Отправлено: 10.04.10 12:23. Заголовок: Since you're gone there is an empty space

 Отправлено: 10.04.10 22:51. Заголовок: Внешний вид: отглаже..

Внешний вид: отглаженная школьная форма, к которой ни у кого не поднимется язык придраться. На ногах туфли с круглым носом на небольшом каблуке. Волосы распущены, но отброшены назад обручем.
С собой: школьная сумка с пергаментами, книгами, чернильницей и перьями. ВП

От холодных октябрьских ночей нельзя скрыться или спрятаться, нельзя надеется, что тебя спасет теплый плед или шерстяные носки, не спасет и теплый чай, в который мама положила две чайных ложки меда, ведь в ту погоду, что стоит за окном так легко простудиться. И Альва кутается в персиковый плед, который прислали на прошлое рождество бабушка с дедушкой, и дует на горячий напиток, чтобы он хотя бы немного остыл, а потом делает маленький глоток. Жидкость, обжигая гортань, попадает в желудок, ей становится тепло, даже жарко, и, соскользнув с кровати, Альва подходит к окну, чтобы открыть его на распашку, впуская промозглый ветер вместе с редкими каплями начинающегося дождя внутрь комнаты. Внутри же самой рейвенкловки всегда холодно и дождливо, как в тот день на крыше астрономической башне, когда она сделала то, что следовало сделать, чтобы не казаться и дальше этому жестокосердному немцу легкомысленной девицей, которой вздумалось влюбиться в книжного героя. Ему не стоит знать, что сердце её до сих пор болит при каждой мысли о Вальтере Гейсслере, что заканчиваются провалами глупые попытки доказать самой себе, что не она полюбила немца, а одна карнавальная маска влюбилась в другую. И уже мало просто читать книгу на почти незнакомом норвежском языке, чтобы все мысли об однокурснике улетали прочь. Пелена из постоянных мыслей о нем плотным облаком окутывает белокурую девушку все каникулы. Даже младшая сестра, которая обычно довольно отвлечена от её компании, замечает что-то неладное, что уж тут говорить про маму, которая лишь делает вид, будто верит в то, что её старшая девочка скучает по друзьям. Она то точно знает, что Аль влюбилась.
Возвращение в школу пугает и радует рейвенкловку - это снова немая возможность видеть его в гостиной, какие-то мучите6льно сладкие попытки избежать встречи их взглядов, возможность просто чувствовать, что он тут, в том же кабинете, что и Альва сейчас, читает туже страницу по Истории Магии, варит тоже зелье. И это снова раны на сердце - как следы от ударов хлыстов, каждый раз, когда он вновь пропадает из поля зрения, каждый раз, когда она обходит его стороной. Новые правила не кажется Нильсен настолько же суровыми, насколько считают их суровыми большинство студентов. Она вечером заклинание выглаживает блузку, оставляя её висеть в шкафу, и аккуратно заутюживает складки на шотландской юбке. По утру, одеваясь, она убирает волосы назад обручем, чтобы не мешались, и поправляет манжет на пиджаке. На завтраке она ищет его взглядом, и не найдя с трудом съедает один тост с лимонным джемом, чтобы не вызвать подозрений у окружающих людей. Потом несколько уроков, на каждом из которых она сначала дожидается, когда он зайдет, тайком наблюдая за дверью, а потом вклинивается в разговор стайки девушек, с которыми раньше перекидывалась лишь парой слов. Она хочет, чтобы он знал, что не нужен ей, хочет, чтобы знал, что она не страдает. Она одной из первых покидает кабинет, когда очередной звонок объявляет об обеде, но вместо того, чтобы со всеми ринутся в сторону Большого Зала, она медленно сворачивает в коридор, ведущий к библиотеке, грея внутри себя надежду, что он не забрал все письма. В левой ноге что-то колит, и Альва останавливается, чтобы снять туфлю и вытряхнуть маленький камушек, из не застегнутой сумки выпадает несколько пергаментов. Девушка натягивает обратно обувь и присаживается, чтобы собрать свои бумаги, пока их не помяли бегающие по школе первокурсники, которые кажется, еще не до конца понимают, чем чревато нарушение министерских запретов.

 Отправлено: 10.04.10 23:44. Заголовок: Внешний вид: полная ..

цитата:

Внешний вид: полная школьная форма с иголочки, тщательнейшим образом выглаженная. Все пуговицы застёгнуты. На ногах чёрные лакированные туфли.

