Отправлено: 16.09.07 21:04. Заголовок: Горбин и Барк
Магазин в Лютом переулке, в котором продаются различного рода сомнительные древности и антикварные вещицы. Многое из того, что представлено на витринах, не рекомендуется брать в руки, а лучше и вовсе не смотреть на них слишком долго. В общем, место, достойное самого Лютого переулка, и своих хозяев.
Мы бежали от Смерти, Когда стояли на краю, Сделали шаг без страха, Смерть победила - мы в раю.
Видела бы слизеринку сейчас Вик – она плачет, и плачет на плече кого, Моннета! Но больше терпеть было нельзя, нужно было выпустить всю боль и страх, пока они не разорвали Мишель на кусочки. Девушка чувствовала себя в безопасности, несмотря на то, что они еще не выбрались из этого жуткого места, а только на время спрятались в магазине. Он был не менее темным и мрачным, чем и сам Лютый переулок, но в нем не было ни души. Все, что слизеринка видела перед собой – черный пиджак гриффиндорца, который впитал ее слезы. Снова этот запах имбиря и малиновой карамели, который успокаивал и заставлял девушку испытывать симпатию к обладателю этого запаха. А он сам, раненый и гордый, стоял перед ней, прижимал ее к груди, и это совершенно не возбранялось. Билли Моннет-Брэдшоу. Еще пару минут назад Мишель ненавидела его, он был отвратителен ей, а сейчас все мгновенно встало с ног на голову. Мы никогда не забываем тех, кто заставляет нас плакать, но особое место в нашей жизни отведено тем, кто вытирает наши слезы. Сейчас теплые пальцы гриффиндорца касались раскрасневшейся щеки Мишель, и девушка была благодарна ему за это. Если бы не он – лишь Моргана знает, что бы с ней произошло тогда. Эта старуха явно не была безобидной вещуньей, но Билли было наплевать, напади на девушку сам Темный лорд, он бы кинулся защищать свою любовь. Откуда столько храбрости и безрассудства в человеке, который совершенно не знает жизни? Но что там говорить – Мишель сама о ней ничего не знала, хотя была мудрее многих. Ее мудрость носила интуитивный характер, досталась от матери, которая никогда не была дурой. Но теперь, когда настал ключевой момент, когда по-настоящему умный человек предпочел бы действовать и бороться с невыносимым влиянием, МакКой растерялась. И только Моннет, который оказался рядом только потому, что его вела любовь, не растерялся. Но и он перегнул палку. - Ты хоть понимаешь… ты понимаешь, что натворил? – Шепотом спросила девушка. На крик не было сил, да и небезопасно сейчас было кричать – мало ли кто может услышать их. – Тебе еще нет семнадцати, тебя нельзя использовать магию! Так хотелось сказать: к черту законы, к черту Министерство, к черту все, главное – что все хорошо. Но нет, Мишель не могла это просто так оставить. Нельзя с таким ангельским самопожертвованием лишать себя, возможно, будущего из-за нее. Это сродни эгоизму – быть героем, не смотря ни на что. - Тебя могут исключить из Хогвартса, - серьезно сказала девушка, решившись, наконец, посмотреть в лицо Билли. И если это произойдет, виновата буду я и только я. Совесть, предательница-совесть, твердила Мишель, что все это произошло из-за нее – и ранение, и нарушение правил, только из-за того, что она вела себя глупо, играла какую-то роль. Из-за несерьезного отношения к жизни нарвалась на серьезные проблемы – и нашелся тот, кто оказался таким же безумцем, чтобы их разделить. Как ни крути, а теперь они повязаны – если произойдет то, чего слизеринка так боится, только она одна сможет доказать, что он сделал это не ради того, чтобы покрасоваться перед девушкой. Хотя вряд ли это теперь поможет – законы теперь не те, что прежде, они приобрели строгость военного времени. Но, может быть, поэтому, можно простить такую мелочь, как защиту от старухи? Но решать проблемы нужно было по мере их поступления, Билли еще не получил угрожающего письма из Министерства, у них было время. Мишель