. – изрекла Джинни. В Перси текла та же кровь. И потерять даже такого, как он, стало бы губительным. Тем более он важная шишка в Министерстве. Он, кажется, в большей опасности, чем остальные.
- я сделаю это, обещаю. Просто дай мне еще немного времени. – ей нужно будет побыть одной ночью, посмотреть в звездное небо и сказать про себя «Прощай, отец». Она сделает это, сегодня. Но чуть позже. А сейчас просто время, когда хочется вспомнить, какой он замечательный. В голове возникает его образ. Он улыбается. И Джинни улыбается в ответ, на секунду забыв, что это всего лишь мимолетное видение. – всегда трудно начинать. Но у меня получится. Отец бы в меня поверил, я знаю. Он всегда говорил, что я умница и всего добьюсь. Он не мог соврать – девушка была тверда, как скала. Все у нее получится. Потому что она Уизли. Семья всегда была очень дружной, что не скажешь о других чистокровных. Они стали примером для остальных. Можно гордиться собой. Никак не меньше. Ей протянули руку помощи. Теперь ее очередь протянуть ее матери. Джордж спасает ее душу, не дает потеряться. А больше ведь ничего и не нужно. Девушка кинула взгляд за окно .легкий ветер покачивал деревья, а звезды и луна были такими яркими. Волшебная ночь намечается. Как раз для того, чтобы подумать обо всем и разрешить свои внутренние конфликты. Рыжая поворачивается, смотрит на брата. И в его глазах просто видно, что он разобьется в лепешку, но не оставит сестру в таком настроении. – Спасибо тебе, братишка. Вы меня не бросите. И я этого не сделаю, никогда. Вы самое ценное, что у меня есть – с ее глаз упала слеза. Только не горя, а радости.
Ей стало чуточку легче. Просто скоро все пройдет, душевные раны затянутся. Это ведь не вечно, правда? Она могла в любой момент использовать «Обливэйт», чтобы просто не помнить того, что произошло и быть счастливой. Но это ведь не правильно. Стереть из жизни такой важный кусок ее жизни. Один из самых лучших. И его не хочется забывать. Никогда-никогда. У нее куча приятных воспоминаний. Но это столь яркое, что без него в сердце осталась черная дыра. Память творит волшебство. Не то, что случается в ходе слов и движений палочкой. Самое настоящее, которое некоторые волшебники никогда не узнают. Они никчемны, пока не испытают этого. И с Джинни может спорить любой, но он не переубедит ее. Никогда-никогда. На свято верит в свои убеждения. Да они ведь сами прекрасно понимают, как много они упустили в своей жизни. Да у них точно были такие моменты в жизни. Просто не ценят некоторые то, что им дается. А некоторые из-за них теряют то, что так бескорыстно ценят.
-Джооордж! – потянула Джинни – ничего он не надутый. Только обидчивый иногда очень бывает – рыжая легонько стукнула брата по плечу. Ничего Майкл не надутый. Он замечательный. Правда борются в нем два начала. Даже пару раз возникали мысли уйти из команды, чтобы их отношениям ничто не мешало. Но Гарри просто не позволил ей уйти, обосновывая тем, что без нее они ни за что не победят. Может это и так, трудно сказать. Девушка на самом деле была сильным игроком. – Я постараюсь, серьезно. – надо было пообещать. Но она не могла себе этого позволить. Корнер же ее будет отвлекать, причем очень сильно. Ее глаза счастливо засверкали на пару мгновений – а вы будто с Фредом были такие тупые! Ленивые до ужаса разве что. – нотации, нотации. Только гриффиндорка могла читать братьям нотации по поводу учебы. Она была способной девочкой, как и братья. Но они такие ленивцы, ох.
