Он уже десять минут сидел, всматриваясь в неподписанную работу по рунам. И не понимал ни символа, словно вдруг резко стал дилетантом в этом деле. Мысли Адриана Экхарта были заняты вовсе не банальными Рунами, а письмом из дома. Отец снова убедительно просит его вернутся назад и не позорить себя и всю честную фамилию Экхарт. Не позорить. Адриан немного ослабил шарф - не смотря на жаркую погоду его знобило. Видимо, складывался хронический недосып. Он не мог спать в Хогвартсе. Тонкие цепкие пальцы задумчиво перебирали листы пергамента, исписанные мелким подчерком отца, затем листы с чьей-то гербовой бумагой, с кокетливым небольшим сердечком в конце. И все эти письма заканчивались неизменно одним - "Liebe Adrian, когда ты вернешься в Мюнхен?" Экхарт задумчиво потер переносицу. Работа никуда не годилась. И видимо, автор шедевра, посчитал так же, если отказался подписывать листок. Но Адриан помнил почти все подчерка своих студентов. Взяв перо, на секунду задумавшись, Адриан еще раз перевернул листок, и убедившись в своем умозаключении, написал сверху рядом с названием работы "Лучше бы вы сдали мне пустой листок, мисс Эджком". Раздраженно откинув перо, молодой преподаватель закрыл лицо руками, уперевшись локтями на деревянную поверхность и пару раз вздохнул
Саманта сжимала дрожащими пальцами драгоценный свиток с домашним заданием. Она никогда не сдавала задание во время, а всегда предпочитала прийти заранее и показать свою работу раньше. Ее никогда не интересовали так другие предметы как Руны. Она сутками сидела в бибилиотеке и зубрила каждую черточку в каждой руне и старалась ни в чем не уступать профессору Экхарту, но так или иначе он был профессионалом, а она лишь дилетантом. Девушка шумно вздохнула и подошла к кабинету профессора Андриана Экхарта. Сердце бешенно колотилось,что вот-вот казалось вылетит из груди и отправится в бесконечный скач по лестницам знаменитого Хогвартса. Джаси поправила и без того прилизанную прическу и очки. Хотелось ворваться в кабинет и усыпать молодого препода сотнями поцелуев, но она отбросила эти скверные мысли и тихо постучала в дверь. На стук ей не ответили, но она обычно вообще не дожидалась когда ОН ей откроет. Она тихонько приоткрыла дверь и коленки вновь неприятно затряслись. А в животе как будто образовалась пустота. Она судорожно сглотнула и сбивчивым голосм сказала - П-п-профессор Экхарт. Я п-п-принесла д-д-домашнюю раб-б-боту Она сейчас ненавидела себя за это. Так глупо, так глупо она не поступала еще никогда. Она подошла к столу преподавателя и аккуратно положила свиток на стол. Но Джастина не была бы Самантой, если бы неуклюжем движением не скинула нап ол все другие свитки. - Ох, какая я неповоротливая, не беспокойтесь, я соберу Она судорожно стала собирать разбросанный по кабинету пергамент, а про себя клянить себя за тупость.
Раздраженные мысли - так странно, а разве мысли могут быть раздраженными? Могут, еще как. Особенно если это мысли профессора Адриана Экхарта. Вернись, вернись, что ты забыл, Министр интересовался... Отец волнуется... Мать скучает... Без тебя званные вечера превращаются в... в просто бред. А я что, клоун? раздраженно подумалось Адриану, когда он отнял руки от лица, еще раз посмотрел на письмо отца и отодвинул его в сторону. В дверь постучали - Экхарт закрыл глаза и внутри у него подняло голову что-то огромное с не менее огромными зубами. Оно услужливо предложило преподавателю убить того, кто зайдет в этот кабинет Стук прекратился. Быть может, ушли? Но тут дверь открылась, и в кабинет зашла девушка. Сама... нет, только не это ужасное имя. Что угодно, кроме него. невозможно. Про себя Экхарт называл слизеринку Сюзанной. И считал ее лучшей своей ученицей. Хотя никогда не говорил ей об этом: Samantha Love - Здравствуйте, мисс. - едко поздоровался Адриан, прищурив глаза и поправив в очередной раз шарф. Что-то типа ритуала... - Я не нахожу слов, на сколько я счастлив ваш видеть. Вы так милы, что удостоили меня своим приходом. Я разумеется, этого ни сколько не заслуживаю. Теперь сам немец не мог понять, с чего он так на нее набросился. Но теперь Адриану хотелось довести Лав до слез. Ударить посильнее и уколоть побольнее - дело чести. Тут девушка довольно - таки неуклюже свалила с его стола все бумаги, в том числе и отцовское письмо. Экхарт не смог скрыть раздражения. Слизеринка пробормотала что - то на тему " Я сейчас соберу", и начала суетливо собирать бумаги. Адриан встал, сделал два шага, наклонился, рывком подняв девушку на ноги, сжав ее запястья, и наклонился сам, собирая бумаги, на ходу бросив: - Садитесь - раздраженно начал он - Я проверю вашу работу прямо сейчас.
Девушка еще собирала работы, когда профкссор встал со своего место и рывком поднял девушку с колен. Его цепцие пальцы больно впились в запястья, оставляя красные рубцы. Девушка закусила губу, но даже не пикнула Он докоснулся до меня. О, Адриан, да хоть избей меня. Хоть режь меня на кусочки, только будь в поле зрения. чтобы я могла тебя видеть, Адриан. Она вздохнула и села на стул. к этому времени профессор упраивлся с бумагами и бросил на нее ненавидящий взгляд. Сердце Саманты ёкнуло. Она готова была сейчас разрыдаться от горя, но не могла себе этого позволить. Чтобы подумал ее обожаемы Андри (так она называла его наедине с собой). Девочка опустила глазки в пол и начала ковырять носком туфли немного пыльный пол. - Простите, я права не знаю как такое произошло. Простите Опрравдывалась она, хлюпая носом. Слез слава Богу не было, но нос все равно обиженно хлюпал. Девочка скрестила руки на коленях и трепеливо ждала, пока профессор взглянет на ее свиток оос : А, я тоже хочу похлюпать носом)
Андриан недовольно посмотрел на студентку, и раздраженно кинул поднятые с пола бумаги на стол. Раздраженно... Это словно словно приклеилось к Экхарту, следовало за ним по пятам, неслышно шагая следом. Опершись на стол, профессор поднял взгляд на девушку, которая виновато опустила голову, и опять начала что-то бормотать: - Вы сделаете мне одолжение, если закроете рот. - процедил преподаватель сквозь зубы, присаживаясь на стул, и взяв в руки работу. Как всегда - аккуратно, четко, по немецки педантично. Идеальная работа. Но не сегодня. Не сейчас. И что это с ним творилось? Тут даже сам Адриан не мог понять - когда он видел эти светлые волосы, эти тонкие черты лица... Этот плавный сгиб шеи... нежные плечи... Рука под столом сжалась так сильно, что ногти больно впились в ладони. Эта боль слегка отрезвила Экхарта: - Как вы думаете, мисс Лав - начал он, удивляясь тому, на сколько хрипло звучит его голос - Сколько я вам могу поставить за эту работу? Превосходно? Выше ожидаемого? - Адриан раздраженно откинул листок с работой в сторону, и скрестил руки на груди - или быть может, Удовлетворительно? Знаете... А вы ведь меня разочаровали. - внезапно Экхарт сменил тон с раздраженного на холодно равнодушный - И... как ни странно, заставили задуматся, а на столько ли я хороший учитель? Стоит ли мне продолжать учить вас, мисс Лав и ваших однокурсников Древним Рунам. Я не смог научить вас элементарному. Э л е м е н т а р н о м у, мисс.