позволила себе непозволительную ранее роскошь – обнять Билли. Прижаться к нему и забыть, наконец, все прошлые ссоры. Даже Виктория уверена, что он не достоин сердца Мишель, но сейчас установки старшей подруги потеряли всяческую ценность. Та жила в ином мире – он был жестче, серьезнее, взрослее, но до этого МакКой еще просто не доросла. Сейчас ее место было здесь, в сказке, которую сам для себя придумал Моннет-Брэдшоу, и которая, наконец, стала реальностью: принц, принцесса и отвратительное чудовище, от которого во что бы то ни стало надо спастись. Все это выглядело слишком наивно, ни Вик, ни Малфой, ни мать не поняли бы того, что сейчас двигало девушкой. Их мир был жесток не только к жертвам, но и к их спасителям, и до сегодняшнего дня в нем жила и Мишель. Но что-то изменилось, и это что-то дало девушке понять – ты слишком спешишь, еще успеешь стать взрослой и пожить в этом дерзком и холодном мире интриг. Быть может, когда ты будешь немного старше, но пока тебе шестнадцать, надо успевать верить в сказки – потому что сказки скоро закончатся. - Спасибо тебе, - возможно, это были первые искренние слова Мишель, которые предназначались для Билли. Да, искренность живет и в слизеринских душах, хотя такое бывает очень редко, но оттого и выше ценится. Девушка чуть отстранилась от Моннета, чтобы посмотреть ему в глаза. Слез уже не было, последние капли страха и отчаянья впитал в себя черный пиджак гриффиндорца. МакКой видела, что ведьма попала заклинанием в левый бок гриффиндорца, поэтому, совершенно не раздумывая, дотронулась рукой до черно-серой опаленной дыры пиджака. - Тебе больно? – Тихо спросила она. Первая нежность, подаренная Монету. Наверное, он сейчас не обращал внимания на боль только благодаря тому, что слизеринка была рядом. Нужно было восполнить эту потерю и дать понять – да, ей действительно небезразлично, что он чувствует. Словно отплатить за все то время, что причиняла ему боль душевную, и хоть на малую долю смягчить его боль телесную. Быстрым движением Мишель откинула полу пиджака и ее взгляду предстала обугленная дыра в рубашке гриффиндорца. Слава Мерлину, не было крови, но вся кожа представляла собой один сплошной кровоподтек. Внутри девушки, а именно где-то в груди, там, где по канонам медицины, расположено сердце, что-то защемило. Так вот, Моннет-Брэдшоу, как ты страдаешь. И сейчас тебе все равно, что ты стал жертвой темного заклинания, только потому, что ты не хочешь тратить те драгоценный минуты, когда я рядом, на спасение своей шкуры? - Ужасно… Что это было? Да ты… да ты чуть не… Чуть не погиб? Возможно, Моннет действительно стоял на грани между жизнью и смертью, но жизнь и победа выбрала его, потому что у него было ради чего жить и побеждать. Ради Мишель, которая словно Сцилла и Харибда, затянула его в отвратительный омут, в ужасную историю, а он сейчас не отчитывает ее за неблагоразумие, а лишь вытирает слезы и говорит, что все будет хорошо. Вот она, безрассудная любовь, которая может прощать любые странности. Наверняка, к такой любви Мишель была еще не готова, но какие-то чувства уже теплились в душе слизеринки, чувства, которые были не знакомы ей раньше.
Столько осколков миров пронеслось мимо нас, Сколько сердец мы разбили, ища идеал, Вместо стекла нам случайно попался алмаз, А что с ним сделать, никто никогда и не знал.
- Она действительно настоящая химера, старая злобная горгулья… - теперь ненависть Мишель была направлена в сторону этой отвратительной бабки, которая посмела так поступить с Моннетом. МакКой покачала головой и посмотрела в глаза Билли. - Тебе нужно срочно помочь, это заклинания может иметь неприятные последствия! Откуда-то из глубины магазина раздался скрип двери.
Дождь - не снег, да и горе - не беда, Все не зря, и причины есть всегда. Если март запахнет июнем, Значит, мы ещё повоюем. Будь со мной, будь всегда.
