Отправлено: 21.11.09 22:39. Заголовок: someone who cares.

 Отправлено: 22.11.09 10:50. Заголовок: Одета: простое белое..

цитата:

Одета: простое белое платье, белые балетки. Волосы распущены.

В больницах всегда пахнет лекарствами. Это девушка выяснила очень давно. Когда ходила вместе с мамой, избавляться от простуды и прочих бытовых болезней. В больницах всегда пахнет лекарствами, страданиями и немного страхом. Это Лаванда выяснила совсем недавно. Когда лежала на странной кушетке, под прицелом пяти палочек целителей и боялась открыть глаза.
Вокруг до сих пор было слишком светло. Хотя она провела в больнице уже пару недель, вокруг было слишком светло. А стоило задёрнуть шторы, как Лав начинала мелко дрожать и едва не плакала. Потому что темнота уже давно перестала пугать её просто своим существованием. Теперь она пугала воспоминаниями.
Абсолютно белая, совершенно стерильная и до омерзения казённая палата должна была помочь девушке вернуться к нормальной жизни. Утром и вечером к ней приходил врач, задавал вопросы, махал палочкой, выписывая зигзаги диагностических заклинаний. Качал головой, но всё равно дежурно улыбался.
А Лаванда чувствовала себя хорошо. Настолько хорошо, насколько ей позволяла совесть. Она старалась не расстраивать родителей, особенно папу, выполняла все предписания, пила горькие, до судорог, зелья и регулярно писала в специальный свиток свои ощущения. Каждый вечер.
Ощущений и мыслей было много. Они теснились в кистях, которые никак не могли перестать дрожать. Бегали бусинами дрожи по спине и позвоночнику, стучали молоточками по вискам, бились, словно в истерике, сердцем о грудную клетку.
Но их нельзя было описывать. Нет, это были её ощущения. Не те, которых ждали врачи и родители. Против них не помогали зелья и чары. Потому что они вытекали из головы. Из совести, если хотите.
Да, Лав было стыдно. Ей было так гадко, когда все прыгали вокруг неё, словно она хрустальная туфелька Золушки. Хотелось зарыться целиком в одеяло и плакать, сжимая руки в замок, чтобы прекратить дрожание.
Предательница! Шелестели занавески, поскрипывал пол, дребезжала люстра. Все они, все вещи знали, знали, что она не достойна всей этой кутерьмя вокруг. А люди не знали. И душили её своей жалостью и заботой.
- Уходите. Пожалуйста! Пожалуйста. - Девушка сидела на узкой белой кровати, сжимая холодными руками виски, зажимая уши. Её колени были подтянуты к груди, скрытые подолом белого платья. Кого она просила уйти? Свои страхи, свои мысли, свою вину. Её слова были тихими, ведь её собеседники находились внутри неё. Самые страшные демоны всегда находятся в нас.

 Отправлено: 22.11.09 12:16. Заголовок: Внешний вид: серые б..

цитата:

Внешний вид: серые брюки, рубашка, поверх которой надет черный свитер, черные ботинки.

Белые стены, которые всегда наводили на Невилла совершенно оправданную печаль, теперь были украшены всяческими рождественскими штучками. Он каждый год приходил сюда на Рождество обязательно. И этот праздник всегда приносил ему новую порцию грусти. Вы спросите, зачем так себя терзать? Но как он мог не навестить в этот день тех людей, которые дали ему жизнь.
Но в первый раз он шел сюда не только ради них.
Следующим местом, куда он направлялся, была палата, в которой лежала его однокурсница, с которой их теперь связало, кажется, даже крепче, чем с любым другим человеком в его жизни.
Все было уже позади. Ночи, проведенные в непроглядной темноте. Сырость подземелий. И кошмарные сны, мучившие его на протяжении вот уже нескольких недель, начали потихоньку притупляться. Но Невилл до сих пор ощущал, что он все еще несет ответственность за безопасность Лаванды.
Парень до сих пор помнил, в каком состоянии была девушка, когда они оба наконец-то оказались на свету и в безопасности.
В темноте он просто не видел остроты ее плеч, синяков, которые были разбросаны по всему ее телу, и ее потускневшего взгляда он тоже не замечал. Тогда в подземельях он был рад и тому, что она все еще жива, а значит пока что еще не все потеряно. Странно, но ощущение того, что от него зависит не только собственная безопасность, вселяла в него все новые и новые силы для того, чтобы не сдаваться и не дать сломить себя.
И он мог поклясться, что до сих пор помнит, как обнимал ее по вечерам и не спал, пока не был полностью уверенным, что она уже заснула. Потому что только рядом с ней его не мучили липкие кошмары, без нее совершенно не утихавшие.
Он долго стоял около двери в ее палату, совершенно не зная, стоит ли ему вообще туда заходить. Он боялся увидеть то, что ей не стало лучше. Боялся, что когда зайдет туда, Лаванда снова вспомнит обо всех тех ужасах, которые им пришлось перенести вдвоем. Невилл понимал, что это глупо. Что все прошло, и они могут спокойно восстановить свою жизнь, хотя бы попытаться это сделать.
Он сжал в руке букет, собранный им самим в магазине. Всего несколько розовых и белых роз. Раньше, когда девушка особенно не обращала на него внимания, Лонгботтом всегда замечал, как идут ей эти два цвета.
Он решительно открыл дверь, и, стараясь больше ни о чем не думать, вошел в палату.
При взгляде на Лаванду его сердце непроизвольно сжималось. Настолько хрупкой она казалась в этом окружении. И больнее всего было видеть, насколько угасло ее внутреннее сияние.
Он бы желал, чтобы всего этого никогда не было. Лучше было бы терпеть даже те шутливые подколки от девушки, которые все же немного задевали его всегда, чем видеть, как она, съежившись, сидит на кровати.
Слова застревали в его горле. Невилл совершенно не понимал, как вообще можно начать разговор. И больше всего боялся, что сейчас окажется, что девушке совершенно все равно на то, что происходило между ними там, где не было и надежды на свет.
Он нерешительно сделал несколько шагов по направлению к кровати девушки, стараясь не напугать ее.
- Привет, - голос его был совершенно тих и, если бы в палате не стояла такая ужасающая тишина, девушка вряд ли бы его услышала.
Невилл теперь окончательно растерялся. В этом помещении, где все было настолько светлым, что резало глаза, он совершенно не знал, какое его действие окажется верным. Там, в темноте, он всегда знал, как поступить, но теперь просто переминался с ноги на ногу.
- С наступающим тебя, - такой же тихий шепот в надежде, что Лаванда все же взглянет на него, и он поймет, что она вернулась.
Парень в нерешительности все же присел на край кровати и положил букет перед Лавандой, в надежде снова увидеть хоть малейшую улыбку на ее устах.