От себя не сбежать. Ты можешь спешить каждый день куда-то за сотней ненужных, бессмысленных вещей. Ты можешь уходить с головой в новые дела. Ты можешь пить по утрам крепкий кофе, от которого во рту остаётся только горечь и успокаивать себя тем, будто на душе нет осадка куда более горького, чем напиток. Ты можешь спорить с отцом до хрипоты о банковских делах, словно ты уже отправился работать по стопам отца, а не учишься на выпускном курсе школы магии. Ты можешь, наконец, взять с полки любимых немецких писателей и читать их в оригинале, сетуя на то, что отвык от немецкого языка. Ты можешь бродить босиком по холодному дощатому полу первого этажа и стараться не думать об астрономической башне, но ты не можешь от себя убежать.
Этот день такой же, как и все другие учебные дни. Вальтер живёт по одному и тому же расписанию с точностью до самых мелочей. Что ему до перемен в школьных правилах? Как будто раньше он только и делал, что бродил в полночь по тёмным коридорам замка под руку с какой-нибудь брюнеткой или одевался, как попало, что под руку попадёт. Нет, увы, Вальтер был таким же педантом, как и новая власть школы. Кажется, они сделаны из одного и того же теста, что, впрочем, не обязывает Гейсслера испытать к ним какого-нибудь рода симпатию. В своих симпатиях он сдержан и, кажется, не зря, если все они будут столь тяжкими, как к Нильсен. Чем больше он старался не вспоминать её имя, голос, руки, плечи, тем четче её образ возникал перед глазами. Тонкая, как ива, норвежка, кажется, гнётся, да не ломается. Она болтает перед уроками так весело и мило, её ничуть не задевает, что Вальтер Гейсслер отказался от неё, а это уже задевает его. У него было время, чтобы разобраться в своих чувствах и понять, что это не призрачный миф, и дело вовсе не в письмах шутливой Коломбины. Его сердце начинало покалывать, когда он замечал, что Альва прикусила губу, стараясь воспроизвести сложное заклинание. В его глазах Альва далека от идеала, она иногда вызывает у немца насмешку, иногда - раздражение. Она немного небрежна, достаточно холодна. Она совсем не похожа на правильную девушку, которую Вальтер подобрал бы для себя, руководствуясь советами своих родителей. Даже то, что он немец, а она - норвежка, говорили о том, что они не пара. И, разве это не доказывает, что именно она была послана ему судьбой. Однажды разглядев её, у Вальтера не было шансов, ведь от себя не убежать. А он не был трусом. Он не боялся сказать в глаза девушке, которую уже один раз ранил и унизил, что она ему не безразлична. Он только боялся, что она останется равнодушна, но, что же, даже в таком случае он справится, гордо развернётся и уйдёт куда-нибудь, чтобы пережить окончательную смерть лучшей части своей души, такой романтичной и страстной. Блуждая в собственных мыслях, он не замечает, что идёт аккурат за блондинкой. Он останавливается только тогда, когда замечает у своих туфель лист пергамента, исписанный таким знакомым почерком. Он хотел её видеть, он хотел найти скоро, но всё же потом, чтобы подготовить какую-нибудь речь, наверно, без цветов, чтобы не быть банальным, а она уже тут, перед ним. В голове Гейсслера что-то взрывается. Ему кажется, что его жизнь оборвётся через десять... девять... восемь... секунд. Если. Он. Не....
Рейвенкловец не понимает, что происходит. Он с трудом осознаёт, что делает, и только через несколько секунд после того, как хватает Альву за руки, прижимает к стене и целует.... Его жизнь продолжается. Он ослабляет хватку и выпускает белоснежные тонкие руки. Он делает глубокий вдох, ощущая, как в лёгкие проникает сырая прохлада хогвартских коридоров. Он отстраняется и вспоминает, что умеет говорить.
- Альва, я искал тебя, - как-то странно начинает он, но понимает, что его дыхание всё ещё сбивается, а разум слишком возбуждён, чтобы подсказывать фразы для светских бесед. Ещё пара глубоких вздохов, пожалуйста.

 Отправлено: 11.04.10 15:19. Заголовок: Альва абсолютно ника..

