Отправлено: 29.08.08 02:13. Заголовок: My sweet nightmare

 Отправлено: 29.08.08 02:16. Заголовок: Внешний вид: ночная ..

Внешний вид: ночная длинная белая сорочка до пола, украшенная тонкой ленточкой под грудью. Короткие рукава. Сверху - светлый халат с длинными рукавами. Волосы распущенные, непричёсанные, но до "взрява на макаронной фабрике" далеко. С собой ничего нет.

Время бежало вперёд, а Блоссом казалось, что оно стоит на месте. О том, что уже поздно она узнала только тогда, когда однокурсницы вернулись с гуляний. Стало шумно, но только на время, короткое время, как показалось Блоссом. Она уже не сидела на полу, как было пару часов назад, поскольку совсем не хотелось отвечать на многочисленные вопросы знакомых, что она там делает. Это оригинально, когда спросили один раз, может два. Но каждая вошедшая – уже слишком. Блосс легла на кровать и укрылась пологом. Сейчас её мирок сократился до размеров кровати. Снаружи было пустое неизвестное пространство, где кто-то жил, но сейчас это было не интересно.
Блоссом старалась заснуть. Она ложилась и закрывала глаза. Её начинало раскачивать. Мерещились шорохи, звуки. Слышался треск огня, и казалось, что кто-то лежит рядом. Бло просыпалась в страхе. Она почти ощущала дыхание на своём горле. Ей мерещился Кристиан с клыками, как у диких зверей. Он готовился разорвать её кожу, окрасить одеяло и сорочку в ярко-красный, а потом бросить её лежать здесь. Утром её не станут искать, может ближе к вечеру встрепенуться. Кто-то из девочек заглянет сюда. Будет столько крику, что невозможно вообразить. Кровь… повсюду кровь, а они и не заметили ничего ночью. И только маленькое тело с остекленелыми широко распахнутыми глазами будет одиноко лежать так, будто совершенно непричастно к этому шуму. Кожа из нежно-розовой станет совсем серой, а губы потемнеют.
Уэлш слышала, как стучит сердце каждый раз, когда резко проспалась. Она уговаривала себя поспать, старалась внушить, что это только сон, и ничего страшного не случиться, но не могла ничего поделать. Что могла сделать Блоссом Уэлш? Её кошмары не давали ей уснуть. Ещё утром она сходила с ума потому, что её сны были эротическими, но уж лучше пусть было бы так. И сейчас единственное, что пришло в голову Блоссом… но это сумасшествие, хотя что ещё остаётся? Да, хаффлпаффка решила, что клин можно выбить только клином. Ей необходимо было взглянуть на Кристиана, удостоверится, что он спит, а не готовит план мести. Это было глупо и бессмысленно, но Блосс утешала себя тем, что хуже не будет. Она не решилась надеть тапки, чтобы не шлёпать по полу. Её голые ноги прикоснулись к полу. Было бы очень холодно, если бы не ковры. Блоссом накинула на ночнушку халатик, чтобы совсем не околеть. Она тихо двигалась в сторону двери. Уже в гостиной можно было не бояться, что её кто-то услышит. Потом Уэлш стремглав поднялась по лестнице к спальне мальчиков, опасаясь, что кто-то обнаружит её присутствие. Приложив ухо к двери, девушка вслушалась. Было тихо. Дверь немного скрипела, но Блоссом надеялась, что это никто не заметил. Её едва слышные топ-топ. На была здесь раньше, правда днём. Ночью всё казалось иначе, однако Кристиан обнаружился сразу. Он лежал в… эм, весьма необычной позе. Одна рука безвольно повисла над полом. Другая же покоилась на животе. У Блоссом кольнуло сердце. Он смотрелся таким милым, невинным. Черты лица разгладились. В лице читалось только спокойствие и безмятежность. Мерное дыхание вздымает грудь. Блосс чувствовала, как страхи уползли куда-то в дальний тёмный угол, оставив девушку совсем одну. Ей было больно и горько смотреть на Керна. Сегодня она предала его, отказалась. Ей не стоило сюда приходить, как и ловить в коридоре, впрочем.
«Надо уходить!» - толкнула она себя, но умоляла остаться ещё на пару секунд. Девушка опустилась на колени перед кроватью. Его лицо было совсем рядом. Она могла разглядеть, как дрожали его реснички. Ладонь Блоссом замерла над лицом Кристиана. Девушка боялась, что прикосновение разбудит юношу, поэтому могла лишь ощущать прослойку воздуха между его кожей и её тонкими пальчиками.
«Я не хотела, чтобы нам было так больно… я только хочу сделать хорошее для всех, но это невозможно без плохого для тебя и для меня». Блоссом не заметила, как пара слезинок побежала по правой щеке. Она не хотела плакать сейчас, и это была лишь минутная слабость и ничего больше.

 Отправлено: 29.08.08 18:24. Заголовок: Ах, эти сны... даже ..

Ах, эти сны... даже если в реальности вас смешали с грязью, подсознание все равно докопается до самых светлых воспоминаний, до самых потаенных желаний и покажет вам их ночью, под покровом тьмы. Крис и сам не подозревал, после всего сегодняшнего кошмара, что его сны окажутся такими милыми и приятными. И что в них будет фигурировать блондинка, изумительно похожая на Блосс. Он не видел ее лица, но, поверьте, лицо в этом сне не играло ни малейшей роли. Сначала шея, с которой Крис убирал светлые, как пшеница, волосы, и которую покрывал нежными поцелуями, потом плечи, потом грудь. Ммм, какая это была грудь!.. Пускай и во сне, все краски были приглушенными, все чувства были словно сквозь марлю, но даже так Керн чувствовал шелк ее кожи и магический аромат ее духов. В реальности так не бывает, а сон охотно подкидывал ему все новые и новые эротические образы. Наверное ты, Кристиан Керн, и правда чертов извращенец, раз заводишься от таких личных проблем в настоящем мире. Или это крики Блосс побудили тебя на такое? Наверняка ты хочешь, чтобы и сейчас она закричала так же, но это всего лишь сон, поэтому с ее губ сорвется вымученный стон, который ты тут же поймаешь в свой поцелуй. Ты по-прежнему не видишь ее лица, но ты наощупь находишь ее губы и блаженно улыбаешься. Ты не разговариваешь во сне, Керн, нет? А то вокруг тебя лежат еще пятеро парней, которые не прочь послушать твои полуночные стоны, а потом скопировать их и высмеять тебя. И вовсе неважно, что им тоже снятся такие сны - в силу возраста, да и многих других обстоятельств, они снятся всем, и поэтому все так рады над ними посмеяться.