 Отправлено: 22.11.09 16:47. Заголовок: Шепот, шелест, шорох..

Шепот, шелест, шорох. В голове теснятся чьи-то слова, но поймать, уловить их смысл просто невозможно. Сжимая виски ледяными пальцами, хотелось кричать. Кричать, срывая связки и разрывая эту вязкую тишину. Кричать, только чтобы заглушить этот чёртов шепот знающих вещей. Но открыв рот, понять, что не способна издать ни звука. И только губы продолжают твердить, зная, что никто всё равно не услышит. Пожалуйста, прекратите.
Она загнана в угол. Страхами, воспоминаниями. Она не будет прежней. Нет, никогда. Но никто не хочет понимать. Понимать, что Лаванда Браун больше не любит розовый и белый. Понимать, что Лаванда Браун больше не верит в Предсказания и не хочет быть моделью. Понимать, что Лаванда Браун похоронила себя там, в тёмном и сыром подземелье, за три дня до прихода Невилла.
Она и сама не до конца понимала, что раскопала в самой себе давно убитое стремление выжить только ради него. И цепляясь за его ещё тёплые руки, девушка впервые за всё время позволила себе заплакать. По-настоящему, отчаянно, не заботясь о том, что это слабость, а гриффиндорцы слабыми не бывают.
И только он, стал Принцем из сказки, хоть и пришёл в темницу не ради неё, да и не сделал, строго говоря, ничего особенного для её освобождения. Но он пришёл. Был нежен, шептал всякие глупости, пытаясь вернуть им обоим утраченное спокойствие.
А теперь, в этой отвратительно белой палате его не было. И Лав снова со всех сторон оказалась окружена стеной из собственных страхов.
Дверь почему-то всегда скрипела. Наверное, она тоже жалела Браун и давала ей лишнюю секунду, чтобы нацепить маску. Очередную маску для очередного врача или санитара.
Вскинув голову на слишком тихий, для целителей голос, девушка замерла, подавив страстное желание кинуться к юноше и снова сжать его руки. Почему-то она была уверена, они тёплые и пахнут шоколадом. Потому что Невилл, он такой тёплый, милый.
- Это мне? - Лав как-то слишком не решительно, для прежней себя, тянет руку к красивым розам. Раньше, она считала цветы чем-то вроде обязательного элемента ухаживаний. Раньше, она полагала, что розы - банально, хоть и красиво.
А сейчас, ей казалось, что она не достойна. Что ей, предательнице, нельзя дарить цветы.
- Такие красивые. - Лаванда чуть улыбается. Ей и правда нравятся цветы. всегда нравились. Тонкий пальчик нежно проводит по лепесткам розового бутона.
По палате медленно распространяется, убивая запах лекарств, аромат роз.
- Я рада, что ты пришёл. - Девушка притягивает цветы к лицу, но всё равно видно, как алеют её щеки. - И так боялась, что никогда не придёшь. - Тихо, ведь это больше, чем просто вежливость.
Она знает, ради него, она сможет сделать вид, что всё хорошо.

 Отправлено: 22.11.09 22:20. Заголовок: Ему было очень тяжел..

