Демельза выскочила из дверей Большого зала и аккуратно притворила их, чтобы не наделать шума. Складывалось такое ощущение, что она нарочно старается сильно не шуметь, чтобы не помешать кому-то там в Зале. Надеюсь, вы догадываетесь, о ком идет речь, хотя эта парочка вряд ли оценит старания Демельзы: из зала уже выходили пообедавшие студенты и так отчаянно хлопали дверьми, будто хотели, чтобы у них отвалились петли. Девушка стояла рядом и с недовольным видом смотрела на выходивших: ну неужели они не видят стараний Демельзы? Она чуть не расплакалась от досады, когда до нее дошло, что Эдди и Венера не одни в Зале и что вряд ли ей, Демельзе, удастся создать для них романтическую атмосферу. "Вот что значит, капитально проглючило... Лечиться тебе пора, деточка!" - подумала девушка и улыбнулась от этой мысли. В этот же самый момент в дверях показалась боевая подруга с сумкой Фриды. Интересно, как это Джинджер всегда удается угадать удачный момент для своего появления? Магия? Может быть, или врожденный инстинкт? А если магия, то можно ли ей научиться? Классно было бы повсюду появляться именно в тот момент, когда тебя ждут. Итак, в дверях показалась рыжая, всем своим видом показывая, что план по созданию хоть какой-то романтической обстановки удался. Демельзе оставалось только порадоваться за однокурсников: -Что ж, будем надеяться, что Эдди пригласит Венеру на бал. - подмигнув схватила у Джинджер сумку Фриды, да и саму Джинджер тоже направилась к Больничному крыло.
Саманта как всегда проявив свой неординарный творческий подход к каждому делу за несколько минут превратила простую синюю заколку Джоди в нечто простое, но очень красивое и нежное. Закрепив эту новую делать в волосах Джоди, она помогла ей справится тем самым с челкой, и даже поправила васильки, которые теперь подчеркивали голубые глаза девушки. Не успев сказать спасибо, рейвенкловка снова ощутила крепкие объятия слизреринки и еще раз прикосновение ее губ. Девушки со стороны выглядели очень мило, ничего, что могло бы вызвать отвращение в их отношениях не было. Какие-то возвышенные чувства, сентиментальные слова и теплые прикосновения одним словом - мило. Взявшись за руки, они двинулись обратно по направлению к замку. В коридоре они смешались с группами студентов по три-четыре человека, которые похоже боялись идти в большой зал по одиночке. Красивые платья на девушках, выглаженные костюмы на парнях в тот день, когда Дамблдор объявил о бале и разрешил вольную форму одежды: то есть отменил эти надоедливые парадные мантии в рюшах, похоже весь Хогвартс заболел идеей показать на своем примере высший класс. Приближаясь к большому залу до девушек стали доносится пробные звуки музыкальных инструментов и уже у самого входа их с улыбкой поприветствовали учителя также пожелав провести приятный вечер. Все были нарядными и казалось по настоящему счастливыми ведь этот бал всегда был главным событием для каждого школьника.
Руквуд стоял в коридорах уже довольно долго. Он вообще и сам не до конца осознавал, каким образом сюда добрался и сколько сейчас времени. Хотелось неимоверно курить, что случалось крайне редко. Августус вообще не любил баловаться этими маггловскими штучками, но желание было настолько сильным, что он невольно засунул руки в карманы брюк в поисках сигареты. Он договорился встретится здесь с Томас еще тогда, неделю назад. А теперь совершенно не хотел этой встречи. Эта глупая маленькая хаффлпаффка будет весь вечер обязательно что-нибудь пищать, в этом слизеринец почему-то совсем не сомневался, а потом еще и потребует танцевать с ним. Зато это была прекрасная возможность увидеть Абигейл, ведь после тех недавних событий они так и не смогли нормально пообщаться, не говоря уже о чем-то большем. Вся эта идея с приглашением Томас на этот чертов бал казалась просто кощунственной в свете произошедших событий. Если бы он только знал, что все так обернется, то он мог бы сегодня вести под руку свою законную! жену. Но нет, сегодня она будет танцевать с каким-нибудь смазливеньким однокурсником, а еще хуже с Ноттом. Аккуратное кольцо красовалось на безымянном пальце слизеринца, и если бы не это, то Августус бы точно подумал, что это был какой-то сладкий кошмар, который пугает ирреальным сюжетом, но обрывать его совсем не хочется. По коридорам послышался бой больших школьных часов, которые извещали, что до бала оставалось каких-то пятнадцать минут. Где эта Томас... Где ее соплохвосты носят?! Пронеслось в голове у семикурсника, он бы добавил еще какое-нибудь крепкое словцо, но не стал. Только на лице прочно поселилась недовольная гримаса, да пальцы раздраженно отбивали какой-то ритм костяшками пальцев об холодную стену коридоров.
