Отправлено: 07.10.09 11:20. Заголовок: True love is never easy or without complications

 Отправлено: 09.10.09 11:39. Заголовок: внешний вид: расстег..

внешний вид: расстегнутая до середины груди белая рубашка, серые брюки, черные ботинки.

Целитель вел волшебной палочкой по коже, и с неё тихо исчезали следы недавней драки - кровь, пыль, но истинное следствие теперь нельзя было стереть. В душе Роберта горело отчаянное "я люблю её, придурок!", сказанное, выплюнутое Честеру прямо в лицо, которое Данн не мог бить во всю силу. Слишком похож был брат на Эсме. И на кого-то ещё. Это ощущение не покидало Роберта. Но не было времени и сил вспомнить. Целитель просит посидеть здесь несколько минут, пока не разгонят ораву журналистов, столпившихся с другой стороны двери, отгораживающей травмпункт от приемного покоя госпиталя Святого Мунго. Как же, известный игрок в квиддич ранен каким-то неизвестным американцем, да ещё и прямо в Министерстве Магии, - было от чего всполошиться. Фотографии Данна в крови желал заполучить каждый журнал. Жаль, снаружи крови уже не было. А внутри - внутри Роберт был похож на космонавта, которому с одной стороны обжигающе-жарко, а с другой - обжигающе-холодно, как бы ни было глупо это сравнение. Потрясающая легкость от того, что любовь вырвалась наружу, что больше нет нужды хватать голову руками и громко мычать новый хит "Ведуний", пытаясь укрыться от назойливых счастливо-горьких воспоминаний, и - ужасный груз на сердце от мыслей о том, что над ним, как тяжелейший рок, как Дамоклов меч, нависает всё то же задание Лорда, и в памяти смешиваются счастливо-неверящее лицо Эсме и потрясенно-ненавидящее лицо Долли. Сидеть на месте с одной стороны - невыносимо, а с другой стороны - хочется ещё больше. Роберт на миг закрыл глаза и глубоко вздохнул, пытаясь войти в гармонию с двумя раздирающими его желаниями, а когда открыл глаза, то Эсме уже была перед ним. Данн улыбнулся. Всё изменилось в одночасье, и знал ли он, что сегодняшний день, наполненный ужасной болью, принесёт невозможное счастье? Жаль, что боль то тоже никуда не делась.
- Привет, - тихо сказал Роберт, и как его голос отличался от того насмешливого и дерзкого тона, каким он разговаривал с ней в Министерстве. Он взял её за руку и усадил рядом с собой на кушетку, сразу же нежно целуя, и только отдаленный уголок сознания бился в припадке от мысли "боже, если сюда сейчас войдут фотографы, какая их ожидает сенсация". Одно он знал с совершенной ясностью - теперь он никогда не бросит Эсме и будет бороться, если она решит сделать то же, что сделал когда-то он. Настал конец этой недожизни, он чувствовал это ещё тогда, когда Лорд дал приказ убить сестру. Потому что в глубине души(там, где хранились самые счастливые воспоминания и самые сокровенные черты характера) Роберт знал, что этого он сделать не может. Значит, пришло время для новой жизни. Если удастся выжить. Неосознанно Данн прижал Эсме крепче к себе, положив подбородок ей на голову.
- Придётся посидеть тут, пока они не прогонят журналистов. И как только тебя пропустили? - пробормотал Роберт, отстраняясь от Эсме и заглядывая ей в лицо. Не нужно было говорить о прошлом, не надо было ничего объяснять - всё это потом, а сейчас и так всё понятно и ясно, прозрачнее быть не может, он же видит в её глазах ту же любовь. Лицо Роберта будто безмятежно, но иногда его лоб подергивают глубокие морщины - то он понимает необходимость рассказать ей побыстрее о Долли и об его Пожирательстве, то он пытается вспомнить, кого же ему так напомнил Честер. Лицо - несомненно, Эсме, но голос...
- Где твой брат? Надеюсь его не пустят сюда, а то он несомненно уйдет в глубокий обморок от мирной картины, царящей здесь, - Данн взял в свою руку тонкую руку Эсме и его сильные пальцы исследовали каждую линию на её ладошке, где линия любви наверняка снова была длинной и непрерывающейся.