Ему было очень тяжело смотреть на Лаванду, знаю, что никогда все не будет уже так, как прежде. Но если за собой он не видел никаких особенных изменений, то Лаванда казалась ему настолько изменившейся, что он до сих пор не мог спокойно принять эти изменения.
После того, как он в первый раз вошел на порог дома после плена, Августа была настолько поражена его видом, что несколько дней просто не беспокоила его. А он почти бездвижно просидел в своей комнате, стараясь переосмыслить все случившееся, чтобы, наконец, понять, что именно происходило за последнее время. Странно, но ему постоянно казалось, что все это просто привиделось ему. Что ничего этого не было на самом деле. Но слишком уж много было доказательств в пользу того, насколько реальными были все события, произошедшие в плену. Он долго рассматривал свои руки, стараясь понять, что в нем так изменилось. С каждым днем все восстанавливалось, хотя Августа и сокрушалась постоянно на счет того, насколько исхудал ее мальчик. Но он видел, насколько ба была горда за него.
Невилл не знал, что еще он может сказать Лав или что сделать. Она была совсем рядом, но все так же недосягаема. Странной была эта злая шутка судьбы. Пока они находились в постоянной опасности, друг для друга они были самыми близкими людьми, а сейчас все это закончилось.
Парень уже хотел протянуть к ней руку, чтобы снова почувствовать ее тепло и нежную кожу под пальцами, на которую совершенно не влияли все невзгоды их заточения. Но остановился. Имел ли он право теперь делать то, чего ему хотелось всем сердцем. Теперь, вернувшись в нормальный мир, где все решал только разум, ему тоже приходилось полагаться только на него.
- Как ты себя чувствуешь? – Невилл улыбнулся, заглядывая в глаза девушке, надеясь увидеть там хотя бы каплю живости.
И он испытывает несказанное облегчение, когда видит ее улыбку, пусть и немного вымученную, в ответ на его цветы. Невилл точно может сказать, что Лав обязательно придет в себя. Ведь она была настолько стойкой, что он не раз поражался, как она может все это выдерживать.
- Конечно тебе, - Невилл наконец осмеливается и протягивает руку к девушке, положив ее поверх ее точеной ручки.
Ее руки холодны, и парень чуть сильнее сжимает ее ладошку в надежде согреть ее, хотя и понимает, что это неуместно.
И ее слова. Как она могла подумать только о таком. Все последние дни Невилл только и думал о том, как придет к ней. Просто он никак не мог собраться с силами и заставить, наконец, себя это сделать. Ему было ужасно неудобно идти к ней. Будто бы в этом было что-то стыдное. Это все было глупо, но он привык к тому, что девушки обычно относятся к нему довольно насмешливо.
- Как ты могла, о таком подумать? – Невилл старается улыбаться, прекрасно понимая, что его улыбка помогает девушке.
Он бы хотел обнять ее. Притянуть к себе и покрепче прижать, потому что она знал, что она сможет избавить его от всех кошмаров. Пусть все закончилось наяву. Но в его снах заточении все еще продолжалось. И Невилл не знал, как можно это остановить.
- Если захочешь, я буду приходить сюда каждый день, - прошептал парень, надеясь, что девушка согласится.

 Отправлено: 23.11.09 07:55. Заголовок: Дышать так трудно. Т..

Дышать так трудно. Тогда тоже было не легко, но сейчас всё расплывается жуткими белыми пятнами и эту не видно никакого конца. Кажется, ничему нет конца. Ни этому слепящему цвету, ни въевшейся в кожу стерильности, ни этим жутким шепоткам. Особенно им.
Нужно было заставить их молчать. Но как, как заткнуть глотку своему воображению? О, Лав не была дурочкой. Она знала, что все эти слова - плод её воображения. Что это просто комплекс вины выбрал такую причудливую форму внешнего воздействия, чтобы проявить себя во всей красе.
Знала. Но всё равно слышала обвинительный шепот паркета и занавесок. Часы приёма, хороши тем, что врач появится только перед самым финалом. Пару часов не будет ни зелий, ни диагностирующих чар. И не нужно будет улыбаться, во весь рот, показывая как тебе весело и хорошо, в этом царстве хандры и боли.
- Хорошо. Меня уже совсем скоро выпишут. - И улыбка пошире. Ведь здоровым людям положено улыбаться. Девушка замолчала, снова чувствуя тёплую ладонь Невилла. Ощущение его пальцев приносило только волну спокойствия. Вот рядом с ним, действительно было хорошо.
Почти. Почти хорошо. Почти здорова. Почти выпишут. Врачи не могли помочь ей справиться с комплексом вины, который, как тяжёлый якорь, тащил её обратно к боли и страданиям. Пусть, на этот раз, и просто застрявших в воспоминаниях.
Психологические травмы лечатся куда как дольше. И залог успешного лечения - откровенность пациента. А Лаванда не могла. Просто не могла признаться. Что ОНИ всё узнали через неё. Всё, что хотели.
Лав старается сдержаться, не выпустить на волю слёзы, но они уже скапливаются в уголках глаз, мешают видеть и нужно просто моргнуть. Чтобы дать им волю и снова обрести чёткость по взгляде.
- Они такие красивые. Спасибо. - Ей приходится спрятать лицо среди бутонов, надеясь, что он не заметил первую слезинку. Обе её руки заняты и ей не чем смахнуть потоки слёз с щек.
Почему она плачет? От того, что вспомнила какого ей было там? Нет. Она уже слишком давно научилась смиряться с происходящим. Она плачет от того, что только Невилл мог бы её понять. Понять её страхи и её вину. Невилл и профессор Люпин. Но она не в праве нагружать их своими проблемами. Теперь - не в праве.
Я вообще не хочу, чтобы ты уходил! - Кричит её сознание, но девушка боится выдать слёзы дрожащим голосом и поэтому просто кивает. Быстро-быстро, но не отрывая цветы от лица.
Они смотрят в глаза друг друга, но ей обзор застилают слёзы, а ему, может быть, мешают цветы.

