Отправлено: 09.01.10 20:34. Заголовок: It is only the beginning

Действующие лица: Fenrir Greyback, Eimar Hall and Colette Lalanne
Дата: конец 1990 года, начало зимы. Выпал первый снег, зима постепенно накрывает каждый уголок леса
Точное время: вечерняя трапеза
Место действия: дебри леса, заброшенное поместье. Далее - личные покои Фенрира
Музыкальное сопровождение: Thom Yorke - Hearing damage
Краткое описание: что наша жизнь? Игра. И кто мы в ней? Лишь куклы. А кто здесь правит балом? Серый кардинал. А кто король? Мы так и не узнали…

Любовь к потомству всех страстей сильней,
Извечный сей инстинкт непобедим;
Тигрица, утка, заяц, воробей
Не подпускают к отпрыскам своим.
Мы сами за вознёю малышей
То с гордостью, то с нежностью следим,
Коль результат могуч, всесилен даже, -
То мощь первопричины какова же?

сказать: "Апарекиум!"


^{* последовательность: Colette Lalanne - Fenrir Greyback - Eimar Hall}

 Отправлено: 09.01.10 23:13. Заголовок: Внешний вид: чёрное ..

Внешний вид: чёрное легкое атласное платье на бретельках, снизу немного разорвано, на ногах нет обуви. Волосы распущены, спадают низ плеч, глаза чётко подведены, лёгкие тени цвета аквамарин делают глаза ярче, пытаясь скрыть припухлость от слёз, губы накрашены ярко красной помадой.



Он за обет несвершенный, за жертву ль стотельчую гневен?
Или от агнцев и избранных коз благовонного тука
Требует бог, чтоб ахеян избавить от пагубной язвы?"

…последний раз, когда она видела свет, в голове мелькали желания, чтобы это был по-настоящему её последний раз. Тёмная комната, только лишь стул, большое зеркало, набор косметики и лампа. Отражение её глаз где-то в глубине её же зрачков. Она долго смотрела на своё отражение, пытаясь узнать в нём себя. Но сделать этого не могла. Это была уже не она. Девушка медленно провела ладонью по шее… там было её несколько шрамов, которые не успели затянуться. Они горели болью, а в мыслях девушки не было уже такого понятия. Она, наверное, ещё тогда забыла, что это такое…

Трудное детство? Да вы хоть знаете, что это такое? Ты уходишь из дома в восемнадцать, просто пытаешься найти себя новую, убежав от старой жизни. Но в конечном итоге всё заканчивается где-то далеко, где никто тебя не знает, и ты сама потеряла себя. Ты просто понимаешь, что жизнь уже не важна и пытаешься избавить себя от лишних мук. И даже в этот, самый последний раз, когда ты – просто человек – пытаешься хоть раз в жизни принять решение, тебя останавливают. Сначала что-то холодное врезается тебе в кожу, потом ты чувствуешь, как маленькая струйка стекает с шеи и теряется где-то между одеждой и телом. А потом темнота. Ты не понимаешь ничего. Ты умерла? Нет, детка, ты обрела новую жизнь.
Но ты ещё пожалеешь об этом, и не раз.

Колетт. Леланн. Пленница. Больше не хозяйка сама себе. Теперь она… вещь? Она не успевает подняться со стула, как кто-то резко набрасывает ей на голову мешок и связывает руки. Куда она собиралась? Жертвоприношение? Скорее всего, именно так и было. После этих долгих двух месяцев. После всего, что она пережила, сколько боли она чувствовала, сейчас уже было всё равно. Он таки решил с ней покончить? Что же, хорошо. Возможно, это самое лучшее теперь, что с ней может случиться.

Она открывает глаза, и первый раз видит всё по-новому. Что это было? Обращение, перевоплощение. Как будто читая её мысли, отвечает голос. Томный баритон. Она поворачивает голову и встречается глазами с ним. Леланн резко встаёт, но боль в спине заставляет её упасть на колени, а он лишь смеётся. Она пытается опять встать и убежать, но он лишь движением останавливает её, заставляя повиноваться только ему.
А дальше всё как в тумане. Она лишь успевает считать дни, одна неделя-вторая, месяц, почти два. Она не покидает того места, не знает где находится, и кем стала. Она лишь может догадываться, а он лишь улыбается на все её вопросы, после чего всё тело охватывает боль, а на утро остаются лишь мелкие шрамы, которые затягиваются, заживают. Кожа опять становиться нетронутой. И так продолжается её жизнь…

Лес, она слышит сов, чувствует шорох под ногами. Он ведёт её через лес. Сейчас ей не важно, куда. Она пытается успеть за ним, но ей трудно, ведь он, сильный мужчина, а она, простая девятнадцатилетняя девушка, судьба которой теперь была отдана в руки людей ей неизвестных. Она уже даже не пытается кричать, всё равно это бесполезно.
И только лишь слёзы, так смиренно скатывающиеся по её щекам, напоминают о том, что она жива.