Кристиан думал, что его сон продолжается, когда увидел рядом со своей кроватью чей-то белый силуэт. Наверное, это сон сменился, и девушка, безумно похожая на Блоссом. Крис не понимал, что уже не спит, и поэтому считал, что ему все можно в его сне. Его губы расплылись в блаженной улыбке, а ее рука... она приблизилась к лицу Кристиана. Юноша думал, что это лишь такая игра - поймать ее за руку, и все начнется сначала. Правой ладонью, которая лежала на груди Керна, он резко схватил ее за руку, чтобы мечта не убежала и не растворилась в ночной дымке. Он слышал где-то, что если тебе во сне протягивают руку - хватай, иначе через секунду твой сон обратится кошмаром. Кристиан не верил в подобные бредни, но сейчас почему-то вспомнил и решил последовать совету профессиональных сновидцев.
- Ммм... Блосс, это ты?.. - мечтательно произнес он. - Блосс... Блоссом...
Девушка оказалась на удивление материальной, казалось даже, что в запястье у нее бьется частый пульс, а руки ее не то холодны, не то горячи, словно она чего-то напугалась.
Удивленный таким странным и реалистичным сном, Крис широко раскрыл глаза и понял, что уже давно не спит - или же он сошел с ума и уже не может отличить сна от яви. Но перед ним действительно была настоящая Уэлш. Сказать, что Кристиан удивился - это значило не сказать ничего. Он испугался, не потому, что думал, что Блоссом может его убить, а просто от неожиданности. Сон слетел с него в тот же миг, и юноша произнес уже совсем другим голосом, в котором знающий человек мог отметить нотки презрения:
- Что ты здесь делаешь?

 Отправлено: 30.08.08 02:48. Заголовок: Тот, кто не видел св..

Тот, кто не видел свою вторую половинку спящей, вряд ли поймёт это тёплое, щемящее чувство нежности, которое разливается по сердцу. Кажется, что тебе доверили какой-то важный, но добрый секрет или вверили полную заботу об одной, милой, беззащитной душе. Тебе хочется коснуться лица или руки, чтобы поверить, что это не ангел и не сон, а настоящий живой человек. Секунды, проведённые около спящего Кристиана, казались девушке самыми волшебными. С каждым его дыханием Блосс ощущала, как в её сердце всё прибывает тепло. И в какой-то момент, когда хаффлпаффка окончательно забыла, что было сегодня днём, где она и то, что следует уходить, её покой был разорван на части. Представьте себе восхитительнейшее полотно – шедевр, вокруг которого собираются миллионы туристов, но вот чья-то беспощадная рука разрезает холст по середине, оставляя зияющую пропасть. И из этой пропасти на Блоссом смотрели глаза Кристиана.
Блоссом поверила или хотела поверить в то, что Кристиан был рад её видеть. И даже внутри что-то так заискрилось, что трудно было вздохнуть. Но это длилось только миг. Один короткий миг. А в следующее мгновение голос Керна резко изменился. Уэлш не могла понять возможно, его секундная нежность – всего лишь ловушка, чтобы ухватить Блосс крепче за руку и не дать ей уйти. И Уэлш снова оказалась в западне, только сейчас у неё не было такой твёрдой уверенности в себе и возможности кричать. Ей не хотелось обнаруживать своё присутствие. Чёрт знает, что может случиться, если об этом поползут слухи, особенно, если они дойдёт до декана. Поэтому, Блоссом старалась быть тихой, как мышка. И даже неожиданность событий не заставила её удивлённо вскрикнуть.
Это очень походило на сцену в коридорах, только Блосс была в ночнушке, а Кристиан лежал, и всё происходило гораздо тише. А ещё в лице Бло можно было отыскать лишь растерянность, неловкость и испуг. Она не могла придти в себя.
- Я… я… - хаффлпаффка пыталась найти слова, которые могли бы объяснить её присутствие здесь. Всё, что она скажет, будет использовано против неё самой. Это очень правдоподобно, особенно после коридоров, что она опять пришла из-за снов, правда других на этот раз. Или, может, она просто ходила во сне? А что, очень мило, не правда ли? Или она заблудилась ночью – ещё более забавный вариант. Уэлш знала, что если солжёт, то её мигом раскусят, и тогда она вообще будет шугаться каждой тени. Но что тогда ей сказать. Блоссом растеряно шарила взглядом по полу, точно там в любую секунду могла появиться подсказка, но ничего подобного не происходило.
- Я не хотела тебя будить, - прошептала она. И в голосе Бло звучало раскаянье и испуг, точно слова вылетели против её воли. Блоссом огромными глазами смотрела на Керна и не знала, что ей ещё сделать или сказать. Она не ответила на вопрос. А он и так не хотел её видеть, это было слышно по его голосу. Точнее по последней фразе.
Сейчас и здесь реальным казались только три существа: сама Блоссом, Кристиан и его презрение. Оно стояло между ними каменной стеной, но Блосс хотелось продавить, разрушить её. Сейчас ей казалось самым страшным то, что в его глазах теперь осколок зеркала снежной королевы, который позволяет видеть Бло в ложном свете, и она сама вложила это стекло в Кристиана. А она так желала быть честной, быть хорошей или хотя бы не такой чудовищной, как ему кажется.
- Крис, - её голос сломался. Она не могла проговорить его имя до конца, это было почти кощунством, едва ли меньшим, чем звать по фамилии. Блоссом коснулась пальцами свободной руки тыльной стороны его ладони. Нежно, едва ощутимо, чтобы не напугать, чтобы не разозлить.
- Я никогда бы не смогла возненавидеть тебя. Я просто хотела, чтобы бы ты так думал. Я так запуталась… так запуталась…

 Отправлено: 30.08.08 15:04. Заголовок: Я запуталась, запута..

Я запуталась, запуталась... Наверное, Блосс могла бы повторять это вечно, как мантру, защищающую ее от холодного взгляда Кристиана. Но он не обращал внимания на ее испуганный лепет, для себя он уже все давно решил. А ведь Крис считал, что мужчину украшают твердость и непоколебимость в своих решениях, и всякие разные сны, мало ли что он там видел, не должны делать его слабее.
Керн нервно выдернул руку и отодвинулся от девушки к стене. Она не хотела его будить, но все равно разбудила, не хотела, но сказала, что ненавидит, как будто кто-то специально заставляет Уэлш совершать поступки против ее воли. Для Кристиана не существовало простого "прости"; неужели она считает, что может говорить и делать все, что угодно, а потом сделать страшные глаза и скробное лицо и думать, что все пройдет, как будто ничего и не было? Интересно, долго ли она тренировала эти наивные глаза сегодня перед зеркалом?
Когда-то в детстве каждый мальчик хоть ненадолго, но задумывался о том, как будет принцем и спасет прекрасную принцессу из замка, а потом женится на ней и они будут жить долго и счастливо. Вот и Крис рассказал эту сказку своему отцу, а тот почему-то долго и задумчиво смотрел на него, а потом добавил: "Женщины, сынок, такие существа... сначала вы любите друг друга, а потом выходит так, что вы оба ненавидите тебя одного". Тогда четырехлетний малыш не придал значения словам отца, а после тот и вовсе исчез - но сейчас отчего-то вспомнилась эта фраза, и Кристиан понял всю ее правильность и трагичность. Он уже не чувствовал, что способен ненавидеть Блоссом, просто отгораживался от нее завесой отчуждения, чтобы не подпускать к себе ближе. А она его ненавидит, она сама так сказала, да и сам Керн уже начинал заниматься замобичеванием - самовлюбленный эгоист, который не заметил, как его девушка отдаляется. Он бы даже попросил прощения, если бы его гордость позволила это сделать; и за свою гордость он снова ненавидел себя.
Почему же тогда Блосс сейчас пришла к нему? Может, она ходит во сне? Хотя на лунатичку совершенно не похожа. Значит, она пришла извиниться, значит, Кристиан оказался прав, и Уэлш считает, что можно все загладить просто словами извинения. Ей, безусловно, есть в чем считать себя виноватой, и Крис с радостью перечислил бы ей все грехи, за которые надо вставать на колени и умолять по пощаде. Но он этого не сделает, потому что ему не хочется посвящать в свои личные проблемы всю спальню мальчиков, и еще ему хочется спать.
И только одно мешало сейчас Керну просто перевернуться на бок и послать ночную гостью куда подальше - он все-таки еще человек, и нельзя так обходиться с людьми. А ведь Крис всегда считал себя слишком мягким, слишком удобным "мальчиком для битья", но в который раз не смог преодолеть себя.
- Запуталась? - Усмехнулся он. - Может быть, ты скажешь мне, что все это лето пряталась от меня тоже потому, что запуталась?
Кристиан говорил громким, звенящим шепотом, его едва ли было сложно услышать, но он не обращал на это внимания.
- Ты сама накрутила себе там что-то, Блоссом Уэлш, и сама же меня за это возненавидела. А я не собираюсь расплачиваться за твои глупые фантазии.