 Отправлено: 24.11.09 22:32. Заголовок: Невилл был совершенн..

Невилл был совершенно растерян в такой ситуации. Он теперь исчерпал весь свой запас подготовленных слов. Хотя, какая там подготовка. Он с самого начала с трудом представлял себе их встречу. Между ними опять стена, будто их разъединяют все те же преграды, что и были раньше.
А ведь там, в этих ужасающих, сырых подвалах, они были близки друг другу как никогда. Сейчас Невилл мог рассказать о ней много такого, о чем, наверное, даже ее подруги не подозревали. Но, даже не смотря на это, парень все еще не понимал, что теперь им делать. Он не хотел делить на двоих то, что происходило где-то там, ведь все это уже прошло. Парень хотел выстроить что-то новое на этой основе.
Просто в нем самом было столько невысказанных слов, что ему было трудно говорить. Они застревали в горле, не давая воли другим, более важным, словам.
А еще он видел, что она сломалась. Мерлин, мало кто из ее сверстниц выдержал бы такое, что вытерпела она. Да, что там говорить, он вообще был уверен, что никто на такое не способен. И кто после этого был в праве обвинять ее в том, что, в конце концов, она не выдержала?
Невилл прекрасно помнил ту ночь, когда его сердце разрывалось от того, насколько слаба и беспомощна девушка казалась после всех пыток. Он боялся лишний раз ее коснуться, но не мог позволить, чтобы она осталась лежать на холодном полу.
А теперь Лаванды была здесь, была в безопасности. Но все также разбита, пусть этого и не видно с первого взгляда.
- Знаешь, бабуля постоянно спрашивает о тебе, - улыбнулся Невилл, и вправду вспоминая, как часто Августа последнее время упоминала о девушке в последнее время. – Она очень хочет увидеть тебя. Как только ты выйдешь, можешь приходить к нам, когда захочешь. Ну и если захочешь.
Парень смущенно улыбнулся. Правда, эта улыбка быстро пропала с его губ, когда он заметил, как медленно менялось лицо Лаванды. Ему даже не нужно было видеть ее лица, чтобы понять, что с ней творится.
Невилл прикусил губу, не зная, правильно ли он поступал, но его руки ужа сами потянулись к девушке, заключая в объятья.
Ему хотелось бы никогда ее не отпускать от себя, настолько хорошо было рядом с ней. Спокойно. Ему казалось, что он точно сможет вернуть ее к жизни. Ведь сейчас она, сама того не подозревая, также возвращала его из того ужаса, в который превращалась его жизнь.
- Перестань, - тихо прошептал он, проводя рукой по ее волосам. – Все хорошо. Тебя больше никто не тронет. Не вини себя ни за что. Пожалуйста.
Он совершенно подчинил свои действия сердцу и легонько поцеловал девушку в лоб. Невилл совершенно точно знал, что все делает правильно.
- Ты такая сильная, - продолжал нашептывать ей Невилл. – Никто бы такого не выдержал.

 Отправлено: 27.11.09 22:23. Заголовок: Давным-давно, в детс..