 Отправлено: 10.01.10 15:16. Заголовок: Год. Ещё один год. О..

одет+чёрные ботинки

Год. Ещё один год.
Он посмотрел в окно. Как и десять лет назад, на деревьях лежал снег. Как и десять лет назад, вокруг не было никого. Лишь стол, усыпанный яствами, лишь стул, покрытый дорогим сукном. Что осталось от его жизни? Ошмётки, обрывки каких-то путанных воспоминания. Боль, одиночество. Лишь там, где-то в глубине, укутавшись в одежду забвения, лежало прошлое, в котором были родные лица, в котором было счастье, были надежды, в котором ещё были какие-то чувства. Ирония. Насмешка судьбы над покорёженным сердцем. Всегда есть причина, есть события, а потом есть последствия. Возможно, он был слишком слаб, чтобы остаться человеком. Он был трусом, потому что решил не бороться. Он бежал от себя. Бежал практически на край света. Минус десять лет жизни. А теперь он что? Старая развалина, пытающаяся создать что-то похожее на семью. Тени прошлого, несбывшаяся мечта. И теперь видит вокруг только лица, глаза которых горят, которые преданы, которые его ненавидят, ненавидят свою жизнь, весь мир, который их окружает. Когда они смотрят на своих жертв, то те трясутся от страха, но стоит отвернуться – и тебя закидают камнями. Сплюнуть всё это омерзение! Хочется лечь в гроб. Зима. Как его зовут? Что-то там такое… когда-то Фенрир поинтересовался, почему родители назвали его именно так. И понял, что они, не зная того, взяли и написали всю его судьбу на камне бесконечности. Адольф.
Оборотень усмехнулся, наколол на вилку кусок мяса, еле поджаренного. По вилке потекла кровь. Слизнув её языком, мужчина посмаковал. Металл. Почему он любит этот вкус? Гадость же, если подумать. Примерно как пьяница: им всё равно. Водка палёная, вино, виски. Лишь бы много. Просто привычка. Он ещё помнит, как отплёвывался в первый раз. Ему тогда внушили, что он не сможет уже питаться обычной пищей, он не будет ею насыщаться. Но есть же оборотни, которые живут среди людей. Домашние питомцы, которым чешут за ушком, лишь бы те не оскалились. В глазах оборотня загорелись огоньки ненависти. Он впился зубами в нежное мясо. Губы окрасились в алый цвет. Такое удовольствие. Но вилкой есть совершенно неприятно. Эстеты. Глубокие эстеты придумали это оружие поглощния, чтобы есть меньше и есть краше, чтобы не быть животными. И при этом голубая мечта ребёнка – взять в руки кусок мяса и впиться в него зубами. Хотя, он же видел в лесах, как люди собирались у костров, жарили небольшие куски мяса, ели их руками. Глупые. Считают, что уже не звери. Считают, что другие.
Он взял бокал, отпил, прикрыл глаза. Неплохое вино. Дрянь, конечно, но пить можно. Сегодня же праздник…
Ненависть. Жестокость. Кажется, это его самые худшие качества, так? А что же люди? Разве они не жестоки? Разве они не ненавидят? Избирают объект – и выливают на него все помои своих чувств. Звери. Люди-волки. Разница между оборотнем и человеком очень проста: оборотень не врёт. Он показывает то, каков он. Он олицетворяет натуру человека. И ему кидают камни в спину. Потому что не любят люди правды. Боятся посмотреть ей в глаза.