 Отправлено: 13.11.09 13:53. Заголовок: внешний вид: одета в..

цитата:

внешний вид: одета в свитер-платье черного цвета, под ним узорчатые лосины тоже темных оттенков, на ногах полуботинки на невысоком каблуке; волосы распущены

Она ненавидела больницы. Вид белых стен и людей в белых халатах пугал ее и заставлял убегать от них по бесконечно длинным коридорам туда, где чуточку меньше света и нет этого прилипающего запаха лекарств от волос, одежды, кожи. Эсме слишком много времени провела в больнице, чтобы, попав в госпиталь не вспомнить неудобные стулья в комнате ожиданий и вкус кофе из больничной кафетерии. Чтобы в голове вновь не отдался голос врача только покинувшего операционную комнату: «мои сожаления». И через мгновение другой голос, человека в форме, отдающийся по сей день в ночных кошмарах: «у нас к вам несколько вопросов»…
Пробраться к Роберту оказалось не так уж и просто. Эсме чувствовала себя настоящей преступницей, закрывая лицо от камер и отталкивая от себя настойчивых репортеров. Каждый из них желал поставить свое имя под сенсационной новостью в завтрашнем утреннем номере Пророка. Ухватить за локоть и заставить проронить хотя бы словечко «ключик к разгадке» в этой истории с разбушевавшейся квиддичной звездой. А она ведь уже и забыла, что это значит, быть с ним вместе под прицелом объективов и у всех на слуху…
- Привет, - улыбаясь, ответила девушка, когда весь окружающий мир оказался за закрытой дверью за ее спиной. Эсме не успела ничего добавить, как Роберт взял ее нежно за руку и усадил рядом с собой. Он уже целовал ее, когда девушка поняла, как ей не хватало этих прикосновений. Прижимал крепче к себе, а она считала удары его сердца в секунду. Темноволосую интересовало, бьются ли их сердца снова в такт? Изменилось ли что-то между ними в промежуток между брошенным обручальным кольцом и отчаянным криком: «я люблю».
Ощущая тепло его тела, прижимаясь ближе, вдыхая знакомый аромат, сбиваемый запахом, этим самым проклятым, больничным, девушка прикрыла глаза и попыталась выбросить из головы все свои страхи.
- А кто меня мог остановить? - Смеясь, ответила она, мысленно благодаря Данна за то, что задает ей вопросы, сам того не зная, спасает, отвлекает. - Честер… он ушел. Не знаю куда, просто ушел. Надеюсь, он скоро успокоится, и мы сможем поговорить. Я не знаю, что на него нашло. Он конечно никогда не питал к тебе огромной любви, но чтобы так… до драки… это даже не ревность… а как будто бы личное. - Рид на мгновение замолчала, а затем, приоткрыв глаза, чуть отстранилась от Данна, чтобы заглянуть тому в лицо, - вы пересекались после?.. после того, как мы расстались?

сказать: "Апарекиум!"

фло, прости меня за такой бред очень сложно писать после перерыва

 Отправлено: 18.11.09 18:44. Заголовок: Сказали мне, что эта..

Сказали мне, что эта дорога меня приведёт к океану смерти,
И я повернул обратно.
С тех пор все тянутся передо мною кривые, глухие, окольные тропы...