Давным-давно, в детстве, ещё даже до Хогвартса, Лаванда страшно боялась темноты. И тогда папа придумал целый ритуал. Ритуал, каждый день производимый, перед тем, как лечь спать. Питер вносил маленькую дочку в спальню, где горел только один ночник. Красивый, бледно-розовый плафон, в котором были вырезаны разнообразные цветы, отбрасывал на стены цветочные тени, и девочке даже казалось, что она чувствует цветочный аромат.
Мужчина долго сидел рядом с её кроватью, читая сказки или рассказывая истории. Ждал, пока дочка заснёт, и лишь услышав её ровное дыхание, уходил из комнаты, поправив плотное розовое одеяло и устроив поближе к подушке большого плюшевого медведя. Уже у самой двери, мужчина оборачивался, чтобы зажечь ещё одну лампу. На её гранях были тоже вырезаны цветы, и благодаря разноцветным стёклам, они казались разноцветными. И если Лаванда просыпалась ночью, она словно была в цветущем и пышном саду.
Постепенно, острый, панический страх темноты стал почти незначительным. Со временем, Лав могла уже засыпать и без их маленького ритуала. В Хогвартсе ведь не было папы. И не было, в общем-то, ночников. Хотя девочка и взяла с собой «волшебную» лампу с разноцветными цветами.
Курсу к третьему, Лав перестала бояться темноты как таковой. Теперь она боялась неопределённости, но боггарт всё равно превращался в чернильную кляксу.
Там, в подвальном помещении, девушка, которой ещё и шестнадцати не исполнилось, каждый вечер вспоминала, воскрешала в памяти, свою комнату, папин спокойный голос и красивые цветы. Порой ей казалось, что она снова, как в детстве, чувствует тонкий запах цветов. Но это было просто самовнушение. Так было проще. Легче, теплее, спокойнее. Иллюзия безопасности.
А потом, кто-то ворвался, грубо потроша её детскую душу. Раскидал воспоминания и мечты, даже не думая церемониться и миндальничать. И тогда разбилась, как стекло, и хрупкая иллюзия. Ванда больше не могла вспомнить того ощущения безопасности. Не могла воскресить в душе то нежное и такое приятное тепло, которое дарили ей объятия отца.
Конечно, Лав оплакивала саму себя. Оплакивала своё детство, свою так и не начавшуюся жизнь.
Сейчас, в больнице, в чудовищно белой комнате, Лаванда тоже не могла вспомнить ощущение полной безопасности.
Частично, она чувствовала себя лучше рядом с отцом, но то, детское ощущение, не возвращалось. Девушке казалось, что в ней, как в фарфоровой кукле, что-то сломалось. И на починку уйдут годы. Если, конечно, она найдёт мастера. Они ведь, мастера, такая редкость сейчас!
- Я предательница! – Девушка всхлипывает, уже не пытаясь скрыть слёзы. Словно предугадывая порыв юноши, она вся подаётся вперёд, сжимая в ладонях тёплую ткань мужского свитера. Розы с тихим шуршанием, в котором ей слышится очередная партия обвинений, падают на кровать и на колени Лаванды.
Ей так страшно, что он сейчас уйдёт, что не захочет больше с ней разговаривать, и она начинает говорить. Как тогда, в самый его первый день там. Слёзы мешают, катятся по лицу, заставляют глотать окончания, проглатывать глаголы и куски слов.
- Они злились. Всё время. Что я не кричу, что всё время падаю без сознания. Очень злились. Понимаешь? А я боялась кричать, боялась рот открыть, потому что в воде могли быть зелья. Они могли быть в еде, в воздухе, мерлин! Да где угодно! И я бы всё рассказала, стоит только закричать. Я бы не смогла остановиться! И они бы всё узнали. – Дальше говорить особенно тяжело. Потому что дальше – уже нет оправданий. Нет извинений. Ничего нет.
- Ты знаешь, как пахнет леглименция? Она пахнет травой и кровью. Внутри тебя всё словно взрывается, и перед глазами мелькают картинки твоей жизни. Только ты не умираешь. Чьи-то холодные, злые пальцы, они ворошат всё внутри, и даже самое радостное воспоминание блекнет и тает, словно рядом прошёл дементор. А потом, всё заканчивается. Пальцы вытаскивают, сметая все пределы, воспоминание, и ты оказываешься на полу. И впервые, по-настоящему остро чувствуешь страх. – Голос Лав срывается, и она заходится неловким, сухим кашлем, зажав рот правой рукой. Левая всё ещё крепко держит свитер Невилла.
- Миссис Лонгботтом захочет меня видеть после этого? Ты захочешь меня видеть? А Гарри? Я предала его! Предала! – Свитер уже сильно промок, и где-то совсем глубоко внутри, Браун боится, что он начнёт линять. – Предала. Всех.

 Отправлено: 02.12.09 22:58. Заголовок: Невилл просто не мог..

Невилл просто не мог смотреть на то, как девушка себя обвиняет во всем, что случилось в плену. Он сам не знал, какие его поступки были правильными, а какие – нет. И он не хотел сейчас думать об этом. Ведь все уже закончилось, По крайней мере, ему так казалось. До сегодняшнего дня.
Парень все крепче обнимал Лаванду, стараясь быть как можно более нежным. Он не знал, как именно нужно действовать в подобных ситуациях. Его пальцы касались легкого шелка ее одежды, чувствуя, как кожа на них будто немеет. Легкий сладкий запах исходил от ее волос, и парень совершенно не мог сосредоточиться кроме этих объятий.
Девушка была такой уязвимой, что зарождала в Невилле желание защищать ее от всего. В его руках сейчас она была такая хрупкая, но все же он не боялся, как можно крепче прижимать ее к себе. Он чувствовал, как сильно бьется ее сердечко, и как судорожно она дышит. В Невилле зарождалось непонятное ему волнение. Его собственное сердце начинало биться сильнее.
Ее слова ранили его сильнее, чем любые обиды. Она обвиняла себя во всем случившемся, но он ни на минуту не хотел думать о том, что Лаванда предала их. Как можно было обвинять ее в таком, когда никто не сможет понять, что на самом деле пришлось ей пережить в ее шестнадцать лет.
- Перестань, пожалуйста, не говори таких слов… Никогда, - он чуть отодвинулся от нее и коснулся рукой ее подбородка, приподнимая ее лицо. Пусть Лаванда и не хотела, чтобы он видел ее слез. Но она была прекрасна в любом виде. Даже в тошнотворной темноте подземелий она оставалась самой прекрасной девушкой из тех, кого он когда-либо знал.
Она была как ребенок. Хрупкий маленький ребенок, которого кто-то слишком сильно обидел. И эта обида слишком большая, чтобы просто так ее пережить. Ему хотелось снова прижать ее как можно ближе к себе, но он хотел видеть ее глаза. Хотел, чтобы во время разговора она видела его глаза. Чтобы она поняла, что он никогда и ни за что не будет ее обвинять в том, что случилось.
- Никогда, никогда не говори больше этих слов, - горячо шептал Невилл. – Никто не станет тебя обвинять. Ты никого не предавала. Даже если кто-то и посмеет это сделать, то ни за что не слушай их. Они ничего не знают о том, что ты пережила. Многие просто бы не выдержали такого. Они бы даже не выжили. А ты выкарабкалась. Ты сейчас здесь.
Парень чувствовал, как голос его все сильнее дрожит, на некоторых словах он вообще срывался.
Невилл снова прижал Лаванду к себе, судорожно целуя ее в макушку, не зная, как ему успокоиться. Одна мысль о том, что кто-то посмеет ее обвинить, приводила его в ярость, какую он до этого никогда не испытывал. Он сжимает ее руками, чувствуя ее хрупкие ребра, проступающие сквозь кожу. Его объятья хоть и казались слишком сильными для девушки, но на самом деле они были нежными и надежными.
- Никакая информация не стоит твоей жизни, - прошептал парень. – Пойми это. И поверь, что все так думают.