Гриффиндорец чувствовал, что сие - один из самых чудесных моментов его жизни, даже не смотря на жгучую боль в боку, и на то, что с минуты на минуту будет послана сова с письмом из Министерства... Хотя... Откуда знать этим олухам, что заклинание было пущено именно им? Может быть, это старуха так расшалилась, что ее хватило на два заклинания, а Моннет-Брэдшоу тут вовсе не при чем? Ведь, насколько Билли мог знать, определяется сам факт применения заклинания, а не тот, кто его произнес... Тем более, Косой переулок, а вместе с ним и Лютый, сегодня просто кишат всевозможными заклинаниями, где уж уловить одно незаконное? Да и до этих ли мелочей сейчас Министерству? В любом случае, сие было для обороны, и Билли был уверен, что Министерство не в праве лишать его учебы в Хогвартсе только за то, что он, действительно, защитился. И защитил Мишель. И сейчас... Чудесный момент. Слизеринка прижалась к нему, к горе-спасителю, который не сумел даже предугадать выпад этой злой колдуньи. Хорош герой... Чем больше Моннет размышлял, тем больше находил минусов в своем образе Черного Плаща. Во-первых, он должен был найти какое-то более действенное заклинание... Да уж, нарушать правила - так с музыкой. Очень актуально, баянист. Ну хотя бы использовать "Ступефай" можно было догадаться. Не уследил. Во-вторых, нужно было быть внимательнее, и не лезть на рожен. В-третьих, лучшим способом было бы в первое же мгновенье увести Мишель прочь. Не додумался, идиот... Тем не менее, самым важным было то, что теперь они почти в безопасности. Почти, потому что как только у Билли выдалось буквально несколько секунд осмотреть мрачное помещение, в которым оказались он и МакКой, Билли понял, что отсюда явно нужно выбираться. Но прагматичные размышления гриффиндорца прервались, когда он почувствовал, что Мишель прижалась к нему, сама, зарылась лицом в его пиджак, ухватившись тонкими ручками за его воротник. Он не знал, чувствовала ли это Мишель, но дыхание его, и так учащенное после пробежки, теперь восстанавливаться вовсе отказалось. Билли сильнее прижимал к себе девушку, искренне наслаждаясь тем, что она больше не отталкивает его, не заставляет уйти прочь ни с чем. И это делало Билли еще более безумным, и он мог только лепетать ей в ответ, наивно хлопая ресницами. - Да, да... я понимаю, что я натворил... я спас тебя, и это главное. Не волнуйся за меня, Министерство - это пустяки... Тем более, мой отец - бывший аврор, он что-нибудь придумает, если мне все-таки придется столкнуться с властями... - Билли улыбнулся снова, глядя прямо в глаза девушки, которая подняла к нему свое заплаканное личико, и с которого он уже успел стереть последние слезки. - Ничего, все нормально. Еще несколько чудесных мгновений протекло, когда слизеринка прижалась щекой к его груди, и Билли, смог нежно провести руками по ее плечам. А потом он услышал ее слова благодарности, и они вовсе ошарашили гриффиндорца. Он и так с трудом верил в то, что сейчас его мечты становились реальностью, а после такого короткого слова "спасибо", Билли еще наивнее заморгал темными глазами и глупо заулыбался. Все было слишком нереально, но от того не менее прекрасно, и Билли забывал и про боль, и про свой страх, и про свои опрометчивые поступки. Когда Мишель решила посмотреть на его боевое ранение, Билли непроизвольно задержал дыхание, и сразу же запричитал: - Да... Да я в порядке, я в полном порядке! Это пустяки, заживет. Мне уже и не больно... Ай! Ну вот, Мишель не удалось обмануть, и теперь она будет волноваться. И пусть то, что она волнуется за него - так приятно и так долгожданно, Билли не хотел казаться слабым и тем, кого каждая царапина заставляет реветь и жаловаться. - Заживет-заживет... Обойдусь одной зеленкой, - повторил Билли, уже менее уверенно. А потом, что бы отвлечь слизеринку от созерцания некрасивого красного пятна на своем торсе, Билли снова обхватил лицо девушки ладонями и приблизил к своему, дернувшись разве только на какой-то скрип в глубине магазина. - Лучше скажи мне, как себя чувствуешь ты. Ты уже не боишься? Эта колдунья схватила тебя за руку, я видел... - Билли дернулся посмотреть, не осталось ли синяков на запястье МакКой, и похолодел от ужаса, когда увидел лиловый синяк на нежной, тонкой коже. - Дементор побери!!! Ах эта мерзкая жаба, да я ее.. Да я ее сейчас.... - Билли был так зол, что его девушке посмели причинить боль. Ууу, он поколотит каждого, кто способен на такое! Да он... он... Теперь он аккуратно держал в руках ладонь слизеринки, и, разглядывая синие разводы, гневно сверкал глазами. - Ну она у меня еще получит... Билли вроде бы дернулся к выходу, что бы пойти и просто-напросто отколошматить древнюю бабульку в рукопашную, но его остановило лишь то, что он встретился взглядом с Мишель... Таким светлым, милым. И что же, он сейчас оставит ее одну? Здесь? О Мерлин! Билли, о чем ты думаешь, живя одними эмоциями и порывами, которые тут же стоит воплощать в жизнь? Спокойно. Просто спокойно. - Знаешь, мы сделаем так. Я бы отвел тебя к себе домой, но если мама увидит вот это... - Билли указал на свою рану, поморщившись, - Она будет слишком взволнованна. А я не хочу ее расстраивать. Тем более, раз все обошлось... Ну почти. Поэтому мы направимся к отцу в студию. Там были какие-то лекарства. Билли браво кивнул головой, найдя в своих словах единственное правильное решение. Но потом вдруг, засомневавшись, ласково и как-то боязливо обратился к слизеринке, виновато заглянув в ее серые глаза: - Ты... ты ведь не против.... моя... Мишель?
