Отправлено: 22.06.10 21:18. Заголовок: trap

 Отправлено: 24.06.10 15:04. Заголовок: внешний вид: белые ш..

внешний вид: белые штаны и рубашка на размер больше, им в тон бинты на ноге и руке;

Ему казалось, что он залил кровью весь этот чёртов лес. По крайней мере теперь он точно знал, что за всю свою жизнь всё же успел оставить после себя хотя бы это. Не думая о смерти, он не особо стремился выжить, всё выходило просто само собой и ни смотря на все кровоточащие глубокие раны, он настойчиво продолжал верить в то, что это всего лишь пара царапин и можно идти дальше. Тело отчаянно боролось против сердца в погоне за выживание, но Симпсону было на это плевать: он отказывался падать в обморок даже тогда, когда кто-то опустил его голову на мягкую больничную подушку. Даже в тот момент он умудрился привыкнуть к тёмным кругам перед глазами и отчаянно сопротивляться сну, который норовил надеть на его ноги стальные оковы и утащить вниз в свою влажную бездну.
В итоге Арчи так и остался подонком и самым ужасным братом на свете, который не смог уберечь малышку от всего этого ужаса. Ни смотря на то, что у него были весомые причины навсегда вырезать её из своего сердца, после всего того, что она ему наговорила, придав в самый не подходящий момент, он когда-то обещал верить в неё и быть всегда рядом. Порой даже у подонков бывает свой кодекс, который он поклялся соблюдать, и выполнение обещаний в списке было вторым. В конце концов всё это было таким глупым по сравнению с тем, что именно он допустил, чтобы с ней такое случилось. Потрёпанный, сломанный внутри и снаружи, он почти ничего не видел, но хотел найти её, чтобы постараться как-то объяснить, оправдаться и исправить это. Ему казалось, что для всех было бы намного лучше, если бы его пустили на корм какой-нибудь мерзкой твари. Так он хотя бы не создавал бы ни себе, ни кому-либо ещё проблем.
Чьи-то губы ласково коснулись его виска в нежном поцелуе и по телу мгновенно скользнула судорога, принося вместе с каким-то странным теплом ужасную боль. Заяц только сейчас понял, что и в этот раз облажался по-крупному - заснул, не дождавшись никаких новостей о том, что с Гринграсс всё хорошо. Перед тем как открыть глаза, на сотую долю секунды, слизеринцу показалось, что сейчас рядом с ним была она, пришла к нему, чтобы вот уже в который раз помочь затянутся всем ранам, вернуть надежду и спокойствие. Но открыв глаза его будто бы со всей силы ударили бейсбольной битой по голове - память быстро возвращалась к нему вместе с сознанием, не давая забыть о том, что она сейчас слишком далеко, чтобы вернутся и узнать как у него дела. Вместе с Хогвартсом ей пришлось оставить и приятное к нему приложение - грязнокровного внука помешанного дедушки Десайра, наверное, она не долго плакала по этой потере.
- Кровать Тори дальше. И, да, я в курсе, что вы обе меня ненавидите за то, что я не защитил её. - он спешил заранее ответить на все вопросы Дафны, с огромным трудом концертируя внимание и взгляд на чём угодно, лишь бы не смотреть на сестру. Арчи боялся увидеть в её глазах осуждение и ненависть за всё, что он успел натворить в их странном смертельном путешествии в лес и за всё, что было до него. Он боялся этого настолько сильно, что его пальцы нервно сжимали белые словно рождественский снег простыни ни смотря на боль, которую вызывало любое движение. Сегодня здесь было слишком много жертв, чтобы залатать его получше, или хотя бы до предела накачать болеутоляющими зельями.
В голове англичанина ни на секунду не возникла мысль о том, что Дафна пришла сюда именно к нему, потому что после того, как Лэйн его бросила, он начал замечать, что вся школа будто бы разом списала его со своих счетов. Всё что у него было из близких - это Роул, но и она не надолго. Рано или поздно её проблемы либо решатся, либо сойдут на «нет», нечто грандиозно хорошее ворвётся в жизнь юной рейвенкловки, а его неурядицы грозились остаться с ним до конца дней. Он бы тянул её вниз, мешая взлететь, и это поставит точку в их странной дружбе. Арчи нахмурился, больше всего на свете мечтая о том, чтобы каждое его движение не отдавалось глухой болью куда-то в солнечное сплетение, мешая дышать.

"no sleep
no sleep until I am done with finding the answer,
won't stop before I find a cure for this cancer.
sometimes I feel I going down and so disconnected,
somehow I know that I am haunted to be wanted"

 Отправлено: 27.06.10 17:08. Заголовок: Внешний вид: школьны..

Внешний вид: школьные блузка с коротким рукавом и юбка-шотландка по колено, на ногах черные гольфы и туфли на невысоком каблуке с круглыми носами. Волосы собраны в тугой хвост.

Несмотря на то, что студентам все же дали возможность немного поспать, Дафна так и не смогла толком сомкнуть глаз. Она засыпала на пару минут, потом вновь просыпалась, ловила на себе заботливый взгляд Итана, и снова силилась закрыть глаза. Так надо - успокаивала она себя. Им обоим надо было поспать - и ей и Ургхарту, который молчаливо оберегал ее покой. Перед тем как первый раз провалиться в объятия Морфея, Гринграсс тихонько шепнула юноше "Это все так не вовремя". Конечно, «вовремя» для таких событий никогда не могло быть, но то, что арест отца и пропажа Астории и Арчи пришлись на первые дни их с Ургхартом официальных отношений, заставляли Дафни еще больше ненавидеть судьбу и проклинать ее за то, что она так жестока. Пожалуй, было бы намного легче сейчас не пытаться уснуть, а отправиться в больничное крыло проведать родственников и друзей. Но мадам Помфри заявила, что до утра никаких визитов, школьная медсестра с заметно осунувшимся лицом выглянула из медицинской комнаты лишь раз, а затем заперла двери чарами. Дафни даже не удалось хотя бы на секунду поймать подругу Астории, чтобы узнать как ее сестра и брат, прочие же не попавшие в БК студенты лишь разводили руками, они были заняты спасением себя и своих близких и, к сожалению мало внимания обратили на двух слизеринцев. Но главным было то, что все были живы, это подтвердили сначала авроры, а потом и женщина-богомол из Министерского комитета образования. Наверное, во всей школе сейчас не было ни одного старшекурсника, который бы за кого-то не переживал. Дафна видела, как Итан, перед тем как уйти вместе с ней, что-то шепнул Барку, похлопав его по плечу, кажется, белокурая невеста Кристофера сейчас тоже пребывала под неусыпным контролем мадам Помфри.
- Итан, с ними ведь все в порядке? - еще раз спрашивает Гринграсс, перед тем как наконец-то провалится в сон, которые длится почти два часа. Просыпается она как нельзя раньше, даже пытается аккуратно выскользнуть из объятий вымотанного этой ночью и расстроенной Дафной Итана, но юноша просыпается. - Я в Больничное крыло, она ведь обещала утром пропустить нас - тихонько шепчет девушка, чтобы не разбудить других. Впрочем, вовсе не ей одной приходит в голову мысль как можно раньше отправится в школьный лазарет. - Можно я пойду одна? - девушка, не уверена, хотел ли Итан вообще идти с ней, но заранее отказывается от его компании. Она не хочет, чтобы молодой человек видел ее слез, а они ведь обязательно будут. Слизеринке хватает десяти минут для того чтобы одеться, стянуть волосы в хвост на затылке и поцеловав Ургхарта на прощание в щеку, убежать в направление Больничного Крыла.
Хвала, Моргане, мадам Помфри держит свое слово и позволяет старшей Гринграсс пройти в комнату. Девушка безмолвно идет мимо кроватей наполовину скрытых ширмами от взгляда посторонних, мимо гриффиндорцев и хаффлпаффцев, мимо пары студентов с Рейвенкло. Школьная медсестра указывает ей на ширмы, за которыми скрывается постели Арчи и Астории. Кузен еще спит и семикурсница приоткрывает ширму, ведущую в кровати младшей сестренки. У Тори замотана вся правая рука, на лице еще виднеются царапины, а волосы казалось девушка еще не успела с утра рассчитать, но ее Тори, ее милая Тори жива. Дафна целует кончики ее пальцев, которые не скрыты под бинтом, поправляет одеяло, и почти сумасшедшее улыбается. Она так боялась ее потерять. Но сестренка очень слаба, о чем не забывает напомнить мадам Помфри, выпроваживая охотницу. - Я зайду после обеда - целуя Асторию в лоб, говорит девушка, и чуть медля в импровизированных дверях, покидает сестру. Но покидать само Больничное Крыло ей еще рано. Есть еще кое-кто кого она хотела бы навестить. Мадам Помфри предупреждает, что кузену Гринграсс повезло меньше, чем Астории, еще раны серьезней, и самочувствие хуже. И все же разрешает Дафне навестить его, видя как волнуется девушка за брата.
- Арчи - шепчет охотница, склоняясь к спящему юноше. Возможно, не стоит его будить? Можно будет прийти перед обедом, когда он наверняка проснется. Но что если он проснется, а ее уже нет, как не было и все это время возле него? Горячими губами слизеринка касается виска юноши, оставляя нежный поцелуй. Реакция юноши сначала сбивает её с толку, девушка удивленно смотрит на брата. Неужели он, правда, думает, что она решит его в чем-то винить? - Я знаю, где кровать Астории, я была у неё пока ты спал. Но сейчас я пришла к тебе, и вовсе не для того чтобы винить в чем-то. Арчи, я пришла извиниться. - Слизеринка осматривается в поисках стула, но не находит оного, а потому присаживается на краешек кровати кузена. Она пришла извиниться, и как выясняется ей придется за многое сказать "прости", только бы Симпсон дал ей возможность это сделать. - Я так волновалась за тебя.