 Отправлено: 04.12.09 22:06. Заголовок: И никто не поможет Н..

И никто не поможет
Но однажды в толпе
Незнакомый прохожий
Расскажет тебе
Что любовь не тонет
Любовь не горит
Не зовет и не гонит
Просто в небе парит

Больно. Ей снова было больно. В голове крутились и перемешивались страхи и мечты, сливаясь так плотно, что отделить одно от другого не представлялось возможным. Она снова словно окунулась в темноту, и теперь она окружала её всю. Не давала дышать, не давала видеть. И только её хриплый шепот «предала» - разливался по чёрной пустоте, отражаясь ото всюду, словно она в зеркальном лабиринте.
Самый страшный наш враг, он всегда внутри. и сейчас Лав хорошо это понимала. Понимала, но вот дышать от этого легче не становилось. Её правая рука безвольно упала, и моментально скрылась в ворохе розовых бутонов. На мгновение, когда её пальцы ощутили нежность цветочных лепестков, Лаванде показалось, что темнота вокруг отступила. Что она слышит чей-то добрый, тёплый голос.
Широко раскрытые глаза девушки смотрели, словно сквозь Невилла. Сейчас она снова была одна. Одна, в темноте собственных страхов. И выйти, победить их, она могла тоже только одна. Сильная девочка. Так прошептал врач, с каким-то странным выражением лица. Сейчас она была почти уверена, что это было не осуждение.
А голос продолжал утешать. Он был таким нежным, таким родным, что Лав заставила себя услышать слова. Это было важно. Внутренний голос кричал, что это важно. Но было так трудно услышать что-то кроме «предала»!
Постепенно, в чёрную пустоту начали просачиваться слова. Они ещё не складывались во что-то осмысленное, но уже разрушали, то ощущение полнейшего, абсолютного одиночества. Медленно и как будто с огромным трудом, девушка смогла связать слова воедино.
По бледным щекам снова потекли слёзы. На этот раз она и не думала их скрывать. На этот раз, она готова была признаться, что плачет. Что она не такая, как большинство гриффиндорцев. Что она боится. Сейчас, боится всего на свете.
- Расскажи мне про цветы. – С усилием выталкивая слова из горла, прошептала Лаванда. Левую руку снова свело болезненной судорогой, и теперь она не может разжать пальцы, даже если очень захочет. – Сейчас ведь цветут цветы? – Ей хочется просто слушать его голос, чувствовать его дыхание и, прижавшись щекой к шерсти свитера, ощущать, как бьётся сердце. Его и её.

 Отправлено: 11.12.09 23:21. Заголовок: Ему хотелось находит..

Ему хотелось находиться в таком положении, пока Лаванда не вернется в свое прежнее состояние, пока ее не отпустит вся та боль, что давила на нее теперь. Она была такая нежная, что ему казалось просто кощунственным, что кто-то посмел поднять на нее руку. Как можно было так поступить? При виде Лаванды нужно было только беспомощно смотреть на нее со стороны, не надеясь на то, чтобы когда-нибудь до нее дотронуться.
Но кто-то просто взял и сломал ее. Посмел сделать с ней что-то совершенно немыслимое. Это все было выше понимания Невилла.
Помнится, в школе он никогда не мог даже спокойно разговаривать с Лавандой. Честно говоря, он вообще не мог разговаривать в прямом смысле этого слова. При виде белокурой ведьмы мысли его всегда путались, он не мог подобрать ни слов, ни каких-либо фраз. А Лаванда смотрела на него по-дружески насмешливо, а потом оставляла его в совершеннейшей растерянности.
Но даже это было в сто крат лучше, чем-то, что сейчас чувствовал Невилл. Он так же не мог подобрать нужных слов, не знал в точности, что ему надо делать. А тем временем из глаз девушки телки слезы. И это было ужасающее зрелище. Как будто в сердце парня открылись все старые кровоточащие раны, и он не мог их унять. Ему хотелось встать на колени и умолять ее больше не ронять слез, потому что ничто и никто в этом мире, насквозь гнилом, не достоин ни одной ее слезы.
Он сжимал ее холодные пальчики и готов был впасть в отчаянье, что был не в силах согреть их.
А она задавала совершенно неожиданные вопросы.
В любое другое время Невилл мог бы часами рассказывать о цветах. Он знал тысячи интересных фактов. Мог рассказать о том, сколько различных цветов напоминали ему Лаванду. Их ровные лепестки. Белые, розовые, кремовые. Он готов был поклясться, что эти цвета являются его самыми любимыми. И только потому, что напоминали ему о Лаванде.
А сейчас он вдруг терялся и не знал, что именно ей рассказать. Ему хотелось хоть как-то утешить ее. И он проклинал себя за то, что ничего не мог сообразить. Просто прижимал девушку еще ближе к себе, вдыхая ее аромат, и надеясь застыть в такой позе. Он знал, что как никто другой может сейчас помочь ей. Пусть даже и никому не нужными кроме них двоих историями.
- Около нашего дома есть небольшой луг, - прошептал парень, сжимая ладошку Лаванды. – Летом там распускаются сотни цветов, даже в самую ненастную погоду. Ба говорит, что это отец заколдовал так этот луг для матери. Ты обязательно должна это увидеть. Там есть столько различных цветов, что в глазах рябит.
Голос парня немного дрожал. Сердце его все сильнее сжималось. Мерлин, ему вдруг пришла мысль о том, что бы он делал, если бы Лаванду довели до состояния его родителей, а потом бросили бы обратно в камеру. Он бы сам в тот же вечер бы сошел с ума.