Вдруг чуткий слух оборотня уловил посторонний звук. Шаги. Гости? Кого же принесло в этот замечательный дом в столь поздний час? Фенрир улыбнулся. Люди боятся этого места. Страшное, опасное. Говорят об этом детишкам. И всё равно. Чем он вчера завтракал? Нежданно-негаданно девчачинкой. Замечательная была девочка. Пухленькая и аппетитненькая. Поросёночек. Но как же, Фенрир – воспитанный человек. Он всё же послал родителям девчушки её голову. Предварительно, полакомившись мозгами. Вас это коробит? Как? Вы не знаете популярного развлечения богатых снобов? Берёте обезьянку, сажаете её в центр стола так, чтобы всё тело, кроме головы, было под столешницей. Потом пилите ей череп, берёте ложку и кушаете тёплый мозг под симфонию криков животного. Фенрир-то сначала убил свою жертву. Вот она: разница между человеком и оборотнем. Но мы отвлеклись. Итак, шаги. Лёгкие, с вибрацией. Похоже, пришельца окутал страх. Но чего? Шаги неуверенные. Неужели, женщина?
Адам должен целовать ноги своему Господу за то, что ему вручили женщину. Кем бы был этот придурок? Размножался бы почкованием, тыкался рылом в землю. Женщина прекрасна. Она – совершенный человек. Просто она пока этого не осознала. Она думает, что мужчина её эксплуатирует. Дурочка. Одно движение пальца – и в мире царил бы матриархат. С другой стороны, поставь женщину у власти – и мир рухнет…
-Что это? – спросил Фенрир, когда увидел тонкие, прелестные ножки, идеальное тело, красивые волосы, гладкую кожу и тонкий, неповторимый запах женского тела. Оборотень встал, подошёл к девушке, сдёрнул с неё мешок, сжал пальцами её подбородок, заставил глядеть в себе в глаза. Страх. Очаровательный панический ужас, обречённость, ненависть. Дикарка. Похоже, что она только обратилась. Где же… он заметил шрам. Ничего. Это можно пережить. Всё же памятка. Он вспомнил, что никогда не может увидеть свой шрам кроме как в зеркало. Что же. Будем считать, что это был просто подарок: не думаешь обычно о том, чего не видишь.
Фенрир посмотрел на Бету. Бравый член семьи. Великолепный оборотень. Произведение искусство. Лучший, кого воспитал Фенрир. Но как же, как он мог так жестоко ошибиться? Оборотень цокнул языком. –Что же ты не следишь за туалетом этой леди?, - тихий, спокойный голос. Он терпеть не мог, когда кто-то что-то делает неаккуратно. Холл прекрасно знал к кому он ведёт эту даму. Так почему бы не одеть другое платье, коих было предостаточно (спасибо жертвам)? Невнимательность. Кошмарное качество. Так можно не заметить, когда тебя убьют. –Сколько ей? – его не интересовал образ юной прелестницы. Его интересовало то, сколько она сидела, похоже, под землёй, пока не перебесилась.
Становиться оборотнем трудно, больно, ужасно. Не понимаешь, кто ты, что с тобой, что с твоим телом, почему мир уже не тот, почему всё произошло. Первых полгода – сплошные обвинения, срывание волос с головы, бешеное постукивание головой об стенку. Ещё сложнее, если ты – одиночка. Ничего не понимают ещё и те, кто тебя окружает. Но вот если ты окружён семьёй, если ты её таковой воспринимаешь, если ты действительно предан, то всё сводится к минимуму. И достаточно месяца-двух, чтобы привыкнуть.
Но Фенрир предпочитал первый вариант. Он мог упиваться этим страхом, он с удовольствием игрался ничего не понимающим существом. Он ничего не объяснял, заставлял думать, заставлял подчиняться. Он ломал человека пополам, потом ещё и ещё. И заново отстраивал его по своему усмотрению. И тогда получался истинный член стаи. Жестокий, преданный, готовый отдать всё за семью.

 Отправлено: 11.01.10 02:48. Заголовок: Внешний вид Наши си..

Внешний вид

Наши символы все - против нас, против нас !
И один на один, без надежд,
Я молюсь на Восток, я молюсь про запас
Предвкушая вечерний мятеж .

Если ты будешь жить где-то возле меня
Это будет мертво, как латынь ...
Но зажечь города и сидеть у огня -
Вот , что нужно владельцу пустынь .





Рассеченный полоской света дощатый пол, воздух, напоенный вековой пылью, запах гнилья, и она, как единственное, на чём здесь можно остановить взгляд - обессилевшая, выпачканная потом и грязью плоть.
Эймар поморщился - вот и слетела обертка последнего человеческого, что в ней было. Открывшаяся глазу обнаженная суть не радовала. Хоть обращение и пошло на пользу девчонке, ценить это она ещё не научилась. А стоило бы уже понять, что к чему...
Слабость... Всё эта ненавистная слабость, которую давно пора было выбить из новообращенной. Фарфоровая кукла никак не желала бороться за жизнь, вгрызаться в каждый вдох, как в горную породу, ногтями рвать саван подбирающейся смерти. И он учил её этому.
Приходилось расшатывать безразличие девчонки, и причинять ей боль, много боли, поить досыта, чтобы ощутила, наконец, вкус этой треклятой жизни, чтобы полюбила его, как воздух, как свою зависимость. И только тогда, когда отголоски звериного просыпались в ней, только тогда можно было почувствовать хоть толику наслаждения. С каждым днём требовать ярости становилось сложнее, с каждой секундой обмякшее тело пробуждало всё больше ненависти, но если она просыпалась, если волчий нрав продирался сквозь тонкую кожу красотки, ооо, какие это были минуты... Заставить подчиняться ему ничего не стоило, придавить силой, и заставлять кожей чувствовать его присутствие, его власть.
Она лежала, распластанная на полу, рядом с исцарапанными когтями стенами - следы пребывания малютки здесь. Уверенными шагами своими Бета не разбудил пленницу, и лишь вздымающаяся прерывистым дыханием упругая грудь показывала, что девчонка ещё жива.
Вместе со следами Эймара на пыльном полу, позади тянулась цепочка капель. Ведро ледяной воды, принесенное им, должно было привести девчонку в чувства.
Вставай, - холодно поприветствовав очнувшуюся от неожиданного душа плоть, мужчина кинул ей в руки мешок с одеждой, - Приведи себя в порядок
Нет, и всё-таки, она не была похожа на девушек его семьи. Жилистые, крепкие и сильные, они были красивы уже потому, что питались свободой и жаждали только её. Ни этих полных отчаяния глаз, ни дрожащих рук, ни щек, испачканных слезами...
И всё же, она должна понравиться Фенриру. Альфа будет тронут хрупкой, почти невинной малышкой, - облокотившись могучей спиной на бревенчатую стену, Эймар оценивал внешний вид девчонки. Да, действительно, ему ведь нравится "работать" с чистыми жизнями, а здесь, яркий пример первых вздохов в теле оборотня...