 Отправлено: 07.07.10 00:10. Заголовок: Там, в лесу, сначала..

Там, в лесу, сначала совсем не было страшно.
Ему казалось, что всё это одна большая шутка, тупая, конечно, но всё же шутка. Их возможно попугают чем-нибудь вроде белой простыни и странными звуками, не пройдёт и часа, как их проводят обратно в родные гостиные и тёплые постели, ведь это действительно сейчас для него как лекарство. Во сне не представлялось возможным думать, зато там можно было мечтать и он ждал этого момента целый день, ждал, чтобы в результате оказаться в липкой темноте густой лесной гущи, окутанной холодом и недоброй, предвещающей саму смерть, тишиной. Но с самого начала всё совсем было не так, никто не замечал знаков, которые были разбросаны здесь на каждом шагу, куда не взгляни природа сама подсказывала, что всё это может закончится далеко не местечковой дракой за то, что над ними так подшутили.
А потом тьму не мог остановить ни один факел, и стало больно, сердце заколотилось в груди так, словно кто-то своей холодной, склизкой лапой схватился за него и пытался вырвать вместе с душой. Он почти что был уверен в том, что его изумрудный цвет глаз моментально почернел от расширенных зрачков – так выглядел его страх, и он был похож на дикого зверя, скользкого, мерзкого, неприятного. И в какой-то момент, оставляя после себя алый след, Арчи понял, что внутри его нет сил, чтобы бороться с ним и всё, что ему оставалось, так это бежать не оглядываясь и молиться всем известным богам, даже если это глупо. И среди всей этой гонки, поставив страх зачем-то выше человеческой жизни, Тори сказала ему в лицо то, что не следовало говорить тому, кого пару минут назад ранила огромная тварь, тому, кто без волшебной палочки, а значит и без шанса на защиту, оказался за что-то посреди тёмного леса без точной карты, тому, чья роль сегодня быть живой мишенью, попросту поздним ужином для кого-то покрупнее. Порой, когда Симпсон понимал, что в любой момент за любую ошибку его могут разорвать на куски, переломать все кости и высосать всю кровь до последней капли, он воспринимал всё слишком близко к сердцу, не успевая думать.
Он с такой лёгкостью взвалил на себя этот крест, будто бы его жизнь была настолько скучна и беззаботна, что он мог позволить себе это. И теперь ему придётся нести его до конца своих дней, потому что даже если Астория его простит, то сам для себя он этого не сможет сделать никогда. Охотник бросил её там, бросил и повернулся спиной, поддался страху вперемешку с неуёмной гордостью тогда, когда нужно было просто взять малышку в охапку и нарушив все мыслимые законы демократии, укрыть её от любой опасности. Так поступают люди, чтобы оставаться людьми, так поступают браться со своими сёстрами, чтобы те никогда не забывали о том, что всегда будет тот, кому можно верить. Кем же теперь был он?
В конечном итоге страх сменился злостью и шансом на то, что одну из его проблем можно решить здесь и сейчас. Кинувшись в самое пекло дважды, он надеялся, что в него попадут ещё раз, потому что ни что так не отвлекает от скверных дум, как пара дырок в собственной шкуре и ожог. Он не мог ничего исправить, но всё ещё мог кому-то помочь, и в первую очередь самому себе.
- Извиться за что? – Заяц уставился в поток, всё ещё не смотря в сторону Гринграсс. Только сейчас он понимал, что всё что он сделал там в лесу было абсолютно бесполезно, его больное геройство лишь усугубило положение, сделало раны глубже, заразило не только душу, но и тело. Он был сломан теперь по-настоящему, не только внутри, и лёжа на этой до тошноты белой подушке, одетый в белую рубашку и штаны, накрытый белым одеялом ему казалось, что уже знакомая холодная лапала посыпала открытые раны солью, с нажимом втирала её, прерывалась на мгновение, чтобы зачерпнуть ещё щепотку и снова принималась за дело. И Симпсону не хотелось знать сколько ещё осталось соли в этом бездонном мешке и насколько его хватит, чтобы жить вот так, с вечной болью от каждого вздоха. Ему снова было страшно, потому что он был совсем один и совсем не хотел этого, но почему-то как только судьба решила подкинуть ему шанс всё исправить, он ведёт себя как последний козёл, делая вид, что ему всё равно. Если бы только Гринграсс знала как нужна ему, если бы она только могла читать мысли, то поняла бы, как сильно он хочет взять её за тёплую руку и прижаться к ней щекой, чтобы вместе послушать тишину как раньше, в её поместье у камина глубокой ночью. Сейчас он скучает по этому как никогда, потому что помнит о том чувстве абсолютной уверенности в том, что рядом с ним всегда будет она, чтобы помочь. Ему только это и нужно – уверенность.
Сухое «спасибо» за то, за что не стоит никогда благодарить таким способом. Это он должен просить у неё прощение за то, что теперь у неё есть веская причина его ненавидеть всем сердцем, но каждый раз когда на кончике языка появляется это жалкое «прости», оно тут же таят где-то на губах оставаясь лишь тихим вздохом.
- С ней всё будет хорошо, да? – он медленно опускает глаза вниз, мельком скользя взглядом по лицу Дафны. Арчи ещё вчера потерял право на то, чтобы задавать такие вопросы, но ничего не может с собой поделать, слова сами вырываются откуда-то из груди, пронзая стены словно острые осколки толстого стекла. Осколки его совести или того, что там у него ещё от неё осталось. Где-то в глубине души он понимает, что им надо поговорить, но в какой-то момент Зайцу начинает казаться, что сейчас не самый подходящий момент для этого, а потом он вспоминает слова деда о том, что для таких разговоров никогда не будет подходящего момента и всё, что нужно сделать, просто начать говорить и внимательно слушать.
Всё это началось с того самого момента, когда она променяла Кроу на Итана, перед этим случайно изменив первому. Охотник и рад был бы не лезть в её дела, но не получалось потому, что так не бывает: называть Ксандра любимым, чтобы после отдать это место другому. И оба настоящие, оба, конечно же, навсегда. А потом вся эта история с Лэйн, он ведь, идиот, и правда думал, что Дафна придёт к нему самой первой, и если не поддержать, то хотя бы сделать вид и выслушать, помочь проснуться и продолжать жить дальше. Что именно она вытянет его из трясины неправильных поступков и неверных, опасных решений. Но она не пришла, не пришла тогда, не пришла после и даже после первого после, и пришлось что-то делать самому. И вот он здесь, старается научится перестать доверять людям и привыкать быть одному, потому что знает, что к такому нужно основательно подготовиться, такие дела так просто не делаются и может быть ещё больнее, чем сейчас. Пора что ли как-то взрослеть, перестать зависеть от людей, брать себя в руки или что ещё он, чёрт возьми, может сейчас сделать.
Англичанин с неким трудом убрал руку, что безжизненно покоилась вдоль его тела, аккуратно положив её себе на живот, говорят, так нужно делать вежливым людям, чтобы их гостям было удобно сидеть. Всё что он почувствовал, так это тяжесть и неприятное покалывание. К любой боли в конечном итоге можно привыкнуть, нужно только время. Много времени.