- Тебя? Никто, конечно, самая сильная девочка, - усмехнулся Данн, а едкий голосок внутри добавил "никто, кроме меня". Да, так пожалуй и было. Он отправил всё под откос, свёл их обоих с дороги в разные стороны и пошел по левой стороне, а её оставил идти по правой - одной. Между ними грохотал поезд, и только изредка в просветах между вагонами они видели призрачные тени друг друга, но это было слабым утешением. Конечно, теперь они снова оказались в купе или как там это называется - было светло, и Роберт был уверен, что дорога теперь у них общая, но какими путями они к этому пришли? И кто даст гарантию, что один из них не дернёт стоп-кран? Но ни Робби, ни Эсме, конечно же, об этом не думали. Они забивал голову другим - Роберт задавал вопросы, Эсме отвечала, они смеялись, и тревога забивалась внутрь, опускала покорно голову, засыпала. Пройдет много времени, прежде чем она умрёт. А в душе всё равно неспокойно. Это все чувства откликаются на имя "Честер", и вовсе не потому, что полчаса назад костяшки Роберта вколачивали Рида в стену Министерства Магии.
- Личное? Хочешь сказать, что мы с Честером кого-то не поделили? - съехидничал Роберт и вдруг замолчал. - Ну конечно. Тебя. Бедный оскорбленный братик, - процедил Данн, не в силах сдержать раздраженный тон. Роберт поджал губы и на миг вернулось лицо, с которым он выходил из дома на очередное задание Лорда. Маска исчезла быстро, но достаточно, чтобы Эсме могла её заметить, и Роберт мог вспомнить, кто он есть. Будущий убийца, Пожиратель Смерти, и осознание того, что Эсме, наверняка, состоит в СПАСе, больно ранило. Данн помотал головой. Сколько у них ещё времени, пока эти и те не узнают о возобновившейся любви?
- Прости, - тихо и искренне сказал он, вновь поворачиваясь к Эсме. Он выпустил её из объятий, но двумя руками крепко держал её руку, так дети цепляются за воздушный шарик, чтобы он не улетел в небо. Так Роберт не хотел отпускать её никуда, всё равно, будет ли ей лучше где-то ещё. Он был эгоистом, этот Данн. Он был из рода тех эгоистов, которые правят во всей мировой литературе - Онегин и Печорин были его родными братьми.
- Ты попала в точку, - медленно сказал Роберт. - Мне кажется, мы и правда пересекались, вот только я не помню, где... - он нахмурил лоб, на котором привычно появились морщины. В памяти мелькали какие-то обрывки, причем лица Честера Роберт не помнил - насколько это было возможно - но голос упорно отдавался в голове, с разными интонациями и, почему-то, - подобострастными. Роберт резко отпустил руку Эсме, откинул её, словно плеть, будто она была заразна - он отошел от неё мгновенно, повернулся спиной к ней, встал лицом к окну, за которым спешили куда-то люди. Данн провел руками по голове, потом по лицу, будто стряхивая наваждение.
- Кем работает твой брат? Всю правду, Эсме, - голос глухой и настороженный, и очень хорошо, что она не видит его глаз. Кажется, он ошибся. Кажется, кто-то наверху решил, что несколько минут счастья - это достаточно. Кажется, настало время для правды, а правда рушит - ему ли это не знать? Но просто Роберт вспомнил, где он слышал голос Честера, и почему он не помнит его лица. Этот голос слышался от человека под капюшоном, который стоял практически напротив Роберта в большом кругу черных фигур. Кругу Пожирателей Смерти.

 Отправлено: 21.11.09 23:34. Заголовок: we fell in love for ..

we fell in love for a reason
so many things we believed in
and lived like a love song
so now I know
you the best I ever had