Альва абсолютно никакого внимания не обращает на чьи-то внезапные шаги в коридоре, ведь мало ли кто тут может ходить, этот коридор конечно не так многолюден, как те, что ведут в холл или к Большому залу или хотя бы к передвигающимся лестницам, но и здесь совсем не удивительно было бы встретить людей. Может это какой-нибудь младшекурсник, чьей неаккуратности так боится девушка, а может кто-то из её однокурсников, что подобно белокурой пошли не напрямую на обед, а решили зайти по своим делам, интуитивно выбрав эту дорогу. Именно поэтому девушка чуть взвизгивает, когда этот кто-то хватает её за руку, поднимая, с пола, и, заставляя вновь выпустить из руки только что подобранные бумаге. Все дальнейшие действия занимают не более пары мгновений - она видит его лицо, и сердечко в бешеном ритме принимается стучать, её лопатки касаются вечно холодных стен коридора, а губы встречаются с его губами. Это её первый поцелуй после Фентона, это её первый осознанный поцелуй за всю жизнь, хотя и не она его подарила, а его у неё вырвали. Впрочем, разве можно было вырвать то, что хотелось бесконечно дарить? Девушка все же немного испуганно смотрит на немца, словно опасаясь, что сейчас снова что-то случится, он скажет, что ошибся, перепутал её с кем-то или из-за угла выйдет его друга и скажет, что он выиграл пари, или земля разверзнется под ними. Да что угодно ведь может случиться в этом месте, пропитанном древней магией. Но нет, вот он Вальтер, стоит прямо перед ней, всего в шаге, ближе, чем на расстояние вытянутой руки, ближе, чем когда-либо ранее.
- Ну вот, ты меня и нашел. - Белокурая улыбается и тут же робко добавляет - хотя я никогда и не пряталась. - Она поднимает ладошку ко рту и проводит по своим губам тонкими пальцами, пытаясь унять огонь, которым они пылают после поцелуя немца. Девушка не может избавиться от улыбки, покоящейся на её губах, и кое-как сдерживает желание коснуться Вальтера рукой, чтобы снова убедиться, что он реальный, а не её иллюзия. Белокурая опускает взгляд в пол и натыкается на лист пергамента, замечтавшись о Гейсслере, она, кажется, совсем позабыла, что все её лекции сейчас валяются по коридору, и скоро могут погибнуть под чьим-нибудь каблуком.
- Надо их все собрать - девушка приседает, подхватывая первый лист, и тянется за вторым, сразу же засовывая их в сумку, словно опасаясь, что снова может выронить их рук. Ее хватает всего на два пергамента, а потом она вновь поднимает взгляд на него, и рывком поднимается с пола, чтобы сделать несколько маленьких шагов к однокурснику и робко коснуться его губ своими пальцами. Они горят, так же как и её. И дыхание его все еще сбито, словно у пылкого влюбленного юноши. Влюбленного в неё? Альва сглатывает слюну и отнимает свои пальцы от его губы, запуская обе руки в карманы на своем пиджаке.
- А знаешь, пергамент - не главное. - Глаза лучатся каким-то счастьем, хотя девушке еще и невдомек, зачем и для чего искал её темноглазый рейвенкловец. Она все еще находится в каком-то эфемерном состояние, навеянным его поцелуем, точнее самим фактом его столь неожиданного поступка, когда, казалось бы, уже все мосты сожжены и нет пути назад.
- Ты хотел поговорить? Давай поговорим - девушка делает пару шагов, отходя от рейвенкловца к широкому каменном подоконнику и упершись на руки, садится на него, поправляя замнувшийся край юбки, и внимательно глядя на Вальтера, ожидая от него каких-то объяснений, каких то фраз, которые им обоим были так сейчас нужны.

 Отправлено: 19.04.10 19:45. Заголовок: Эти секунды текут ме..