Каждый взгляд рофессора заставлял все внутри нее трепетать от нежности и ненависти. Она ненавидела этого гадкого, мерзкого учителя за то, за то... она не знала за что она его так жгуче ненавидит, но знала, что еще больше она его любит. Еще больше жгуче и невыносимо. Она боролась с этим, но каждый раз над ней брала верх любовь и ненависть. Если бы ей дали нож, она бы его убила, но потом вскрыла бы себе вены. Она была на гране безумия, когда воздух прочертили эти колкие, меткие и невероятно жестоки слова, которые в которой рыз заставляли девушку его ненавидите и любить. Саманта. Саманта. Саманта Твердила она про себя свое имя. И внозь забывала свою гордость. Вновь забывала, что она по-немецки вежлива, что она невероятно самолюбива. Она подналя голову и ее почти что ярко-синие глаза сверкнули в полумраке. Вот подкрались слезы, но она умело держала их в узде и всякий раз когда это происходило не давала волю чувствам. - О да, я знаю. Моя работа просто ужасна. Я писала ее всего-то 2 дня, а надо было поработать дольше. Ее голос снизился до шепота, так что чтобы ее расслышать нужно было невероятно напрягать слух - Я. Можно я доделаю.. можно я ... Дайте мне другое задание. Позвольте мне исправить свою чудовищную ошибку Она и не заметила, что по ее щекам текут слезы. Они как ручьи проравли дамбу. Ее голос дрожал. Девочка мяла в руках уголок мантии и размышляла Как же я тебя ненавижу, Андри, но еще больше я ненавижу себя. Также как и тебя люблю...
Слезы. Больше всего на свете Адриан ненавидел слезы - слезы. Слабость. Слабость и еще раз слабость. Можно повторять до бесконечности. Поэтому в ответ на почти отчаянный жест слизеринки Экхарт скривился и продолжал не отводя глаз смотреть на свою так называемую жертву. Смотреть становилось все труднее - она словно пленила преподавателя, привязала его к себе. Черная простая ученическая мантия - и что под ней? O mein Gott, Адриан, остановись. Ты преподаватель, она студентка. Ты не можешь, не станешь и не должен: - А почему я должен идти вам на уступки, мисс? - удивленно процедил Экхарт, покачиваясь на стуле - У меня нет больше времени вас ждать. Я и так потратил слишком много времени на ваше ожидание. Квиддич, разумеется,намного важнее по аналогии, чем какие - то там... - ухмылка на бледных губах - Древние Руны. Экхарт остановился , и облизал уголки губ: - Забирайте вашу работу, и можете идти. Мне нечего вам больше сказать.
оос: пост тупой, но следущий обещаю, будет руьным. Если не трудно, встань подойди ближе и как-нибудь оскорби меня. И будет круто. Обещаю. Жги, детка
Девочка отчаянно смотрела на профессора Экхарта и размышляла над своим "горем". Она прекрасно знала, что ее работа была идеальна, к ней по-просту не к чему было предраться. И оценка за нее должна быть П "Превосходно", она никак не ожидала столь жесткой критики со стороны обожаемгого учителя. Она помнила, что он очень частно придирается к ее работам, хотя когда Джекинс списывала с ее листа, то та зленовласка получила свою П, ее работа была названа лучшей за 10 лет, а работа Саманты была оценена в Ниже среднего. Она ломала голову наж этой задачей но никак не могла сложить 2+2 и получить свой ответ 10. В голове всегда все путалось и самолюбие давило на психику - Да, хорошо Глотая слезы, прошептала Саманта, но в голове яростно бурлили мысли, непозволяющие забыть весь этот кошмар. Посмотри на себя, ты жалкое ничтожество. И позволяешь с собой так обращаться. ЧТо с тобой? Наша злыдня разрешает вытирать о себя ноги? Джастина, очнись, сколько можно уже рыдать в подушку из-за через-чур жестокого к себе отношения этого зануды Экхарта. Стоп. Ты должна раз и навсегда запретить ему всячески тебя тиранить. Она подошла к столу, чтобы взять свою работу и рывком вырвав свой исписанный аккуратными чернилами пергамент из цепких лапок занудливого профессора выпалила. - Я бы с удовольствием променяла ваш "Какой-то там" пердемт на квиддич, в квиддиче меня могут чему-то научить, а вы же меня ничему научить не можете, потому что вы просто отвратительный учитель. Вы не замечали как девченки смеются над вашей манерой поправять волосы. А парни над прыгающей походкой? А на уроках вы никогда не добъетесь дисциплины, потому что вы ничтожный учитель. Вам преподавать только в больнице Святого Мунго, для умолишенных. Ее била дрожь
Тупая, нервная, раздраженная боль забилась в виске. В глазах потемнело. Эта девчонка решила, что ей все позволено. Но ты не дома, Адриан. К черту. К черту все это. Пусть его уволят. Он тогда вернется домой, и рассмотрит вакансии в Думтранг. Или будет работать в Министерстве. К черту. Но тогда он больше не увидет ее... Да что с тобой творится? Сжав кулак под столом, как делал Экхарт всегда, но это не помогло. Сейчас он сделает то, что учитель делать не должен. А он сделает. Идиотка. Ты играешь с огнем, девочка. Адриан резко встал и... ударил Лав. Удар пришелся вскольз, не сильно, но унизительно. Девушка отступила к доске за его спиной, и немец сделал несколько шагов вперед, заставляя ее прижатся к стене: - Мисс Лав... - начал преподаватель (а преподаватель ли уже?), немного касаясь ее уха губами - Так жаль, что в Хогвартсе отменили телесные наказания... на вас бы живого места не осталось... Адриан слегка сжал ее запястья: - Что вы еще мне скажите? Он чувствовал запах ее кожи, запах волос... И это медленно, но верно сводило его с ума, туманило разум... Стирала все мысли из головы, убирала запреты и уничтожало границы... Так хотелось сделать это раньше...