Абигейл в отличие от Райана выразившего в слух свое желание еще немного побыть в гостиной покинула ее сразу же следом за Забини и Ноттом предположив, что атмосфера снаружи будет приятней той, что внутри. Очень иронично это было, обычно человек чувствует себя уютней находясь в доме, а ведь гостиная родного факультета уже почти им стала, однако слишком много поверхностных никого на самом деле не интересующих вопросов и действия, которые почему-то сегодня вызывали омерзение. Мысль "неужели рейвенкловцы-хаффлпаффцы-гриффиндорцы тоже так себя ведут?" посетила голову девушки, когда она покинула гостиную и оказалась в подземельях. Как всегда тусклый свет, запах сырости и тишина. Здесь стены были настолько толстыми, что даже шум с верхних этажей замка не пробивался. Не спеша двинувшись вперед она за первым же повтором увидела впереди себя Нотта, который похоже тоже не спешил идти в большой зал. До встречи с рейвенкловцем Терри Бутом у Абигейл еще, судя по всему, оставалось время, да и если нет, слизеринку мало волновал тот факт, что этот зализанный перфект бой с синего факультета будет ждать ее у стены с часами в холле и нервно теребить традиционные цветочки, которые приносили кавалеры своим дамам на каждом весеннем балу. - Нотт. - Окликнула она его, но в тот же момент пожалела о сделанном, ведь ей нечего было добавить. Теодор все это время, больше недели, смотрит на нее волком и почти не разговаривает. Дружеские отношения с примесью от "чего-то больше" испортились в один момент, как будто он знал. Но он не знал. Кинув короткий взгляд на свою руку где красовалось колечко, она завела ее за спину якобы просто так и подошла чуть ускорив шаг к остановившемуся слизеринцу. Минута другая молчания, пытливый взгляд его глаз и ее попытки найти слова, и в итоге: - Ты сегодня сам не свой. Это ведь не из-за бала, правда? - Сомнений в том, что Нотт мнется не перед встречей со своей парой на бал практически не было. Была другая причина, о которой Фрай на самом деле не хотела знать. Кидая укоризненный взгляд на однокурсников покидая гостиную, она сама сейчас проделал то за что их мысленно винила.
/Прежде смотреть Гостиная дома Хаффлпафф/ Тихо шифером шурша едет крыша не спеша. Ага, absolutely right. А ещё шуршит невесомое платье из органзы и шифона, которое надела на себя Джульетт. Да, Джульетт шла на бал, навстречу тому человеку, который осмелился её пригласить. Навстречу Кристоферу Мёрдифу. Чёрт, как же наши предки ходили и даже танцевали в таких платьях? Девушка незаметно для сотен таких же, как она, разряженных студентов, поправила лиф платья. Остановилась перед каким - то зеркалом, которое висело на стене, в окружении факелов и картин,и... не смогла оторвать взгляд. Она и впрямь была диво как хороша. Рыжие волосы, завитые в крупные локоны, отсветы пламени в глазах и на коже, платье неземного оттенка. Она похожа на ту самую девушку, портрет которой висит в спальне девушек её факультета. А может быть, это была сама Хельга Хаффлпафф? Тогда этот вечер просто обязан стать главным в её жизни, ведь она благословлена на него своей покровительницей. Мы упомянули о том, что помимо платья у нас ещё и крыша шуршит. Как ни прискорбно, но это правда. А может, оно и к лучшему? Ведь связать себя сос слизеринцем? Да на такое могла решиться только сумасшедшая. И Джульетт это нравилось. Ей начинала нравиться атмосфера праздника, она улыбалась. Младшекурсники улыбались, глядя на неё, толкали друг дружку в бок, а портреты и сокурсники говорили ей комплименты и приглашали на танцы. Но она лишь качала головой. Ведь её уже пригласили. А вот и двери в Большой Зал. Неужели она уже пришла? И Джульетт решила схитрить. Она поднялась на один пролёт вверх, и спряталась за стену, чтобы Кит не увидел её раньше времени. Ей хотелось устроить ему сюрприз.
Оффтоп: Пожалуйста, не надо писать в своих постах что - то вроде: Он заметил Джульетт, и подошёл к ней. Её не видно за колонной. Спасибо.
Он вышел из гостиной довольный собой, покуривая Забиновские сигареты, в желудке хлестал коньяк, и чувствовал он себя превосходно. Намёка на опьянение не было, вот только вкус сигарет, о да ей это будет не приятно. Поймав за шкирку одного из гриффиндоровцев, сделав хмурое лицо вытряхнул содержимое карманов несчастного, и найдя в них мятные леденцы, отпустил последнего с Мерлином. Остановившись возле одного из окон, он открыл витражную раму и вдохнув свежего ночного воздуха выкинул сигарету куда-то в бездомные просторы темноты. Внизу кто-то выругался, Кит невольно улыбнулся азартно и шаловливо как когда-то в детстве. Темнота приятно окутывала его, тишина ночи, этот кристальный воздух, эти серебряные звёзды. Он вздохнул тяжело и грустно, да в нём царило безумие, гнев и любовь. Это был взрыв, его переполняло желание воссоединиться с ней, но в тоже время гнев на неё за классовые предрасутки. Он подошёл к окну без витражей и взглянул в своё отражение, прямой гордый подбородок, тяжёлый взгляд голубо серых глаз, чёрный фрак, белая хлопковая рубашка, перстень на руке, приятный запах табака и корицы, добавка мяты. Ведь он активно потреблял леденцы отобранные довольно бесчестным способом у гриффиндоровца. Он выглядел так как хотел того, в руках он держал свою чёрную мантию. Брошь что держала её была сделана из белого золота, символ его рода змея в когтях сокола на ядовитом плюще. Он продолжил путь, иногда останавливаясь невольно тянувшись выкурить ещё одну, да только каждый раз останавливал себя. Он опаздывал, единственное на что он надеялся что она тоже опаздывала. Наконец до ковыляв своей обычной равнодушной медленной походкой, тигра на охоте. Он про сканировал взглядом окружение, и не заметив Джульет облегчённо вздохнул. Затем залез за пазуху, и достал маленькую чёрную коробочку. Полюбовавшись на содержимое снова положил его назад. Облокатившись о холодный камень стены, закрыл глаза в ожидание Джу.