В душе царило умиротворение и спокойствие. То ли от объятий брата, то ли от того, что она наконец-то готова смириться с тем, что отец умер. У нее все получится. Она сильная. Тем более у нее есть такая поддержка в виде братьев и матери. Будет просто невежественно отторгнуть эту помощь со стороны. Джинни улыбалась, по настоящему, впервые за долгое время. Это чистой воды успех. – Да, ты прав. Надо веселиться, пока есть время. А то потом я буду жалеть, что пострадала последние два курса и ничего не успела сделать. – согласилась Джинни. – я, правда, очень сильно переживаю за первую игру. Она со Слизерином. Я же вообще почти не тренировалась! Гарри кричит на остальных в команде, если они совершат оплошности. А мне ни слова не говорит, когда я мажу по кольцам или в очередной раз чуть не сваливаюсь с метлы – ей не нравилась жалость. Нужно было ее гонять, как и всех остальных. Тогда бы она так сильно не расклеилась. Зато теперь она собрана и готова всех порвать. И все благодаря брату. Он вернул ей надежду и веру. – мне бы хотелось занять ваше место в Хогвартсе. Тоже шалить и устраивать пакости. Но я не вы – усмехнулась Джинни, ложась на колени брата и поджимая под себя ноги. – Но, думаю, в последний год я утворю что-нибудь – опасно слышать такой из уст рыжей. Но она счастлива. Впервые за эти месяцы.

 Отправлено: 21.11.11 13:00. Заголовок: - Глупо, зато действ..

- Глупо, зато действенно, - поспорил рыжий, - Ты слишком торопишься вырасти, Джинни. Так нельзя. Ты принимаешь боль в таком объеме, как будто тебе уже тридцать. Я понимаю, почему ты не щадишь себя – считаешь нужным страдать в той же мере, что и остальные – но это не правильно. Тебе нельзя превышать уровень, даже при такой утрате, иначе ты рискуешь собственноручно сломать себя. Если будешь и дальше так продолжать, то не справишься. Я, Фред, мама, да даже Рон, - мы можем себе позволить так страдать, потому что мы старше и уверенны, что справимся со своим горем в нужный момент. Я не хочу, чтобы ты сделала себя инвалидом по собственной же глупости. Поэтому остановись и перестань убивать саму себя, нам не хватало еще, чтобы после первого удара обрушилось множество других.
Вот чем все это было чревато. Потеряв один камень из фундамента, они могли по собственной вине развалить весь оставшийся дом. И кому после такого станет лучше?
В конце концов, отец был с ними долгие годы их жизни и успел подарить столько тепла, сколько не может иной раз любой другой родитель. И это было прекрасно. А сейчас настало их, детей, время встать всем вместе на место отца и поднять семью. В конце концов, их осталось много – целых восемь! Восемь человек, и это они-то не смогут перейти этот рубеж? Ещё как смогут, уж кто-кто, а они покажут, что бывает, когда наступишь на хвост дракону.
- Да, ты права. Даже за Перси я бы побежал, несмотря на то, что он редкостный кусок дерьма, - протянул парень, поразмыслив минутку. А ведь Джинни была права! Они с Фредом могли поливать его грязью каждый день, но узнай они о том, что он в опасности, то, не раздумывая, бросились бы на помощь, - Хотя сначала я бы все равно дал ему помучиться, а уже потом бы побежал, - мгновение спустя добавил Джордж, растянувшись в ухмылке. Хотелось надеется, что и Перси поступил бы также, случись что-нибудь с одним из них. На похоронах он был не лучше всех остальных. В тот момент братья даже забыли все обиды на него.
Уизли иногда даже думал, что эта смерть была дана им в порицание. За то, что они перестали ценить друг друга, дорожить каждой секундой, прожитой вместе. Они настолько привыкли к тому, что их семья всегда вместе целая и невредимая, что мысль о том, что кто-то может погибнуть, начисто вылетела из их голов. А кто-то свыше напомнил им об этом заблуждении, дав мощный толчок к воссоединению. И теперь Джордж в сотни раз сильнее ценит простое будничное «Доброе утро», которое он может сказать каждому члену своей семьи в начале дня.
- Вот это другой разговор! - подмигнул он рыжеволосой. И долой всю эту черноту. Ему самому стало легче, когда он увидел, что Джинни серьезно настроена прогнать прочь эту меланхолию. Им сейчас ни к чему пораженческие настрои, ведь все пекло, как говорил Фред, ещё впереди, и уж там они отыграются по полной.
- Ты главное не увлекайся самобичеванием, и все будет отлично. Я первое время был озлоблен на весь мир, на всех и каждого. Но это достаточно эгоистично, не находишь? – хитро блеснул глазами парень. Он до сих пор помнил пощечину брата. - Мы ничем не могли ему помочь, даже если бы очень хотели. И я уверен, что все орденовцы, что были с ним в тот момент, тоже старались изо всех сил. А это значит, что так должно было произойти. Рано или поздно. Просто прими этот факт. Это не то же самое, что смириться, - быстро добавил он, видя, как сестра уже открыла рот, чтобы возразить, - Но как только ты осознаешь, что оно должно было случиться, то тебе сразу станет легче разобраться во всем остальном.