Все говорят, понимаешь, что имеешь только когда теряешь. Эсме всегда знала, что имела, но не знала, что потеряет. Поэтому, получив от судьбы второй шанс, просто не могла нарадоваться. Девушке ничего больше не было нужно, достаточно просто сидеть рядом с ним, позволив зажать в руках свою ладошку. Внимательно наблюдать за тем, как меняется выражение его лица, как губы растягиваются в улыбке.
Роберт мог быть таким разным. А Эсме не могла наглядеться, запоминала каждую черточку его лица, как будто, где-то в глубине души, уже не была уверена, что у них будет как в книжках: «и жили они долго и счастливо». А вдруг, что-нибудь снова пойдет не так? Кто-нибудь на другой половине планеты раздавит не ту бабочку, и ураган раскинет их снова по разные стороны.
Но эти печальные мысли в самых глубинках души и темноволосой волшебнице совсем не до них. Она лишь улыбается шире, слушая, как Роберт ехидничает по поводу ее брата. И даже не думает его защищать, пока шутки Данна не превращаются во что-то другое, совсем не невинное. Светловолосый еще ничего не говорит, но по его лицу, на миг показавшемуся Эсме таким чужим, отражается что-то совсем другое. Как будто невысказанный упрек или может быть злость? Девушка никогда не видела Данна таким, поэтому закрывает глаза, чтобы, снова открыв их, ей померещилось…
Парень извиняется. Кидает свое короткое «прости» толи за то, что позволил Рид увидеть его другое лицо, не понятно маску или истинное, толи за слова касательно ее брата… затем хмурится, резко откидывает руку Эсме и отходит, отдаляется от девушки, скрываясь от пытливого взгляда американки. Он явно не хочет, чтобы девушка прочитала по его глазам. Но забывает, что у него искусно получается лгать ей. Так что бояться нечего. Темноволосая все слопает, любую ложь. Которая будет озвучена.
Вопрос заданный Данном застает Эсме врасплох, хотя не столько сам вопрос, насколько те слова, которые Роберт добавляет последними. Он требует выложить «всю правду» и это обижает девушку. Задевает внутри нее что-то. Трогает самое сердце… как будто, только что обвинил Эсме. Как будто, она когда-либо ему лгала…
Хотя конечно, лгала. Но разве не говорить всю правду, оберегая от боли, которую она может принести, значит лгать? Ведь на самом деле, Эсме никогда от него ничего не скрывала, просто Роберт не задавал нужных вопросов… не пытался или не хотел, ничего лишнего о ней узнать. О ее прошлом, о том, что осталось в Америке помимо родителей, макдаков, коллекции старых билетиков из кино и статуи свободы…
Поднявшись на ноги, и бесшумно проделав тот же путь вслед за Робби к окну, девушка остановилась за его спиной и выглянула из-за плеча на людную улицу. Несколько мгновений она выдерживала молчание, а затем заговорила,
- Что ты имеешь в виду?

 Отправлено: 24.11.09 14:08. Заголовок: Роберт ненавидел жда..