Они подходили к дверям зала, и хотя минутами раньше они как-то высказались друг другу о своих чувствах, молчание между ними было скованное и напряженное. Не доходя до зала, он остановил её и посмотрел ей в глаза. Приперев к стенки коридора, он умоляюще взглянул на её маленькие ладошки, взяв их в руки, он поцеловал её в кисть, волнуюсь, но всё же заставляя вести благородную речь. - Подожди. - сглотнул он судорожно - Я б очень хотел высказаться перед тем как мы зайдём в этот зал, я хочу сказать тебе что люблю тебя. Не только как подругу, но и как человека, за твою мягкость, понимание, за нежность, за то как ты улыбаешься, за то как ты смотришь на меня. Я бываю грубым и простым, но это не значит что я не умею чувствовать тонкую материю. Я не умею красиво говорить, как это порой делает Малфой или Арчер, но хочу чтоб ты знала, - он наклонился и поцеловал в её пьянящие уста, глубоко пробираясь под самые покровы зимних стуж, разбужая в ней огонь лета. Поцелуй длился финоменальные семь минут, прирываясь лишь на подачу воздуха в организмы. Они снова зашагалиг в зал, он держал её под локоть как это делали раньше английские аристократы. От любовных ласк её пречёстка слегка выбилась, но ничего страшного что нельзя переправить, заметив волнение в глазах девушки, он поцеловал её в щеку и прошептал: - Не волнуййссся, ты красавица. - Он наклонился к её прелестной головке и понюхал её волосы, забывшись в аромате лилий.
Чуть выглянув из - за колонны, Джульетт увидела Кита. Должно быть, он пришёл по проивоположной лестнице, иначе бы он непременно заметил бы её. Восторг и безграничное счастье переполняли её, ей хотелось побежать к нему сломя голову, но здравый рассудок и трезвая память победили. Они убедили девушку ступать легко и нежно, словно она сама весна. Робко, словно это был момент первого поцелуя, девушка вышла из-за поворота. Её взгляд лучился теплотой и нежностью, на губах играла полутень улыбки, и лёгкое шуршание почти что невесомого платья. Её ноги, обутые в мягкость атласа, едва-едва касались мрачных и холодных ступеней, и казалось, что она вот-вот взлетит, и приземлится прямо в обьятия Кита, как тогда, у теплиц. На волосах играли отсветы пламени, а закат окрашивал её кожу в нежные персиковые тона, заставлял играть, манить и сводить с ума. Она так волновалась... Так волновалась... Биение её сердца словно заглушало все прочие звуки. Только усилием собственной воли она сдержала себя, и когда подошла к Киту(он стоял спиной), тихо шепнула: -Здравствуй. Этот шёпот был словно сама весна. Тихая, робкая, но такая прекрасная.
Во всем замке витали запахи весны и любви. Иначе как объяснить, что мисс Амстел встретила уже третью пару по счету, которая зажималась в коридорах. Первым желанием было возмуться и снять как минимум пятнадцать баллов за такой разврат, все-таки мимо младшекурсники ходят, но потом девушка поймала себя на мысли, что становится чем-то похожа на строгую профессор МакГонагал. Эта ассоциация заставила вдрогнуть и с независимым видом прошествовать мимо очередной обнимающейся парочки, сделав вид, что ничего не заметила. Путь старосты лежал в Большой Зал, который скорее всего уже ждал первых гостей. Впрочем она себя гостем не ощущала, скорее это было очередное боевое задание, порученное девушке как относящейся к "сильным мира сего". - Фрида! - Кто-то окрикнул хаффлпаффку и она не сразу сообразила, кто это мог быть. Растерянно закрутила головой и испуганно ойкнула, когда прямо перед ней возник Эрни Макмиллан. Амстел кивнула и вопросительно уставилась на отчаянно краснеющего парня, не понимая, чего именно он от нее хочет. Вообщем...Фрида, пойдешь со мной на бал, если я. конечно, не опоздал и тебя уже кто-то не пригласил? - Он как-то забавно завершил свое несколько нелепое приглашение и теперь смотрел на Фриду. Этот серьезный хаффлпаффец был всегда симпатичен Амстел как человек, довольно серьезный малый, который всегда мог помочь в какой-то особенно сложной формуле по нумерологии. Честно говоря, девушка против ничего не имела, да и отказывать было некрасиво, впрочем пары у нее тоже не наблюдалось. Конечно, Эрни, я с удовольствием пойду с тобой. - Фрида мило улыбнулась и с интересом для себя отметила, что Макмиллан не такой уж и зануда, как кажется на первый взгляд. А если все-таки и зануда, то можно будет в любой момент куда-нибудь улетучиться, сославшись на особенно важные поручения для старост. Именно так думала Амстел, пока она вместе с хаффлпаффцем под руку шла к Большому Залу.