Саманта в последний раз взглянула на любимого доселе учителя и уже хотела уйти, оглушительно хлопнув дверью, но судьба - красавица не дала ей такого шанса, а даже очень больно врезала и по нервам и по фэйсу, заставляя девушку невольно отступить к стене. Удар пришелся не слишком сильный, по существенный, била не бабья рука, а настоящий мужской кулак. оос: гы гы гы.... Губа Саманты была разбита в кровь, которая тонкой струйкой сочкилась по подбородку. - Что вы еще мне скажите? Слышала она у себя над ухом, а в голове пульсировало боль и унижение Джастина!Он тебя ударил! Он ничтожество! Он поднял руку на девушку, тем более на ученицу. Боже, но как же все-таки приятно знать, что он просто не выставил тебя за дверь... Саманта. Стоп. Ты хочешь сказать, что ты ему это простишь? Ну уж нет! - Я еще скажу, что Вы, профессор, тряпка и ничтожество Сказав это, девушка резко толкнула его в грудь и врезала ногой по самому чувствительному месту профессора Экхарта. Учитель согнулся в позу зародыша и девушка, схватив свою работу выбежала из кабинета. Ее била невыосимая дрожь
оос: тупость и краткость сестра идиотизма флЭшбЭк Малину обломали сразу после того, как Белл получила свое, то бишь поцеловала его. МакКою сразу подумалось, что она все таки его хочет, потому что это видно и чтобы она там не говорила, от его шестого чувства в штанах - ей не уйти. Однако он вполне здраво рассудил, что распинаться в длинных речах перед дедуней Арги не стоит, он просто этого не поймет. Слава Сексу Мерлину он был настолько слепой, что совсем не заметил того, что сестра сидит верхом на брате в самой не приличной позе, а тот ее еще и щупает за самые пошло-выдающиеся вперед и назад места. Он бы тоже этого не понял бы. Вообщем Тобик тяжело вздохнув, спихнул с себя Белл, и ревниво посмотрев в сторону Габи, скрылся в узком проеме увесистой двери.
рЭал time Ни герой-любовник МакКой, ни Белл и подумать не могли, чтобы так просто, без денег, ну или хотя бы без окончательного решения в споре, заканчивать разговор и уходить по гостиным. Так поступают только фанаты Поттера, они же были фантами Грейнджер и поэтому пошли изучать руны. Как только Тобиус свернул за угол, Оддет свернула за ним и крепко поцеловав его еще раз, так, для верности и храбрости вместо ста капель беленькой, потащила МакКоюшку в кабинет древних рун, ибо если уж захотелось подтянуть предмет сие, надо это делать в специально отведенном для этого месте. Тобик не возражал и с коварным визгом "Ночь наша", покорно потащился, не забыв пару раз со строгим видом подогнать сестренку пинками. Времени терять было нельзя, потому что настала пора трансфигурировать. Дверь кабинета чуть не вылетала под напором, казалось бы, хрупкой рейвенкловки. Две тени скользнули в кабинет и слизеринец послушно закрыл за собой дверь, чтобы никто не помешал. По взмаху волшебной палочки в огромном помещении появился тусклый свет чего-то странного, хотя нашего героя вполне устраивал и лунный свет, ибо так было куда более романтЫшней. Тяжело вздохнув МаКой понял, что относительная темнота действует на него крайне поразительно, и поэтому на этот раз он снова решил взять капитанство. Быстро смекнув, что нашу тёлочку будет накладно поднимать на руки и кидать на стол, смекалистый капитан мини-юбок по старинке, как учил дедушка МакКой, прижал Оддет к стене. Его рука скользнула прямиком на пятую точку сестренки, ведь мелочиться он не любил, а лЫба стала еще шире, чем была. - Так о чем мы там?.. - Тобик задумчиво закатил глаза и свободной рукой уперся в стену, аккурат около правого виска Одди. - Ах да.. Спор. Ну вообщем я согласен на твои условия. А когда ты проиграешь, ты сделаешь.. - он задумчиво закусил губу и нахмурил лоб, кидаясь из крайности в крайность и теряясь в догадках. - Ночь с тобой это было бы слишком банально, и ведь я могу сделать это в любую минуту. Мм.. А вот если ты выполнишь любое мое желание в постели, это уже будет куда интереснее, правда Белл? Станешь на ночку моей рабыней или тебя на такое не хватит? - при тусклом свете стальные глаза слизеринца буквально сияли недобрым блеском, а фантазия включилась в режим on-line и МакКой сладко усмехнулся, представляя, как дражайшая сестренка будет беспрекословно внимать каждому слову, произнесенному им вслух. И тут-то его черная душонка, для которой уже давно, вестимо с самого рождения, приготовили котел в аду, разгуляется и отдохнет на славу.
Нет, ну Одетт мечтала конечно же о ком-то посимпатичнее Филча, желатально - очень даже посимпатичнее Филча, но как всегда не повезло и героем стал агент ЕЕ Величества королевы - в народе просто Аргус Филч. Он как всегда ворчал, как всегда выглядил словно старая кошелка, за ним плелась его дрожайшая миссис Норрис. С одной стороны, Оди благодарила Мерлина, и за одно и Филча, за то, что ее вытащили из загребущих рученок Тобиуса МакКоя. Рейвенкловка даже успела обрадыватся и понадется, на счастливое будущее, где не_будет ее ненавистного братца, темболее не будет Филча, и вообще будет тихо и мило. Девушка, даже не заметила, что уже ночь и Аргут, имеет полное право отравить их чистить котлы в Зале Славы, но видно до них он уже словил, десяток студентов, посему их не тронул, ну его крики не считаются, ибо к этому уже давно все привыкли. Братец сделал вид, что он самая гордая в Хогвартсе птичка, и поперся первый, с наглым и самодовольным видом аля "да вы все кто? чернь и не более". Да, только мальчик-мания-величия не обратил внимания, что так низко как пал он, уже давно никто не падал, что он самая последняя мерзость в Хогвартсе, и хуже...хуже...только кто? Одетт? А это уже нет, на публику она была мила и добра, просто полевая ромашка, имидж нужно поддерживать, а вот с братцем можно быть такой, какая она есть на самом деле, потому, что ниже МакКоя пасть просто невозможно. Сначала ей хотелось просто пойти спать и забыть про этот спор и вообще про все, о чем они говорили, а уж темболее о том, что они делали ибо ненормально все это, слишком ненормально. Но длилось это желание до тех самых пор, пока они не оказались в коридорах, где было тихо и почти_темно. Мисс Белл, почему-то, достаточно резко, не захотелось отпускать брата в холодные подземелья Слизерина и игру было решено продолжить. Можно было назвать ее состояние - состоянием неадеквата ибо она совершенно не соображала, что творила и зачем, зачем целовала, прямо в коридоре, когда Филч мог явится снова, и вообще не понимала, какого черта, они оказались в кабинете Древних Рун. Тут, на секунд стало неприятно, от ощущения того, что достаточно резко прижали к стенке, стена была холодная, удар произошел резко и было даже немного больно и противно и захотелось пнуть МакКоя ногой или рукой, что бы с его лица спала эта идиотская улыбка. В следующий момент, ей захотелось плюнуть ему в лицо, потому, что смотреть как этот мерзавец нагло ухмыляется, как его руки оказались, совершенно не там где нужно, как он говорил, как нагло протягивал слова. Такой же, моральный урод, как и его папаша, такой же прогнившый и думающий, что ему все в этом мире позволенно и он пуп планеты всей. - Да пошел ты, МакКой. - Одетт сжала зубы, и сдержалась, что бы не плюнуть в братика, а ведь ей так хотелось, ее глаза пылали и совершенно не_желанием, лишь каким-то нелепым презрением, - что ты творишь? Пусти меня, придурок. - Белл рванулась вперед, но вырватся не удалось ибо хватка железная, да и силы к Тоби, было побольше чем у рейвенкловки, - какой же ты самоуверенный, "в любой момент", да никогда этого не будет - спать с тобой, это как спать с самой собой, зачем мне это нужно? - девушка ухмыльнулась и посмотрела брату в глаза ибо реально, спать с тем, кто такой же как и ты сама, это по крайней мере смешно или даже глупо, а вот поиграть всегда можно и даже нужно, - надо было оставить тебя с Филчем ибо достаочно приятная компания, не находишь? - блондинка поднялась на носочки ибо была ниже МакКоя на головы две, так точно и запечатлила на его губах обрывистый поцелуй, секунда, а потом зубки вцепились в верхнюю губу, и Белл почувствовала привкус крови у себя во рту, а после холодный, но тихий смешок зазвучал по всему кабинету, - если сюда кто-то придет, я закачу такую истерику, братец, что ты с позором полетишь со школы, словно фанера над Парижем. - да злая, ну, не злее чем он сам.