 Отправлено: 21.12.09 23:01. Заголовок: Девушка вздохнула. В..

Девушка вздохнула. В груди как будто что-то, наконец, разбилось. Как будто ей снова разрешили дышать. Нормально, не давясь спёртым воздухом подземелья. Когда-то давно, Лаванда обожала запах полевых цветов. Обычных, совсем не аристократичных. Ей нравилось, как они выглядят, ей нравились их цвета, их форма. И каждый раз, когда папа спрашивал, какие цветы поставить в вазы – девочка даже не задумываясь отвечала – полевые.
Её мать не понимала этой любви. И поэтому по всему дому появлялись тяжёлые букеты разномастных роз. И их густой запах бродил по всему дому, как призрак. Или потерянный, забытый своей хозяйкой, щенок. Щенок, которого родители так и не разрешили ей завести. Она была слишком легкомысленной.
Теперь она и сама это понимает. Она не несла ответственности ни за что. Была как щепочка в течении быстрой реки жизни. И её это устраивало. Её всё устраивало. И то, что родители, совершенно точно, уже выбрали ей жениха, что она, совсем как мать, будет просто красивым украшением дома, проводя все дни в магазинах одежды и в салонах красоты.
Неожиданно, девушка поняла, что сейчас, она не желает такой судьбы. Ей не хочется просто быть фарфоровой куклой. Она не хочет бояться разбиться, сделав лишнее движение. Почему? Потому что она знает – не разобьётся. Как бы ни хотелось – она не стеклянная игрушка. И поставить саму себя в хрустальный гроб, по нелепой случайности названный витриной – не её мечта.
А что же тогда? Как же тогда? До этого, до прихода Невилла, ответа не было. А сейчас, когда мальчик снова напомнил ей о полевых цветах, она с особенно ясностью поняла – она хочет быть полезной. И не только потому, что была у НИХ и выдала, наверное, самую важную тайну. Нет, не только из-за этого.
- Ты мне кое о чём напомнил. – Лав по-настоящему широко и радостно улыбнулась. – Кое о чём очень-очень важном. – Иногда самые правильные решения просто приходят к нам в душу. И их не приходится вымучивать. Они просто сливаются с нами. И позволяют сбросить часть тяжести с души.
- Я стану целителем. – Вот именно так. Утвердительно. Без сомнений. – Поможешь мне с травологией?

 Отправлено: 23.12.09 14:04. Заголовок: Невилл пристально ра..

Невилл пристально рассматривал белые стены. Честно говоря, в каком-то плане он понимал Лаванду. На нее слишком давила эта больничная атмосфера. А особенно всеобщее постоянное внимание к ней. Парень прекрасно помнил о том, как ему не хотелось видеть никого первые несколько дней. Многие не понимают, но на самом деле им не хотелось внимания. Хотелось побыть в одиночестве. По крайней мере, ему точно. Все постоянно хотели знать, что там было, расспрашивали, готовы были залезть в душу, совершенно не понимая, что только злят этим парня. Правда, Невилл никогда не высказывал злобы, да и редко показывал отрицательные эмоции. Хотя, последнее время он иногда и чувствовал себя слишком уж раздражительным. Люди иногда понимали только тогда, когда по отношению к ним проявляешь грубость. И даже, если это и претило существу Лонгботтома, но иногда он чувствовал, что почти готов к такому повороту событий. Наверное, со стороны это было довольно странно. Его все воспринимали как доброго и отзывчивого человека. А еще часто как безвольного и слабохарактерного. Хотя, на самом деле он таким никогда и не был. Просто из-за своей неловкости и невнимательности он часто производил именно такое впечатление. А Невилл никогда не стремился разрушать чужие представления, потому что его мало это волновало. А теперь он просто не хотел, чтобы другие вмешивались не в свое дело.
Но все это не касалось Лаванды. Поэтому ему так и было приятно ее общество. Всем другим было интересно их заточение в плену. А вот наедине друг с другом им было интересно все, кроме этой темы. Он, правда, только сейчас это все понимал. Ведь до этого он долгое время просто не находил в себе сил, чтобы прийти сюда. Он боялся, что с Лавандой все будет хуже. Но Невилл видел, что все было относительно неплохо. Конечно, если девушка ничего от него не скрывала.
- Ну, так говори, - парень улыбался, заглядывая в глаза девушке. – Надеюсь, что ты понимаешь, что я всегда готов тебя выслушать.
Видеть улыбку на губах девушки было не то что приятно, он сам не мог сдержать улыбку. Невилл чувствовал, что сейчас к ним возвращается что-то совершенно утерянным из-за произошедшего. А еще ему казалось, что все это было благодаря ему. Хотя, он, конечно, и сомневался в этом. Но даже маленькая возможность на это вселяла в него уверенность в том, что для Лаванды он может сделать куда больше, чем кто-либо другой.
Невилл взял ее ладони в свои руки, слегка сжимая их при этом, чтобы не терять телесного контакта с ней. Ему казалось, что даже кожа ее потеплела. Он надеялся, что это и в правду как-то связано с его присутствием.
- Это же прекрасно, - уверенно произнес парень. – Я с удовольствием тебе помогу. Знаешь, не хочу хвастаться, но я тот человек, который тебе для этого нужен.