Роберт ненавидел ждать и, черт возьми, ненавидел, когда тянули время. Он был бы хорошим полководцем - он ненавидел объяснять, он обожал приказывать. Да, конечно, Данн любил власть, и его просто выводило из себя, когда ему перечили. Секунды, которые Эсме молчала, отдавались внутри тиканьем часового механизма, заведенного ровно с такой силой, чтобы взорвать всё вокруг в радиусе нескольких километров. Он не слышал её шагов, но дыхание, пожалуй, узнал бы из тысячи. Сцена будто из фильма - стоят и смотрят в окно, и если бы кто-то из магглов мог бы увидеть их, то, несомненно, умилился бы. И этот маггл не знал бы, что напряжение повисло в комнате, его можно было пощупать, казалось, что одно слово станет электрически разрядом, приводящим в действие огромную махину.
- Что, неприятный вопрос? - резко спрашивает Роберт, умело скрывая разочарование от того, что так резко оборвалась нить счастья. Глупости, никогда не стоит верить в доброе, светлое и вечно. Всё на свете становится злом и тьмой, и ничто не бесконечно - Роберт столько раз понимал это, и сейчас опять купился на дурацкое видение счастья. Какое счастье, когда ты должен убить свою сестру, а брат твоей любимой девушки оказывается шпионом там, где ты не на последнем месте, и когда ты понимаешь, что тебе нечего делать - хотя что-то в душе предлагает сдать Честера, может, тогда тебе разрешат оставить сестру в живых. А сдать Честера означало опять потерять Эсме. Роберт сжал руки в кулаки, опять встав перед выбором. Он резко повернулся к Рид, схватив её пальцами за подбородок и приподняв голову так, чтобы она не могла отвернуться и смотрела прямо на него.
- Ты же в СПАСе, Эсме, не правда ли? А твой братец? Я уверен, куда ты - туда и он. Только вот куда он пошёл - ты не сунулась. Ты не знала? Или побоялась? - отрывочные фразы, но почему-то ему кажется, что она поймет. Она обязана была знать - и она неглупая девочка, она поймет, откуда он знает про Честера и Волдеморта. Роберт даже знал, как это будет - её взгляд начнет метаться по комнате, пока ум будет сопоставлять факты со сказанным Робертом, потом она, наверное, помолчит, а потом что-нибудь выпалит или промолвит дрожащим голосом, и ему ничего не останется, кроме как... Роберт ненавидел защищаться. Он всегда нападал первым. Всё так же резко отпустив Эсме, он стремительно двинулся на другую сторону палаты, замер около стены, как хищное животное перед прыжком, а потом медленно повернул голову, наблюдая за Эсме. Его глаза были прищуренны, а губы плотно сжаты. Молчание. И слышно, как тикают стрелки больничных часов.
- Да, я Пожиратель Смерти! - взрывается он мгновенно, рывком поворачиваясь к ней всем телом, одновременно закатывая рукав и выставляя вперед левое плечо. Черная Метка видна отчетливо, и Эсме не обманется. Правой рукой он достает палочку и запирает дверь палаты. Эгоист внутри не хочет, чтобы Эсме уходила. Только не сейчас - пусть наконец скажет хоть что-то плохое, кроме тех слов, когда они расставались. О да, Роберт мазохист. Когда не знаешь, что тебе делать, проще забыть всё от ужасающей боли, от каких-нибудь проклинающих слов Эсме, как ранили совсем недавно слова Долли. Но Роберт, конечно, садист, а вы думали, кто идёт в Пожиратели Смерти? Нет, у них с Эсме будут шрамы по всей душе, когда они наконец выберутся из этой передряги с братьями и сестрами, Пожирателями Смерти и СПАСом, и не факт, что выберутся живыми.