Эти секунды текут медленно, словной густой и сладкий мёд. Так сложно поверить, что происходящее - не мучительный сон, подменяющий жестокую реальность. Вальтер ждал, что его встретит шквалистый северный ветер, лютый, кусающий лицо миллионом маленьких острых льдинок, но подул лёгкий весенний ветерок, такой тёплый и уютный, принёсший с собой надежду. В последний месяц осени у них была своя маленькая весна.
- Не пряталась, но мне всё равно было сложно отыскать, - говорит Вальтер после того, как на губах помимо жара остаются прикосновения пальчиков. Немец не успевает поймать ладонь девушки, прежде чем так окажется робко спрятанной в карман. Вальтер отчаянно старается собраться с мыслями, но реальность, приторно-сладкая, убаюкивает его. Гейсслер растворяется в мечтательном желании закрыть глаза, прижать к себе Альву и слушать стук её сердца. Рейвенкловец делает несколько шагов, сокращая расстояние между ними. Он аккуратно берет в руки ладошку Альвы и подносит её к губам. Она мягкая, тёплая, живая - настоящая. Не сон. Нет, не сон.
- Я не смогу себе простить, если по моей вине ты не сможешь подготовиться к следующему уроку, - Вальтер нехотя отпускает девушку, но только лишь для того, чтобы собрать растерянные записи и вернуть их хозяйке. Гейсслер становится напротив. Он прислоняется к коленям девушки. Ему необходимо сейчас, каждую секунду ощущать присутствие Альвы физически. Вальтер вновь касается её тонкой руки, проводит большим пальцем по линии жизни на её ладони, смотрит глаза в глаза.
- Прости, я должен был сразу понять, сразу разглядеть тебя, увидеть, какая ты на самом деле, а я упорно представлял себе то, что вбил в голову, - Вальтер замолкает на пару секунд, напряженно глядя в пол, - Неужели ты совсем на меня не зла?
Он удивлен, удивлен немало, ведь заслуживает самых острых, самых неприятных слов за то, как повел себя с самого начала, и за то, что не торопился всё исправить. Так почему на него всё ещё не веет лютой злобой?
- Я не заслуживаю твоей улыбки и твоих прикосновений, - завершает он, но не отпускает руку рейвенкловки. Он боится её отпускать - вдруг они оба снова потеряют друг друга на этом карнавале? Вдруг на них окажутся чужие маски, под которыми не видно сути? Нет, лучше её не отпускать. Она рядом - лучше и быть не может. Будто ты нашёл самое главное, что давно потерял, чего тебе всё время не хватало - своё сердце. Его, то самое, живое и пылающее, которое вырвали из груди и топтали в Астрономической башне, вернули на место, и оно снова забилось. А Альва тоненькой иголочкой будто штопала кровавую рану, чтобы та зарастала быстрее.

 Отправлено: 19.04.10 20:55. Заголовок: Альва не умеет быть ..

Альва не умеет быть жеманной или кокетливой, она не умеет привлекать чужие взгляды так, как это делает Урсула. Альва закрыта от всего мира, спрятана в толстом коконе из множества отговорок и страхов. Она сидит где-то там внутри и редко выглядывает в большой мир. Лишь единицы людей могут вытащить её из кокона, да и то всего на несколько часов, а потом норвежка вновь прячется там, закрываясь от всего мира. И будь сейчас на месте Вальтера кто-нибудь другой, кто угодно, без всяких вариантов, даже кто-то, кто в принципе был ей симпатичен, она бы снова спряталась в свой кокон, не забыв перед этим дунуть ледяным холодом в душу того человека, лишь бы он к ней остыл. А с Вальтером ей хотелось быть теплой, она попросту не могла быть с ним другой.
- Ты своего добился - с лица белокурой никак не хочет сходить улыбка, особенно тогда, когда Вальтер подносит её ладошку к губам, и по тело разливается приятное тепло, такое нежное, почти невесомое, окутывающее Нильсен с ног до головы мягким покрывалом из её потаенных желаний и сладких снов.
- Спасибо - девушка неловко берет исписанные листы из рук Гейсслера и непривычно неаккуратно запихивает их в сумку, для чего ей приходится на время отвернутся, потерять из виду немца. Сердце болезненно щемит, оно боится, что Вальтер может просто исчезнуть за эти несколько секунд. Но нет, вот он тут, стоит совсем близко, касаясь её коленей, выводит узоры на её ладошке и она чувствует его теплоту. Ей хочется прижаться к нему, коснувшись любом его груди, почувствовать, как сильно обнимают его руки. Рядом с ним она кажется себе особенно хрупкой, особенно нежной. А еще рядом с ним не страшно. Совсем-совсем не страшно, ведь в нем есть что-то безумно родное, близкое.
- Я пыталась - Аль закусывает нижнюю губу, а затем поясняет - пыталась тебя ненавидеть, пыталась злиться. А не получалось. А потом я пыталась просто забыть о тебе, выкинуть из головы, как ненужную информацию, но ты там прочно засел. А потом я перестала с этим бороться. Я просто решила, что если это не судьба, то все пройдет само собой. Ну, пострадала бы я пару месяцев и смогла бы тебя отпустить. - Сейчас рейвенкловке как-то безумно стыдно произносить эти слова, признаваться Вальтеру, да и себе, что она была готова его забыть, отпустить, что она не собиралась за него бороться, хотя ведь следовало бы. За свое счастье
- Я соврала тогда тебе в башне - девушка на секунду отводит взгляд, но затем вновь встречается взором с немцем. - Я не хотела, чтобы ты думал, что я такая слабая. Но я ведь, правда, слабая. - Не в силах больше сопротивляться притяжению, Альва наклоняется вперед и утыкается лбом в грудь Гейсслера, обхватывая его обеими руками. Она такая слабая сейчас, сегодня, всегда, и впервые в жизни ей комфортно в этом состояние. И это всё благодаря только ему одному. Альва верит ему, вверяет свое сердечко, которое дало трещину в Астрономической башне, потому что верит, что он сможет его починить, сможет заставить вновь стучать без перебоя. В его руках её сердце заживет с новой силой.