Моя Мишель. Если бы сказал Мишель еще полчаса назад, когда она стояла в толпе Косого переулка рядом с Вик и Малфоем, что скоро Билли скажет эти слова, девушка бы просто испепелила взглядом этого наглеца, который осмелился на такие странные предсказания. Но сейчас эти слова были для нее приятны, более того – слизеринке хотелось их услышать. Впервые она поняла, какой у Моннета-Брэдшоу красивый, мелодичный голос, бархатный и нежный, будто созданный для того, чтобы произносить слова любви. Но, с другой стороны, настойчивый здравый смысл бился во все двери и окна: Мишель, посмотри, что ты делаешь? Этот гриффиндорец лишь заслужил твою благодарность, и уже считает тебя своей собственностью. Неужели ты хочешь продать свою душу в рабство, так же, как и он, за такую низкую цену? Но девушка отмела весь здравый смысл – на самом деле, он носил имя Виктория, именно она всегда внушала Мишель, что той нужно делать, а что нельзя. Так на нее не влияла даже мать, но, может быть, она не была бы против юноши, готового носить ее дочь на руках? МакКой не хотела винить никого, она еще не поняла до конца, так ли были виноваты все те, что считал, что Моннет ее недостоин. Быть может, это все было лишь кратковременное наваждение, пройдет час, и МакКой снова поймет, что сделала глупость, поддавшись обаянию гриффиндорца, но сейчас девушка готова была согласиться с этой внезапной, но слишком верной фразой «Моя Мишель». - Я… Да что там студия, в этот момент Мишель была готова идти за ним хоть на край света. Его трогательная забота, юношеская решительность и готовность на любые поступки ради того, кого любит, теперь уже не казались МакКой глупой игрой, а выглядели вполне взросло, пусть и странно. Впервые они нашли практическое применение в круговороте событий, и все не зря. Быть может, сейчас самое время сделать то, что девушка ни за что не сделала бы раньше – то, чего Билли, возможно, ждал всю жизнь. Мишель осторожно приподнялась на цыпочки, заставив скрипеть старую половицу, которая, возможно, знавала и лучшие времена этого пыльного магазинчика. Но сейчас было уже не важно, где они находятся, будь то отвратительная темнота Лютого, дикий лес или последний круг ада. Губы Мишель сначала осторожно нашли в пространстве губы Билли, затем аккуратно коснулись их, и через миг слизеринка уже понимала, что целует человека, которого не выносила раньше. Ее руки нежно теребили белый воротник рубашки Моннета-Брэдшоу – сейчас только воротник, да руки гриффиндорца, были единственной опорой девушки. Носки ее туфель едва касались изъеденного термитами, отсыревшего за многие зимы и даже опасного для жизни деревянного пола, как будто бы девушке и вовсе не нужна была земля. Этот поцелуй, который предназначался подарком для Билли, стал подарком и для Мишель. Пускай это был не первый их поцелуй, Моннет все испортил в Косом переулке, но это было первое выражение ответного чувства, которое зародилось в душе слизеринки. Кто сказал, что первый поцелуй должен быть самым волшебным и прекрасным? На самом деле, волшебство безгранично, и не важно – первый или последний, главное – чувство, которое было вложено. Мишель отважилась попробовать вкус любви, который до сих пор лишь дразнил ее ароматом малиновой карамели и имбирного печенья, а на проверку оказался в тысячи раз лучше, чем думалось. Неужели этого она когда-то так боялась, за это так ненавидела назойливого Моннета, который все время старался быть рядом? Она слишком долго не замечала сокровища – была словно человеком, который построил кирпичный дом в долине алмазных россыпей и жаловался, что кирпич достался ему слишком дорого. Зачем идти куда-то, искать себе мифическое счастье, когда оно здесь, рядом? Мишель никогда раньше не совершала столь быстрых, спонтанных поступков, ей свойственно было рассуждать, искать лучших исход из каждой ситуации, но здесь дорога была лишь одна – вперед, не оглядываясь по сторонам. Опыт незадачливых пешеходов, которые заканчивают свою жизнь под колесами маггловских машин, дает понять, что смотреть лишь вперед – не самая лучшая перспектива.