А Артур и вправду всегда верил в них. Верил, когда Молли уже отчаивалась. Верил, что Фред и Джордж возьмутся за голову и окончат школу с хорошими оценками, что Рон перестанет совершать глупости, что Джинни станет важной шишкой, когда вырастет, а Перси образумится и вернется в семью. А потом верил в их с Фредом магазин, когда все остальные считали это провальной затеей. Может именно эта немая поддержка в его глазах подливала энтузиазма в действия близнецов. Он всегда верил в Гарри и Дамблдора, верил в правдивость каждого их слова и действия. Никогда не сомневался, что именно так нужно было действовать. И никогда не жалел, что верил. Артур был счастливым человеком, даже если все остальные считали его чудаком и неудачником. Джордж хотел бы быть таким же счастливым, как и его отец. Пусть он сам частенько называл его чудаком, свихнувшимся на коллекционировании штепселей и батареек, это был человек, которому хотелось подражать. Он в самом деле хотел быть похожим на своего отца.
- Верно. Школьные годы самые чудесные, поверь. Ни в коем случае не упусти их, сестрёнка, а то потом точно пожалеешь, - назидательно изрек Уизли, - И пиши нам домой почаще, поверь, маме важно абсолютно все, что с тобой там происходит. Даже если тебе кажется, что это совершенно не значительно. Да и нам тоже интересно почитать про старика Снейпа, чего он там в школе накуролесил.
Джорджу трудно было представить, как изменился Хогвартс после ухода Дамблдора. В его представлении там изменилось абсолютно все: ученики, наверное, ходили строем, а замок превратился в устрашающее готическое сооружение. В своем воображении он, конечно, преувеличивал, но, тем не менее, ему совершенно не хотелось, чтобы все именно так и было.
- Порвите этих зелёных! – с былой спортивной злобой воскликнул парень, - Кстати, а чего нам ждать? Вы с Роном все равно тут зарастаете пылью и ничего не делаете, вот завтра и пойдем тренироваться, - озвучил рыжий внезапно пришедшую в его голову идею. А что, поиграть всем вместе в квиддич было и вправду хорошей идеей. Да и отвлекло бы от всех мыслей.
- Ты главное не переусердствуй, а то из школы чего доброго исключат, - рассмеялся Уизли, - Ну или не попадайся, а то этому завхозу только повод дай постучать директору на какого-нибудь ученика. Это Дамблдор, добрейший человек, нам все с рук спускал, а вот со Снейпом, я так чувствую, он споется.
Джордж еще долго мог давать советы по поводу того, как можно избежать наказание, но дверь в их комнату открылась и в проеме показалась лохматая голова Фреда. Было видно, что он только проснулся: глаза до сих пор щурятся, а на щеке красные полосы от подушки.
- Вы чего тут расселись? – сердито спросил он, - Джордж! Сколько раз я тебе говорил, не подпускай этого пожирателя провизии одного к десерту! – строго обратился он к брату, - Вы тут как хотите, а лично я не позволю Рону в одиночку сожрать весь пирог, - с полной готовностью заявил близнец.
На мгновение в комнате повисла тишина, после чего Джордж неожиданно расхохотался. Громко и во весь голос, так сильно, что через минуту слезы текли из глаз. Плечи парня тряслись, но теперь уже не от слез, а от смеха. Поймав по какому-то их собственному каналу эту волну, спустя мгновение и Фред смеялся не понятно над чем, опираясь рукой на дверной косяк. Джинни в недоумении глядела на близнецов, которые почему-то гоготали, буквально задыхаясь от собственного громового смеха. И сама рассмеялась. Шут его знает, чему смеялись эти трое. Может над обжорой Роном, а может над чем-то другим. А может над собственной глупостью.
В любом случае, когда они все вместе спускались на кухню, все еще давясь смешками, Джордж подумал, что точно нужно будет написать Биллу и Чарли. Пусть приезжают – давно они уже не сбирались все вместе.