 Отправлено: 28.04.10 15:02. Заголовок: Вальтер не мог оторв..

Вальтер не мог оторвать глаз. Он пил взглядом сладкую микстуру из улыбок, светлых локонов и глаз, лучащихся неподдельным счастьем. Гейсслер часто и с изрядным равнодушием глядел, как перебрасываются томными взглядами влюбленные, но он едва ли мог предположить, что когда-то заслужит влюбленный взгляд. для него становятся откровенной неожиданностью слова Аль. На первый взгляд нельзя предположить, что у серьёзного хмурого немца и норвежской красавицы с сердцем, скованным ледяной коркой, так много общего. Даже к романтичным чувствам они относятся с одинаковой долей страха. Вероятно, рейвенкловцы решили, что на любовь, как и на насморк можно не обращать внимания, и тогда она пройдёт сама собой. Достаточно жить, ожидая счастливого избавления от боли, засевшей глубоко внутри. Только нос и сердце несколько отличаются друг от друга, да и влюбится - не ноги промочить. Любовь попадает в сердце отравленной стрелой амура и или приносит безграничное счастье или гниёт, ржавеет и вызывает страшную боль. На любовь нельзя закрывать глаза - она не так работает, чтобы под напором недоверия и страха сбежать прочь из души, сделав вид, что никогда и не собиралась там обустраиваться. Она такая - ей нужно, чтобы её встречали с улыбкой на лице, тогда она принесет истинное наслаждение. А, если бросить ей, как коммивояжёру, что в её услугах никто не нуждается, то эта дама изведет вас.
- К моей радости у тебя ничего не получилось, - улыбается Вальтер. его должно бы уязвить, что о нём пытались забыть, что за него даже не старались ухватиться, предпочтя закрыться от своих чувств массивным заслоном и ждать, пока они перегорят. Но юноша не мог злиться, не мог больше и переживать. Он был счастлив, насколько пока мог, не до конца, но он знал, что дальше будет лучше. Вальтер обнимает Альву чуть крепче. Ему кажется, что в его руках она сейчас заскрипит, как снежок, попавший в плен шерстяных перчаток. Только бы она не растаяла, не разомлела его тепла и не растаяла на груди. Она так откровенна и открыта, что сбивает немца с толку, он раньше не встречал таких, как она, бесхитростных. Девушки вокруг предпочитали кокетничать, скрывая свои страхи и треволнения под напускным весельем и гордыней. Они боялись дать слабину, чем не нравились старомодному Гейсслеру. Девушка должна быть девушкой, нежной, робкой, слабой, красивой. Она не должна кулаком вбивать гвозди, гнуть руками металлические ломы или открывать пиво зубами - это выглядит омерзительно, это отталкивает. И куда больше притягивает настоящая утончённость, мягкость. Юноша проводит рукой по белоснежным волосам, светлым и мягким, надеясь своим прикосновением искупить вину за прошлые ошибки. Это из-за него ей приходилось играть чужую роль. Теперь ничего подобного не будет.
- Тебе не нужно быть сильной, - говорит он тихо, но его голос, такой низкий и тёплый, совсем не похож на шёпот. Прижимаясь к груди Вальтера, Альва может почувствовать, как вибрируют его связки, создавая этот бархатный, низкий звук, - Теперь я буду рядом с тобой, стану твоим щитом, который укроет от зла. Тебе, наверно, было так сложно обмануть меня. У тебя такие маленькие ладошки, такие мягкие пальчики, такие чистые, прекрасные глаза. Я не хочу, чтобы тебе приходилось притворяться, особенно передо мной. Обещай мне, что ты будешь говорить правду, пожалуйста, Альва, и тогда я смогу всегда оберегать тебя.

 Отправлено: 29.04.10 22:03. Заголовок: Это все же абсолютно..