 Отправлено: 03.01.10 20:47. Заголовок: - Ты самый лучший, ..

- Ты самый лучший, ты знаешь? - И Лав не лукавила. Невилл и в самом деле был лучшим. В Гербологии, и это признавали все. Даже слизеринцы, она уверена, признавали. И для неё, для Лаванды, он был самым лучшим. И пусть, пусть её отношение было предвзятым, необъективным и явно каким-то ... завышенным. Пусть мать не примет и не поймёт этого выбора, но больше, больше ей никто не нужен. и меньше тоже не нужен.
Ванда улыбнулась, быстро чмокнув юношу в щёку. Она уже знает, что они будут вместе, или она не Лаванда Браун. И сейчас, в эту секунду, она может себе позволить чуть-чуть больше.
По коридору уже раздавались тяжёлые шаги миссис Флосс. Каждый день, в одно и то же время, она чеканила шаг, останавливаясь у каждой палаты, чтобы раздать лекарства и иногда, провести диагностику.
Лав знала, что у неё она проведёт времени куда больше, чем у остальных больных на этаже. потому что папа просил присмотреть за ней. Девушка снова слегка улыбнулась. Миссис Флосс ей нравилась. Она не вздыхала и не охала, глядя на Браун. Ну, не больше, чем над прочими. И это было так приятно!
- Принесёшь в следующий раз учебник? - Девушка положила свою ладошку поверх их скрещённых рук. - Ты ведь придёшь ещё? - Времени оставалось всё меньше, ведь придёт целитель и посетителей прогонят, она-то знает. - Придёшь? - С надеждой, даже немножко умоляюще. Ничего, ей не стыдно просить его. Только его и не стыдно.
- Ну как сегодня себя чувствует моя маленькая Принцесса? - Голос у миссис Флосс был низковат. Отличный голос для джазовых песен. Лав любила такие голоса. - Вижу, вижу. Но у нас тут распорядок, юноша, так что заходите завтра. А сейчас - брысь, девушку осмотреть нужно.
Лав повернулась к целительнице и смущённо улыбнулась.
- Я буду тебя ждать. Завтра. И послезавтра. - прошептала она, поднимаясь с кровати и едва заметно проведя рукой по волосам юноши. - Приходи. - Совсем тихо закончила она, быстро скрываясь за ширмой. Побег, хотя от самой себя далеко не убежишь.

 Отправлено: 08.01.10 22:50. Заголовок: Парень не понимал, к..

Парень не понимал, как может все это происходить на самом деле. Ощущая ее легкий поцелуй на своей щеке, Невилл был меньше всего уверен в подлинности всего, что случилось в этом помещении. С ним такого точно не могло случиться. Он как-то странно улыбался и не мог с собой ничего поделать, а Лаванда смотрела на него своими чистейшими глазами. И в этот миг ему, наконец, показалось, что все позади. Теперь все точно осталось в прошлом. Он не мог уже представить себе, что когда он сюда пришел, ему казалось, что девушка перед ним никогда не сможет улыбнуться. Такой разбитой она казалась. А теперь была совершенно другой. Он боялся предположить, что все это только благодаря ему. Ведь такого точно не могло быть. Ну, кто он такой, чтобы находиться рядом с Лавандой.
- Это просто потому, что ты пока лучше никого не встретила, - улыбнулся Невилл, подавляя внутренний укол. – Рядом с тобой очень много хороших людей, Лав.
Ему не хотелось покидать это место, но он прекрасно понимал, что время посещений кончилось и ему нужно вернуться домой. Скорее всего, по его приходу бабка засыплет его сотнями вопросов. По крайней мере, для двух женщин он точно был героем. Наверное, это было неплохо.
- Конечно, - парень поднимает на ее взгляд. – Сколько угодно. Уж поверь, у меня есть огромное количество различных книг, связанных с травами. И я могу столько интересного тебе рассказать. Ну, если тебе это будет интересно…
Он запнулся, потому что понимал, что вряд ли это все настолько интересно девушке. Он не мог избавиться от чувства нереальности всего происходящего. Может быть, Лаванда просто разыгрывала его?
- Ну, я же пообещал, что приду, - он смотрел, как она встает. Невилл не был еще готов отпустить ее, но ничего не поделаешь. – Я обязательно еще загляну к тебе, Лаванда.
Она так быстро исчезла, что Невиллу показалось, что она просто растворилась.
Лишь через несколько секунд сам парень вышел из помещения.