 Отправлено: 31.08.08 00:53. Заголовок: Это лето было таким ..

Это лето было таким долгим. Каждое утро Блоссом выходила на пробежку, а в её голове появлялись одни и те же образы. Она думала о том, как приедет к Кристиану. Ей виделось его удивлённое лицо, когда он обнаружит Бло на пороге. Потом она вручит ему подарок, прошепчет: «С днём рождения!», и себя тоже подарит… О да, маленькая испорченная Бло обладала очень богатой фантазией. Она заставляла себя бежать ещё быстрее, когда думала о глубоких поцелуях, о грубых объятиях, вспышке от прикосновения двух обнажённых тел. Боже, она была готова бросить все свои идеи и отправиться к нему, и только внутренний голос резко, грубо одёргивал Уэлш, напоминая, что грош цена её тренировкам, если она будет ради минутной страсти забывать обо всём на свете. Нельзя взять и на секунду прервать самоотречение, как будто поставить фильм на паузу, чтобы сбегать к холодильнику за едой. А ещё её отрезвляло присутствие кузена с ружьём. К тому времени она уже обнаружила существование этой парочки. Нельзя было пасовать перед чужими глазами. И вообще нельзя, если она хочет быть сильной, а сейчас Блоссом чувствовала, как силы её покидают. Просто хотелось спать. Лечь и заснуть, чтобы весь день был забыт, как страшный сон. Или не был – это не имеет значения. Сейчас уже ничего не имело значения. Ночь как будто вступила окончательно в свои права, и даже Уэлш оказалась у неё в подчинении. Всё случившееся, все чувства и желания были ослеплены желание сна. Это вполне нормально, учитывая, сколько сил сегодня потратила Блоссом на то, чтобы отвечать на все выпады Кристиана. Девушка поднялась на ноги. Она уже не могла быть, ни грустной, ни язвительной, ни злой. Острые слова просто вязли в ней, как мухи в сиропе.
- Прости, Крис, но я уйду. Ты думаешь, что я пряталась от тебя, думаешь, что я ненавижу тебя. Я даже не знаю, как объяснить, что возможно есть места, где нет почты и нет сов, нет даже пера или ручки. Я хотела сказать тебе что-то, но ты меня не слышал или не хотел слышать. Я стучалась в закрытую дверь, я требовала открыть, я умоляла, но это не помогает. Я могу, конечно, поползать здесь на коленях, но вряд ли тебе будет до этого дело, - Блоссом говорила совсем тихо. Её голос можно было принять за шелест ветра или за шорох упавшего одеяла. Она не хотела громко говорить, да и не могла уже. Сложно было разобрать в темноте, что говорят её глаза. Они почти не блестели. Только пара белых бликов плясала в глубине по-ночному больших зрачков.
- Ты сам решил быть врагами. Я надеялась, что мы сможем забыть на пару часов о вражде. Мы могли бы посидеть и поговорить о чём-то приятном, но ты решил, что лучше не сдавать позиции. Пусть будет так. Я знаю, что тебе будет грустно, когда меня не станет. И просто обидно, что последнее, что ты сможешь вспомнить – это наша ссора в коридорах…
Даже слова о смерти вышли сейчас у хаффлпаффки такими простыми, точно она говорила об отъезде. Никаких сожалений. Поток красноречия у Блоссом иссяк. «бум-бум-бум» - простучали её пятки дорогу до двери. Этот звук самой Уэлш казался очень громким, точно стук молотка. Она обернулась, стоя в дверном проёме, перед тем, как закрыть а собой дверь.
- Понимаешь, Кристиан, я больше не буду пытаться подойти к тебе, заговорить, попросить прощения. Это был последний раз, я обещаю, больше такое не повториться, - Уэлш потянула не себя дверь и мужская спальня, Кристиан и всё прочее для Блоссом исчезло, растворилось. Её выключили, вынули из сети, нажали на кнопку off – как хотите. Сил хватило только на то, чтобы присесть на ступеньки. Блоссом скрестила на груди руки с разбитыми на занятиях костяшками пальцев, волосы упали на щёки, голова прижалась к стене. Какие-то мысли по инерции всплывали в голове, как последние гаснущие кадры на уже выключенном телевизоре, но они таяли-таяли. Прошла доля секунда, а Бло уже была на пути в страну, где нет чувств, нет эмоций, снов, мыслей, мечтаний, есть только тишина, пустота и сон…

 Отправлено: 08.09.08 20:50. Заголовок: Для того, чтобы заст..