Полумрак лестничных подъемов, полуразрушенные перила-ступени, как прощальная песнь могильщика, здесь всё заросло прошлым, под завязку, под потолок. Эймар тяжело ступал, поднимаясь, попутно таща за собой жертву. Она не сопротивлялась - ещё бы, в железных тисках ладоней мужчины, девчонке в любом случае не оставалось выбора.
Фенрир был не в духе - то ли ощущение старости, с прибавленным годом, ставшей совсем невыносимой для уставшей души оборотня, то ли плохие новости... В любом случае, Эймар не мог не заметить удовлетворение в остывшем взгляде Альфы. Выбор его оказался верным - новообращенная была по нраву Фенриру.
Замечание резануло оборотня, упрёки в данном случае вообще были нелепы. Благо, Альфа не видел ещё её до "вечернего туалета", а, что ещё хуже - до обращения
-Я, разве, похож на няньку? - в тон стальному тону Фенрира ответил Эймар. Сейчас последнее, что было важно Бете - так это внешний вид и эстетика девчонки. К тому же, она и так уже понравилась Фенриру, а значит, фасон её платий и высота прически не имеет никакого значения.
Пара месяцев, - свободно отступив от пленницы, Эймар усталым взглядом смерил обитель Альфы. и здесь всё та же пустота, и здесь всё то же одиночество... - в продолжение одному ему известному мыслей, подумал оборотень,
Первая истерика уже прошла, - это находит волнами, чувство, когда ты кажешься чужим самому себе. наступает кромешный ад, за горящим пламенем которого не видишь мира, а за кромешной тьмой коридоров собственного сознания, не находишь ответов на немые вопросы. Эймар не знал - чувствует ли она то же, но будто видел это в дрожи отвращения к нему, к самой себе. А потом девчонка снова сдавалась, безразличием опустошенного взгляда пугая потолок, и приходилось приводить её в себя, любыми способами, но чаще - болью.

 Отправлено: 11.01.10 16:56. Заголовок: Здравствуй, маленьки..

Здравствуй, маленький дружок! Я прочту тебе стишок
Про маньяков и убийц, палачей и кровопийц.
У дороги стоит дом. Во всех комнатах Содом.
Там собрался разный сброд, каждый-тот еще урод.


… и всё же, что такое жизнь? Ведь это всего лишь какой-то отрезок времени, без срока и давности. Каждый из нас решает, что ему делать дальше. И только где-то глубоко в душе, мы чувствует притяжение. Кто-то называет это чувствами, кто-то эмоциями. Но по сути это всего лишь отговорка. Отговорка, когда мы не хотим признавать суть, которая у нас перед глазами.
И пусть человечество канет в Лету, но должен был быть хотя бы один человек, который это понимал. И пусть этот человек всегда будет рядом, чтобы ты всегда знал, что наша жизнь не так легка.
Девушка хотела бы всё повернуть вспять, хотела бы не убегать из дома, ведь, по сути, кому она сделала хорошо? Она оказалась там, на дне, и какова была цена? Хм, всего лишь её жизнь.
А их путь всё продолжался, и Леланн потеряла счёт времени. Хотя, какая была разница, сейчас – и она это понимала каждую секунду, когда этот мужчина сжимал руки на её теле – она уже не принадлежала себе. Стоило ли говорить, что она стала рабой. Наверное, он именно так и думал. Только вот совершенно не подозревал, что она всегда была рабой. Она жила в семье, и была лишь тенью. И теперь она ничто иное, как просто вещь. Вещь, которую могут одеть как куклу, которой могут говорить красивые слова и вмиг ударить. Сначала она пыталась сопротивляться, хотела что-то изменить, но теперь ей было уже всё равно.
И только лишь где-то внутри неё ещё оставалось что-то, что напоминало ей, кем она была и кем она стала теперь.