*флэшбэк* Судьба али просто совпадение, но вся фишка была в том, что Оддет постоянно думала о нем. Плохо оно или же хорошо, но факт постоянности был. Тоби плохой, Тоби придурок, Тоби опустился ниже некуда, Тоби жалок, Тоби тряпка, Тоби.. и так далее. Ее злило то, что он так похож на нее, она даже ненавидела его за это. Она ненавидела, когда он в чем-то превосходил ее, ненавидела за то, что он так же хорош, как и она, а оттого его дражайшая сестренка постоянно и думала о нем. Всегда мечтала, чтобы его выгнали из школы, желательно с огромным позором, на чем-то подловили, но больше всего она мечтала добраться до его дневника, дабы открыть великую тайну тех записей, которые соблазнительно скрывают тетрадные листы. К тому же, помнится, все эти «игры» начались с поцелуя Белл. Кажется они тогда прибывали в поместье и долго ругались, а она ни с того ни с сего, видимо чтобы поскорее заткнуть МакКоя поцеловала его. Стоило ей сделать это однажды, и они уже не смогли остановится, постоянно играя с друг-другом, но не заходя слишком далеко. Что-то вроде негласного правила, которого они дружно придерживаются. - Оо, ты мне льстишь, солнышко.. Хотя чего уж там, я всегда знал, что неотразим в постели.. – слизеринец нагло ухмыльнулся, грубо сжав пальцы на идеальной пятой точке своей сестренки. - Ведь я такой же, как и ты, не хуже и не лучше, а что это значит? – уверенно продолжил Тобиус, коснувшись губами подбородка рейвенкловки. - Это значит, что лучше рабыни не найти. Так ты согласна на такие условия? – его голос звучал как-то слишком коварно и чуть приглушенно, словно соблазняя Одди согласится на подобное. Ее дерзкий поцелуй не вызвал у рослого парня никакого удивления, но вот укус вселил в него мимолетное удивление. Свободной рукой он коснулся губы будто желая убедится в том, что Белл ее на самом деле прикусила. На указательном пальце, который секундой раньше был заботливо приложен к губе, остался кровавый след. - Можешь говорить тому, кто войдет, все что угодно.. Подобная угроза мало чем тебя спасет от моей мести, за мою губу. - МакКой сделал весомое ударение на «мою», дабы придать большей опасности словам, и вновь коварно улыбнулся, окончательно смахнув ладонью алые капли со своих губ. Его коленка каким-то странным образом оказалась между стройных ног рейвенкловки, а поврежденные уста коснулись нежной кожи на шее Оддет. По началу он даровал ей несколько мимолетных и приятных поцелуев, а сместившись чуть ниже нагло укусил, да так, что после Тобиуса остался весьма заметный след. Слизеринец чуть поморщился от колкой боли вызванной укусом, и скользнул свободной рукой под форменную белоснежную рубашку сестренки, прохладными кончиками пальцев проведя вдоль низа живота Белл, даруя уже разгоряченной коже живительно приятную прохладу. - Какая же ты пошлая, сестренка. – весьма точно подметил МакКой, запечатлев на ее губах глубокий поцелуй.
Ей, просто хотелось разорвать его на кусочки, потому, что каждое его слово, выводило ее все сильнее, она готова была его убить, и плевать ей было на Азкабан и поцелуи дементоров. В принципе, Одетт, могла терпеть Тоби, даже в самом плохом его настроении, в самом хорошем и в приступах сволочизма, но сейчас, все переходило любые рамки, и мисс Белл начинала злится - на себя, на МакКоя и на весь мир, это так, заодно. Все его слова, были полны сарказма, ехидства, и всего прочего, что так любил употребялть в своих разговорах, особенно с Оди, слизеринец. Желание плюнуть ему в лицо, сменялось желанием влепить ему звонкую пощечину, хотя, не было за его наглость приличного наказания, все казались мелочными, по сравнению с его поведением. Да, пожалуй, он был слишком похож на нее, и это ее ужастно бесило, но она пыталась сдерживатся и не_показывать, что все его слова, действительно ее задевают, если показать МакКою, что он почти_победил, это будет для него, вершиной удовольствия, чего мисс Белл просто не могла допустить, по своей, сути, она не_умела проигрывать, темболее братцу, которому проиграть, означало пасть низко настолько, что уже и не поднятся. - Тьфу на тебя, ты просто самоуверен, твоя самооценка, еще выше, чем у твоего папаши, ты явно в него, такой же идиот. - сказала рейвенкловка и момент пожалела, ибо руки МакКоя, сжались на одном месте, там где, она его руки, не желала ощущать совершенно, теперь она не только злилась, бесилась и готова была его убить, теперь уже пошла какая-то странная игра, которую нереально было остановить, уж слишком крепко, слизеринец держал ее в своих руках, - я никогда не буду твоей рабыней МакКой, - фыркнула девушка, после того, как укусила Тоби, странно уже второй раз, она об этом пожалела, ибо знала, что такое месть МакКоя, и молча смотрела на него, пока он вытирал кровь с губы, не успела Одетт толком прийти в себя, и что-то ответить, на его слова про месть и его губу, как почувствывала, что его колена, оказалось между ее ног, а губы, оказались на ее шее, глаза девушка, в момент расширились, но не успела она и оттолкнуть слизеринца, как его рука, оказалась под ее свитром, опускаясь все ниже, прохлада внизу живота, и Белл закусила губу, странное чувство - ненависть, смешаная с тем, что желание овладевало ей, и невозмоно было остановится, - прекрати... - сквозь сбивчитое дыхание, прошептала девушка, словно понимая, что уже поздно, что назад дороги нет, сказать, что-то еще, она не смогла, ибо губы МакКоя накрыли ее губы, разум четко кричал - оттолкни, а вот все остальное тело, уже просто не могло боротся, и Одетт ответила на поцелуй, жадно, словно так и должно быть, если не считать, что он ее брат, пусть и не_кровный, но все же брат, рейвенкловка еще сильнее прижалась к Тоби, но нужно было обрывать поцелуй, словно не_хотела, но все же оторвалась от губ брата, - остановись. - сказала девушка, вжимаясь в стену, тяжело дыша. Ей хотелось провалится, что бы только не смотреть на него, что бы не чувствовать его губ, снова и снова, что бы не ощущать жар его тела, что бы его руки, больше не касались ее тела, что бы по телу, больше не проходила эта нелепая дрожь, что бы дыхание не сбивалось, что бы он просто исчез, ну или замолчал, в крайнем случаи.