Для того, чтобы заставить мужчину почувствовать себя чудовищем, нужно сначала вылить на него целую бочку негативных эмоций, затем дождаться его весьма предсказуемой реакции, а затем состроить из себя невинного ангелочка и попросить прощения за все свои грехи, и для профилактики даже за несовершенные. Тогда любой представитель мужского пола почувствует себя настоящим козлом. Кристиану не потребовалось много времени, чтобы окончательно проснуться и понять, что Блоссом уже исчезла из его спальни, выставив его полным ничтожеством. Но зато Керн словно целый век сидел на кровати, приложив холодную ладонь ко лбу и думая, что же делать теперь. Уязвленное самолюбие временно отошло на второй план, а на первый вышла тяжелая мысль о том, что, возможно, это унизительно - стать для своей девушки тем, кем ты не рассчитывал стать в самом страшном кошмаре. Мысль о кошмаре - быть может, он все еще спит, ну пожалуйста, пожалуйста, пусть это будет только сон! Иногда все хорошие сны так заканчиваются. Но выбирать не приходилось, потому что Криса окружала суровая реальность, и ему пришлось подняться с кровати.
Несмотря на холодное время года, Крис был в одних пижамных штанах, и он даже не удосужился накинуть себе на плечи простыню. Оглядевшись вокруг и убедившись, что никто не проснулся (что, в принципе, было весьма странно), юноша подошел к двери и снова обернулся. Почему-то ему казалось, что он совершает преступление: блуждание по ночам не было легальной забавой для учеников Хогвартса, но это было не то, что сейчас мучало Керна - казалось, что он преследует какую-то неверную цель, и если сейчас выстрелит и промахнется, то убьет все, что было ему так дорого. Кристиан запутался, и чтобы найти верную дорогу, ему было просто необходимо найти в этой суматохе Блосс, схватить ее за руку, и уже вместе они выпутаются из этой тьмы.
Уэлш сидела на ступеньках, и... кажется, она спала. Бесцеремонно вторглась в сон Керна, а сама тут же прикорнула, не дойдя до собственной спальни. Она была так беззащитна, смешна, но Крису казалось, что тревожить ее покой - это его святой долг. Вот только хотелось посмотреть на нее, маленькую, слабую - хотя таковой она себя признавать категорически отказывалась, - пока она еще не спорит и не ругается. Как будто ничего днем, и все пять месяцев раньше - ничего не было, и они снова будут вместе. Хотелось сесть рядом, обнять девушку, положить голову ей на плечо, и в таком положении уснуть вместе, прямо на ступеньках, чтобы утром их нашли и даже не смогли смеяться от удивления. Но между желаемым и возможным была невероятная пропасть - сначала надо было понять друг друга, а потом уже засыпать на лестнице.
- Блосс... - наконец, решился сказать Кристиан, и опустился перед ней сначала на корточки, а потом и на колени - так удобнее. Он два или три раза взмахивал рукой, чтобы дотронуться до ее лица, но не делал этого: слишком много нежности и мягкости было в этом жесте, чтобы делать его сейчас. Его могут понять неправильно, да и обида все еще грызла сердце: ты не простил ее, но уже хочешь прижать к себе и поцеловать. По-моему, это странно, не так ли, Крис?
Но он на то и был прирожденным политиком, чтобы не вести долгих разговоров со своей совестью и повиноваться здравому смыслу. Или не совсем здравому... и не совсем смыслу.
Кристиан нащупал руку Блоссом и дотронулся сначала до большого пальца, на котором красовалась почти свежая царапина, потом обхватил его, а потом взял в свои большие руки всю ладонь и ощутил то, чего так давно уже не чувствовал: ее рядом. Странно, но вся злость мигом улетучилась. Как бы Блосс не пыталась спрятать свои женские чары, они у нее были - такие же яростные, как у главных кокеток Хогвартса, а может даже и сильнее - ведь золото там, где не каждый его увидит.

 Отправлено: 14.09.08 02:39. Заголовок: http://static.diary..

сказать: "Апарекиум!"

прости, прости, прости

Иногда сон – это проекция наших желаний, иногда – это ожившие кошмары, которые ждут ночи, чтобы выбраться из укромных уголков. Некоторые сны – всего лишь впечатления от прожитого дня, недели, месяца, а иногда ты видишь только своё отражение, вывернутое наизнанку и рассказанное причудливыми образами…

Девушка сидела на холодном деревянном полу. Маленькая свечка отчаянно боролась с темнотой, но света едва хватало, чтобы увидеть свои ноги. Пламя бешено плясало, как будто охваченное лихорадкой. И только звуки снаружи подсказывали, где всё происходит. Океан, буря, скрип мачт и стон дерева, которое еле удерживает натиск волн. Ноги и руки стали холодными и посинели. Тело не хотело слушаться. Есть ли кто-то живой рядом? Кажется, нет. И все другие звуки тонут в общей какофонии. Так прошло много времени. Сказать точно, сколько, невозможно. Может час, может день, может неделя… никакого просвета и надежды. Только океан, только несколько огарков свечи и маленькая фигурка, скорчившаяся в темноте. Эти звуки появились внезапно, и сначала казалось, что это всего лишь галлюцинации, но нет, хотя звуки обрывались или долетали слабо, где-то действительно играл орган. Девушка нашла в себе силы, чтобы разомкнуть веки. Она взяла в дрожащие негнущиеся руки почти догоревшую свечу и поднялась на ноги. На ощупь получилось отыскать ступени, ведущие на палубу. Девушка распахнула люк и едва не была сбита накатившей волной. Орган играл громче. Пустая палуба, шторм, ночь, или просто кто-то спрятал солнце за ржавым настилом туч. Одежда мгновенно промокла. Волны накатывали и жадно лизали корабль. Впереди была фигура. Может, это всего лишь наваждение и за пеленой дождя никого нет? Но она точно знала этот силуэт, это он. Конечно же, это он! Она поспешила вперёд, стараясь удержаться на ногах. Осталось всего несколько шагов. Она близко, но ещё не может различить черты. Впереди волна, готовая обрушиться на них и смыть в океан. Последнее, что смогла сделать девушка – это из последних сил кинутся вперёд и обнять фигуру, чтобы навсегда сгинуть вместе…

Блоссом была слишком глубоко в своём подсознании, чтобы услышать, как её зовут или почувствовать, как касаются её руки. Она была далеко и даже не собой. Её сон был таким пугающе реальным, что реальность отступила на шаг назад. У Блосс и вправду совсем закоченели руки и ноги. Часы где-то ниже, в гостиной, пробили четыре часа. Этот звук неожиданно возник и во сне и, точно нить Ариадны, стал выводить Бло из иллюзорного мира в реальный. Правда, всё это происходило медленно. И Блоссом не сумела покинуть корабль и, следуя реалиям сна, резко повернулась и обхватила Кристиана за шею и тут же поцеловала, правда едва ощутимо. Впрочем, этого времени хватило, чтобы окончательно проснуться. Блоссом увидела перед собой Криса, живого и настоящего. Она мгновенно покраснела и спрятала руки за спину. Сложно было сказать, толи девушку смутил её поступок, толи то, что Керн сидел перед ней без рубашки и, хотя для юношей это никак не возбраняется, Уэлш это казалось весьма пикантным.
- Привет, - тихо произнесла она, и в её голосе слышались нотки удивления. Руки из-за спины Блосс всё же достала, чтобы скрестить их на груди – так всё же было гораздо теплее. Бло хотела бы, наверно, понять, что Крис забыл здесь, но спросонья её мозг едва мог что-то анализировать. А сама девушка едва сдерживалась, чтобы не прижаться к Кристиану. Он казался таким… тёплым.

 Отправлено: 20.09.08 10:51. Заголовок: что-то невразумитель..

сказать: "Апарекиум!"