 Отправлено: 27.11.09 22:41. Заголовок: How you hurt my prid..

How you hurt my pride
I feel pushed aside
But laugh, laugh, laugh
I nearly died

Дождь начал бить по стеклу как раз в тот момент, когда Роберт снова заговорил. Нарушил молчание, ту самую тишину перед началом бури. Вышло очень символично, что с первым словом светловолосого, первая капля разбилась об стекло. Эсме наблюдала за траекторией ее падения, за влажной дорожкой, маленькой трещинкой. Она напоминала девушке о том, что творилось у нее в душе. Внутри что-то щелкнуло. Сломалось. Пустило трещину и уже никогда не будет целым...
Глядя на Роберта, и не веря своим ушам, Рид не могла пошевелиться. Как будто резкий тон Данна, сжатые в кулаки руки и холодный взгляд, приковали ее к месту, превратили в самого беспомощного человека на земле. В маленькую запуганную и беззащитную девочку, противостоящую в одиночку стихие. Человеку в компании с которым пришел дождь и ветер.
Дрожь пробежала по телу, когда Роберт резко схватил ее за подбородок и заставил смотреть себе в глаза. Он был таким грубым впервые и девушка просто напросто растерялась.Хотя, что ей оставалось делать? Начать вырываться, отталкивать его и кричать? Отталкивать снова человека, которого любит? Которого ей казалось, что любит... в данный момент, Эсме уже не была уверена, что вообще его когда-либо знала. Что подарила самое дорогое, что у нее было - свое сердце, тому, кто был этого достоин. Кусочек светлого. Немного веры в чудо. Свет, с которым даже ночи кажутся белыми...
И тут Роберт взорвался. Начал выплевывать ей в лицо все, что у него накопилось. Свои подозрения, предположения, голые факты. О том, что он раскрыл ее секрет, за что Эсме, в тот же момент стало ужасно стыдно перед теми, кому удавалось хранить эту тайну много лет... неужели по ней это видно? Или в эти времена каждый, кто хранит в душе немного веры сразу-же получает бирку «борец света»?.. откуда ты знаешь, хотела выкрикнуть она, но парень не останавливался, не давал ей и слова сказать. Кроме нее самой, он записал в СПАС и ее брата. Конечно, они были двумя половинками одного целого, чтобы не идти друг за другом. В СПАС и даже насмерть. Но черт возьми, то, что светловолосый сказал после, просто разбило девушку. И если бы Данн не держал ее так крепко, Американка наверняка бы не устояла на своих ватных ногах. Честер пошел туда куда, она бы побоялась. Не нужно больше никаких слов и даже намеков. Ты врешь! Из самых глубинок души рвется отчаянный крик, но девушка не способна сейчас произнести и звука. Ее взгляд прикован к резко отпустившему ее Данну, бросившему ее, как надоевшую куклу. Точнее к его левому предплечью. К черному черепу сквозь который проползает змея. Если бы Эсме могла, она бы сейчас закричала. Упала бы на пол. Забилась бы в истерике. Захлебнулась бы в своих слезах. О да, сейчас она предпочитала смерть каждому следующему удару, который совершало ее израненное сердечко. Она хотела умереть прямо здесь и сейчас. Чтобы ее поразила молния или целый этаж здания снес внезапно обрушившийся на город торнадо. Она мечтала перестать дышать, но легкие предательски продолжали впускать в себя воздух. И слышен был стук часов и стук пропускающего удары сердца. Формально, Эсме оставалась жива, хоть и казалось, что слова и то, что она только что увидела, ранило подобно пуле. Пробило ее грудь и она сдулась, как воздушный шарик. Все ее надежды, ощущение счастья, бабочки в животе. Все умерло, потому, что он враг. Потому что он служит тому, кого они поклялись уничтожить. Ради лучшего мира. Ради светлого завтра. Ради всего того, во что Эсме когда-либо верила.
- Я не верю... - прошептала она, едва шевеля губами. За эти мгновения Эсме стала белее больничных стен окружавших ее в этой запертой комнате. Похожа на живого мертвеца со стеклянным взглядом. Ей стало нехватать воздуха и она очень тяжело дышала. Но дышала, а рука, вопреки всем ожиданиям Данна, ухватила волшебную палочку и даже не дрогнула, когда наставила ее на него.
- Не говори так, как будто, хоть что-нибудь обо мне знаешь. Да, я поражена. Мне больно и страшно. Потому что я не самая сильная девочка, - повторила она его слова. - Но моя рука не дрогнет, и если ты сейчас же, не отопрешь эту дверь, клянусь всем тем, что мне дорого, Данн, я тебя заставлю. - С каждым следующим словом Рид, капли дождя разбивались о стекло. С каждым следующим словом, что-то продолжало трещать внутри. Разваливалось на части. Разбивалось снова и снова, и слезы текли по ее щекам. Все, чего она сейчас хотела, так это умереть или проснуться. Но раз не получится, то просто уйти. Исчезнуть навсегда и выжечь из памяти его имя. Его нежные прикосновения и поцелуи, которые сейчас жгли огнем на коже. Прикосновения Пожирателя Смерти...

сказать: "Апарекиум!"

current music

 Отправлено: 12.12.09 23:53. Заголовок: Ему страшно смотреть..