Кем она стала… Колет этого не понимала. Она не могла дать этому название, это были лишь чувства, инстинкты и простые желания. Она вмиг могла чувствовать всё это, а потом ощущать пустоту. Шаг за шагом, она направлялась к одной точке, оставляя после себя лишь слёзы и разочарования. СО временем девушка смогла свыкнуться со всем, но только тот бардак и шьюжн, который царил в её мыслях, не давал ей покоя.
И самое страшное было в том, что она не могла ни с кем поговорить насчёт этого. Этот холодный ужас, который поселился в неё в голове, он затихал, иногда, но чаще всего ей просто хотелось перестать дышать. Чтобы всё это, наконец, обрело смысл.

Их путь был не очень долог, и вот они уже поднимались куда-то, крутая лестница, ноги чувствуют сильный сквозняк, видимо, здесь не любили тепло, или просто не чувствовали.
А потом, грубые голоса, и резкие движения.
И вот, в одну секунду мешок был сорван с её головы и свет ослепил её, а чьи-то руки оказались на её лице и шее. Что они делали, что им было нужно? Она боялась, как любой человек, она не знала, чего ожидать. И только лишь мужчина, который стоял довольно близко к ней, знал на это ответы.
Колет не задумывалась, о чём сейчас говорили мужчины. Леди, нянька, пара месяцев… Никому не было дела до неё. Она была просто лишь очередной забавой. Но почему-то, сейчас это её не трогало. Она лишь пыталась запомнить обстановку в комнате. Видимо, здесь праздновали что-то. Так значит, она была подарком. Что же, мило. Наверное, каждый человек в жизни должен пройти определённые стадии. И, передаваясь из рук в руки, получить какой-то опыт.
Сейчас девушка чувствовала себя намного лучше, и даже не потому что холодная сильная рука мужчины, наконец, разомкнулась на её плече. Она боялась пошевелиться, но всё равно сделала шаг в сторону. - Et ma vie pour tes yeux lentement s'empoisonne.
Из двух зол, которые сейчас представляли мужчины, она скорее бы лучше была со вторым, и не важно было, что будет дальше. Ведь не может быть хуже, чем было всё это время? А эти дни были слишком туманные, чтобы она задумывалась о чём-то.
Но теперь, видимо, она будет здесь. Или станет закуской.
Кто хочет поживиться?



* Моя жизнь мучительно чахнет по твоим глазам

 Отправлено: 30.01.10 23:44. Заголовок: Гнусная ухмылка. Он ..