*флэшбэк* Скажем прямо: МакКой получал неописуемое и просто незабываемое удовольствие, когда Оддет так злилась. Он даже мог со сто процентной уверенностью заявить, что в такие моменты она просто прекрасна. Каким невообразимо ярким оттенком сверкают ее глаза при тусклом свете чего-то непонятного, как все ее тело напрягается, силясь оттолкнуть его, как колки ее фразы и глубоки поцелуи. Если они бы так не ненавидели друг друга, то они были бы безумно влюблены в друг друга. Третьего здесь в любом случае не дано. Эта любовь бы была из класса «запретно», ибо все же какие не какие, а брат и сестра, при чем официально, и эта любовь была бы такой же безумной и страстной, как если бы эмоции всего мира в ключе «passion» собрали воедино и отдали бы им. Разумеется, такое невозможно, зато можно примерно представить какого рода ненависть закипает в крови обоих, бьет точно в мозг и заставляет заводить с каждым разом все более опасные игры. Все равно, что невинно тешится со спичкой и коробком. Сначала слегка чиркаешь об него, и появляется искра, потом сильнее и так далее по возрастающей. Однако, что же будет, когда появится огонь? - Мой отец, не идиот, ясно!? - значительно повысив голос, чуть ли не прокричал МакКой, сменив свой сахарно-слащавый тон. Когда речь заходила о его отце, он мог долго терпеть унижения, но когда «терпелка» ломалась, ярость переполняла слизеринца и выливалась в огромный скандал. Он почему-то всегда считал, что пусть оскорбляют и унижают его, но вот семью, пущай, не трогают. Да и к тому же, если МакКой старший был таким идиотом, то кем же являлась мать Одди, если сказала «да» на своей шикарной свадьбе? =) - Тогда я теряюсь в догадках, сестренка.. Что с тебя еще можно взять? - чуть усмирив свой нрав, относительно спокойно поинтересовался Тоби, и правда не зная, чего еще можно желать, а точнее взять. Все что ему хотелось - было, все что она могла ему дать, так это лишь то самое покорное «рабство», ибо все остальное он уже получил и получает до сих пор. К примеру, сейчас. - Ну давай же, соглашайся, детка.. Я обещаю сильно тебя не мучить, избавить от великих унижений и обходиться с тобой ласково. - конечно можно сразу усмехнутся над словом «обещаю», потому что Слизерин не славится своими благородными моральными устоями, но в случае с Тобиусом приходилось верить его словам. Отчего-то капитан «мини-юбок» с самого детства вбил себе в голову, что сила слова - великая сила, а значит все сказанное вслух неумолимо сбывается. И Белл об этом знала лучше всех, поэтому сомнений здесь просто не могло быть.
Легкая дрожь пробежала по ее стройному телу, дыхание рейвенкловки участилось, а мольбы были столь не свойственны ее губам, что вызывали неподдельный шок. МакКой по природе своей этого, конечно, не показал, но всерьез, наверное, впервые за все это время задумался над тем, что сейчас игра может зайти необратимо далеко. Как это обычно бывает, разум говорил одно, а тело желало другого. И обычно в столкновении двух «титанов», выигрывал последний. Тоби закусил краешек нижней губы, резко положив обе руки на талию девушки. Легко поцеловав Оддет, как ни странно в щеку, он резко приподнял ее и развернувшись, сделал несколько шагов вперед, прямиком к ближайшему столу, он же парта в учебное время. Властно и беспрекословно усадив рейвенкловку на самый край, он сместил ладони с ее талии на бедра, скользнув вниз руками, МакКой остановился на ее коленях и резко раздвинув их он подался вперед. - Одди, Одди.. Кажется, ты меньше всего сейчас хочешь, чтобы я останавливался. Соблазн для тебя велик, ведь так? - чертовски коварно блестели глаза слизеринца, когда он плотно прижал к себе девушку, а улыбка не предвещала ничего хорошего, хотя.. Сейчас это самое «хорошее», понятие весьма относительное. Одна рука Тоби так и осталась властно обнимать тонкую талию сестренки, а вот вторая без особого труда справилась с пуговицей, а потом и с молнией на джинсах Оддет. МакКой с новой силой заключил чуть покрасневшие губы Белл в глубоком поцелуе, в то время, как его пальцы вновь проскользили по плоскому животу, и дойдя до самого низа не остановились. Он лишь как-то поверхностно, через тонкую ткань самого пикантного предмета одежды прикоснулся к невообразимо запретной части тела рейвенкловки, чуть надавив. Тоби даже не удержался от довольной улыбки сквозь поцелуй, резко одергивая руку. .. Хотя, если ты так настаиваешь. - слизеринец вовсе отстранился от мисс Белл, теперь просто и невинно обнимая ее за талию обеими руками, и находясь от ее губ на весьма приличном расстоянии. Ну, вот видите, даже в таких подонках как он, есть что-то хорошее, например, в случае Тобиуса, чувство искреннего понимая и чуточку сострадания над бедной девочкой, которую он столь наглым способом искушал, хоть и не помышлял заходить за грани доступного. Игра есть игра, жизнь есть жизнь.