Выйдя в гостинной, Нотт не прошёл и десятка быстрых шагов, когда из гостиной вышла Аби, поспешившая следом. Пройдя для порядка ещё с десяток шагов, он остановился и не оборачиваясь опустил голову. Как ты дошёл до этого, Нотт? До сочувствия, до сожаления, до того, что сам не свой, что не можешь подобрать слов. Сопляк. Повернув глову так, что мог видеть Фрай краем глаза, он задержал дыхание, будто боялся спугнуть её как пугливую птичку, которая вот-вот упорхнёт с твоей ладони, присев на неё совершенно случайно. А быть может он просто боялся сказать что-нибудь лишнее, чего не должен был говорить, словно был неуверен сам с себе и том, что мог сказать сгоряча. -И кто он, Аби? – произнёс Нотт тихо, отстранённым голосом, совершенно не свойственним его интонации, обычно пестрящей снисходительностью и издёвкой. Почему-то Нотт был совершенно уверен, что есть кто-то ещё. Прошлый вечер нанёс удар его и без того раненому самолюбию. После письма отца, его срыва и безысходной истерики Нотт всё ещё до конца не успокоился. В голове путались и без того явные вещи. Ночью его песетила какая-то сумашедшая догадка, что Аби каким-то образом узнала о содержании того письма. Уж, не написал ли её папашка. Впрочем эту версию позже Теодор отверг. Нотт младший не стал бы мелочиться и встретил бы Аби где-нибудь в Хогсмиде собственной персоной. Чего и боялся Теодор больше всего. -Аби? - он повторил её имя ещё раз, но так и не повернулся, будто боялся посмотреть ей в глаза.
Облокотившись о каменную твердь, он размышлял на отстранённые темы, о погоде и квидитче, и вообще он кажется задремал. Но его разбудил запах, этот тонкий еле осязаемый, крылатый, не навязчивый запах весны шёл далеко вперёд от своей хозяйки. Он приоткрыл один глаз, затем второй и как то глупо, но очень мило улыбнулся слегка порозовев от невольного смущения что испытал в своей пустой как день душе. Кристофер много лет отказывался верить в то что у него существует такая сентиментальная вещь как душа, но он не мог отрицать странности и пустоты что испытывал когда не было её рядом. Словно вырезали часть плоти кривыми ножницами, оставив не залеченную рану посыпали песком и солью, заставили страдать и скучать когда нет рядом, вот также он чувствовал себя когда не держал в своих руках. В эту минуту о подумал о Монтегю, мысль пришла не званой и абсолютно лишней учитывая что всё его внимание было на Джульете. Он знал что был не прав с одной стороны, когда Кит и Ретт встречались, он тоже ревновал её к каждому прохожему, хотя ревность его пряталась за каменной маской его лица, и выражалась лишь не одобрением и драками после полуночи без права объяснения и пересдач. Ревность и обида всё что царило в его сердце, но это была Ретт, с Гласьер было по другому.
Джульет, была девушкой невинной, не обученной и не искушённой. И хотя он чувствовал по её поцелуям, что женское начало в ней страстное, и пройдёт время она может научиться с такой же лёгкостью как Джонс брать сердца и разбивать в вдребезги одним лишь взглядом. Придавать или искушать невинность мммм, каким надо быть подлецом чтоб поступить так с Джу. Подлецом он никогда не был, хитрым, наглым, извращённым, испорченным да. Но не подлецом. Подумав о том что если б кто попытался отнять у него Джу, он бы просто разорвал на мелкие кусочки посмевшего и поджарив на тихом и медленно огне эти кусочки скормил бы его посмевшему, мелкими дольками скармливая. Затем бы реанимировал и снова начал б процесс долгих различных пыток, снова и снова повторяя разные пути как психологические так и физическии, пока ОН Кит не насытиться. От таких мыслей по телу прошла дрожь, словно в предвкушение сладострастного события. Теперь он точно знал что он так мог, возможно он никогда не сможет отделаться от характерных точек его отца, но он станет лучше. Он будет лучше так как, только своим присутствием она делает его лучше.
Шелест листвы и травы, её голос как ручей, на её мелодичное Здравствуй, он лишь тепло улыбнулся и подойдя обнял за талию привлёк этот красивый цветок ближе к себе и мягко лишь коснулся её губ проследя как невинно трепетают её ресницы. Наклонившись он прошептал ей в ухо: - Ты прекрасна.