 Отправлено: 10.07.10 23:54. Заголовок: Есть такие вещи, кот..

Есть такие вещи, которые навсегда. И прежде всего это твоя семья. Её ее изменишь, не купишь новую, не вычеркнешь из памяти. Семью не выбирают, ты просто приходишь в этот мир и получаешь её. Сначала у Дафны были только мама и папа, во всяком случае, так думала она, когда была еще совсем крошкой. Родители ворковали над ней называли своим сокровищем. Маленькая Дафни тогда считала, что так и должно быть, что всех детей так любят родители. Она даже догадываться не могла насколько долгожданной малышкой она была в этой семье. А когда ей был почти год родился Арчи, конечно сейчас Гринграсс уже и не могла припомнить, как её принесли в дом Симпсонов и показали на малыша, мирно посапывающего в колыбели "Этой твой брат, Дафни, будет тебя защищать". Мама так засмеялась и поцеловала Дафну в лобик, тут же забыв о своих словах. Но кто-то наверху там все слышал, каждое слово. Прошел еще год и уже двухлетняя Дафна рассматривала свою малышку-сестру, которая была так похожа и так одновременно не похожа на неё. Гринграсс росла в счастливой семье, им многое позволялось, но в то же время сестры знали, что необходимо слушаться старших. Они росли счастливыми детьми, бегая по поместью, разрезая старые стены воплями и криками. И с ними всегда был Арчи. Её защитник. Её брат. Дафна никогда не любила слова "кузен", кузен это кто-то далекий, не такой важный, как её Арчи. И неужели всему этому она позволила просто исчезнуть, испариться всего лишь из-за одной глупости, которой она совершила? Почему же Дафна не пыталась помириться с Арчи, не пыталась вернуть его внимание? Почему в конце концов не попыталась с ним объясниться, рассказать все-все, открыть сердце, как раньше, когда были только он и она, до всех их влюбленностей и больших любовей, до драм и потерь, до того как начали разбиваться сердца будто хрустальные бокалы. Неужели они выросли и теперь все, что им осталось это просто разойтись в море как двум кораблям? После того, что случилось вчера, после всех этих ужасных мыслей о том, что возможно она уже никогда не увидит Симпсона, слизеринка понимала, что просто не имеет права дать ему уйти. Она должна вцепиться в него как можно крепче, она должна говорить-говорить-говорить, даже если он не захочет слушать. Она должна сделать все возможное и невозможное, чтобы убедить Арчи вновь открыть ей сердце, позволить заглянуть в душу и прочесть все по глазам.
- За многое, Арчи. Очень за многое - слизеринка нежно проводит рукой по его волосам, стараясь сделать это как можно аккуратнее, почти невесомо, ей правда есть за что извиниться. И прежде всего за то, что она посмела и сама обижаться на Симпсона за его обиду. Это был один из тех редких моментов, когда Гринграсс позволила проявиться одной из самых отрицательных черт любого характера, одной из самых ужасных черт Слизерина, она стала двуликой. Сама она ни капли не сомневалась, чью сторону принять, когда Августус как последний трус оставил Абигейл один на один с её горем, тогда она точно знала что это правильно, потому что Руквуд предал её подругу, а значит и потерял саму возможность зваться её другом. Она ведь так и не смогла его простить, еще были слишком свежи раны, который он, нанося Абигейл, нанес и ей. Она все еще могла закрыть глаза и услышать, как разрезает воздух её ладонь, когда она дает пощечину некогда близкому другу. А сейчас она лишь избегает "Кабанью голову", потому что не знает, что сделает, если увидит Августуса или Райана. Конечно, они оба уже давно могли покинуть паб, но страх, глубинный страх не позволяет Гринграсс проверить это предположение.
- Да. Возможно, завтра к вечеру мадам Помфри уже отпустит её. У Астории просто были несильные ожоги, хаффлпаффскому капитану повезло поменьше, чем нашей сестре. - Как можно сейчас убедить Симпсона в том, что с Тори все в порядке? Как можно его успокоить. - Не вини себя. Пожалуйста, Арчи, не надо. - С нескрываемым беспокойством быстро шепчет слизеринка, придвигаясь к юноше чуть ближе, когда он убирает руку, освобождая для неё место. В воздухе повисает молчание, пока Дафна подбирает нужные слова, не зная с чего лучше начать - издалека или может быть наоборот, выложить все сразу. Никогда не знаешь, как следует поступить, а ведь возможности потом все исправить уже не будет. - Арчи - выдыхает девушка, скрывая свое лицо за ладонями, сложенными, будто в молитве. Еще пара вздохов, перед тем как она сделает этот шаг, перед тем как попробует вернуть его себе.
Он ей нужен.
Она ему ведь тоже нужна.

"Say my name,
So I will know you're back,
You are here again for a while.
Oh let us share the memories
That only we can share together.
Tell me about the days before I was born how we were as children"

 Отправлено: 16.07.10 18:14. Заголовок: a broken mess, just ..

"a broken mess, just scattered pieces of who I am. I tried so hard thought I could do this on my own, I've lost so much along the way, but you make sense of who I am like puzzle pieces in your eye"