Конечно же, все это было более чем ненормально, если учесть, что они были братом и сестрой, пусть и не_кровными, но ситуации это не меняло. Но, когда подобные отношения, уже переростают в привычку, и становятся обычным действом, то можно уже ничему не удивлятся, все, что казалось бы другим ненормальным, для них было вполне нормально, прилично и приемлимо, а если, все это еще повязать, с тем, что обоим было плевать на общественное мнение, то и подавна. Да, сомнения всегда присутствывали, сомнения которые иногда переплетались с ненавистью, презрением, но все же оставались их личным навождением. Они, слишком хорошо знали друг друга, чувствовали настолько - наскольо ненавидели друг друга, ненавидели прежде всего за то, что судьба распорядилась так, что они повязаны семейными узами, что конечно же означает, любое отсутствие отношений на публику, для них эти двери были закрыты, закрыты навсегда, но не_существовало ничего невозможного, все было вполне реально, пусть тайком, украдкой, что придавало острору ощущений. Оддет, была слишком подобна Тоби, так же как и мистер МакКой, был того же поля ягода, как и его сестра, столь подобные люди, редко могли существовать вместе, обычно прикрывали свои желания, влечения и страсть, банальным чувством ненависти, но в какой-то степени это была правда, но лишь только в какой-то степени. Это была не та ненависть, когда люди готовы были убить друг друга, когда не могли находится в обществе друг друга, больше пяти минут, не та ненависть, когда горели глаза и хотелось придушить человека, это была ненависть, которая обычно превращалась в всепоглощающую страсть, когда эта страсть сжигала обоих и оставляла лишь пепел. Ты пепел, я пепел, нас друзья убитые горем, развеят над морем... От слизеринца следывало ожидать реакции на слова об отце, все-таки семья, какая бы она не была прогнившая и не_путевая, все же оставалась семьей, и мисс Белл знала по чему била, она знала его слишком хорошо, хорошо настолько, что ей было достаточно пары слов, что бы довести парня до бешенства, и столько же, что бы довести его до вершины всепоглощающего влечения. Оди могла заставить МакКоя, хотеть ее настолько, что бы он готов был предать кого угодно, преодолеть любые преграды, но в тоже время, она была слишком самовлюбленной, что бы дать ему все, чего бы он хотел, чаще всего, это были сладкие муки, обман, облом, пафосные уходы, и Тоби оставался на едине с своей яростью, его глаза блестели ненавистью, неподдельной злостью, а на лице рейвенкловки сияла лучезарная улыбка, в этом были все они, они были такие, и уже другими не станут. - Я остаюсь при своем мнении, твой отец такой и ты такой же, а моя непутевая мамаша, сказала "да", из-за денег, ты и сам это знаешь ибо больше с твоего папаши, нельзя взять. - и ей было плевать, что МакКой уже орал на нее, такое было не в первый раз, обычно заходило еще дальше, если бы Одетт боялась его, она бы молчала, а так она терпела абсолютно все, терпела его крики, приступы ярости, доходило и до пощечин, синяков на руках, иногда Тобиус просто не мог совладать с собой, а Белл всегда находила в этом выгоду, особенно дома, когда можно было кому-то пожалыватся, и конечно же виноватым оставался он, потому, что эта девушка, хорошо научилась играть "невинную овечку" на публику и для родителей, для них она врать не_умела и была ангелом, а слизеринец, полной ей протовоположностью, - ты делаешь мне одолжение? - засмеялась девушка, после слов МакКоя о "нежности и ласке" ибо да, конечно же для дерзкого и самоуверенного слизеринцы, эти слова были воистину тяжелыми, только вот, если бы ей не было плевать. Мерзавец. Мисс Белл толком и не_успела сообразить, как ее подхватили и потащили к ближайшей парте, пожалуй влечение было слишком велико, что бы ему сопротивлятся, но еще играла такая себе - гордость, сдатся так легко она не могла, но эти предательские волны, проходящие по телу, медленно начинали сводить с ума. Чертовски ненормально, что бы такие ощущения были, после прикосновений брата, брата, чьорт подери, если это было ненормальность, то самая лучшая и самая дерзкая. Каждое его движение, каждое его слов, она просто наблюдала, как его руки, добрались до ее джинс, молча наблюдать как ее совращали, и подталкивали на грех, было невыносимым, ощущать себя невольной куклой, марионеткой в его руках, как же это было глупо для нее, и низко. Рейвенкловка готова была сдержатся, думала, что уже практически овладела собой, но нет, руки МакКоя опускались все ниже, достигая "запретных точек" и все, словно омут, дурман прошел по телу и ее глаза закатились, Одетт закусила губу. - Ммммм... - с задишкой протянула Белл, наклоняясь назад, - черт побери Маккой, перестань, не делай этого... - даже слова врали, врали настолько, насколько сейчас можно было соврать, это глупое желание, и потом его сарказм, на какое-то мгновение ей показалось, что она спасена, но вот только тело предательски не_подчинялось, - подлец...ненавиже тебя... - сквозь зубы процедила девушка, и она не_врала ибо сейчас, больше всего ненавидели МакКоя, больше, в данный момент, она ненавидели только себя, и больше никого. Дыхание окончательно сбилось, тишину темного кабинета, душило ее громкое дыхание, достаточно резко, она схватила Тоби за каемки белоснежной рубашки, и притянула к себе, - идиот... - фыркнула она и впилась в его губы наглым поцелуем, ногами, так же быстро и со странным рывком, обхватила бедра парня, - гореть тебе в Аду. - сказала девушка и пустила по телу, легкую волну, сильнее прижимаясь к МакКою, каждым участком своего тела, ощущая его влечение.
- Ну а если учесть, что я, такой же, как и ты, то мой отец не такой уж и идиот. Правда, милая? - как-то приглушенно и с явной издевкой отчеканил МакКой, будучи полностью уверенным в то, что он сказал. Они были слишком похожи, и Белл признала это сама, на самом деле совершив ошибку, но думать об этом уже было слишком поздно. Все это трепетное положение вещей, вкус вседозволенности и свободы одурманивали сознание, растирали в пыль запреты, и становилось по-настоящему жарко. Первоначальные цели незаконного вторжения в кабинет вне учебное время - рухнули, начали появляться другие цели, ну а проще говоря, другие желания, которые лишь разжигали влечение. Они оба понимали, что кто-то был обязан поставить во всем этом точку, оборвать игру как всегда на самом интересном, оставить кого-то в полном одиночестве в тусклом помещении, но никто из них почему-то еще пока не рвался сделать это первым. Помниться, инициатором всех предыдущих обломов, в совершенно разных местах и при разных обстоятельствах, была рейвенкловка, она всегда делала это первой. Вырывалась и уходила, а он так привык смотреть ей вслед, зачем-то помня вкус ее губ вплоть до следующего дня. - Я лишь пытаюсь найти самое удобное и честное для нас обоих решение проблемы. В каждом споре всегда два приза, и я хочу, чтобы моим призом была ты. Ну же, всего одна ночь в моей власти... Это ведь не так трудно, детка. - брови Тоби взметнулись вверх в немом вопросе, он все же не мог придумать ничего лучше этого, а разве могло бы быть что-то лучше, чем разделять и властвовать над самым ненавистным человеком во всем Хогвартсе? Он ведь правда не собирается ее сильно мучить, разве совсем чуть-чуть, что-то сентиментально человеческое и в нем присутствует, просто царское лидерство у него в крови, а от генов не откажешься, точно так же как от подобного соблазна.