Сон играет тысячами граней и фаз. Есть сон на поверхности, есть сон в урывках между лекциями, когда твоя голова касается любой горизонтальной поверхности и глаза самопроизвольно закрываются, а есть такой сон, пробуждаться от которого не хочется совершенно. А если просыпаешься, рывком и не осознавая, что же ты делаешь, то потом накатывают такие дикие волны боли, что становится до безумия трудно. Посему есть один простой совет - если уж вы совершили погружение в такой сон, не всплывайте на поверхность. Ибо он прекрасен. И имя ему - любовь. Настоящая, чистая, а не то, что молоденькие девушки понимают под этим вечным словом. Скажете, чем Джульетт от них отличается? Да тем, что она знает - что только когда любишь по - настоящему в животе поселяются пузырьки шампанского, и щекочут нос. А ещё хочется бесконечно наслаждаться обществом того самого человека, который только что обернулся на звук её голоса. Она улыбнулась. Улыбнулась весёлыми искорками в глазах, улыбнулась тонкой стрелой очерченных губ... И едва слышно вдохнула, когда Кит прикоснулся к её губам. Вечность, целую вечность она хочет ощущать на себе его прикосновения. Пожалуйста, пусть это никогда не закончится... -Кит... - Джульетт прижалась к парню, чтобы никто не мог услышать их, - я скучала... Не просто скучала. Сходила с ума. Считала секунды и минуты, шептала твоё имя и плакала. Потому что... Потому что она Его. Тяжело признавать, что начинаешь кому-то принадлежать, что даришь кому-то свою свободу, отдаешь в чужие руки – раз и навсегда. Обвенчал случай, заставил сердца биться в один так, ветер спел их жизни, одной золотой нитью, которую уже невозможно разорвать. В ее карих глазах, таилась надежда, что это продлится вечно, что - то, что есть между ними, никогда не померкнет, и будут только они, и больше никого. Что ради него, она всегда будет способна на все, а он подарит свою жизнь именно ей, что наравне с ветром, они будут свободны, но навеки будут принадлежать друг другу. Сколько существует глупых песен о любви, сколько поэтов, описывали эти чувства, но она согласна была на все, лишь бы быть с ним рядом. Тяжело дается осознание, именно того факта, что ты склоняешь голову, улыбаешься лишь для одного человека, что человек стал частью твоей жизнью, и возможно со временем – он станет твоей жизнью. Глэйсер не была глупой дурочкой, которая могла верить в вечную любовь, как бы ей этого не хотелось, но рядом с Мёрдифом, уже ничего не имело значения, не было понимания, что это может быть ошибка, не было запретов и правил, так должно быть, и этого достаточно. Его руки, казалось, были единственным, чего она сейчас могла желать, губы слились в поцелуе, который дарил одновременно и нежность и страсть, столько всего хотелось сказать, но ни одного слова, девушка не могла произнести. Уже нельзя было, остановится, и убежать, не было сил, бороться с собственными чувствами, да и Джулс поняла, что это бессмысленно, невозможно отвергать то, что послали небеса. Как же банально было, да, небеса, о каких небесах можно было говорить? Ей нравилось все, ей нужно было все это, и нужно было давно, просто так тяжело было это признать. Кит стал частью ее жизни, только частью, которая всегда была на грани, Джульетта уж слишком сильно, не хотела пускать его в свое сердце, не хотела стирать грани, боялась совершить ошибку. Теперь хаффлпаффка не боялась ничего, каждое его прикосновение, давало ей понять, что они поступают правильно, что шаг назад, уже никто не в силах сделать. Да, и кому это нужно? Когда получаешь, что-то, чего давно хотелось, когда каждое, самое легкое и едва ощутимое прикосновение, способно свести с ума, довольно тяжело не потерять контроль. Но она не хотела себя контролировать, ей это было не нужно, в данный момент. Ей нужен был он, ему нужна была она, и Глэйсер прекрасно понимала, что сейчас они нужны друг друга. Не хотелось думать о завтрашнем дне, в котором уже может и не быть «их», может быть Джульетт Глэйсер, может быть Кристофер Мёрдиф, но не они. Плевать. Девушка хотела жить моментом, надоело быть правильной, и задумываться, о том, что будет, а чего не будет. - Я люблю тебя. – тихо сквозь поцелуй, прошептала она. Не хотелось, сказать ничего лишнего, да и боялась она каких-то слов, и так все, что происходило, изрядно Джульетт. Казалось, что в данный момент, она может сказать Киту любую глупость, которая придет в ее опьяненную эйфорией счастья голову. Просто хотелось его обнять, прижаться к нему, быть только с ним рядом, чувствовать его дыхание, запах, забыть обо всем мире, на какой-то миг. Руки, медленно обвили шею парня, сердце стало биться еще сильнее, она уже и сама слышала, какой бешеный ритм отбивает ее сердце. Его горячее дыхание, омут, ей даже тяжело быть открыть глаза, веки стали тяжелыми.
Предисловие 1. Ты просто не знаешь, кто такая эта зеленоглазая девочка. При первом взгляде кажется, что это - милая, но очень серьёзная малышка. Ты думаешь, что она хорошая, а она ставит тебе подножку и смеётся над этим. Ты думаешь, что она злая, а она спасает тебе жизнь, рискуя собственной. Она кажется странной и сумасшедшей, а на самом деле ей просто скучно. Ей скучно и единственная отрада в её жизни - это игры, в которых участвует она и другие люди. Она любит наблюдать за людьми, пока её никто не видит. Ты можешь знать её год, но так и не понять, кто она такая. Она не такая, какой хочет казаться, и не такая, какой кажется. Она всё делает сама. Сама решает и сама выбирает, противореча поговорке "сердцу не прикажешь". Она выбирает, кто достоин её любви. Здесь нет критериев, и нет шансов понравится - есть только её вздорный и своевольный характер. Ты можешь быть богом и царём земли, но для неё пустым местом, а можешь быть нищим музыкантом, и она будет боготворить тебя. Только внутренний голос подсказывал ей, что это за человек, ЕЁ ли это человек. Она в толпе могла найти СВОЕГО, из миллионов людей - достаточно одного взгляда. У неё почти не было экспромтов - только игра, которая до мозолей проигрывалась в голове - каждый расклад и движение, каждый вздох, каждое слово. Она заучивала всё это назубок и произносила, точно по написанному, но написано она было только внутри этой хорошенькой головки. Что сделало её такой? Не злой и не доброй, скучающей? Она - Альбина, в переводе с латинского "белая", а это, как известно - сочетание всех цветов. Сочетание несочетаемого. Целая вереница внутренних "я", которые не могут жить в мире и покое, которым нужна буря.