What if it was paradise, what if we were symphonies What if I gave all my life to find some way to stand beside you
Она еще напугана, она так нежна, она так беззащитна... Моя Мишель. Почему Билли так сказал? Да все очень просто. Он всегда и всюду думал о МакКой, ее фотографию хранил, как что-то священное... Она являлась во всех его снах и грезах… А если прекрасная слизеринка, хоть и так образно, всегда рядом с Моннет-Брэдшоу, почему он не может назвать ее своей? Она так давно владеет его сердечком, что стала совсем близкой, совсем родной, такой, что только для него, Моннета-Брэдшоу. Так неуловимо рядом... Мишель - его маленькая мания, ЕГО мания, и разве этого недостаточно? Тем более, в такой момент, когда ее, как маленькую девочку, хочется приласкать, спрятать от всех ужасов, и обязательно наобещать, что впредь никакое чудовище не явиться перед ней, и что Билли станет ее постоянной, верной защитой. Тем, кто любит ее, оберегает, ценит. Моя Мишель. Со мной тебе больше нечего бояться, ты только останься подле, и это просто сделает меня счастливее… И вот пусть так будет с сегодняшнего дня и навсегда. Ведь теперь это правда возможно? И Билли поверил, что возможно... В первое мгновение он даже не сообразил, что Мишель коснулась губами его губ, он лишь смог дрожащими руками притянуть слизеринку к своей груди. Такое внезапное счастье просто ударило в голову, и Билли, как глупый, не соображающий мальчишка, весь полностью отдался ласковым прикосновениям ее губ - желанных и единственных, которых он мечтал коснуться так долго, и сладость которых еще не успел забыть... То, совсем крохотное мгновенье, которое Моннет-Брэдшоу чувствовал себя счастливым в Косом переулке, сейчас разрослось до огромного количества времени. И пусть так будет всегда, о... Первые секунды поцелуя Билли нерешительно следовал за слизеринкой в омут счастья, а вот потом, уже более-менее осознав, что же такое твориться с ним и с его любимой, Билли не упустил свой шанс. В их поцелуй ворвалась страстность юноши, руки его заскользили по спине слизеринки, уже достаточно властно, для того, что бы фраза "моя Мишель" воплотилась в реальность. Билли почти что приподнял девушку над полом – она была почти невесома, как лесная фея, так тонка была ее талия, и Мишель казалась хрупкой, нежной… Трепещущая бабочка в его руках. Серебристый мотылек. Но клянусь тебе, что мой огонь не обожжет твои тонкие крылышки, он просто согреет тебя, постарается в твой мир принести краски, озарив их среди черно-белых полосок жизни. В мире есть место для романтики. Глупы те, кто говорят, что ее нет – просто они сами не приложи усилий к тому, что бы ее создать. Ведь все в наших руках – и даже тихая улыбка иногда способна сотворить счастье. Романтика – это состояние души, определенная волна чувств, и если ты смог найти в себе эти струны, твоя душа научиться петь. Просто открой глаза и смотри в оба. Не будь слеп, веря лишь в сухие факты и жестокость жизни. Она жестока лишь до тех пор, пока думаешь о ней именно так. Неужели тебе не хочется добавить гуаши на свою серую палитру существования? Разукрасить акварелью холст бытия? И пусть воздуха уже не хватало, и пусть вслед за скрипом из глубин магазина слышались шаги, еще что-то, Билли не мог так быстро отпустить свое счастье, слишком извело его ожидание этого светлого момента. И пусть сегодня все начиналось не столь оптимистично, и эта страшная старуха... Но оно того стоило, лишь только Билли получил кусочек из того, что так желал. И Билли был жаден до поцелуев Мишель. Он пытался доказать девушке, что вот так и должно быть: ее поцелуи – только для него, и что он достоин их, достоин любви МакКой – хотя бы чуть-чуть тепла и нежности… Наконец, отстранившись и нерешительно заглянув