что-то невразумительное о.О

Ночь становилась похожа на какую-то театральную пьесу нового времени - не слишком понятную, но все равно прекрасную, словно чувствуешь себя частью какой-то великой тайны, непонятной пока никому, но когда ее поймут, ты войдешь в Пантеон ее главных хранителей. Кристианом правил рассудок, но обстановка вокруг и отсутствие точного курса движения свели его на нет, оставив лишь чувства и ощущения. Как корабль, затерявшийся в открытом море в тумане, он "шел по приборам", то есть доверялся своей интуиция, которой следовал впервые за долгое время. Но если даже он сейчас чувствовал себя словно в тарелке ванильного мороженного - приятно, но странно, - то Блоссом наверняка и вовсе потеряла способность рассуждать и действовать логически.
Она еще не совсем проснулась, но уже потянулась к нему, так близко она была сейчас, так нежно прижималась к нему, и в сердце что-то дернулось - неужели можно на нее сердиться? Кристиан вспомнил, как любит эту странную девушку, и все ее не менее странные порывы, пускай иногда все попытки понять ее остаются бесплодными. Очарование Блосс было именно в том, что она была непредсказуема: пусть иногда ее загадки пугали молодого человека, но ведь он не имел права просто так отступаться от своей любви. Тогда, днем, он чувствовал себя обиженным, оскорбленным, униженным, но сейчас это казалось Крису только эгоистичным порывом человека, который слишком любит себя - а может, она действительно запуталась, ей страшно, а он... он должен ее поддержать.
Едва Кристиан подумал об этом, девушка испуганно отшатнулась и, как ему показалось, смутилась - но в темноте не было видно, покраснела ли она, да и не хотел Крис думать о том, что Блосс чувствует себя неловко. Это было ее личное право, как и право на тайны, и нужно было уважать их. Юноша лишь не хотел быть виноватым.
- Привет, - растерянно улыбнулся он. Нужно было сказать что-то еще, но слова не приходили. Иногда людям нужно, чтобы кто-то мог прочитать их мысли - в голове они не складываются в речь, не находят выхода, но они есть и это главное. Может, Блоссом поймет его без слов? Кристиан знал, что для чтения мыслей нужны годы обучения и талант к этому делу, но ведь есть же в мире сила, которые выше магической науки? Если и есть, то сейчас самое время ей проявиться. Сам Крис видел, что девушка замерзла, и хотелось прижать ее к себе, чтобы согреть. Он пододвинулся к ней, так, что ближе уже невозможно, но все еще не мог решиться сказать что-то кроме банального "привет".
Слова никогда не приходят вовремя, это истина, не поддающаяся объяснению. Но не достаточно ли того, что они с Блосс удивительно вовремя сегодня пришли друг к другу, чтобы поймать это волшебное время, четыре утра, когда все спят, и только они вдвоем могут сидеть на ступеньках и пытаться объясниться. Возможно, во всем был виноват этот туман, который застилал мысли Криса, но не его чувства, и юноша боялся, что если туман рассеется, то с ним уйдут все эти ощущения, а, может, и сама Блосс. Неужели сон все еще продолжается? Если так, то меньше всего на свете Крис сейчас хотел бы проснуться.

 Отправлено: 22.09.08 22:45. Заголовок: Блоссом хотелось вер..

Блоссом хотелось верить в то, что кроме сейчас ничего не существует. Как было бы приятно остаться навсегда в этот моменте, чтобы стрелки на часах перестали вздрагивать и хрипеть. Чтобы тишина возвещала о том, что весь мир вокруг погрузился в сон, и только двое на ступенях лестницы пытались объясниться. Блоссом казалось, что на неё катиться снежный ком, такой огромный, быстрый, опасный. Он, без сомнения, раздавит её, и нет никакого пути к спасению, поэтому всё, что оставалось ей – это сжаться в комок и ожидать удара. Но его не было. Блосс ощущала не боль, а накатившую тёплую волну. Кристиан приблизился к ней, но не делал последнего шага, оставляя за Бло право выбрать: остаться или уйти. И Блоссом чувствовала, что внутри клубится страх. Страх причинить более и, ещё больший - быть обманутой, отвергнутой. Хотелось отступить назад, оттолкнуть, убежать, спрятаться. Ощущения, точно с улыбкой, нежными руками, на неё пытались натянуть намордник и привязать на поводок. А Блоссом ничего в своей жизни не боялась больше поводков. Ей не хотелось быть чьей-то собственностью, её не прельщало быть будущая-миссис-кристиан-керн.
Большие глаза Блосс в темноте пытались отыскать какие-то знамения, который помогли бы решить, что делать. Но Кристиан был рядом, совсем близко. Живой, из плоти и крови, а не мираж из снов. Может быть, она сможет рассказать ему, что чувствует в эту минуту. Он был нужен ей этой ночью... особенно этой ночью. Её последнее прости. Она надеялась не разжечь костёр, а разогреть угли, чтобы они грели его тёплыми воспоминаниями, если сама Уэлш канет в лету или перестанет существовать в его сердце. Она хотела открыть ему не своё сердце, но свою душу, такую глубокую, тёмную, мрачную, которая хранит тайны её существа, но на это уходят годы, а у них есть всего пара часов.
И вечное отошло на второй план. Блоссом не любила руководствоваться страхом. Она боялась утонуть в собственном ужасе и никогда не выбраться из него, поэтому она боролась с собой каждый день, заставляла делать что-то против своей воли. Это было грубое воспитание, но, кажется, оно имело свои плоды. Она прорвалась сквозь бурю, бесновавшуюся в душе и, схватив ладонь Кристиана, прижала её к своему сердцу. Оно билось так, что трудно было дышать. Она хотела, чтобы Кристиан знал, как ей страшно, чтобы он был рядом, но не пугал.
- Не верь мне, Крис, потому что, чтобы я ни говорила, я тебя всё равно люблю. Я просто боюсь и тебя, и себя, и того, что я могу сделать.
Блоссом было так горько и стыдно, что она призналась в своей слабости, так что девушка прижалась щекой к груди Керна - лишь бы не смотреть ему в глаза. Ей казалось, что едва он заглянет в её глаза, он будет рассержен или расстроен. И этот страх перекрывал всё остальное, что чувствовала Блосс. Он поднимался к горлу и, будто душил её изнутри. Его не убрать, не прогнать, не снять.
- Обними меня, - как-то совсем тихо прошептала Блоссом. Находясь рядом с ним сейчас, Бло ощущала не желание, а потребность, огромную, сильную, быть для него слабой, беззащитной и маленькой.
Блоссом чувствовала скованность, ощущая как энергия Кристиана подступает к ней. окружает. Ещё несколько секунд, самых долгих и жутких, прежде чем они окажутся одним большим шаром энергии. И Блосс казалось, что в этот момент она потеряет себя, что она раствориться и не сможет уже уйти от Криса, оставить его одного тут, в Хогвартсе, без защиты. Но отступать было поздно, поэтому Уэлш только зажмурилась, до последнего сопротивляясь тёплым накатывающим волнам, уносившим Блоссом в мир далёкий от пожирателей, войны и идеи о спасении мира.

 Отправлено: 10.10.08 14:34. Заголовок: Ночь - время, опутан..