Предисловие 2. Это было новое письмо от Артура. Альбина "сбежала" от Санни, что бы на кровати с задёрнутым пологом прочесть в гордом одиночестве его послание. Он писал так редко, что каждое письмо становилось для маленькой Харман праздником. Она тяжело переносила разлуку. С каждым днём ей казалось, что они с Артуром отдалялись друг от друга. А она так боялась его потерять. Весь мир сузился для неё в одном человеке. В человеке, которого она любила до беспамятства. Она могла думать о нём до слёз. До тихих слёз, которые так легко отдаешь в юности. Дорожки слёз блестели на щеках, словно ёлочный дождик. Бина старалась аккуратно открыть конверт, но дрожащие руки не поддавались, в итоге он весь оказывался раскорёженным. А дальше слушая стук сердца, она развернула листок. Обыкновенный тетрадный листок, на котором были выведены не слишком аккуратные буквы. Она и сейчас могла рассказать эти строки наизусть. Те самые слова, которые заставили её, обхватив колени руками, задыхаться от плача, не в силах толком разрыдаться в течение нескольких минут. Для взрослого, рассудительного человека, который пожил на свете, эти слова не значили бы так много. Возможно, даже Артур был прав - из чувств на расстоянии редко выходит толк. только для Харман, которая сосредоточила всю свою любовь, все мечты, все планы и всю жизнь на одном человеке, это было смертью.
Настоящее время. Ей вспомнился тот день и то письмо от Артура. Она никогда не говорила, как это было тяжело и больно, потому что та Альбина умерла, как бы банально это ни звучало. Сейчас уже с прежней чистотой порыва бросаться в чувства она не могла. Александр решил, что она волнуется. Но была ли ей разница, как она выглядит. Её сейчас толком заботило только одно - поиск Томас. Как бы ни было хорошо и замечательно с молодым человеком, даже когда с ним можно поговорить о многом, парень никогда не заменит подругу. Просто потому, что он - парень. Девчонки могут ссориться и мириться, они могут что-то не рассказывать друг другу и не всегда находить темы для разговора, только всё равно порознь они чувствуют себя не так. Без Санни Альбина казалась себе половиной человека. Конечно, Александр был для Альби очень близким человеком, только он не был Томас, и никогда ей не будет. Эйфория от поцелуя в коридорах уже рассеялась для Бины. Теперь она была какой-то немного тусклой. Ну, просто физически не могла девушка быть всё время позитивной. Она от этого уставала, это ужасно давило ей на психику. Вот и сейчас, она была уже спокойной, немного грустной, но небольшая радость оставалась на губах теплом от поцелуя Лекса. - Красивые слова - заговорила она в своей привычной манере - тихо, коротко, с паузами, точно что-то объясняя, - не так уж и важно. Можно быть превосходным оратором, но человеком... Слова - обозначение понятий, ничего больше. Конечно, Альбина не говорила за себя. Её, как будущего литератора слова интересовали ничуть не меньше, чем ноты интересуют музыкантов. Альбина покосилась на Алекса. Она его боялась. Не любви и не нежности. Она боялась постоянства. Быть всегда с одним и тем же человеком, особенно таким, как Александр. Альбина боялась его доброты и чистоты. Он был такой преданный, честный, смелый... а она Разве могла подойти ему такая, как она? Альбина боялась, что сможет обидеть его резким словом или расстроит его своим изменчивым настроением. Она была совершенно неопределённой и не знала, что сделает в следующий момент, поэтому она говорила сейчас очень осторожно, тихо. Ей казалось, что Драгомир состоит из маленьких льдинок и от одного резкого слова, произнесённого звонким девичьим голосом, он рассыплется. - Больше человека характеризуют не слова, а поступки. Главное - какой выбор он совершает каждую минуту своей жизни. - Харман прервала свою речь печальным и глубоким вздохом - Я опять говорю что-то не то. Она уткнулась лицом в грудь Александра и обняла его. Она чувствовала себя какой-то расколотой и холодной, поэтому так приятно, несмотря на собственные страхи, рождавшиеся из растерянности и хаоса чувств, что рядом был настоящий и тёплый человек, именно Лекс.
Если бы кому-нибудь пришло в голову заглянуть в ту часть коридора, где начинается Гостинная Гриффиндора около восьми вечера, этот человек был бы просто очарован картиной, которая там разворачивалась. Из проема с Полной дамой (которая, кстати, тоже принарядилась для бала: на ней было новое платье с узорами, вышитыми золотой нитью, и старая шляпка, но украшенная совершенно новым пером) одна за другой вышли три очаровательные девушки. Если бы этот счастливец, не учился бы в Хогвартсе, ему бы показалось, что он видит трех граций, казалось бы только что сошедших с картины Ботичелли "Весна". И вправду, нечасто увидишь в бесконечных коридорах такое: трех совершенно очаровательных девушек в вечерних платьях. Каждая из них была красива по-своему, каждая выбрала свой собственный образ, который соответствовал её внутреннему состоянию. Скарлетт в маленьком черном платье была прямо-таки воплощением модной женщины послевоенных лет. Джинджер в своем очаровательном платье была похожа на весну с картины того же Ботичелли: вся такая же легкая и порхающая. А Демельза в своем королевском платье чувствовала себя настоящей принцессой. Итак и эти три грации, весело смеясь и болтая направились к Большому Залу, куда уже начинали заходить студенты.