в глаза слизеринки, Билли попытался более-менее четко сформулировать, что значило для него волшебство ее ласк. - Я…эээ… я… - звуки не хотели собираться в слова, и Билли, замерев в такой восторженно-удивленно-нелепой позе, приоткрыл рот и восхищенно взирал на Мишель. - То есть… я… «Я счастлив, счастлив, счастлив!» - кричало сознание парня, окрыляя гриффиндорца. Но произнести сие – снова не хватало воздуха. Какая напасть! - Кто это здесь? Молодые люди, что вы забыли в «Горбин и Берк»? – раздался голос позади Билли, и гриффиндорец вздрогнул, потому что совсем забыл где он, и что им срочно нужно выбираться к студии отца. Резко развернувшись к хозяину сего мрачноватого магазина, Билли в очередной раз спрятал Мишель за своей спиной, но и в ответ торговцу ничего четко и ясно доложить не получилось… - Эээ…
Неожиданное появление хозяев магазина из-за полок сначала испугало Мишель, но она быстро поняла, с кем имеет дело. Правда, Билли быстро спрятал девушку за свою спину, спасая уже второй раз за этот день, да что уж там говорить – за этот час. Но последние слезы уже высохли на ее щеках, а страх, преодоленный любовью – ушел, уступив место решительности. Не затем Билли спасал девушку, чтобы привести ее к новой опасности, и Мишель знала, что сейчас гриффиндорец не чувствует себя героем – еще бы, из огня да в полымя. Но теперь слизеринка уже сама была готова постоять за себя – стоило вспомнить, что шляпа определила ее на факультет Салазара, который ценил хитрость и умение выкручиваться из самых щекотливых ситуаций. К тому же, если бы Билли сейчас снова рванулся в бой, тут не помог бы уже никто – ни отец-аврор, ни удача, ничего; дай Мерлин бы было унести ноги из этого подозрительного магазинчика, от одного взгляда на товары которого воротило. Но не всегда магия помогает в таких случаях, иногда слова могут свернуть горы. Девушка положила руку Билли на плечо и тихо прошептала ему на ухо: - Я сама разберусь… Не дожидаясь ответа гриффиндорца, зная, что он никогда не разрешил бы Мишель выйти на передовую, слизеринка отстранила его назад и без страха заглянула в лицо торговца. На первый взгляд, бояться этого сухонького старичка было полнейшим абсурдом, такого может и порыв ветра снести. Но он был еще более странным, чем многие его клиенты, которые приносили и уносили отсюда вещи с дурной славой. Такого было бы неприятно иметь во врагах, но именно это и грозило бы Мишель и Билли, если бы кто-то из них сейчас применил магию. Пара шагов вперед по угрожающе скрипящим половицам с риском провалиться в подвал, и МакКой, потомственная истинная слизеринка, стояла перед стариком. Он был едва ли выше девушки, но она отчаянно пыталась побороть в себе желание смотреть на него снизу вверх – в этом магазинчике крючконосый маг был царем и богом, и даже стены. Однако дочь Эллисон Чупс не могла не взять ситуацию в свои руки – не родились еще то создание, которое могло устоять перед слизеринским коварством. - Вы всегда подглядываете за своими покупателями? – Стараясь выбирать те половицы, которые вызывали больше доверия, девушка увлекала за собой Моннета, держа его за руку. Она хотела пробраться к камину, ведь нет ничего проще, чем сбежать через камин. Но прежде, чем они смогли туда попасть, старик оборвал речь слизеринки своим скрипучим голосом. - Пока вы еще ничего не купили, что вам нужно? – с подозрением спросил он. Быть может, и этот крючконосый был выпускником Слизерина? Но Мишель не собиралась сдаваться. Признать сейчас то, что магазин они попали по ошибке, было бы величайшей глупостью, которую только можно придумать. Но камин был близко, буквально в двух шагах, все, что нужно было – зайти туда и кинуть щепотку каминного пороха, который всегда был наготове у Мишель. Еще