Ночь - время, опутанное тайнами, которые идут за нарушителями ночного спокойствия, как волки по следу своей жертвы. Когда-нибудь они, ведомые аккуратной дорожкой запаха, настигнут и вцепятся в горло, но чаще всего след теряется с рассветом. В тайне Криса и Блоссом не было ничего страшного, ничего такого, что могло бы их погубить так яростно и безжалостно, как эти волчьи когти ночной прохлады.
Не чувствуя ни этой самой прохлады вокруг, ни темноты, давящей и сжимающейся вокруг плотным кольцом, ни опасности, которая таилась за каждой дверью и могла выскочить оттуда, прозаично шлепая босыми ногами, Кристиан изучал Блосс, будто видел ее первый и последний раз в жизни. Пытаясь запечатлеть каждую черту ее по-детски испуганного и наивного личика, он скользил взглядом по ее нежной коже, едва ли не физически ощущая ее особенную красоту. Расскажите кому, что Блоссом прекрасна, как маленький ангелок, по ошибке очутившийся в Аиде - не поверят. Остатки разума ссыпались прошлогодней листвой на ступеньки, когда Керн слышал ее испуганной голос - своей маленькой девочки, которую хотелось защитить ото всех, даже от себя.
Ее сердце билось сильно и глухо, будто искало выхода наружу, чтобы навсегда остаться в ладони Кристиана и принадлежать только ему. Поверь, дорогая моя девочка, твое сердце сейчас точь-в-точь такое же, как и ты сама: бежит, бьется, летит не разбирая дороги, неведомо куда, считая, что так будет лучше. Ты сама ходишь по краю собственной могилы, пытаясь что-то кому-то доказать, пытаясь бороться за правду. Ведь если сейчас этот комок страха и любви выскочит из твоей груди и останется в моей ладони, ты перестанешь существовать; и если ты пропадешь из моей жизни, существовать перестану я.
Между людьми должны быть тайны, пускай они иногда своими беспощадными клыками впиваются в души своих владельцев и пытаются утащить их в свою тьму, где так удобно прятаться. Но Блоссом должна была быть сильнее своих тайн, потому что Кристиан не сможет вечно прощать все ее выходки. Когда-нибудь жесткая логика своей крепкой, цепкой рукой схватит его за горло и потащит за собой в реальный мир, где любви уже не осталось.
Обними меня...
Крис, послушавшись, подался вперед и прижал к себе Блоссом. Но просто слушать ее сердце своим показалось ему недостаточным, и губы скользнули по шее к плечу. Осторожно, будто кожа девушки была соткана из паутины. Паутина - она в двести раз крепче стали того же диаметра; вот и ты такая же, словно соткана из тончайшей стали, сильная, храбрая, и все же такая беспомощная, потому что один порыв ледяного голоса рвет твою тонкую стальную сущность. Тебя нужно оберегать, а не наносить удар за ударом, ведь я наверное единственный, кому ты еще можешь показаться истинной, отказавшись от своего мнимого статуса великого воина.
- Я верю тебе, - слова юноши растворились в светлой паутине, но он был уверен - Блоссом его услышала. И даже не услышала, а почувствовала кожей, прочитала его слова в дыхании. - Я верю... - зачем-то повторил он, хотя это было не нужно. Вряд ли девушка могла обосновать логически все то, что происходило в ее мятущейся душе, поэтому Кристиану еще предстояло научиться забывать об этой несчастной, костлявой старухе логике, отнимать ее ледяные пальцы от своего горла и просто верить. Верить, не смотря ни на что.

 Отправлено: 20.10.08 12:40. Заголовок: ай эм рилли сорри^^&..

сказать: "Апарекиум!"

ай эм рилли сорри^^"

Забыться навсегда, упасть в эти руки навечно. Ей мечталось, чтобы забвением он подарил ей навечно покой, чтобы она забыла все идеи о спасении мира, потому что другого выхода не было. Даже сейчас одна её часть стремилась закрыть глаза и раствориться, забыв даже своё имя, другая горела желанием вырваться, разорвать, бросить и исчезнуть прямо сейчас. Как быть и что делать? если бы Кристиан мог сейчас так же, как в коридорах, сжать до боли её запястья, чтобы она не смогла вырваться, и была только с ним, только его. но он не знал, как нужна ей его сила. Она ощущала его прикосновения. его нежность, его ласку, ей хотелось раствориться, рассыпаться в его руках, но это было всё ещё не то, совсем не то. не те ощущения. Оно не оправдывало её. если бы только он сейчас подчинил Блоссом себе, был бы с ней жесток, груб, тогда бы её воля сломалась бы, как тонкая сухая соломка. Тело заплясало бы в обжигающем пламени ада, в этих диких ритуальных кострах. Эта ночь бы пролетела, как одно мгновение, миг взрыва, который разнесёт весь мир на кусочки... если бы только Кристиан знал, чего она хотела. Но он даже не догадывался, что в его упёртости и чувстве собственничества Блоссом нуждалась больше всего.
Её мысли путались, сплетались и растекались сладким сиропом. какая сладость, какая нежность, маленькие вспышки в голове и не в голове тоже. Реальность мелькала, мешаясь с обрывками воспоминаний, с кусочками снов. неправильная мозаика, неправильные чувства. Она сама неправильная, как будто собранная наспех, как будто элементы сложились в картину, но работают не так. Ошибка. Она касалась подушечками пальцев кожи на его прессе. Здесь не то, что логика. но даже обычная способность мыслить уходила куда-то далеко и казалось ирреальной возможностью. Только быть сейчас здесь, прижаться ещё сильнее, чтобы было невозможно дышать. Голова и так идёт кругом, перед глазами всё красное, как языки пламени в ночи, как красная кровь, которая растекается причудливыми узорами.

Забери себе мою боль, забери мою страсть. возьми всё, что только тебе нужно. Я чувствую, как внутри всё закипает, и у меня больше нет сил, чтобы держать себя в узде. Я смогу доверять тебе, смогу верить, что ты не обманешь меня, не воспользуешься. Я могу надеяться, что потом ты не будешь смеяться над моей наивностью? Ответственность за себя и за меня, скажи, тебе это по силам? Ты удержишь меня от ошибок, от опасных шагов, чтобы я не разбила наши сердца, твоё и моё в дребезги? Потому что потом мы их не соберём, не сможем различить осколки, не сможем собрать их, отыскать все, только изрежем руки, пальцы, пока будим шарить. А ты будешь беречь меня от этого? Ты сможешь вовремя меня убрать от себя, чтобы я не потеряла голову. Я так легко могу сойти с ума и, кажется, это уже начинает происходить, иначе как объяснить эту щемящую боль в сердце, а ты, наверно, думаешь, что слёзы у меня на глазах от счастья? Кристиан, я не плачу от счастья, я не принцесса из крема и марципанов, я маленькая злая ведьма, но ведь я тебе нужна такая, иначе кто ещё меня подберёт? Спаси меня сейчас, спаси, иначе я разорвусь на мелкие кусочки, иначе моя голова навечно окажется в тумане. Я хочу потеряться в тебе, а ты держи нить, чтобы я смогла найти путь назад.

Тихий чувственный вздох или замаскированный полустон. Запах раскалённого железа. как у них выходит, что при такой нежности, их тела могут плавить сейчас сталь?
- Молчи! - взмолилась Блоссом, сжимая губами его губы - слушать его голос, его шёпот, похожий на весенний ветерок, было невыносимо. Лучше бы он шептал что-то непристойное, лучше бы его голос звучал так же зло, как в коридорах, но чтобы он был сейчас не смертным, а божеством. Теперь её шея и плечо, они как будто растаяли, стали такими неощутимыми, и в то же время, как будто единственными реальными, но Блоссом не могла ждать, она не могла думать, не могла ощущать ничего... ничего, кроме того, что ей хотелось больше, ещё больше, всё.
самая яркая вспышка, которая осветила все уголки разума и стёрла всё, что было живого, связанного с реальностью. И в следующее мгновение Уэлш стала стягивать через голову ночнушку.

 Отправлено: 21.10.08 20:40. Заголовок: В дамским романах, к..