Это все же абсолютно удивительное состояние - полнейшая, непоколебимая, абсолютнейшая уверенность в человеке, который казалось еще вчера был чужим. А теперь Нильсен то и представить не может кого-то, кто был бы ей сейчас настолько же близок, насколько был ей близок частенько не в меру серьезный немец. А он ведь даже не поморщился в ответ на её просто отвратильнейшое заявление о том, что она пыталась его выкинуть из головы, словно какую-то ненужную вещь на помойку. Да вот он всё никак не хотел выбрасываться. И какая же она теперь была счастливая, как она была рада тому, что сердце, пораженное любовной лихорадкой, не заменишь на новое, которому неведомы томительные и горько-сладкие муки любви.
- Скорее к моей радости - куда-то в область живота Гейсслера произносит норвежка сладко улыбаясь. Улыбаясь себе и своим мыслям, ведь она абсолютно точно знает, что Вальтеру ей улыбке не видно, зато он наверняка чувствует, как по её тело разливается такое весеннее и нежное тепло.
Жизнь порой любит загадывать влюбленным задачки посложнее, ведь любовь тихая и спокойная нынче как-то не в почете. Она наверно кажется окружающим излишне скучной, вот и влюбленные молодые люди обычно вместо того, чтобы признаться, друг другу в чувствах и не терять драгоценного времени, отведенного им кем-то сверху, метаются в муках и терзаниях, выискивая одну за другой причины не быть вместе. Против их чувств внезапно оказывается абсолютно весь мир: разные факультеты, курсы, чистота крови, друзья и подруги, родители, кажется даже домашние животные были против. И тут начинались эти женские слезы или скупые мужские тяжелые вздохи, короткие взгляды в сторону объекта обожания, и наконец-то после длительнейших колебаний такой геройские шаг - обнажение своих чувств. Так вот у Альвы и Вальтера тоже были свои препятствия - разные национальности (а ведь родители Аль были уверены, что обе их дочери выйдут замуж только за норвежцев, да уж наверняка и родители Вальтера хотели ему в невесты немку), их абсолютное неверие в любовь (не в принципе конечно, но для белокурой девушки любовь была понятием довольно абстрактным и изрядно опошленным её единственными отношениями с мужским полом, такой любви она больше не хотела, а о существование другой могла только догадываться), и уж тем более против них был тот факт, что их отношения начались на бумаге, когда они друг о друге знали лишь довольно отдаленные факты. Абсолютно ничего того, что могло бы характеризовать каждого из них как человека. И всё таки спустя две недели после их разговора на Астрономической башне, они, кажется, будут вместе. Если Альва правильно восприняла слова Гейсслера.
- Ты и, правда, предлагаешь свою защиту мне? Я ведь девочка с ледяным сердцем, а что будет, если оно растает от чувств? Мне кажется, оно уже тает, слышишь, как стучит в груди? Словно капельки воды разбиваются. Я ведь стану тогда совсем мягкой и домашней, а если я тебе надоем? Если я буду слишком слабой и слишком сильно привяжусь к тебе? - голос девушки немного дрожит, пока она рисует картинки не слишком то радужного будущего. Но ей очень хочется знать насколько слабой готов её принять Вальтер, ведь пока что он может только догадываться, какая Аль внутри. Норвежка замечательно научилась строить из себя неприступную снежную королеву за последние три года. Но весь тот лед, что ей с трудом удалось нарастить на сердце мог довольно быстро растаять от тепла его рук и легкой вибрации его голоса, пронзающего все девичье тело.

 Отправлено: 10.05.10 02:10. Заголовок: Порой серые тучи зат..