Ему страшно смотреть, как она бледнеет и страшно думать, что он опять причинил ей боль. И поэтому он старался не думать. Он всегда старался превращать себя лишь в бездушную машину - когда равнодушно произносил "Круцио", когда кланялся Лорду, когда прямо с матча по квиддичу трансгрессировал к Флинту и Андерсону. Роберт смотрел на Эсме равнодушно, и ни один человек на свете не смог бы догадаться, что у него тоже, тоже что-то рвется внутри. Наверное, это сердце.
- Я знаю о тебе всё, - равнодушно, на автомате бросает Роберт, не отводя глаза, позволяя ей заглянуть в мертвенную черноту. Эсме не поймет, что где-то там, в глубине зрачков, живут все её годы "без него". Он, конечно, пытался о ней забыть. Но вся проблема была в том, что это невозможно.
Волшебная палочка смотрит ему прямо в грудь, Роберту казалось, что он видел это в каком-то сне - одном из тех кошмаров, после которых он просыпался, бил кулаком в деревянную стену, и весь дом трясся и стонал, заглушая вой, рвущийся из Данна наружу. В том кошмаре они умерли.
- И уже Данн, да? А куда ты дела Робби? Ты думаешь, что Данн и Робби - это разные люди? - он и не думает отпирать дверь, и ему плевать на палочку в её дрожащих руках. Он не боится смерти - от неё. Только, пожалуйста, глаза в глаза, чтобы он видел её дрожащие ресницы и губы, открывающиеся в безумном крике боли.
- Что за лицемерие, девочка моя?! - и его голос опять повышается, летит вверх, он хочет открыть ей глаза, потому что она не такая, как все эти адепты света, она поймет, он чувствует. Пусть Роберт и уверен, что она в жизни не обидела даже мухи и не сделала ничего дурного. Не зря он её любит. Она должна понять.
- Неужели ты правда думаешь, что во мне могут уживаться два разных человека? Да я один, один, и черта с два я делюсь на твоего любимого и плохого мальчика! Что, как я был охотником сборной, так был прекрасен, а как стал Пожирателем Смерти, так сразу оказался недостаточно хорош? Что за глупости, что за бред, - качает Роберт головой, - ведь я был и остаюсь одним и тем же человеком. Не бывает абсолютного света и абсолютной тьмы, ну же, вдумайся хоть на миг в то, что я говорю. Я - один человек, и влюбилась ты именно в такого меня, потому что люди не меняются, Эсме, Эсме, да ты не хочешь меня услышать, ты ослеплена, правда? Так беги! Давай, к своему солнцу, свету, жизни, что у вас там ещё?! - и он распахивает дверь, запертую магией, пинком ноги. Ему надоело притворство. Он хотел, чтобы она поняла. А эти спасовцы закрыли ей уши, завязали глаза и заставили думать, что человек - это Черная Метка или перья Феникса. Роберт сам схватил её и сам подтолкнул к двери, и опять его руки прикоснулись к её коже, и он не смог отказать себе в удовольствии провести по мягким длинным волосам. А потом захлопнул дверь и врезал в больничную постель с ноги, может, ему надо было идти в футбол? Может, ему надо было родиться магглом? Голова нещадно болела, руки сжимались в голове, и совесть твердила, что он опять прогнал свою любовь. А несколько минут назад обещал бороться за неё. Он должен был родиться животным, чтобы не знать вечного боя между сердцем и разумом.
"Какой же ты дурак, Роберт Данн. Ты наговорил ей всего, это была правда, но как ты это наговорил, Мерлин. Ты её даже не выслушал. Идиот", - и дверь снова распахнулась и снова от пинка, и Роберт пулей пронесся по всем этажам больницы, вылетел из этого уюта и тепла под струи дождя, хлеставшие его беспощадно. Капли падали за воротник, приглаживали волосы, а он был в расстегнутой рубашке, легких брюках, и Роберт был похож на породистую собаку, которая потеряла своих хозяев. Но он нашел Эсме. Она была такая тоненькая - на углу улицы, и Роберт налетел на неё, прижал себе - очень крепко и неловко, и даже пытался расстегнуть рубашку, чтобы накинуть на неё, а потом понял, что тонкая ткань насквозь мокрая, что пользы от этого не будет. И ему было так восхитительно всё равно, что они могут заболеть простой маггловской простудой, ему на всё было плевать, кроме этой мокрой и дрожащей девушки в его руках.
- Ты поняла меня, любимая? Ты поняла меня, ведь правда? - и непонятно, то ли шепот, то ли крик, потому что стихия разгулялась не на шутку, но это совсем, совсем не важно.

 Отправлено: 21.12.09 21:15. Заголовок: Сколько времени нужн..