В дамских романах, которые так любила незабвенная мамочка Криса, говорилось: "Логика - это гвоздь, безжалостно вбитый в наш прекрасный, нелогичный мир". Однажды отец - конечно, настоящий отец, а не это жалкое подобие мучителя, которое нашла ему мамаша, - усмехнулся, случайно наткнувшись на забытую супругой на кухонном столе книжку. "Если бы в этом столе не было ни одного гвоздя, он бы развалился. Вот так и с миром - пока в нем есть логика, он еще кое-как держится", - сказал он, увидев эту глупую фразу, и по его взгляду было понятно, что он жалел о том, что сын его растет в таком доме. Но Кристиан был далеко не глупым парнем, ловил все на лету и подчинялся именно этой самой логике, на которой до сих пор держится этот дурацкий мир, хотя иногда и пытался заставить стол стоять без единого гвоздя.
Сейчас гвозди сыпались градом. Как будто какая-то неведомая сила магнитом выманивала их из своих дыр, и стол на глазах Керна складывался карточным домиком. Еще никогда он не сталкивался с такими ситуациями, когда логика бессильна, когда все то, что ты так давно скрывал и старался не замечать, рвалось наружу и напоминало о своем существовании. Все мечты о безрассудных поступках, которые Кристиан топил в омуте своей души поднимались на поверхность, словно утопленники, такие же страшные и такие безразличные ко всему, что отныне случится. От тех лет, когда он, маленький мальчик, запрещал самому себе воровать конфеты, зная, что непременно достанется от отчима, и до самого последнего момента, когда он хотел хотел заполучить Блосс прямо сейчас, прямо здесь. Но она не была конфетой, которую кто-то мог отобрать, ее не приходилось делить ни с кем, и не у кого было спрашивать разрешения, поэтому логика отказывала.
Блоссом - не конфета. Блоссом - живой человек. Эта мысль ледяной волной отрезвила Криса. В этот момент он понял, что не просто существует в ее жизни, а полностью растворяется в ней, и пусть он видит себя смелым и независимым.
Блоссом - живой человек, поэтому она способна на необдуманные поступки. И задача Криса - удержать ее от этого. Он так чувствовал, так было надо. Его холодный разум вновь вмешался, но иногда он полезен и в любви.
- Нет, Блоссом, - Керн резко подался вперед и прижал девушку к себе так, чтобы она не могла снять с себя рубашку до конца. Крис тоже был не из металла, и не смог бы сдержаться, поэтому решил сдержать Блосс. Отчасти для того, чтобы избавить себя от чувства вины, ведь это был такой благородный поступок. Мораль бы милостиво кивнула ему головой и записала бы в чисто почетных своих следователей, если бы Кристиан сейчас хоть каким-то краем мысли помнил об этой самой морали. Он просто схватил Блосс и прижал ее к стене. Чувствуя ее грудь, на половину обнаженную, Крис так хотел прикоснуться к ней губами, но это было лишним. Было какое-то таинство в этой ночи, которое не хотелось портить ничем.
- Не надо, не надо сейчас... - прошептал он, крепко сжимая ее плечи. Непонятно было, кого он успокаивал сейчас - себя или ее. Кристиан боялся, что Блоссом будет жалеть об этом, не задумываясь о том, что будь он на ее месте - он не пожалел бы ни капли. И о том, что сейчас она оттолкнет его, оскорбится, почувствует себя отвергнутой. Поэтому он никуда ее не отпустит... пока сможет.

 Отправлено: 22.10.08 11:41. Заголовок: Блоссом неслась по п..

Блоссом неслась по прямой дороге в машине, на полной скорости, но водитель внезапно вдавил педаль тормоза до упора, и машину швырнуло вперёд. Это было ирреально, и Блосс чувствовала, как всё ещё летит вперёд, хотя её уже остановили. Оказалось, что она не забыла ни своих идей, ни душевных метаний - просто она умчалась вперёд, а они были тяжелей и неповоротливее, но следовали за ней по пятам, дожидаясь остановки. Блоссом опасалась, что после резкого торможения будет удар, но ничего похожего не случилось. Она ощущала спиной прохладу стены, и это помогало придти в себя. А потом уже, едва она смогла сделать вдох. как мысли накатили с двойной силой.
Что ей следовало бы сейчас сделать, как поступить? Может, разозлиться? Она каждую ночь грезила о Кристиане, а он так легко смог побороть в себе все чувства. Значит, не любит, не желает её. А, может, Блоссом всего лишь маленькая игрушка, которую можно подразнить и забросить в долгий ящик? Но, ведь она живая, со своими желаниями, инстинктами - с ней так нельзя, просто сжать её, как резиновый мячик и кинуть в стенку. Следом наступила горечь едкая и тяжёлая, как морская соль. Она трусцой закралась в душу, обжигая её. Может, стоит заплакать? сказать, что он её не ценит и не любит. А если и вправду понял, что чувств нет? разлюбил? как же она тогда? И Блоссом была готова уже зареветь от унижения, от обиды, от горечь, чтобы он прочувствовал, как глубоко задел её своей холодностью и равнодушием...
Но тут с тихим стуком и слабым покашливанием в голове у Блосс объявилась та самая старуха логика, которая, к слову сказать, не была редким гостем в этой голове, хотя была своеобразной и странной.
и Уэлш стала осознавать происходящее уже на здоровую голову. Закрыв краны саможаления, она огляделась вокруг. Крис, он всегда был таким и будет. Его не изменить и не поменять. А стоит ли? В нем всегда была эта прелесть - сначала подумать, а потом сделать... потом ещё подумать. И вообще, Блоссом, ты, кажется, собралась уходить из Хогвартса, ничего ни кому не сказав и при этом не ранить чувств Керна? пусть будет лучше вот так, чем если он решит, что хаффлпаффка всего лишь воспользовалась им, как телом. зато теперь и ей, и ему будет, что вспомнить позже. Блоссом хотела сохранить эту ночь глубоко в сердце, как в шкатулке, чтобы иногда, когда будет трудно, плохо или тяжело. Доставать это воспоминание, любоваться им, переживать снова и снова этот каскад чувств.
и Боссом совсем не хотелось ссориться. Пусть будет так, точнее пусть ничего не будет. Возможно, в том, чтобы умереть девственницей, нет ничего плохого. Уж в чём-чем, а в том, что ей суждено погибнуть Бло не сомневалась. Но она не тешила себя ложными надеждами и ожиданиями, что её смерть перевернёт весь мир, спасёт миллиарды жизней, просто хочется верить, что она успеет сделать что-то полезное прежде, чем зелёная вспышка осветит её лицо.
А сейчас Блоссом оставалось только прижать к себе покрепче Кристиана, чтобы ощущать его рядом, близко, хотя и не всем телом, приводить в порядок сбитое дыхание, умолять сердце, чтобы оно перестало гнаться. пожалуй, темнота - это лучшее, что только может быть для двух людей. Она не только обнажает желания, но и может скрыть и сгладить то, что при свете дня бросилось бы в глаза - то, как менялось лицо Блоссом в ходе этих рассуждений, какие красные ещё щёки и сумасшедший взгляд по-кошачьи больших зрачков. Она остывала, но стать холодной и жёсткой рядом с Кристианом было невозможно.
- Иногда ты меня пугаешь, - робко произнесла она, прижавшись губами к его шее. Не было больше никаких страстных поцелуев и кипящей крови, но было что-то важнее и больше этого, как будто тугой узел до щемящей боли затягивался внутри, связывая вместе две жизни. это было страшно и восхитительно. Это были ощущения, которые не опишешь, но только почувствуешь. Точно они уже успели зайти дальше, а не остановились или, как будто их объявили мужем и женой, только без свидетелей, без физики и тел. два человека, одна ночь. Две судьбы, свитые в одну. И как будто Блосс уже была не своей собственной, а вся его, полностью. И, если бы не чувства, не сердце, н темнота, она была бы напугана, но до утра ещё было время, пока солнце не выглянуло из-за горизонта и не превратило Уэлш в камень...