Порой серые тучи затягивают всю синь неба монотонно-серым покровом не на день и не на два. С утра и до ночи небо низвергает на землю потоки дождевой воды. Все дни кажутся одинаково мрачными, тёмными, словно бы одни сутки по ошибке всевышнего растянулись на недели. На землю не проникает ни одного лучика, и начинает казаться, будто солнце - это ещё один миф, придуманный человечеством, чтобы в этом страшном, неприветливом и неуютном мире было легче жить, по-суеверному в тайне надеясь, что когда-нибудь... Поэтому первый робкий взгляд в разбитую пелену туч видится настоящим чудом, простым, совершенно несверхественным, но всё же чудом, которое отзывается в сердце робкой любовью к каждой маленькой крупинке этого огромного и почти неизведанного мира. Для Гейсслера его солнце всходило над горизонтом. Спасибо вселенной за то, что это происходит в его жизни.
Хрупкое солнышко, прижавшись лбом к груди, дышало Вальтеру в живот. Рейвенкловец чувствовал каждое, лёгкое, точно пёрышко, слово Альвы. Её фразы будто попадали прямо в сердце тонкими ледяными иголочками, таяли и спешили по венам, чтобы донести до каждой клеточки организма волшебный дух норвежской влюблённости. Вальтер впервые в своей серьёзной и прагматичной немецкой жизни ощущал, как у него медленно и верно срывает крышу. Такого раньше не случалось - как будто все шестеренки внутри его головы заработали в обратном направлении, чтобы крепкая стена здравого смысла рушилась, и на её месте прорастали забота и нежность. Каждую чёрточку её лица, спрятанного рядом с торсом Вальтера, юноше хотелось целовать, чтобы она почувствовала, как сильно ему хочется оберегать её, несмотря ни на что.
- Аль, я буду тебя защищать, даже если ты станешь мягкой и домашней. Скажи мне, разве ты считаешь, что нравиться могут только грубые и дикие девушки? Может быть кому-то - да. Я их не смогу понять. Разве приятно, когда слабый пол совсем не слаб и может по всем параметрам перещеголять тебя? Девушку надо окружать заботой, её надо защищать, тогда она будет девушкой. Я только тебя прошу - ты не тай до конца, иначе, я боюсь, ты убежишь от меня, как вода сквозь пальцы, что я даже не смогу тебя удержать.
Вальтер, в самом деле, где-то в глубине души тревожился, что норвежка вдруг изменит своё решение. Что если, оставшись наедине со своими мыслями, она решит, что Гейсслер после всех причиненных ей мучений, не заслуживает ни ногтя девушки? А ведь он уже был полностью готов идти ей навстречу - быть с ней рядом, делить с ней печаль и боль так же, как радость и счастье. Но рейвенкловец пока не загадывал далеко вперед, к окончанию школы, когда понадобиться сделать шаг серьёзнее. Предложение руки и сердца - это прекрасное событие, но не стоит жениться второпях, сначала стоит узнать друг друга, привыкнуть мыслить, не как "ты" и "я", а ещё и как "мы", хотя "мы" только-только появились в полноценном смысле. Пока что же Гейсслер предлагал ей, прижавшись к его груди, слушать, как его сердце, трепеща от счастья, говорит только об Альве - о ней одной. Слегка отстраняясь, Вальтер пробегает взглядом по розовеющему лицу Альвы, восхищаясь её нежными, как сама весна, свежими чертами. А них столько прекрасного несовершенства, что можно глядеть часами, но сейчас Вальтер не в гляделки хочет играть. Он протягивает ей свою руку, будто собираясь пригасить на танец, но это не совсем так.
- Аль, ты позволишь мне взять тебя за руку? Ты сможешь впустить меня в свою жизнь и доверять мне? Потому, что я на самом деле хочу любить тебя и оберегать. Я не сделаю тебе больно, я обещаю.

 Отправлено: 15.05.10 18:38. Заголовок: Альва безумно любила..

Альва безумно любила сказки, но она всегда разделяла быль и не быль, она не была из числа тех наивных девушек, что считают, будто за ними и правда приедет принц на белом коне, спасет из какой-нибудь высокой башне, - предварительно победив дракона или как минимум, поднявшись к суженой по её косе, - и увезет с собой в другое королевство. А потом они будут жить долго и счастливо. Конец. Аль любила сказки со счастливым концом, а иначе, зачем же еще нужны сказки? Нильсен хотелось видеть там красивую жизнь: прекрасных принцесс и храбрых принцев. Но чем старше становилась норвежка, тем осознаннее для становился тот факт, что принцы с принцессами есть только в сказках, так же как и вечная любовь и долгая и счастливая жизнь. А в мире, окружающем её все было по-другому - не так красиво, не так безоблачно. Но в реальном мире был Вальтер, а в сказках его не было, и это выгодно отличало реальный мир, делало его куда более важным для белокурой девушки. Ей было тепло рядом с Вальтером и она и правда так быстро таяла, что опасения немца о том, что она скоро превратится в воду и уйдет сквозь пальцы вполне можно было назвать реальными. Только Нильсен не хотела утекать от него. Он был ей слишком нужен. Она второй раз в жизни открыла свое сердце и теперь просто не имела право, вновь его разбить, потерять, ведь это бы означало конец не просто романа, не просто влюбленности, это бы означало конец самой возможности любить. Белокурая бы после такого никогда бы не решилась вновь полюбить, открыть свое сердце, тогда бы она не просто покрыла сердечко коркой льда, тогда бы она проморозила его полностью, превратила в льдинку. И в её груди бы вместо теплого алого сердца медленно бился кусочек льда. Но Вальтер был рядом, и не стоило ей сомневаться в его чувствах.
- Ты, правда, думаешь, что я когда-нибудь решусь от тебя сбежать? Я не хочу, Вальт - она непривычно сокращает его имя, чуть смущается, даже краснеет, но не исправляется. Ей нравится называть его не так как все окружающие, нравится осознаваться, что между ними что-то особенное, что у неё есть это право называть его не полным именем, уткнувшись лицом в его грудь, вслушиваясь в стук сердца. - Наверное, каждому свое, кому-то нужна сильная и жесткая девушка, грубая, самостоятельная. А я не такая, и я рада, что тебя это устраивает.
Он отстраняется, и на пару мгновений Альве кажется, что земля ушла из-под ног, но Гейсслер протягивает руку, и ни секунды не раздумывая рейвенкловка вкладывает свою ладошку в его, опирается на его руку и спрыгивает на пол, оставляя школьную сумку на подоконнике, который еще хранит тепло её тела.
- Это не Коломбина любит Доктора, это я люблю тебя, Вальтер - шепотом, сама боясь произносимых слов, говорит девушка, и прижимается к юноше, свободной рукой обнимая его, вновь вслушиваясь в ритм его сердца, пытаясь осознать, как оно отреагировало на её признание.