Шум океана ласкающего берег, состояние полной гармонии, золотые лучи солнца пронзающие серые тучи дождя, свежесть утра на губах оставит росу и мяту. Её запах волос дурманил, чем то полевым сказочным диким. Между ними возникло притяжение, словно их мир превратился в круг из него и её, охватив цепями любви, сплотив сердца двоих. Её слова прозвучали тихо, эти три слова составляли своего рода заклинание, ароматом духов растворившись между ними, окутав тёплым коканом тело, заставив сердце биться в два раза быстрее. Он молча стоял и смотрел на неё сверху, по спиному хребту прошел холодок, в глазах разбились тысячи милиарды искрящихся стёкл, его губы обычно плотно сжатые дрожали как от холода, в горле же пересохло, а сердце рвалось из груди наружу. - Амо те, же те амо те, - прошептал он тихо, эхом на другом языке её слова, переосмысливая слова снова и снова пока они не врезались ему в полую часть тела. В ту область где должна витать душа, слова длиными росчерками резали пустоту, разрывая и выкидавая обрывки призрачности, из царапин лился серебристый свет души, душа оживала словно в первый раз вдохнула воздух, выливаясь наружу и заполняя тело юноши. Душа настигла сердце и поцеловав его чуть не зорвало от избытка счастья, душа отразилась в глазах Кита, заиграла в улыбке и ямочках на лице, появилась в его жестах, в его объятьях в которых была заключена Джу, в его поцелуях что он наградил её. Внешне он не изменился, но словно он ожил так как никогда не оживал, он чувствовал мир другим, насыщянным/ярким. И если мадам Трелони расматривала его ауру то увидела б языки ярко голубого и белого что пылали в хаосе вокруг него. Он прошептал вначале тихо, затем более слышно, - я я ....... я тоже люблю тебя.
Внутрение переживания Альбины не как не достигли её внешнего вида, и поэтому Лекс даже не подозревал что в душе его девушки происходит что то среднее между Хирошимой и Первой мировой. Он был весел, как всегда не возмутим, снова начал заикаться, ходил в развалочку, держа руки в карманах, обьятья его не ухудшились хотя он и почувствовал лёгкую перемену в силе давление рук Харман, но не отметил в моску как нечто важное. Его лицо разгладилось от пережитых волнений личного характера, и выглядел свежее и забавнее чем обычно. Он не обратил особого внимания и на слова Харман, будь он ранимым он наверно б стал анализировать каждую деталь их разговора, ища скрытый под текст и какие то тайные послания. Он был прост, прост как круг. Он держался собранно, любимая лучезарная и простая улыбка не слезала с его лица, он шел под руку с любимой девушкой, изредка провожая взглядами милых барашень что остались одни или до сех пор ждали своего каваллера. В Большой зал они подошли держась за руки, при этом рука Альбины была не спокойно, в том смысле что она постоянно наравилась смыться словно её застукали на месте преступления. Он всё понимал, она хотела рассказать своим подругам что он её любит, и объяснял такое поведение именно этим фактом. /большой зал/
Томас быстрым и уверенным шагом напрявлялась из гостиной к тому месту, где она должна была встретиться с Руквудом. Где-то внутри она чу-чуточку побаивалась предстоящих минут - слизеринец, как-никак!, но внешне это никак не отражалось. На лице была привычная улыбка, да и тем более как не радоваться, ведь всё-таки бал. Мама Санни, что бы на два года вперед отвязаться от любимой дочки прислала ей сразу четыре платья (бедные совы...) и именно это задержало Томас. Хаффлпаффка очень долго кружилась перед зеркалом в попытке понять что и как лучше на себя нацепить. В итоге всё-таки вернулась к варианту, которому отдала свое предпочтение в самом начале - изумрудного цвета, которое очень подходило к цвету глаз. Волосы решила собрать, во-первых что бы не мешались, а во-вторых что бы лучше была видна красивая тонкая шея. И вот уже в далеке Санни ясно различала очертания слизеринца. Ой, недовольный какой-то... Лицо хаффлпаффки приобрело какой-то неуверенный оттенок. В голове сразу всплыла мысль о том, что вообще надо было плюнуть на весь этот бал, но она так же быстро успела - Что я, дура что ли? И вот, Томас наконец-то подошла к Руквуду. Да ещё и хмурый... -Привет.-Девушка всё-таки нашла в себе силы солнечно улыбнуться слизеринцу, -Ну что, пошли? Она уже представила, как отреагируют многие слизеринки, а так же ее знакомые. Если конечно Мэнди всем не разболтала "немного" приукрасив события.
И вот, они стояли перед дверями Большого Зала, дверями в новый мир, когда все поймут, что они вместе. Воцарилась романтика все вернулось на свои места, моментально стало ярким и красочным, теплые воспоминания, освещали путь, заставляли сердце биться быстрее. Джулс крепко держала Кристофера за руку, и казалось, в данный момент, была самым счастливым человеком на свете, хотя было некое ощущение грусти, потому, что они больше не будут тайной. И что теперь все узнают, с кем же связал себя бесподобный слизеринец. Хотя... лукавая улыбка скользнула по губам девушки - пусть завидуют!( )
Мы вместе, В сердце моём. Ничто нас не разлучит, Пока ты в сердце моём.
Холодные руки, просили тепла, словно его было не достаточно, ей уже было наплевать на все законы и запреты, которые они нарушили, в этом мире не существовало ничего, кроме его образа, его взгляда, который был устремлен только на нее. Мир замирал каждый раз, когда их руки соединялись, воздух наполнялся теплом, может, есть только он, может, есть они, но одно Джульетта знала точно – есть они. Как, что-то неразделимое, и непостижимое для человеческого ума. Кто-то, кто может жить, ради другого человека, кто-то, кто всегда будет рядом, вот так просто будет брать тебя за руку, и говорить, что нужна лишь она одна. Хотелось остановить время, что бы подобные моменты никогда не заканчивались. Раньше, можно было только мечтать, о том, как губы сливаются в легком, словно морской бриз, поцелуе, как он берет ее за руку, как он смотрит в ее глаза, и думает только о ней, одной, раньше о подобном мисс Глэйсер, могла только мечтать. Ведь Кристофер Мёрдиф, всегда был мечтой, звездой, на небе, которое так далеко, небо, до которого не может дотянуться, никто из смертных, но теперь в этой любви, заключилась вечность, и вся сила небес и звезд, кто-то свыше, потребовал – она живет для него, он живет для нее, иначе жить они уже не смогут. И теперь, когда бархат рук, сплетался с сердцем, играя сладкую симфонию, Джуля просто закрывала глаза, и ей казалось, что она просто может полететь, с ним, на любую высоту, к звездам, которые так далеко.