Сколько времени нужно, чтобы сделать один шаг от любви до ненависти. От ощущения, что ты дышишь человеком, живешь им, позволяя ему наполнить тебя всю, до ощущения, что он становится поперек горла и душит. Сколько? Одни скажут вечность, другие несколько секунд. Время, которое требуется, чтобы осознать, что тебе придется переступить через свою любовь, так как помеха ей теперь что-то более важное. То, что дороже ценится. Преданность, например. Или даже страх. Хоть он и гроша ломаного не стоит, но там где есть страх, нет места любви.
Роберт смотрел на нее равнодушно. Как будто не видел в стоящей напротив него напуганной девушке свою любимую Эсме. Ту, которой надевал тоненькое колечко на безымянный палец и клялся в вечной любви. Данн смотрел на Эсме и видел сквозь нее, ровно, как и сама девушка. Видимо в этой больничной палате, откуда только что, выкачали весь воздух, что-то исказилось и размылись лица. А в итоге, глядя в глаза родному человеку, его невозможно узнать. И есть в этом доля иронии. Такие любящие и такие искренние, сегодня впервые открыли друг другу свое истинное лицо, вот только под симфонию на раскаленных нервах, оно пришлось им не по вкусу. И проще, оказалось, игнорировать очевидное, играть в игру «я тебя не узнаю».
Волшебная палочка, крепко зажатая в дрожащей руке, не изменила мнения парня. Светловолосый продолжал утверждать, что знает об Эсме все. И смеялся над ней. Над ее светом. Называл лицемеркой. И, к сожалению, была в его словах правда. Ведь Эсме действительно делила один на два. Утешала себя. Называла любимого человека «Робби», а чудовище, в которое он превратился «Данном», холодно, как будто это были два разных человека, и второго она не знала и не хотела иметь с ним ничего общего. Вот только ошибочка вышла и двое сошлись в одном. Роберт был прав, когда кричал на нее. Он один и полюбила она его таким, каким есть. Проблема не в нем. Проблема в самой девушке, не желающей воспринимать тот факт, что пожиратель смерти оставил на ней свои метки. Выжег сердце. Отравил душу. Рид было куда проще обвинять его, чем смириться с тем, что она не как все. Живет не по шаблону. Любит верного пса своего главного врага и никогда не сможет забыть об этом. Похоронить это чувство. Как похоронила кусочек него в себе, за что никогда не сможет себя простить… и не только. «Ты действительно все знаешь обо мне. Знаешь, что нет абсолютного света. И даже на твое солнце пятна…»
Слезы душат, но девушка не смеет позволить себе разрыдаться. Дверь распахивается перед ней, и Роберт помогает ей воплотить свое желание, выталкивает девушку наружу. За спиной грохочет дверь. Кажется, что содрогается вся больница. Слава Мерлину, здесь уже нет репортов, чтобы запечатлить на фото момент года…
Эсме вырывается наружу и попадает под проливной дождь. За считанные секунды ее одежда тяжелеет, а мокрые волосы, трещинки прилипают к лицу. Разбитая и беспомощная она бредет к автобусной остановке. Не способная колдовать, она поднимает руку, чтобы поймать призрачное такси. Ледяной ветер, пустота и шум дождя. Тяжелые капли прибивают ее такую хрупкую к асфальту. Девушка не способна пошевелиться и беззвучно плачет, хотя, кажется, что вместо нее плачет небо Лондона.
Сил хватает только на то, чтобы повернуться, что-то подсказывает ей это сделать как раз тогда, когда Данн выскакивает ей на встречу из больницы. Светловолосый преодолевает расстояние между ними удивительно быстро, налетает на нее и прижимает к себе. Пытается укрыть, согреть, хотя и сам промок до нитки. Он что-то говорит, кажется, кричит, но слова поглощает шум дождя. Эсме улыбается в ответ сквозь слезы. Темноволосая должна бы вырываться и проклинать любовь, но есть в этом мгновении что-то удивительно сладкое, как его губы, которые девушка пробует на вкус, оставляя все проблемы на потом…
- Что с нами теперь будет? - Шепчет она на выдохе «может быть, просто растворимся с дождем? Потому что любить теперь будет очень сложно, а не любить невозможно, иначе мы просто умрем.»

сказать: "Апарекиум!"

бред какой-то О.о