Между ними была связь, невидимая и понятная только им двоим. И как бы далеко они не бежали друг от друга, как бы больно не было из-за каждой ссоры, эти нити порвать уже не удастся, они как две части одного целого: без неё не будет его и наоборот. Они связаны уже давно, не по собственной воле, но на собственное счастье, потому что порой люди уходят и вместо пустоты у них всегда будут они, это было очень трудно игнорировать. Всё становится намного проще, когда в конце концов слизеринец нашёл в себе силы принять неизбежное, перестав сопротивляться тому, что будет внутри него до последнего вздоха, а быть может и дольше, кажется, это было в нём ещё задолго до того, как они встретились. Где-то на его теле есть невидимая зарубка о том, что так должно случиться. И дело было совсем не в родственных связях, которые невозможно разорвать даже после смерти, дело было в чём-то ещё, намного большем чем просто семья.
Арчи совсем не было больно, когда она была рядом с ним. Гринграсс будто бы умела исцелять его, пусть ненадолго, всего лишь до того момента, когда мадам Помфри своим неприятным голосом с явным трудом выговаривая слова попросит её уйти, но сама того не замечаю, девушка помогала ему даже сейчас, когда их разделяет долгий разговор и глубокая пропасть его обиды. Он ведь и правда думает, что она его бросила на совсем, ушла именно в тот момент, когда нужна была ему настолько сильно, что он позволил слепой злости и одиночеству словно вирусу проникнуть к нему в саму душу, если не дальше. Сейчас он ей наверняка со стороны кажется всего лишь тем самым маленьким Зайцем, который всегда спасал свою старшую сестру от страшных драконов и сырых темниц о которых они так много читала в книгах из её внушительной домашней библиотеки. Такой же гордый и неприступный, своенравный в масштабах дошкольных лет. Но раньше всё было намного проще. Они не умели оставаться одни слишком долго и почти одновременно выбегали из своих комнат, быстро соскучившись по играм и общению. Трудно было долго таить в себе злобу, когда ещё толком то и не понимаешь, что это такое, да и причины тогда были совсем глупые, ничего не значащие и не имеющие вес.
Теперь же приходилось взвешивать каждый шаг, чем ближе к выпускному, тем больше шансов сделать что-нибудь не так, и вот так просто это не уходит, каждый проступок будто бы живёт вместе с тобой, тяжёлым осадком оставаясь где-то в памяти уже надолго. Ничего хорошего из этого, конечно, не выходило, да и не могло, вот только Симпсон совсем не знал как всё это отключить, как забыть на самом деле, а не сделать вид, что ничего не было. Жаль, что про такое не писали ни в одной книжке в её библиотеке, самые важные инструкции почему-то никто не догадывался записывать, вместо этого тысяча учебников про то, как делать зелья, как работают приборы и прочая чепуха, которая сейчас совсем ему была не нужна. Почему никто и никогда не говорит про то, как надо правильно жить помимо правил поведения за столом и неизбежности чистокровных браков.
- Я… – англичанин хотел было сказать, что прощает её ни смотря на то, что внутри не чувствует от этого никакого облегчения, но в горле резко пересыхает и слова так и застывают на пол пути. С его стороны было бы слишком грубо произнести это вслух, потому что сейчас виноват был только он и навряд ли когда-нибудь дождётся прощения. Он делает глубокий вздох, неожиданно резко ловя её руку за запястье, однако сил сжать её как обычно крепко у него уже не остаётся, этот рывок и так ему стоил многих усилий, поэтому он просто медленно подносит ладошку Дафны к своей щеке, ласково прижавшись к её теплу. Кроме этого ему больше нечего было сказать ей, всё же где-то там в сознании осталась совесть и ей было очень стыдно.
- Плевать на капитана, он сам виноват. – охотник слегка улыбнулся сестре, всё ещё не выпуская её руки. Он надеялся, что для неё не составит большого труда посидеть с ним именно так, хотя бы из-за жалости к его изрядно потрёпанной шкуре. Всё таки в мире есть баланс, его трудно заметить, но вчера в лесу именно он позволил Арчи разозлиться на Асторию, оставив её совсем одну и взамен спасти Роул, которая могла пострадать так же, как Джонс или безмозглый хаффлпаффский выскочка. Радоваться было нечему, но что-то разрушив, он всё же успел и что-то починить, искупив малую долю своей вины, настолько малую, что этого будет не достаточно для того, чтобы не бояться смотреть в глаза малышке. - Хорошо, что её скоро отпустят из этой белой коробки. Кажется, со мной будет не так всё просто, но ты можешь попробовать выкрасть меня отсюда, потому что местная одежда не идёт к цвету моих глаз. – слизеринец попытался пошутить, как делал это всегда, стоило только кому-то попробовать отговорить его от чего-то, что он не мог так просто взять и отпустить. Он всё равно будет винить себя и Гринграсс не обязательно в этом участвовать, ведь это только его проблема и он свято верит, что это единственное правильное решение за последние недели три, если не больше.
В результате она всё же убирает руку, наверное, ей так намного легче решится первой на то, что он сам первый не сделал бы никогда в силу своего самолюбия или ещё чего-нибудь. У Симпсона всегда хорошо получалось находить разумные причины, попросту отговорки тому, что он сделать просто не мог. И сейчас она была в тысячи раз сильнее его, он восхищался ей, потому что хотел бы быть хотя бы чуточку таким, каким был раньше и какой стала сейчас она. Казалось бы прошло не так уж много времени, чтобы успеть изменить себе прежнему, но у него, как всегда, всё плохое получилось провернуть слишком быстро.
- Да?

 Отправлено: 26.07.10 21:23. Заголовок: Дафна чуть было не о..

Дафна чуть было не отдергивает руку, когда кузен ловит её за тонкое запястье. Ей непривычно вновь его прикосновения, словно она успела полностью забыть их более чем за две недели. Забыть тепло его рук, тембр его голоса. Она бессовестно забыла о нём, выкинула из своей жизни она две недели, подобно тому, как и он ее, вычеркнул из своей. Жить без Арчи было довольно сложным занятием, сложным ровно до того момента как появился Итан, который заслонил собой весь мир, который заставил слизеринку позабыть о своем дорогом брате. И пропасть между ней и Симпсоном еще больше расширилась, грозя со временем стать такой огромной, что не будет ей ни конца, ни края, её не получится, не перепрыгнуть, не обойти. Но пока еще не случилось этой ужасающей вещи, пока еще её сердце ускоряет темп, когда слышит его имя, еще есть возможность спасти их отношения. Дафна очень хочет их спасти, и она верит в то, что кузен тоже именно этого желает. Дафна позволяет юноше мягко сжимать свою руку, она уже и не понимает сама ли она касается его щеки или это все же Арчи подносит её руку к своему лицу.
- Не зря говорят, что у него все мозги ушли в мышцы - вроде бы это и шутка, но голос у слизеринки какой-то совсем безрадостный, пустой, как если бы из неё сейчас выкачали всю энергию. Просто на самом деле сейчас Дафна вся сосредоточена внутри себя, подбирая осторожно слова, которые должны оказаться ключиком к их отношениям. Тут главное не ошибиться, не сказать лишнего, но и не промолчать. Второго шанса может не быть хотя бы потому, что они оба чертовски гордые и кто знает, решилась бы Дафни подойти к кузену, если бы не эта ужасная ночь, когда она в голове успела прокрутить сотни сценариев, вплоть до самых ужасных. А подошел бы сам Симпсон к ней? - Ну, уж нет, Арчи. Если понадобится, то я сама буду караулить тебя у дверей. Знаешь, мадам Помфри ведь даже не хотела меня к тебе пускать сначала, пришлось проявить все свои актерские способности. - Говоря это Дафна, конечно же, лукавит и наверняка она зря это делает. Никакой игры на публику не было, все её эмоции шли от чистого сердца. Пожилая волшебница не могла не ощутить как много нежности и волнения было в голосе Дафны, когда она спрашивала о самочувствие кузена. - Но главное ведь то, что я тут, правда? - Гринграсс аккуратно проводит ладонью по щеке кузена и медленно отнимает руку, собираясь с силами.
- Мне так жаль, что меня не было рядом, чтобы поддержать тебя. - Она не считает нужным уточнять, почему именно Арчи могла потребоваться её поддержка, они оба это понимают. Лейн поступила с ним ужасно, в свое время когда Крейг оставил Дафну, покинув школу после зимних каникул, слизеринка не могла найти себе места, не могла понять почему он так с ней поступил, за что? Но ей было легче, правда намного легче, вокруг были друзья, все поддерживали её, да и Райан, потом ведь появился Райан, который смог её отвлечь, хотя какой ценой. Гринграсс обхватывает себя обеими руками, сжимая хрупкие плечи. Ровно секунда, и она разжимает собственные объятья. - Я знаю, какого это, поверь. Я должна была быть рядом, как был ты, а вместо этого я просто добила тебя своим предательством. Арчи, мне жаль. Я знаю, как мало стоят слова, но мне, правда, жаль. Этой ночью я так остро поняла, что могу больше никогда тебя не увидеть, что могу тебя потерять навсегда. Только жизни своей без тебя, я не могу представить.

 Отправлено: 31.07.10 15:06. Заголовок: Тело по-прежнему бол..