Гнусная ухмылка. Он терпеть не мог, когда перечили. Кто бы ни раскрыл пасть, чтобы сказать лишнее слово. Но, к большому разочарованию самого Фенрира, он был мягкосердечен по отношению к членам стаи. Возможно, рубцы прошлой жизни ещё не исчезли, возможно, просто стадный инстинкт вожака. Но достаточно было взгляда, чтобы Грейбэк не перегрыз глотку. В этот раз причина была иной – присутствие особы женского пола. Если бы француженка не тряслась под боком, то, возможно, Бета бы и получил по ушам, но, к сожалению, природные истинные манеры любителя особ противоположного пола всё сгубили. Поэтому Адольф повернулся к блондинке и чуть ей поклонился.
-Bonjour, mademoiselle, je m’appelle Fenrir, dés ce moment j’aurai votre Dieu, votre père, votre amant*, - он поцеловал ручку девушки, чуть сжав пальцы. В этот момент его ноздри с жадностью вдохнули запах плоти, глаза чуть загорелись, лицо исказила улыбка. Мужчина выпрямился. –Прошу за стол, дорогие гости, - произнёс он, подошёл сам к столу, отставил один стул специально для девушки и сам сел во главе.
Французский. Язык, от которого во рту становится омерзительно-сладко. Приторные звуки с гнусавыми интонациями. Волны сиропа, которыми поливают уши. А сами они… никакие. Вкусны, но не очень. Красивы, но не слишком. Зато эгоистичны, расчётливы. Возможно, именно поэтому живут хорошо, а женятся на русских. Фенриру самому больше понравилась Восточная Европа, окутанная туманом бедности и безнадёжности. Там у каждой жертвы в глазах была благодарность. А как они бежали за ним с яростными лицами! Их недовольный вой – бальзам на душу. Те, кто так много умеет пить и так глубоко любит всегда счастлив до конца. Хоть и жалуется постоянно на жизнь.
Но сейчас, когда он сидел за столом с милой девушкой, родина которой ему так не понравилась, Фенрир решил припомнить то, что уже давно было покрыто паутиной. Обрывки воспоминаний, кошмарный акцент, но вполне правдоподобная фраза, которую он решил всё-таки попробовать на вкус, как дорогой коньяк. Покатать… а потом выплюнуть в лицо девушки с обольстительной интонацией.
Как только оба сели, Фенрир снова посмотрел на подарок. –Помни, дорогая, ты здесь – гость, но говорить тебе можно лишь тогда, когда тебе позволят. Так что захлопни свою очаровательную пасть и ешь, пока дают, - и с этой фразой Грейбек потерял интерес к всё ещё незнакомке. Имя его интересовало меньше всего. Всё равно, если бы оно было поганым, можно было бы дать другое.
-Спасибо тебе, - наконец повернулся оборотень к Бете. Благодарность. Первое, чему должен научиться лидер. Даже если он эгоистичен, зол и жесток. Если хочешь, чтобы твоя стая стала семьёй, надо и обращаться с ней так же. –Видишь, ещё на один год постарел. Седее стал, а покой не приходит. Как думаешь, скоро перебесимся? – пожалуй, только этому человеку мог довериться Адольф. Философия, наболевшее, чуть мягче взгляд, чуть шире улыбка. Лёгкие, незаметные интонации. И нота спокойствия и дружбы. Сын. Пожалуй, что так можно было бы охарактеризовать отношение Фенрира к Эймару. Пожалуй, поэтому часто вожак был к нему строже, несправедливее. Но при этом каждый раз после удачной охоты, вылазки, когда Бета отличался, в уже давно окаменевшем сердце Адольфа появлялось что-то похожее на гусеницу. Постепенно, она залезала в кокон, поедая корку льда вокруг чувств Фенрира, а потом расправляла крылья гордости. И от этого хотелось подойти к Холлу, обнять его, похлопать по спине. Но Грейбэк ничего этого не делал. Он просто молча кивал. Зачем выражать то, что и так понятно?

Холод, голод, бедность, теснота, лишения, боль. Он всё это прошёл. И требовал от каждого пройти. Если к нему приходил золотой ребёнок, то Фенрир тыкал его головой в грязь, если приходил какой-то беженец, то вожак его купал полностью в дерьме, потом хватал за волосы, вытаскивал, умывал и кидал кусок мяса. Каждый должен знать, что может быть хуже. В сто крат хуже. От этой девочки разило сытостью. Хотя это всё уже было практически смыто, но, чтобы избавиться, надо было взять проволочную губу, обнажить кости и нарастить мясо снова. Новое мясо, состоящее из злости и жажды крови, из преданности и любви к стае. Тогда эти все животные пойдут за ним. Тогда они станут сильнее и смогут в итоге сказать «спасибо». Были, конечно, предатели. Временами были. От некоторых Фенрир избавлялся позже, на некоторых закрывал глаза и, если открывал, а они всё ещё были в поле зрения, не щадил никого. Конечно, отрывать каждого от сердца было тяжело, приходилось рвать душу, но гордость была сильнее.
На новенькую же были особые планы. Не хотелось коробить эту забавную трепетную и ранимую душонку. Возможно, он просто устал и стал стар. Но нужно было, чтобы в стае была женщина. Просто хрупкая особа, которая могла бы омыть раны, приласкать. Хотелось тепла в долгие ночи, а не холода по обязанности. Хотя, с другой стороны, ломка пошла этой кукле. Очень даже пошла. Налёт грязи, неряшливости, оборванности, страх в глазах – всё это доставляло удовольствие и манило.

Фенрир на две секунды задумался, а потом вдруг, не дожидаясь ответа Эймара на риторически вопрос, налил каждому вина в кубки и поднял свой. –Итак, выпьем за эту замечательную ночь, за восхитительный холод!

-----------------------------------------------------------------------------------------------
сказать: "Апарекиум!"

*Здравствуйте, мадмуазель, меня зовут Фенрир, с этого момента я буду вашим Господом, вашим отцом, вашим любовником. (фр)

 Отправлено: 01.02.10 20:40. Заголовок: Мы разбросаем камни ..

Мы разбросаем камни и простимся.
Вся эта музыка достанется глухим...
Наш Цезарь - мертв. Наш авгур - удавился,
Послав к чертям свой тридцать третий Рим.