пара мгновений, и… - Так что вам нужно? – Настойчиво повторил свой вопрос старик. Было понятно, что он не доверял пришельцам – вся его клиентура представляла собой узкий круг личностей, знакомых между собой, и каждый приходил сюда с определенной целью. Сказать «мы еще не решили» - все равно, что подписать себе смертный приговор, ведь тогда старик окончательно убедится в том, что они в его магазинчике – случайные гости. А случайных гостей очень не любили те, кто занимался темными делишками. - Мы слышали, к вам попала одна редкая вещица… - Девушка говорила наугад, но сейчас, кажется, она попала в точку. Старик несколько успокоился и едва заметно кивнул. Слизеринка знала, что ни за что не сможет угадать, что именно за диковина теперь оказалась на руках у торговца, но это было и не нужно. Тот, кажется, поверил в то, что странная парочка действительно оказалась здесь по делу – виной всему была та уверенность, с которой ему в лицо лгала Мишель. Старик отвернулся, но уходить не спешил, МакКой крепко сжала ладонь Моннета-Брэдшоу. Главное теперь – дать ему понять, что его присутствие здесь не обязательно, и он должен идти первым. - Моннет, если хочешь, чтобы мы остались живы, быстро в камин! – Прошипела она на ухо ничего не понимающему гриффиндорцу. Сунув ему в ладонь такую щепотку Летучего пороха, что хватило бы на неделю путешествий, Мишель толкнула его в сторону камина. Разумеется, юноша начал сопротивляться, но он, растерянный не мог спорить со своей любимой девушкой – было понятно, что она лучше знает, что делать. Буквально через мгновение, едва Билли успел скрыться за стеллажом, который скрывал эту часть магазина от части, где стоял камин, старик повернулся и удивленно вскинул брови, не увидев юношу рядом с Мишель. Страх, запоздавший или, наоборот, пришедший слишком рано, сковал девушку. Она знала, что еще чуть-чуть, и Билли ступит в камин, его голос раздастся по всему магазинчику, и тогда старик уже вряд ли поверит в эту теорию, построенную из воздуха. Но если она сейчас бросится туда, за стеллаж, к камину, крючконосый непременно последует за ней – и тогда уйти через камин успеет только один. Мишель не сомневалась, что Билли пропустит ее вперед, но она не могла оставить гриффиндорца здесь – все-таки, все это произошло из-за нее, и она не допустит, чтобы Моннет-Брэдшоу пострадал еще сильнее, чем сейчас. Девушка осторожно сделала шаг назад, едва не подпрыгнув от неожиданности – скрипучая половица буквально взревела под подошвой, но то, что девушка увидела за стеллажом – вернее, чего не увидела – изумило ее куда больше. Билли уже не было в магазине, он сумел уйти совершенно бесшумно, а это значит, что и она сейчас может выбраться. Все-таки, гриффиндорец оказался не таким дураком, как казалось раньше. - Так что вы хотели? – Спросил старик. Судя по интонации, он уже раскрыл обман МакКой и теперь лишь ждал, пока обманщица сама расколется, испугавшись пристального немигающего взгляда. Однако если бы таким взглядом можно было испугать девушку, она бы падала в обморок каждый раз при встрече с бывшим деканом своего факультета, а крючконосому торговцу было далеко до облика Северуса Снейпа. - Извините, кажется, мы ошиблись магазином, - быстро пробормотала Мишель и кинулась вправо, туда, где пылал магическим пламенем камин. У нее в руке уже давно был тот самый Летучий порох, и девушка вошла в камин быстрее, чем торговец смог опомниться и броситься за ней. - Студия мистера Моннета-Брэдшоу! – Крикнула Мишель, пытаясь сообразить, правильно ли она назвала место назначения…
- ходит где-то рядом - прячется под мантией невидимкой
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, "апарекиум!" откл, правка нет
- ходит где-то рядом
- прячется под мантией невидимкой