Тело по-прежнему болело и ему казалось, что болело оно везде. Хотелось грубо выругаться и орать на всё Больничное Крыло о помощи, чтобы кто-нибудь сделал что-нибудь, чтобы отключить это, потому что он всё ещё живой. Но он молчал, лежал почти неподвижно, выпустив руку Гринграсс из своей, чтобы закончить её мучения и перестать делать девушке неприятно. Кто бы только мог подумать, что так трудно научится чему-то, к чему-то привыкнуть и так легко это забыть при первой же возможности. И в этом было главное различие между ними: он цеплялся по старой памяти о самом хорошем за эти моменты из жизни из последних сил, а она была готова забыть и втоптать в грязь, перешагнув всё, что между ними было как только на то будет пусть самая неправдоподобная, но причина. Недавно такой шанс ей выпал совершенно случайно, Арчи в общем-то и не ждал от неё ничего другого, но избавится от прилипчивой надежды так и не смог. Это словно нечайно пролить на ладонь топлённую карамель, даже когда тебе кажется, что ты смыл её до конца к руке ещё долго что-то прилипает. До того как она пришла к нему сегодня он верил в то, что она не могла вот так просто променять его на красивого мальчика и семейные проблемы, ему казалось, что они успели побывать и не в таком ещё дерьме.
Но стоило Дафне произнести несколько слов, посмотреть на него так, как ещё никогда не смотрела - холодно, безучастно, как всё встало на свои места. Кто он? Притянутый за уши родственник, грязнокровка выращенный словно сорняк в огороде своего психованного деда, позор своих же родителей даже если они никогда не произнесут это вслух, ещё и с этим некрасивым, таким не вписывающимся в местный колорит американским выговором. А кто она?
Ему понадобилось много времени, чтобы расставить все роли в правильном порядке и теперь, пусть даже когда его душе был нанесён ещё один сокрушительный удар, стало как-то легче смотреть на мир. Всегда легче, когда внутри не осталось ничего, потому что «ничего» не знает что такое боль, не умеет чувствовать. Было бы только хуже, если бы он и дальше продолжал убеждать себя в том, что они могут стоять на одной ступеньке вместе. И в этом не приходилось никого винить, так сложились обстоятельства и они так же неизбежны как аристократические браки в преддверии двадцать первого века. Им было хорошо вместе, когда они были детьми, потому что тогда социальная значимость была не такой уж и значимой, чтобы покорить вражескую крепость или украсть со стола пару булочек с корицей, забыв помыть руки, в конце концов она даже не мешала прыгать с небольшого моста в озеро вопреки всем родительским запретам просто потому, что это было весело. Но теперь всё изменилось, они оба играют уже совсем в другие игры.
- Поддержать в чём, м? - он на мгновение закусывает нижнюю губу, упираясь взглядом в глаза сестры. - Ну же, давай, найди в себе немного смелости и произнеси это вслух! - его голос становится громче, он почти требует, будто бы и не замечая её шуток и вопроса. Симпсон не понимает, зачем ей нужно знать, что она всё ещё важна для него. Потешить своё самолюбие или узнать наверняка, что она не зря потратила своё время, чтобы добраться до его больничной постели. Было самую малость обидно осознавать, что горе стало единственной причиной для этого разговора, смешно, но именно в такие моменты понимаешь, что твоя шкура стоит намного дороже, если ты по-настоящему мёртв. Заяц нахмурился от боли, но всё же слегка приподнявшись, облокотился на здоровую руку, поравнявшись с её лицом. Ему надоело смотреть на слизеринку снизу вверх, надоело быть хуже и глупее, вечно не прав, вечно один.
- Но тебя не было рядом, Даф. И нет, я не жалуюсь, и не надо мне напоминать о том, что я когда-то сделал для тебя. Это всё неважно, потому что смотри, я здесь. И самый близкий мне человек вспомнил обо мне потому что побоялся, что если меня не станет, то на душе навсегда останется грех. Ты поэтому сюда пришла, да? - голос слизеринца наконец дрогнул и зеленоглазный охотник словно поверженный, загнанный в ловушку зверь опустил голову вниз. - Так вот знай, что я прощаю тебя и ты свободна от всех обязательств передо мной. Упрощу наш с тобой разговор «по душам», сэкономлю тебе немного времени. Можешь идти к своему дружку и не волноваться обо мне, говорят, на предателях и сволочах раны заживают быстрее.

"Город из песка окружает сумрачным дождем, и нужна тоска, чтобы выжить в нём. Просто выжить в нём. Ты не виноват в том, что ты один, бесконечный круг из одних и тех же пройденных дорог. Миллионы снов - миллиарды снов. И ничего не происходит, все останется таким до того, пока не встанешь, не развеешься как дым..."

 Отправлено: 02.08.10 17:02. Заголовок: Она всегда знала, чт..

Она всегда знала, что когда-нибудь это закончится. Когда-нибудь она посмотрит на него другими глазами и уже увидит во всем не того маленького мальчика, с которым она так любила проводить дни напролет, по которому плакала когда его забрали в Америку, и которому писала короткие письма с кучей ошибок, никогда не забывая в конце приписать такое важное для них двоих "люблю". Их игры, объятия, жареный зефир, страшилки, которыми они пугали друг друга, их детские клятвы всегда быть рядом, - Дафни знала, что наступит тот день, когда это все останется в прошлом, наступит тот момент, когда они вырастут и что-то изменится в их отношениях. Она не знала что, или может быть просто не хотела знать. Почему? да потому, что её пугала сама возможность того, что они станут друг другу чужими, не важными. Сейчас кажется, происходило именно это. Арчи смотрел на неё пустым взглядом, она с каким-то холодом в голосе разговаривала с ним. Она его все еще любила и до последнего будет верить, что он тоже её любил, но она знает, что что-то уже не так. Им уже мало быть просто вместе, чтобы чувствовать тепло друг друга, чтобы быть уверенными. Они разрушили те связи, что были, но не построили еще новых. Арчи, её Арчи еще в прошлом бы году не бросил её один на один с раздирающим на клочья чувством вины, не заставил бы её страдать. Он смог бы её простить сразу и поддержать, смог бы её понять, а не пытаться теперь её упрекнуть в слишком легком отношение к чувствам, к любви. Он не пытался бы ей снова сделать больно, вгоняя глубже в сердце острозаточенный клинок, проворачивая его с каждым миллиметром, словно силясь вырезать в сердце огромную дыру. Чтобы доказать ей, что она пуста, она бессердечна.
Но она ошибается, когда так наивна, полагает, что сейчас сможет все исправить, что её слова растопят лед в его сердце. Он говорит, он отвечает вопросами на её слова, он жалит острыми стрелами, не оставляя ей и мгновения на возможность ответить, на возможность защититься от его выпадов. Его глаза теперь прямо напротив её, а губы в паре миллиметров от её лица. Дафни представляет скольких сил стоит кузены поддерживать себя в таком положение, опираясь лишь на одну здоровую руку, когда голова все еще трещит от многочисленных припарок, зелий и компрессов. Но кажется ничто не в силах остановить тот поток слов, что подобно клубку змей вырывается изо рта Симпсона.
- Да как ты смеешь, Арчи - первоначальное желание извиниться, просить прощения, плакать от чувства собственного ничтожества из-за того, что она и правда была так далеко, ждала чего-то ужасного, чтобы прийти к нему, исчезает в тот самый момент, когда у Арчи хватает наглости предложить ей уйти. Он её выгоняет, его тон не терпит возражений, а опущенный взор - словно точка в конце предложения. Словно разговор окончен, и он не желает её слушать, да вот только Гринграсс не желает молчать. - Не перевирай мои слова, Арчи, и не делай поспешные выводы. Я сама уже давно себя наказала за то, что так долго собиралась с духом, чтобы поговорить. Не приплетай сюда Итана, нравится тебе или нет, но он теперь мой "дружок" и в ближайшее время я не собираюсь его бросать и возвращаться к твоему другу. Я уж молчу о том, что наши с тобой отношения в принципе не должен затрагивать вопрос с кем я провожу ночи. - Дафна резко касается подбородка юноши и приподнимает его лицо, вглядываясь прямо в темно-зеленые глаза. - Важно не то, когда я к тебе пришла и какие причины послужили этому. Важно то, что я тут Арчи, и ты хотя бы раз в жизни можешь не быть хладнокровным ублюдком? Просто признай же, наконец, тот факт, что я как всегда оказалась смелее тебя, это я смогла сделать шаг вперед и не просто протянула тебе руку, а раскрыла объятья. А что же вместо этого, Арчи? Ты просто предлагаешь мне уйти, тебе ведь так будет потом легче, конечно, ты снова будешь думать о том какая ты сволочь и как от тебя отворачиваются все люди. Как Алиса. - Слизеринка ловит напряженный взгляд брата и тут же вплотную придвигается к нему так, что теперь её губы находятся всего в паре миллиметров от его губ. - Я не Алиса, Арчи. И даже если я однажды ушла, я вернулась. Вернулась, чтобы остаться с тобой.