Французские интонации стали новыми декорациями разрушенного совершенства жилья Альфы. Вся его комната, весь этот особняк – руины похороненного искусства, насмешка над трупом красоты. И всё же сквозило здесь не выветриваемое эстетство хозяина.
Эймар ухмыльнулся – Фенрир явно не желал прощаться с прежними аристократическими замашками, уж слишком он врос в них. Всё равно, что латынь для человечества, французский для Альфы был столь же мертвым языком, и все же вожак не упустил случая покрасоваться перед дамой. Поцелуй в ручку, Холл отворачивается от омерзения – в комнате разит слащавым благородством. Но, как ни странно, Альфе это позволительно. Что поделать, мы многое готовы простить своим богам.
Подарок ему по вкусу, кто, как не Фенрир может оценить аристократическую хрупкость, девственную пустоту этой плоти. Угадал? Несомненно. Для одной этой удовлетворенной ухмылки он рвал глотки сотням врагов, но сейчас благодарность во взгляде вожака была особенно приятна на вкус. «Лучший подарок – сделанный своими руками» - красочный плакат из полузабытого детства сейчас тянул ухмылку мужчины в теплых тонах. Ведь эта девчонка действительно сотворена им - с практически священной покорностью, со взглядом, непременно опущенным перед сильнейшими. Естественно, творение будет отшлифовано рукою мастера – но это уже не его, Холла, дело. Наконец, Бетта смог привнести хоть толику удовлетворения в эту тоскливую лачугу. Хотя, сколькими бриллиантами, шедеврами, роскошными коврами не полнились бы здешние пенаты, дух скулящего одиночества всегда будет портить всеобщую картину довольствия. В продолжение мыслей прозвучал голос Альфы. Да, он действительно также рычит на пустоту, окружающую бездушным космосом. Эймар не любит философских скитаний, но чувствует те же отголоски у себя в груди. Хотя, какая блажь, старик просто впадает в возраст печальной задумчивости. Скоро он станет слишком ранимым и мнительным. Тогда Холлу предстоит отдать все свои силы, до последнего вздоха, чтобы защитить власть хозяина. Но это будет потом, Фенрир ещё не так слаб, как хочет показаться.
Он оставляет место за своим столом девчонке. Холл бы так не церемонился с новенькой, но возражать не смеет – просто старается не обращать на неё внимания.
– За ночь и холод, – улыбка, родственная оскалу (от человеческого выражения эмоций отвыкли даже скулы), поднимая кубок в знак поддержания хозяина. Ему будет, чем согреться, – цинизм, рвущийся из трещины гордости. Несколько глотков, жар, шпарящих глотку, но не имеющих ничего общего с теплом.
- Значимый день для стаи – отставляя вино. Нет, не высказывание, тонущее в тривиальности, даже не дежурная фраза, убивающая нависшее молчание, просто факт, который поиграет с чувством гордости Альфы. А ведь ему действительно есть, чем гордиться – каждый оборотень (в большей части зверь с оттенками человеческих лиц на морде) готов пойти на многое ради семьи. Их стегало больше не отчаяние, и даже не жажда выжить, а чувство единства. Без него, мы все стали бы кровожадными ублюдками, топящими всё вокруг в кровавом бессмысленном месиве. Но здесь, под опекой Фенрира, каждый член стаи обладал уже высшей целью своего существования – родство, насильно впрыснутое в шеи, уже не исчезнет. Все, все теперь будут биться только для блага семьи, потому что это тоже, что и для собственного блага. Вне зависимости от моральных качеств каждого (хотя к слову «мораль» здесь вообще мало, что относится), вне зависимости от самоцели присутствия в стае, вне зависимости от потребностей, все члены семьи привязаны к ней, никто не сможет пойти против. Во всяком случае, Холл не позволит.
Да, Эймар, ты стал уже параноиком в этой жажде сохранить беспрекословное исполнение воли Альфы. В поисках найти слабость в любом звене этой цепи, ты погрязаешь в собственной подозрительности. Поэтому девчонка теперь поставлена под особый контроль – какими бы благами не баловал её Фенрир, как бы сладко не спалось ей на шелках, чувство противостояния не притупится. Внешнее поддержание интересов стаи возведут её из статуса «плоти» в статус «изгоя», чем ещё более приблизит к статусу «член стаи». И хотя последняя цель так и не будет достигнута, у подарочка появится шанс предать. На этот случай Бетта не выпустит её из клыков собственного внимания. На этот случай, он окажется рядом, чтобы в очередной раз доказать хозяину свою преданность.
А пока он просто позволит Фенриру наслаждаться его праздником, хотя слово «наслаждение» вряд ли имеет что-то общее с сегодняшним днем.

 Отправлено: 05.02.10 01:34. Заголовок: Трагически бесплодны..

Трагически бесплодны их усилия,
Но, твёрдо веря, что дождутся дня,
Как бабочки, они сжигают крылья
На холоде бенгальского огня.

И, вынося привычные подносы,
Глубоко затаив тоску и гнев,
Они уже не задают вопросов
И только в горничных играют королев.