- Не делать чего, Белл?... - его глаза буквально пылали от желания, ее протяжное "м", наклон назад, слова... Все побуждало его не отступать, все соблазняло поддаться сладкому дурману, нарушить негласное правило их игры и овладеть тем, что он не пробовал до конца еще ни разу. Сильные руки слизеринца рефлекторно в одно движение стянули свитер сводной сестренки, ее совершенное тело влекло к себе еще больше, и Тоби склонился над ее плоским животом, оставляя на нежной кожи страстные поцелуи. Оддет буквально была создана для того, чтобы стать самой идеальной куклой в его огромной коллекции, но даже сейчас он ее не мог не ненавидеть. Он ненавидел ее за то, что она с ним сделала, ненавидел ее за то, что он с каждой секундой вслушивается в частый стук своего сердца, ритмичный такт которого отдается у него в висках. - Этого? А может все таки ты хочешь? - МакКой злорадно ухмыльнулся, с особой внимательностью вслушиваясь в "музыку" ее сбившего дыхания, в ее обрывистые фразы. - Да, сестренка, я идиот, но именно тот идиот, которого ты сейчас безумно хочешь. - в подтверждение своих слов он поднял свои пылающие глаза на лицо Белл, и чуть ниже стянув джинсы, а вместе с ними и краешек пикантного нижнего белья рейвенкловки, щедро запечатлел еще один страстный поцелуй там, где практически начинался запретный для него оплот всех его желаний. - В Аду говоришь? Ну если только сразу после тебя, dear. – ее глубокий поцелуй окончательно сбил с толку все попытки МакКоя опомниться и остановится, и еще это ее стремление волнами распространяющееся по всему ее телу, прижать Тоби максимально близко к себе... Он просто сходил с ума, поддаваясь сладкому дурману и снова ненавидел ее за это. Чертова сестрица.
- Одди... - слизеринец тяжело дышал, отстранившись от нее всего на каких-то пару милиметров, но главное было не это. Он назвал ее по имени, и даже в нежной форме с томным шепотом точно ей в губы. МакКой называл ее так очень редко, только тогда, когда кроме Белл ему бы никто не смог бы помочь, вот и сейчас был тот самый случай. - Прошу, ударь меня и обломай так, как это делаешь всегда... - парень слегка поцеловал рейвенковку, все же продолжив: - Это слишком опасно, понимаешь!? - ха-ха, какая ирония, он просил ее о том, чтобы она его обломала, но он просил ее не потому что не хотел или не мог, а потому что знал, что еще чуть-чуть и грани разумного больше не будут им мешать, они просто исчезнут и он уже не остановится.
Все было настолько ненормально, насколько ненормально могло быть. Каждое слово, каждый жест, даже сбивчитое дыхание, все это было, гранью порока, а грань было легче переступить, чем не поддатся искушению. Возможно, все еще было можно остановить, можно было хлопнув дверью выйти вон, оставив МакКоя ни с чем, но это было чертовски тяжело, тяжело настолько, насколько, что противится, было совершенно нереально, и слизеринец поддавал масла в огонь. Тоби, был мерзавцем, и она ненавидела его так, как не могла ненавидеть еще кого-то, как бы не хотела, но кроме него, она больше не могла, кого-то так ненавидеть, словно он забирал всю ее энергию, все эти негативные ощущения и чувства. Его ненависть к ней, была такая же сильная, такая же дикая и жестокая, только он мог, так красиво опускать ее в самый низ, а потом возводить на пьедестал, что даже было, тяжело понять - это реально ненависть, или это, что-то другое. В их доме, даже стены имели уши, они играли для друг друга, бесили друг друга, одним своим видом, им было наплевать, кто и что подумает, ведь перед глазами родителей, Тоби всегда был плохим, а Одди была добрая и милая, только вот поднаготная этой девушки, была настолько черной, что даже сам МакКой, не мог с ней соперничать. Она была единственной, кем он так стремился обладать, и единственной, кого он так сильно ненавидел, за то, что птица всегда упорхала от него в самый жаркий момент. Мисс Белл, была провокатором по своей натуре, ей ничего не стоило, довести брата, до такого возбуждения, что он будет готов трощить стены, лишь бы удовлетворить свое желание, но она была злой, и посему никогда не давала ему завладеть собой, и мистер Тоби МакКой, постоянно оставался ни с чем, в совокупности с злостью и нервами. Сейчас, пожалуй сейчас, они зашли дальше чем обычно, и каждый из них хотел остановится, поставить точку, в этой комедии, остатся свободным в этой игре, не быть зависимым, они равносильно хотели этого, но другое, более темное, и всепоглощяющее желание, просто сковывало их, их дыхание сбивалось, на лице появлялись испаринки, они кусали свои губы до крови, они пытались нажать на "тормоз", но вечно попадали на "газ", и чем больше просили друг друга остановится, тем сильнее и напорнее рушили все запреты. Ее хрупкое тело, поддавалось рукам Тоби, с неимоверной страстью и нежностью, она уже даже не замечала, как лишилась джинс, практически, и минутой назад, лишилась свитра, словно совершенно этого не замечая, Оддет продолжала целовать брата, и в голове звенело, что он именно ее брат, и что нужно остановится. Его руки, были для нее пленом в данный момент, и в первый раз, за долгое время, она просто хотела наплевать на все, и сделать то, чего он давно хотел. Как же сладко, прозучал его голос, молящий о пощаде, молящий оттолкнуть ее, никогда еще голос Тоби, не звучал так сладко для Белл, никогда в жизни, а теперь его слова, так сладко и жестоко, резали ее слух, что ее глаза, начинали гореть еще сильнее. - Как ты меня назвал? - засмеялась девушка, смотря прямо в глаза брату, ведь действительно, он так называл ее довольно редко, и сейчас, слышать все это от него, было странно, но так как Одди, была провокатором, она не могла подчинятся его воле, даже если он просил ударить и оттолкнуть его, - а что будет, если я, этого не сделаю? - ухмыльнулась девушка, и начала медленно растегивать рубашку брата, через какое-то мгновение, ее холодные руки, прошлись от его груди, до уровня ремня на брюках, - что тогда будет? - сказала девушка, и дотронулась губами, до его живота, поднимаясь все выше, к шее, подбородок, к губам, и прямо в его губа, Оддет прошипела, - что? - запечатляя на его губах, пламенный поцелуй.