"Ненависть – это любовь со знаком минус. Так стоит ли питать ее ложью, разделяя и разрушая себя, если истина в том, что вы – одно?"

 Отправлено: 03.08.10 19:13. Заголовок: Она не ушла. Даже не..

Она не ушла. Даже не дёрнулась с места, всё ещё сидела на краю его белой темницы и смотрела слизеринцу прямо в глаза. Что-то внутри Симпсона сжалось с такой силой, что его пальцы свело мимолётной судорогой. В груди, казалось, взорвалась огромная бомба, опалив своим огнём всё, что там было. И снова было больно, и снова Арчи не был к этому готов. Его расчёт был достаточно прост: она ему, быть может, отвесит пощёчину за грубость, может быть сжалится над больным и попросту жалким, но просто встанет и уйдёт, не проронив ни слова. Так будет легче сделать вид, что это просто судьба и их отношения наконец-то дошли до той самой точки, которую уже не стереть. Всего секунду назад ему казалось, что здесь и сейчас их пути разойдутся навсегда, и плевал Заяц на причины. Просто так должно быть.
Но вместо этого Гринграсс пишет свою историю, и там где пора бы закончить книгу, она зачем-то начинает новую главу. Чувствуя, как внутри всё постепенно превращается в пепел, уже знакомое ощущение растерянности давит на виски. И что если она осталась здесь потому что на самом деле никогда его бросит. Что если она во всём права и единственное ничтожество в этом замке только он. То более ужасного дня в его жизни ещё не было, только и всего. Охотник всегда был у неё прямо здесь, на крохотной ладошке и не пытался соскочить с крючка, скрывать то, кто он есть. Смазливая улыбка, красивые тёмно-зелёные глаза, голос с лёгкой хрипотцой – это никогда не смущало Дафну, не позволяло обманываться, потому что она единственная, кто знает правду, она сама видела это. За всем этим нет ничего, там внутри совсем темно и нечего искать, взывая к благородству или сочувствию. А она сильнее его, но ему совсем не жаль, что всё так получилось.
Слизеринец был готов поклясться, что чувствует как в жилах закипает кровь от её слов. Стиснув зубы, теперь его очередь терпеть удары и стараться удержать равновесие, между ними как всегда нет никаких правил и приличий, законы толерантности давно перестали работать. - Не смей… – с трудом выдыхает англичанин, он неожиданно хватаёт Гринграсс за запястье перебинтованной рукой и будто бы не чувствуя боли, с силой опускает её вниз, прижимая к тому небольшому кусочку кровати, что разделял их. - говорить о ней так. – теперь осталось совсем чуть-чуть прежде, чем белоснежная повязка прокраситься в кроваво красный цвет, и на его лице появляется широкая улыбка. Совсем нечего терять. - Прости, сестрёнка, в моём плотном графике между выживанием в лесу с тварями и припарками для тебя не нашлось места. – взгляд охотника медленно скользит к её губам и резко вверх, снова прямо в глаза. Арчи наконец выпускает тонкую ручку Дафны из своей, он почти доволен тем, что на её аристократически белоснежной коже останется красноватый след от его охотничьей хватки. И если где-нибудь в глубине души ей захочется поверить в то, что он сделал это не специально, то пусть подумает об этом ещё раз. Уже совсем плевать, что её новый дружок, сейчас готовый ради неё на всё, а потом окажется просто выброшен, переломает за это ему ноги и то не многое, что у него осталось – вторую руку. Совсем не важно, что стоит ей сейчас заплакать, то он начнёт вымаливать у неё прощение на коленях ни смотря на травмы. Он словно тонкий лёд, одно неровное движение и уверенность даст трещину, коснись тёплой рукой – превратиться в пыль, а потом растает. Всё, что правильно сейчас в следующее мгновение станет ошибкой, но такие как он не умеют держать себя в руках.

"in the brightest hour of my darkest day i realized what is wrong with me. Can't get over you, can't get through to you, because days come and go, but my feelings for you are forever. Hanging over from another good time with another girl... little dirty girl. You should listen to this story of a life: you're my heroine in this moment. I'm lonely fulfilling my darkest dreams all these drugs all these women. I'm never forgiven... this broken heart of mine"

 Отправлено: 03.08.10 20:21. Заголовок: В их семье, среди вс..

В их семье, среди всех трех детей, попавших на Слизерин, настоящей змей с самого первого дня их здесь пребывания, был лишь Арчи. И что самое удивительное, кузен никогда и не пытался это скрывать, но отчего-то у общества сложилось такое мнение, что красивые люди просто не бывают такими тварями. Он умел располагать людей к себе, своей открытой улыбкой, открытым взглядом, умением вписаться в любую компанию. Но только Дафна, в отличие от всех его друзей, приятелей, влюбленных девушек и даже в отличие от Астории и Алисы, знала, что его сердце скрыто под толстой коркой, а улыбаться его учил дед, потому что знал, как отвлекает улыбка, как заставляет доверять и доверяться человеку, который ее дарит. Она знала его изнанку, знала приступы ярости, знала, когда он, только что улыбавшийся студенточке с Хаффлпаффа, сейчас рассказывал своим друзьям, что единственный плюс этой брюнетки лишь большая грудь. Она знала его темную сторону и любила ее ничуть не меньше, чем того Арчи, который дарил ей цветы, таскал молочный шоколад и рассказывал сказки на ночь. Гринграсс не пыталась капаться в причинах того, почему Симпсон вырос таким, никогда не хотела понять когда из маленького мальчика, радующегося любой мелочи, вырос циничный ублюдок, который был готов сделать все что угодно, лишь бы доказать окружающим и что более важно - самому себе, что он не достоин лучшего. Словно очередной крик души "Да, я такой, я не достоин вашей любви, катитесь к чертям".
- Как так? - Слизеринка морщится от неожиданной боли, когда брат неожиданно хватает ее за запястье, непривычно сильно сжимая изящную руку, словно нарочно оставляя следы, которые потом не выйдет спрятать ни от Итана, ни от себя. Боль. Арчи хочет причинить ей боль, вновь бросая ей вызов, проверяя на прочность ее чувства и нервы. Одной Моргане известно чего ей стоит сейчас не заплакать от боли, которая зарождается в самом сердце. - Она ушла, Арчи. И не вернулась. Ты знаешь я всегда хорошо относилась к Алисе, но она предала тебя Арчи, продала за деньги. Хочешь, можешь ударить меня, но я в отличие от тебя не собираюсь смотреть сквозь пальцы на ее выбор. - Дафна говорит четко, уверено, немного цинично не позволяя голосу дрожать от нахлынувших чувств, она учится у него, учится быть уверенной, учиться говорить, не опасаясь последствий. Может быть сейчас Арчи ждет, что она встанет и уйдет - струсит или же наоборот покажет насколько она выше его, это все уже не будет иметь значения, если она уйдет. Ургхарт доказал ей как важно всегда стоять на своем, как важно добиваться, методично распихивая всех локтями, делать шаг за шагом, чтобы добраться до цели. У неё не было в запасе года, как у Итана, у неё не было даже недели. Всё что у неё было, это еще максимум пятнадцать минут до того момента, когда мадам Помфри заглянет за ширму, чтобы удостовериться что с Симпсоном все в порядке, а заодно и попросит Дафни покинуть брата как минимум до вечера. Пятнадцать минут - это сложно, но вполне реально для неё.
- Сейчас это говоришь ты или твоя раненная гордость, братик? - охотница внезапно толкает Арчи на постель, так что теперь она снова оказывается сверху его, она склоняется, ставя левую руку по другую сторону от его тела. Гринграсс язвительно улыбается, все еще рассматривая такие родные черты, которые сейчас искривлены гримасой боли и гнева. - Я не собираюсь уходить, знаешь я даже не буду тебе обещать, что уйду, если ты мне скажешь, что я тебе больше не нужна. И знаешь почему? Потому что я, правда, не уйду. Потому что насколько бы не было у тебя тут пусто - той рукой, на которой виднеется его след, слизеринка касается ребер, под которыми бьется сердце. - В этой пустоте всегда есть место для меня. Я никогда не смогу думать по-другому, братик, как бы ты не пытался меня в этом разубедить.