Трудно было описать, что сейчас чувствовала девушка. Она смотрела перед собой, но ничего не видела. Что уж там говорить о мыслях о её будущем. Она не знала, что может ожидать её через пару часов. Последнее время всё это потеряло смысл. Единственное, что сейчас было действительно важно, так это то, что она чувствовала, что была жива. Какая разница, какого было состояние, всего лишь оболочка, тело. Всем нужна была душа, а тот, кто потерялся, просто не задумывался об этом. О, сколько же сейчас разных чувств могла испытывать девушка, букет был настолько полон, что отдельно что-то описать было невозможно. С одной стороны головой Колет понимала, что здесь ей будет лучше. С другой же стороны, она всё равно была пленницей. Но из двух зол, а точнее из двух этих мужчин сейчас она предпочитала остаться с этим новым мужчиной, который пока предстал перед ней в лучшем свете.
Он начал говорить на её языке, и она почувствовала что-то родное. Хоть этот язык ей не очень нравится, она, по крайней мере, сейчас могла бы сказать что-то такое, что второй мужчина, Холл, не понял бы. Он и сейчас стоял с таким видом, как будто его стукнули чем-то тяжёлым. Он был в бешенстве, но не очень показывал это. За пару месяцев девушка научилась узнавать его характер, который так часто менялся. Она боялась его, бесспорно, но по крайней мере теперь она знала что хоть кто-то сможет заступиться за неё. И этим кем-то был… Фенрир. Кто бы мог подумать.
Она не должна была отвечать что-то. По его виду было ясно, что сказав, он просто поставил её перед фактом, оспаривать который не мог никто, тем более она. Кем она теперь была? Опять же пленница, правда, в месте получше, и как она думала, с хозяином помягче.
Он пригласил их за стол, Холл прошёл мимо девушки и сел рядом с Фенриром. Колет не знала, как ей поступить. Где-то внутри уже брезжил огонёк, она начала рассматривать комнату, в которой они сидели. Но тут внимание мужчины опять приковала девушка, и ей ничего не оставалось, как подчиниться. Лучше вот так, пока не принудительно, пока всё было нормально. Она боялась, сейчас она боялась всего – мужчин, этого места, себя саму. Потому что она не была ни в чём уверена.

Они же вели себя так непринуждённо. Из разговора Леланн поняла, что Холл был как бы правой рукой Фенрира, хозяина. Он его боялся, и хотел угодить, поэтому и привёл девушку. Подарок на День Рождение. Что же, сейчас она могла вытерпеть всё что угодно. Она смерилась с тем, что больше её с жизнью не связывает ничего. Тело её принадлежало им. Но душа и дух стремились куда-то. Она была так молода, юна, и всё равно не могла принять свою судьбу. Но ей приходилось это делать. Она должна была смериться, ибо, если бы этого не произошло и не произойдёт, с ней просто покончат. Здесь говорить не любили – это было видно по их лицах.
Что же, раз судьба привела её сюда, ей ничего не оставалось, как подчиняться. Она забыла свой голос, прислушиваясь лишь к каким-то обрывкам фраз мужчин.
Они подняли бокалы, и она сделала тоже самое, только более подавлено, скорее лишь для себя, и для того чтобы не привлекать внимания. Пусть они забудут о ней. Пусть погрузятся в свой разговор. Пусть случиться так что она станет лишь тенью. Так будет лучше всем. Но взгляд Фенрира то и дело обращался к ней, рассматривая и пытаясь, видимо, видеть в ней что-то. Она знала, что он искал. Она была красива и молода, и пусть сейчас она выглядела ужасающе, через всё это тряпье и грязь можно было увидеть её настоящую – молодое тело, буйная молодость которое ещё не покинуло её. Она пылала и горела, но всё это было где-то внутри, кто-то должен был выпустить всё наружу.

Значимый день для стаи. Раздался голос Холла и девушка вздрогнула. Она кинула на него взгляд и сразу же опустила глаза. Ей хотелось отсесть от него, не находиться с ним в одной комнате. И пусть лучше быть ближе к Фенриру – но не оставаться с ним. Она не хотела его видеть. Больше не могла.
Девушка не знала, что будет дальше. Главное чтобы просто не быть с ним. Она его боялась, и одного взгляд на него хватало, чтобы тело начинало трепетать, а сердце сжималось. Она не хотела больше чувствовать такое.
Фенрир. Девушка ещё раз посмотрела на него – истинный хозяин. Предводитель стаи. И теперь она будет с ним. Он сказал, что теперь он – это всё что у неё есть.
Что же ей оставалось?
Лучше быть птицей в золотой клетке. По крайней мере, сейчас она думала именно так.