Слишком долго они шли к своему счастью, и теперь, казалось, что вся жизнь была впереди, потому, что у них было самое главное, что может спасти от всех бед, может утешить и согреть – любовь. Странное слово, для Мёрдифа, не менее странное для Глэйсер, и все-таки, у людей, разные принципы и моральные устои, но они смогли найти в своих сердца это чувство – он среди вечных развлечений и гордыни, она среди серьезности и некой циничности. Хаффлпаффка, последние несколько минут, ощущала себя глупой и наивной девчонкой, и даже если, многие моменты, этих чувств, всего красивая ложь, она готова была верить. Тепло от сердца, расходилось по всему телу, и ей хотелось обнимать его, целовать, быть с ним, не обращать внимание, на время суток, на время года, на погоду или заботы. Глэйсер расхохоталась, и запечатлила на губах, Кита, едва уловимый поцелуй, и мгновенно отстранилась, все еще обнимая парня. -Идём? - нежно спросила она, и кивнула на распахнутые двери Большого Зала. Огонёк от факела блеснул в карих глазах девушки, заставил искриться светом рыжие локоны, и блистать хризолиты. /Большой Зал/
Из гостиной они вышли в обнимку, наверно это единственная пара во всём Хогвартсе что не стеснялись друг друга так сильно как другие. Между ними до сех пор сохранились отношения друзей, он обнимал её за талию, она шептала ему нежности в ухо. Его тепло передавалось ей, а её ему. Всё казалось таким сюреалистичным, и сладким что порой Рошь тошнило от самой себя. - Как твоя сестра? - спросила она вдруг, запнувшись на описание его физических качеств. Она посмотрела мимолётом на его пальцы, и откуда то из низа желудка вдруг выросло желание его поцеловать, она нервно сглотнула и посмотрела куда то в даль, сдерживая из за всех сил не дать себе по голове чем нибудь тяжёлым. Она отстранилась и остановилась, руки её были по швам и открыты ладонями, ноги она по косолапье скрестила, губа как всегда прикушена, невинный взгляд в глаза любимого. - Брэн, - она посмотрела в пол виновато, - ты не сожалеешь что мы с тобой ммм - помедлила она и прошептала - вместе. На его вопросительный взгляд, пожала плечами и начала ходить взад и вперёд, считая на пальцах пункты почему. - Помнишь когда мы были друзьями, мы играли в квидитч, - она говорила так словно это трудно было припомнить когда - а ещё учились более или менее прилично, - она с болью в сердце вспоминала что когда то она была хорошая ученица с одними из лучших результатов Рейвенкло, - ты пойми меня правильно, - как генерал Наполеон, она подошла ближе с грозным взглядом, - я люблю тебя, люблю больше жизни, но ведь жизнь это же не только любовь, это карьера, это учёба, это жизнь, ну ты понимаешь. Ты сводишь меня с сума, когда я с тобой я только и хочу что прикасаться к тебе, чувствовать себя нужной тебе. - Она положила голову ему на плечо, - но ведь мы не можем прожить жизнь только живя друг другом, надо как то совмещать всё вместе, - она подняла голову, и пару кудрей упали на лицо, она сдула их о посмотрела растеряно в его глаза, почти прошептав - ты понимаешь о чём я? Большой зал был в отдалении, пару метров и они были б там, но ей так хотелось отчистить невыясненное, терзавшее её.
Изо всех сил пытаясь сохранить невозмутимость и спокойствие, что у нее, впрочем, весьма и весьма неплохо получалось в силу стольких лет подобного опыта, Фидельма вышла в один из коридоров. Красный атлас скользил по стройным ногам, немного касаясь и каменного пола, и девушке приходилось немного поддерживать платье ладонями. Дельма прошла несколько шагов, и остановилась в легком замешательстве, хотя со стороны это совсем так не выглядело. Перед ней красовался каменный, освещенный свечами туннель коридора, в нем - несколько поворотов направо и один на лево. Надеюсь, я правильно поняла, возле какой именно горгульи, черт! Девушка немного сомневалась по поводу места встречи, хотя с другой стороны была практически уверена, что им была знаменитая горгулья недалеко о гостинной, знаменитое место встреч рейвенкловцев. Хотя у меня в свое время были встречи не только возле нее... Решив много не думать, все таки времени оставалось немного - судя по всему, Бал уже начался. А пропустить какое-то важное событие девушка не хотела, да и просто осмотреть, кто в чем, не помешало бы. Фидельма неторопясь зашагала вперед и вскоре свернула налево, уже начиная размышлять о том, какая тема разговора с Хавьером ее ожидает.
- ходит где-то рядом - прячется под мантией невидимкой
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, "апарекиум!" откл, правка нет
) 
- ходит где-то рядом
- прячется под мантией невидимкой