“Something always brings me back to you. It never takes too long. No matter what I say or do I'll still feel you here 'til the moment I'm gone. You hold me without touch. You keep me without chains. I never wanted anything so much than to drown in your love and not feel your rain.”

 Отправлено: 20.08.10 02:21. Заголовок: Это было лучше всего..

Это было лучше всего. Всегда иметь при себе отговорку, которая была похожа на ключ от всех дверей или мороженое, которое любят все без исключений. Никому никогда не должен, не заставлял доверять, не принуждал насильно, не скрывал, что опасен. А все они просто глупые, не верят пока сами не узнают наверняка, и, узнав, всегда проклинают, будто он - чума, страшная смертельная болезнь проникающая в само доверие, затрагивает что-то очень важное внутри только за тем, чтобы оставить там рванные раны, свой след словно подпись в конце письма. И если иногда кажется, что в его взгляде проскользнул крохотный, тусклый лучик света, который, возможно, был способен излучать немного тепла, чтобы растопить всё гадкое внутри слизеринца, обезвредить его яд, то стоило бежать ещё быстрей. Он не был самым плохим, не пытался стать хорошим, всегда стоял на своём и любил причинять людям боль. Не из чистого удовольствия, которого Арчи не испытывал в сексе или свежих булочках с корицей, а из чистого эгоизма: он пытался защитить себя не отгораживаясь от мира, а кидаясь в самую его гущу, нарочно находясь в самом центре внимания, у всех на виду.
Иногда Симпсон задумывался о том, что корень его зла – это Том, только он мог научить своего маленького внука искусству обольщения, дару красноречия и такому странному, но, как оказалось позже, весьма ценному таланту видеть слабости, вскрывать аккуратным надрезам чужую душу и искать в ней не красоту и не взаимопонимание, а боль, чтобы быть всегда готовым дать отпор. Но так не бывает, и Десайр всего лишь помог запустить все его механизмы, помог заставить их работать правильно, потому что он был единственный в их семье, кто знал наверняка, что всё это было в Зайце всегда, с самого первого вздоха. Вместе с всеми ненавистным здесь американским акцентом, слизеринец выполнял определённую миссию ради которой замкнутый, обозлённый на весь мир дедушка решил забрать его к себе на воспитание: он становился тем, кем, возможно, никогда бы и не захотел стать, но уже был так воспитан. Становился человеком, способным на убийство и порой несдержанные приступы ярости пугали зеленоглазого охотника так, что он не мог сдерживать дрожи в руках. Каждый раз набухали вены от адреналина и он начинал про себя считать, потому что боялся, что именно в этот раз он уже не сможет остановиться.
- Заткнись, Гринграсс! - Симпсон сильнее стиснул зубы, казалось, ещё чуть-чуть и тишину этого места разрежет напополам скрежет костей о кости. Он почти не чувствует руку, но уверен, что на белоснежной повязке уже проступили красные следы. Таким как он только в гробу будет оказано должное внимание к вечному покою, но будучи живым даже сейчас, после предательства, холода пробирающего до самых костей и ожогов от мерзкой твари прописанный ему отдых откладывался до загробного марша. Но он мог позволить ей это, потому что она у него единственная, больше никого внутри. Говорит, что не уйдёт по-настоящему, даже если он попросит её об этом, даже если прогонит сам и сделает ещё больней, чем сделал сейчас, даже если навсегда останется тем самым злодеем от которого спасал её, когда они были детьми. Не уйдёт, потому что сто раз права и ещё больше достойна его как никто другой, даже Лэйн и та была не так хороша в своём упорстве, в своём желании сражаться до самого конца за место рядом с ним, за место в нём самом.
Дафна провоцировала его, перестала пытаться жалеть или помочь, и на боль отвечала большей болью. Арчи глубоко вздохнул, готовый спорить на здоровую руку, что ни один из её дружков не видел её такой, не догадывался о том, что в ней есть что-то от него и только рядом с охотником прилежная слизеринская аристократка умела быть такой тварью, почти как он. Не стоило ждать от него, что он просто сдастся лишь потому, что ей хватило сил не разрыдаться на его больничной койке, возможно, ей просто не хватило ума, чтобы уйти тихо, без следов на белоснежной коже и рубцов на сердце, Заяц не умел щадить. Симпсон резко скользнул рукой к затылку сестры и, схватив её за волосы, больно притянул ещё ближе к себе, аккуратно уперевшись в её лоб своим, глядя прямо в глаза. Она так хотела походить по самому краю, попробовать перебороть себя и узнать, что будет, если. Хотела быть ближе, и теперь смогла получить почти всё. - Ты дура.

"you've searched for answers on your own like a child on a search for diamonds in the snow. Go to Paris, go to London, go to Rome, won't tell anyone about your broken bones. We wont stop until the moment we are forced... i will never let you go"

 Отправлено: 25.08.10 11:24. Заголовок: Гринграсс кажется, ч..