 Отправлено: 15.12.08 13:56. Заголовок: Возможно, Кристиан и..

сказать: "Апарекиум!"

он короткий и тупой, но у меня сегодня что-то с мозгом х.Х

Возможно, Кристиан и не был из той когорты сумасшедших, которые несутся по жизни с бешеной скоростью, не задумываясь о поворотах лишь потому, что им так хочется. Но он не был и провидцем, чтобы знать наперед, где его может снести на обочину дороги. Он был простым человеком и считал, что не боится признаваться себе в этом. На самом же деле он упрямо заставлял думать себя, что он простой человек, который благодаря труду и упорству достигнет больших высот, но никогда не осмеливался думать, что он чем-то отличается от других. А ведь для Блоссом - именно для нее одной, - Кристиан отличался ото всех. Он был единственным человеком на планете, к которому она сейчас прижималась, кого целовала так нежно, что по всему телу пробегал легкий электрический ток, будто Блосс была настоящим ангелом, спустившемся к нему, грешнику, на грозовой туче, которая источала остатки карательных молний. А для самого юноши была особенной Блоссом.
- Пугаю? Правда? Я почему-то думал, что ты ничего и никого не боишься...
И этим меня пугаешь ты. Ты ведь понимаешь, что я тоже мало чего боюсь, но всегда оцениваю реальную угрозу, и пытаюсь ее избежать, если не могу с этим бороться. А ты думаешь, что сможешь бороться со всем, что есть в этом мире плохого. Ты до сих пор считаешь, что мир делится именно на плохое и хорошее. А на самом деле единственные половины, на которые можно разделить наш мир - это северное и южное полушария. - Даже не подумал Керн, а, скорее, просто увидел мысль, которая, пролетая сквозь его занятую совсем другими вещами голову, приветственно махнула хвостом и полетела дальше.
Крис улыбнулся, понимая, что даже в темноте Блосс непременно заметит его легкую улыбку. Их глаза уже привыкли к темноте, хотя сейчас Кристиан не совсем был уверен в том, что знает, что происходит с ним, именно благодаря своим глазам. Он ощущал, он слышал, он вдыхал запах Блоссом, похожий на запах цветка полевого цветка, опыленного карамелью, и... присутствовало еще что-то. Вроде шестого чувства. Чувства, что все это происходит не сейчас и не с тобой, а ты всего лишь видишь это в двухмерном варианте на большой белой простыне киноэкрана, и фильм до сих пор не закончился только потому, что такова была задумка режиссера. Кристиан словно видел себя со стороны, себя и Блоссом, сидящих на холодных ступенях перед спальней и шепчущих друг другу какие-то слова, смысл которых все равно будет понятен только им обоим. И ему нравилось это ощущение причатности к какому-то неведомому таинству, которое не понять никому на земле. Вот теперь-то он чувствовал себя особенным.
Завтра он проснется и будет долго соображать, сон это был или явь, Крис уже давно понял это. И если он проснется не завтра, а через двое суток, ему будет казаться точно так же.

 Отправлено: 15.12.08 14:45. Заголовок: Кристиан был так бли..

Кристиан был так близко, что было страшно думать, что это всё в последний раз. Больше не будет такой ночи, такого разговора. Сейчас это всё походило на зарисовку из сказки, их чувства, такие светлые и ничем не опошленные. Кристиан сказал про страх. Сказал просто так, заметил между прочим. Блоссом показалось, что он смеется над ней. Она и вправду смешная, такая несуразная, несобранная девочка, которая старательно делает вид, что сможет удержать весь мир на своих руках. А так не хотелось, чтобы он смеялся, ей хотелось, чтобы она для него всегда была всерьёз, а не просто маленькая Блосс, над которой можно посмеяться. И Уэлш надула губы и сказала:
- Не правда, - Он ведь знает, что она всего лишь слабая девчонка, которая совсем ничего не может. Разве она сможет что-то трансфигурировтаь или призвать сейчас книгу со стола. Нет, она была совсем бесполезным существом, но любое существующее должно иметь свою судьбу, разве не так? И она хотела найти ответ на этот вопрос, а поэтому было необходимо идти вперёд, закрыв глаза ладонями, чтобы не пугаться.
- Я всегда всего боюсь, - робко прошептала Блоссом, разглядывая каменные ступени лестницы. Внутри нарастала такая тревожная безысходность, что хотелось сбежать. Блосс разделилась пополам. Удовольствие и испуг вступили в бой внутри. Ах, Кристиан, только ты один умеешь поднимать такие бури у меня в душе, что я потом сама не могу с ними разобраться. Всего лишь слова, всего лишь слова, а для Уэлш - обида и приговор, ведь Блосс действительно была такая пугливая, как будто страх был единственным доступным ей чувством. Он часто приходил к ней с металлическим привкусом во рту и животной необъяснимой паникой. Часто Бло была лишь послушной марионеткой в руках собственных кошмаров, даже сюда, точнее в спальню, её привели ночные ужасы.
- А тебя больше всего, - И это была правда. Быть с ним, и быть далеко - эти противоречия разрывали Бло на части. А больше всего было страшно, если в один из дней, который станет самым жутким в жизни, она перестанет существовать для Керна. Станет обычной девочкой на курс младше, до которой нет никакого дела. Или он возненавидит её, и тогда в его глазах уже будет читаться не ненависть, а злоба, презрение, прохлада, которые разрывают душу на части. Сегодня Уэлш еле смогла залечить свои раны на сердце, которое Крис безжалостно терзал в коридорах, но ведь сама была виновата. Всегда сама. А иначе Блоссом не умела жить. Но сейчас страх заполнял душу, как вода лёгкие утопающего. Почти нечем было дышать.
«Кристиан, пожалуйста, останови меня, оставь рядом с собой. Я слишком молода, чтобы погибнуть, я хочу жить с тобой, быть всегда рядом, держать тебя за руку, смотреть в твои глаза и замирать от счастья, читая в них нежность»
Блоссом опустилась ниже на ступени и положила голову на колени Кристиану. Ей не хотелось, чтобы он видел её скорбное и испуганное лицо, чтобы смог понять, прочитать, что что-то не так. Она уже предала их любовь. И собиралась делать это ещё много и много раз, ради каких-то высших целей. Всё это кажется неправильным, быть может не имеет смысла, но только не для Уэлш, которая не умела стоять в стороне. не могла сидеть сложа руки и смотреть, как льется чужая кровь. Ей не хотелось жить в мире, где больше всего цениться чистая кровь, которой у Бло не наблюдалось, увы. Жить хотя бы в худом мире, чем в этой проклятой магической войне. Раньше всё было проще, раньше магия казалась по умолчанию доброй, а весь мир улыбался тебе. Улыбка медленно превращалась в оскал. Мысли Блоссом лихорадочно скакали в голове, перед глазами мелькали то Джолион, то Кристиан.
«Маленькая предательница и маленькая лгунья. Я заслужила лишь разговор в коридорах, сегодняшний вечер предназначается не мне. Я не смогу посмотреть в его глаза и улыбнуться. И не смогу забыть о том, что я хочу сделать и что уже сделала. Прости, Крис, любимый... я опять всё испортила»
- Разве нам не стоит отправиться спать?