 Отправлено: 21.05.10 14:43. Заголовок: Через щели в старых ..

Через щели в старых замковых окнах, до которых ещё не добралась рука завхоза, не способного, впрочем, всё равно решить большинство проблем иным способом, чем собственными руками, долетали порывы ветра, будто напоминая нежным влюбленным, что на улице уже во всю царит осень. За окнами почти не отыскать зелени. Жухлая серая трава застилает двор, высокие деревья, обронили под ноги красно-желтые наряды, нещадно уминаемые теперь ногами шумной детворы, закутанной до самого носа факультетскими шарфами, чтобы ненароком, заигравшись, не продуть шею или не застудить грудь - все наслышаны о чудодейственной настойке мадам Помфри, которая самого простудного больного поднимет на ноги, а потом никто не хотел знакомиться ближе с этим поилом. Глядя через плечо Альвы во двор, Вальтер не мог поверить, что где-то рядом всё идёт своим чередом. Ему кажется, есть только он. Он, и маленькая хрупкая льдинка, которую он мечтает согревать. И пусть сам Гейсслер всегда был заядлым прагматиком, который не то, чтобы отрицал смешные и невинные истории про прекрасных принцесс и принцев, но не верил им. Сегодня, сейчас, ему так хотелось верить в сказки, где обязательно будет счастливый конец. Теперь с его сердцем будет всё хорошо, ведь рядом останется она, а, если есть она, то их сказка непременно будет волшебной, доброй и полной любви.
- Даже если ты решишься, я тебя всё равно не отпущу, - в его голосе столько неподдельной заботы, которую он готов дарить ей одной - девочке, которая сейчас так неожиданно румянится, вероятно, от какой-то случайно мысли, смутившей её чуткую душу. Гейсслер пока может лишь догадываться, о чём думает Альва в эту секунду, но ему хочется верить, что однажды настанет такой день, когда они будут понимать друг друга с одного взгляда.
- Я знаю, что мне нужна только одна девушка - та, что стоит передо мной. Может быть, ещё не скоро мы сможем оставить позади наши маски, за которыми мы так долго прятались, боясь признаться друг другу, но я хочу узнать тебя лучше, Аль. Я люблю тебя сильнее, чем мог бы доктор полюбить Коломбину. Потому, что я настоящий, не выдуманный, и ты сейчас самая настоящая для меня, - Вальтер обнимает девушку, прижимая её к себе. Он осторожен и нежен. Он боится испугать её, боится сделать ей больно. В его жизни ещё никогда не было девочки, о которой ему нужно было бы заботиться. Сколько бы приятельниц ни было в числе его знакомых, с ними рейвенкловец мог обсудить урок или поговорить на философские тем, но у него не было причин, чтобы задумываться, романтично ли он себя ведет. Не выглядит ли он слишком скрытным или напротив, потерявшим голову мальчишкой. Ему никогда не доводилось обнимать девушек, а потому он чувствовал себя на тропе любви неопытным пионером, опасавшимся сделать глупость, обидеть или испугать. Он был уверен, что Альва - девушка, которая требует совершенно особенного обращения. маленькая ледяная статуэтка, если быть с ней грубым или жестоким, она расколется на множество маленьких льдинок. Больше всего Гейсслер опасался, что может в любую секунду потерять её. Было сказкой, что она сейчас, с ним и говорит, что любит. И никто не должен нарушить эту идиллию.