Гринграсс кажется, что они все еще дети. Дети, которые со скуки придумали какую-то ужасно бестолковую и жестокую игру, в которой нельзя выиграть кому-то одному - они либо оба выйдут победителями, либо оба пойдут ко дну. И пока что, несмотря на все прикладываемые ею усилия, они идут ко дну. Чертов Арчи ужасно упрям в своем желание поиграть в героя. Надо заметить герой у него выходит весьма трагический, всеми брошенный и прямо таки никем не любимый. А она - Дафна - смеет портить его планы на смерть данного героя в полном одиночестве от полученных в лесу ран. Неужели Арчи и правда допускает хотя бы мысль, что Гринграсс даст ему умереть, оставив одного или что она позволит развалиться их отношениям, которые сложно назвать дружбой или просто родственной связью, равно как и невозможно назвать любовью. Их отношения настолько особенные и уникальные, что людям со стороны никогда не удастся понять их полной глубины, их смысла. Арчи - это часть её жизни и если бы она смогла отказаться от него сейчас, то просто не смогла бы дальше сама полноценно жить. У неё словно отобрали бы часть души, это было бы подобно поцелую Дементора. Так неужели этот упрямец на больничной койки не чувствует тоже самое?
- ты забыл кое-что добавить. - Охотница, несмотря на боль, лишь сильнее упираетсч своим лбом в лоб брата. -Твоя любимая дура, братик - Дафна улыбается, но Арчи не может этого видеть, потому что их лица сейчас находятся слишком близко друг к другу. Расползаются уголки губ, обнажаются белые зубы. Кажется, сама судьба сейчас смеется над ними обоими, над их никчемными попытками грубить друг другу, хамить, отталкивать. - Ты делаешь мне больно, между прочим. - Дафна правой рукой касается руки Симпсона, сжимающего её волосы и мягко отводит её в сторону. - Ну вот, Арчи, ты испортил мою прическу. - Слизеринка стягивает резинку с волос и кладет её на тумбочку возле его кровати. Каштановые локоны рассыпаются по плечам, и Дафни окутывает тепло, как будто ей на плечи накинули теплый плед. Слизеринка не торопится отдаляться от кузена, а потом их лбы все еще слегка соприкасаются, а губы находятся в непозволительной близости. Непозволительной для кого-нибудь другого, но не для них. Дафна прекрасно помнила тот день, когда внезапно посмотрела на Арчи другими глазами, она поняла, что он уже не просто маленький мальчик, не просто младший брат, он теперь стал юношей. Юношей, который в себе сочетал все те черты, которые она любила. Или это она любила все эти черты потому, что они были в кузене. В ней первый раз проснулось странное сосущее чувство в животе. Была легкая влюбленность в брата, она любовалась им, злилась, что они родственники. Её чувства вскоре прошли, они были как легкий бриз перед бурями и ураганами. Благодаря тем почти еще детским чувствам к Арчи она поняла, что умеет любить, что будет любить. Брату о своей детской влюбленности она никогда не говорила, ей отчего-то казалось, что и Арчи её когда-то так же любил. Она не хотела знать точного ответа на этот вопрос, потому что в какой-то мере боялась узнать, что у кузена не было подобных чувств к ней.
Сейчас глядя на юношу. Дафна все же в первую очередь видела брата, и чувства её к нему были сестринскими сейчас совсем другой человек заставлял её сердце биться в бешенном ритме, а щеки покрываться румянцем от поцелуев и его нежных прикосновений.
Арчи был братом, а потому Дафна имела полное право его поцеловать. Как в детстве, в губы, быстро чмокнув и тут же отстранившись с улыбкой на устах.

"These fancy things, will never come in between You're part of my entity, here for infinity When the war has took it's part, when the world has dealt it's cards, if the hand is hard, together we'll mend your heart"

 Отправлено: 02.09.10 19:52. Заголовок: you will be differen..

"you will be different, sometimes you'll feel like an outcast, but you'll never be alone. You will make my strength your own. You will see my life through your eyes, as your life will be seen through mine" © superman

Его герой совсем не трагичен, он жалок. Жалок потому, что всё это не просто игра на публику или очередной ловкий трюк отыскать снисхождения или банального внимания к себе. Совсем недавно, примерно год назад, он перестал быть просто капризным ребёнком, настоящим социопатом, который подхватываемый словно перо ветром своими идеями быть звездой школы готов пойти на что угодно. Тогда ему не так была важна цена такой славы, потому что её золотой олимп был настолько сладок и притягателен, что Заяц, наверное, смог бы даже пережить парочку унижений, которые оставили бы свои грязные кляксы на его биографии. Разве это слишком большая цена за то несравненное море внимания, которое он мог получить взамен.
Его приоритеты резко поменялись стоило только в один очень жаркий солнечный день, как обычно валясь на аккуратно скошенном газоне, коснуться губ своей лучшей подруги совсем в недружеском поцелуе. Даже сейчас он мог почувствовать лёгкое покалывание в нижней губе от воспоминаний о том, что этот якобы случайный поцелуй был длинною до заката. Не хватало дыхания и болели губы, но рядом с ней всё вокруг казалось таким правильным: каждое движение вверх от тонкой талии к спине, сначала так аккуратно, потом совсем уверенно, почти что нагло. Так начиналась его самая большая ошибка, и сейчас, лёжа в больничной койке, когда глаза неприятно резал этот неестественно белый цвет постельного белья и одежды, что ему выдали вместо штанов, халата Тори и кроссовок, он понимал, что если тогда ему кто-нибудь предоставил выбор, заранее рассказал о том, что будет дальше и к чему всё это приведёт, то Арчи скорее всего всё равно поцеловал её. Ему, последнему идиоту, до сих пор казалось, что слаще вкуса её губ и приятней запаха волос нет ничего на свете, и появись она сейчас здесь вместо Гринграсс, он как преданный до последнего вздоха пёс уткнулся бы носом ей в шею с молчаливой просьбой остаться с ним. Ведь когда Лэйн собирала вещи и говорила все эти слова, слизеринец её совсем не слышал, уши будто бы заложило и смысл слов окончательно донёсся до него уже тогда, когда её кровать и тумбочка опустели. Он стоял словно каменное изваяние и не мог пошевелиться, лишь на мгновение вздрогнул от этого такого мерзкого, холодного поцелуя в щёку и всё. Он почти не дышал.
Поэтому его герой просто жалкий и самый настоящий, не по сценарию или какому-то заранее продуманному плану. И было даже не очень важно, что Дафна никогда в это не поверит, единственная кто умела видеть у него за плечом «тёмного попутчика», она так привыкла к нему другому, что теперь была совсем слепа к той крупицы настоящего, что всё ещё блуждала где-то в его венах.
- Мне не нравится, когда ты носишь хвосты... - он не может увести взгляд в сторону, просто смотрит ей в глаза и послушно, как впрочем и всегда, опускает руку, коснувшись горячей ладонью её спины. Симпсон немного капризен в выборе вещей, которые его окружают, ему хочется чтобы всё вокруг было исключительно красивым, а Дафна всегда выглядела сногсшибательно, когда распускала волосы. Они каждый раз так естественно ложились на её плечи, и хоть в аристократических кругах подобное мало кто приветствовал, здесь, с ним, она могла побыть не таким ужасным снобом.
Зеленоглазого охотника всегда так удивляло то, что она не боялась его, ведь он был из тех парней, что могут причинить боль, наплевав на всё, что связывает их с людьми. Почему она не боялась этой боли и не пыталась избежать её. Почему никогда не жаловалась, не закатывала скандалы и не читала проповеди на тему женской неприкосновенности, почему не хваталась за палочку в попытках наслать какое-нибудь проклятие. Заяц чувствовал тепло её тела, прикосновение её рук - всё ещё ласковая, совсем мягкая с ним и безумно гордая за саму себя, что сумела отбить такой тяжёлый удар. Пожалуй, теперь она намного сильнее его и слизеринцу впору перестать её защищать от всех подряд, она теперь сумеет сама постоять за себя.
Их губы были совсем близко, всего лишь в каких-то несчастных сантиметрах и именно в этом было всё, что между ними, что-то такое, что нельзя вписать в какие-то общечеловеческие рамки. Их отношениям в этих чётко очерченных гранях было бы просто-напросто тесно. То, что между ними понятно только им без всяких слов. Она его сердце, душа и единственная, кто умеет видеть его насквозь, потому что он подарил ей этот дар, научился доверять. Между ними не было никакой прямой линии, каждый раз руку, ведущую карандаш по линейке, будто сковывала судорога и на бумаге появлялись неровности, разрушая идеальность линии. И если кому-то это могло показаться ненормальным, пошлым или даже грязным, то ему было бы на это плевать. Между ними было столько секретов о которых знали только они, что если кто-нибудь их них подобно крысе постарается сбежать, то другой всенепременно потопит его следом за собой.
Сейчас было самое время, чтобы сказать что-нибудь приятное, потому что после дикого шторма всегда появляется солнце, и вместе с хаосом после бури освещает своими лучами тех, кто смог её пережить. Но она быстро целует его и отстраняется, поэтому морщась от боли Арчи настырно, на этот раз нежно притягивает сестру обратно к себе, крепко сжимая в объятиях, чтобы тихо прошептать на ухо: - Я не один рядом с тобой.
Она, скорее всего, не сможет его исцелить от всех напастей, что сдавливают горло, мешая дышать, но так получилось, что Дафна была единственной, кому он по крайней мере мог многое рассказать так, как оно есть. Со всей грязью, дрянью и болью. Без красивых слов и поисков сочувствия, потому что с ней ему не надо было это искать, для него всегда найдётся местечко в ней.