*флэшбэк* - Ты прекрасно знаешь, что будет, Одди. - и снова это трепетное, ласкающее слух обращение к ней, сказанное с придыханием, как-то томно и приглушенно. Слишком не привычно слышать ее имя на устах у этого гордого слизеринца, слишком не привычно упускать из рук ту грань, за которую они еще никогда не переходили. Чувства обостряются до предела, мысли превращаются в бессмысленную череду букв, которые уже невозможно разобрать. Запретное желание - всепоглощающе, оно не знает границ, и МакКой уже готов перестать сопротивляться ему, слишком велик соблазн, чтобы думать о морали, но не о той, которая диктует запреты, а о той, которая начала эту игру, сотворила ее правила. Властное прикосновение холодных ладоней к разгоряченной коже, было подобно двум разным стихиям в едином бою, казалось бы, им невозможно тягаться с друг-другом в силе, ведь они непобедимы в равной степени, но битва продолжается во чтобы то ни стало, а счет равный: победа : победа. МакКой еле заметно напрягся, стоило только ее губам коснутся живота, порываясь сдержать новый позорный стон, чтобы не доставить Белл еще большего удовольствия для поднятие ее и так слишком завышенной самооценки. - Я покажу тебе, что будет... - Тоби все же сумел коварно усмехнутся, с дерзкой грубостью снова и снова целуя рейвенкловку, считая, что и этого слишком мало, чтобы до конца насладиться неповторимым вкусом ее губ. Слизеринец сильно, до боли, сжимал столь хрупкое и стройное бедро девушки, одной рукой, а другой зачем-то нежно провел по ее плоскому животу. - ... Сразу после того, как одержу победу, и когда ты станешь только моей, Белл. - азартный до выгоды игрок навсегда сохранит в себе именно «игрока». Их случайно заведенная авантюра, все та же игра, не меняла правил ни на секунду. Жестокие рамки, которые являлись лишь тем самым азартом, тем самым смыслом их подобных встреч, коротких и дерзких разговоров, мыслей о том, что могло бы быть, если бы не взаимные чувства ярости к друг другу. Он не получит ее, точно так же, как и она не получит его, пока. Упустив шанс завладеть ей, МакКой приобретал нечто большее, он заполучал ее желание, навсегда сохранил в сердце это странное, запретное, но главное взаимное чувство беспредела, безграничного желания. И как бы Оддет теперь не старалась забыть, она все равно будет помнить то, чего желала столь сильно, помнить его, которого готова убить в любой удобный для этого случай. - Ненавидь меня, Белл. И делай это так же сильно, как и хотела меня. - еще одна улыбка, еще один взгляд в котором можно было узнать толику разочарования, йоту несбывшегося желания, потухшей страсти. Еще один не прилично нежный поцелуй в тот момент, когда все еще хочется намного большего. Слизеринец резко выпрямился и закусив нижнюю губу обвел взглядом сестренку, поспешно и небрежно застегивая рубашку. - Увидимся, малыш. - пафосная фраза для субординации в уме, похоже сейчас этот кабинет был пропитан яростью, ведь Оддет первый раз за все это время смотрела вслед ему, а не оборачивалась назад.
Любой игре, рано или поздно приходит конец, и это даже не зависит от игроков, так бывает всегда. Они будет ненавидеть друг друга всегда, что бы между ними не происходило, потому, что по своей природе они такие, и другими уже не будут. Оддет, не нужен был МакКой, а Тоби, не нужна была Белл, ибо все эта была игра. Когда люди за своей ненавистью, не видят ничего, и ненависть постепенно перерастает в желание, тяжело овладеть собой, просто поддаешь любым скрытым желаниям, кажется, что жребий брошен, и пути назад нет, так оно и есть, выхода давно не было. Ясное дело, что рейвенкловка мечтала остановиться, каждую секунду, которую провела в этом кабинете, каждое мгновение, каждое прикосновение, это было нечто ненормальное, и девушка это понимала, но против физического желания не пойдешь, слишком это тяжело. И если Белл был, не могла себя остановить, значит, это должен был сделать МакКой. Только самым противным, в этой ситуации, был тот момент, что если бы он остановился, девушка бы восприняла бы это как вызов, как отказ, как оскорбление, и она думала, что слизеринец на такое не пойдет, уж очень он бы не хотел потерять, тот хрупкий нейтрал, который они соблюдали. Заблуждалась Оддет, когда верила, что у Тоби есть какие-то принципы, ведь кроме собственных желаний, он не думал не о чем. Эгоист, такой же, как и она, только разница была между ними в том, что рейвенкловка никогда не пыталась, доказать, что она заботится о ком-то кроме себя, а «глыба льда» носящая имя Тоби МакКой, вечно устраивал красивые представления, и выставлял себя в лучшем свете, он не заслуживал такого света, а уж темболее не заслуживал Оддет, даже если они одного поля ягоды, то в душе мисс Белл, он навсегда останется жалким мальчишкой, неудачником, никем. Его слова, звучали в ее голове эхом, после слов о победе, она знала, понимала как никогда, что МакКой уходит, первый раз в жизни, уходит первым. Наверное, любая другая девушка, почувствовала бы себя брошенной, униженной, но только не она, ведь если слизеринец выиграл бой, это не означало, что он выиграет войну, Оддет сделает все, что бы эту войну он обязательно проиграл. Прекрасно понимала, что достанется всем, что не только они двое втянуты в эту игру, что Миллс ни в чем не виновата, учится себе на Гриффиндоре, и практически никого не трогает, просто не повезло, в том, что связалась с МакКоем, в том, что у Тоби такая сестра, и конечно не виновата, что у этих двоих, отношения, далекие от идеально семейных. - Ты, никогда не выиграешь, МакКой. – пропало «Тоби», пропало «Одди», снова фамилии, снова пафос, все как всегда, рейвенкловка даже ничему не удивлялась, все это было до жути банально, и ничего нового, скорее всего, если бы слизеринец, не спасовал, тогда бы блондинка удивилась, а так, он лишь последовал ее примеру, и ушел, как это всегда делала она, старо как мир, это уже не интересно, и Белл смеялась, Оддет смеялась так, будто выиграла она, прямо здесь и сейчас, в принципе, она и выиграла, просто Тоби думал иначе, - слишком жалкий, что бы тебя ненавидеть, cherie. – кинула в след слизеринцу, девушка. Он скрылся за дверью, а рейвенкловка, совершено спокойно и непринужденно, продолжила сидеть на парте, только уже в свитере, который раньше валялся, где-то в неизвестности, дверь не громко хлопнула, Белл даже не моргнула, лишь легкая ухмылка, заиграла на ее лице, - бедный, бедный, мальчик, ты еще не знаешь, что тебя ждет, ты сам виноват, Тоби. – его уже тут не было, но ей было плевать, ее слова тихо озарили темноту, медленно девушка, поднялась с парты, и через несколько секунд, черной тенью, исчезла из кабинета.
- ходит где-то рядом - прячется под мантией невидимкой
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, "апарекиум!" откл, правка нет
- ходит где-то рядом
- прячется под мантией невидимкой