Самые страшные ожидания Властислава оправдались, тяжеленный учебник по ЗОТС встретил его бестолковую голову. Но как говорится, с чем Клеменс боролась, на то она и напоролась, ведь треснув несчастного ухажера по голове, она лишь распалила в нем огонек. Потерев ушибленную макушку и поднявшись на ноги, слизеринец поспешил следом засеменившей в сторону ближайшего кафе гриффиндоркой и буквально через пару секунд уже снова перегородил ей дорогу. Из-за стопки намокших учебников Властислав не мог разглядеть ее лица, но судя по тому как девушка отреагировала на его действия он догадывалась как ее сейчас перекосило от злости. - И все остальное тоже? - Взвыл он, давая девушке понять, что за свои слова она ответит, точнее, получит ответ, да такой что и сама пожалеет о сказанном. - Ну же Батлер, брось. Ты только и мечтаешь, как упасть в мои теплые объятия и я уже не говорю об остальном, - Долохов снова ухмыльнулся, вероятно, решив, что последние сказанные им слова были гениальны. - Я знаю, что тебе снится по ночам... но я не стану говорить... что бы не смущать тебя. - Окинув девушку изучающим взглядом, точнее то, что не скрывали за собой книги, Долохов отчаянно и протяжно вздохнул, наверняка стараясь показать, что и в нем еще есть остатки простого и человеческого. - Посмотри на себя, ты похожа на мокрую кошку, - стянув с плеча перекинутую через него куртку, Долохов накинул ее на плечи девушки. - Но это не то что бы мне не нравится открывающийся вид. Просто, ты можешь замерзнуть, заболеть, умереть, и кто тогда будет воспитывать моих детей в будущем? - Сказав это, Долохов сразу же опомнился посчитав, что сейчас в обиход пойдет вся стопка книжек в результате чего валяться ему до самого Хогвартса в Сент Мунго с сотрясением мозга. - Прими как комплимент и молчи. Я приглашаю тебя выпить чего-нибудь и согреться, раз мои объятия тебе не по вкусу. Не сопротивляйся, Батлер, ты же знаешь что тебе это сейчас нужно. - Ты же знаешь, что тебе от меня не избавиться мысленно продолжил он замолкнув. Пару секунд на размышление, однако, каким бы ответ ни был гриффиндорке не суждено было сейчас от него избавиться. В какой-то степени эта вечная гонка за неприступной девушкой, самому Долохову уже надоела. Гораздо проще было бы, с его то внешностью и способностью к общению, завести отношения с какой-нибудь симпатичной слизеринкой, рейвенковкой или хаффлпаффкой на конец, скрасить свои вечера ее мурлыканьем на ухо, и раз в неделю дарить свои признания, что бы та считала его настоящей находкой, однако это было слишком просто, а что просто не интересно... поэтому слизеринца тянуло к Клеменс. Не стесняясь того, что объект его желания из факультета, с которым ему традиционно следует враждовать, Долохов вовлек в свою игру "достань Клеменс Батлер так, что она сама прыгнет к тебе в объятие устав сопротивляться" добрую половину Хогвартса и сейчас прекрасно понимал, почему девушка его так ненавидела. Представьте себе, каково это в большом зале, на уроке или уже в самой спальне поправляя подушку перед сном, слышать заученное подкупными знакомыми парня, как молитву, почему ты не хочешь пойти с Долоховым в Хогсмид погулять? Согласитесь ужасно? Но ведь ничего бы и не было, если бы эта несчастная не покорила сердце слизеринца своим строптивым характером. Вот он запретный плод для Властислава, который так сладок. Казалось бы, гриффиндорка настолько упертая, что все попытки Власа ни к чему не приведут, но он чувствовал, как ледяная стена между ними медленно тает, и поэтому брал упорством. - Так что? - Оживился он не услышав от Клеменс ответа. - Драконий Хвост, Постоялый Двор или Три Звезды, в которое я собирался?
There's a place I dream about Where the sun never goes out. And the sky is deep and blue. Won't you take me there with you.
Странное, непостижимое ощущение безмятежности и невероятной легкости бытия охватывало Кеила всякий раз, когда он находился рядом с Эмберлинн. Он сжимал в объятиях ее хрупкое тело и, казалось, будто время остановилось. Покой и умиротворение на какие-то секунды воцарили в его душе. Не было прошлого, не было будущего, был только один миг, в котором они жили своей собственной жизнью, не подчиняясь судьбе, забывая про все «но», не обращая внимания на окружающий мир. Свобода быть самим собой, свобода от обязанностей и навязанных устоев. Возможность собственноручно выбиратьсвой жизненный путь, совершать ошибки и впоследствии учиться на них. Вот, пожалуй, чего так не хватало Коху и Эмбер. За них уже все было расписано наперед их собственными родителями. За грехи отцов всегда отвечают их дети. Неписанный закон жизни, изменить который не под силу никому. Можно пытаться, биться, словно рыба об лед, сражаясь за свое право на собственный выбор. Можно жить во лжи, упиваясь иллюзиями и мечтами. Но ни то, ни другое, никогда не принесет с собой умиротворения. А можно смириться, выполнить собственный долг, стиснув зубы и растеряв при этом остатки души, и тем самым рассчитаться за все долги. Вариант, выбранный им самим. Не шевелясь, Кеил молча выслушал монолог Линн. Каждое слово камнем ложилось ему на сердце. Он видел, как она страдала от несправедливости. Не иметь возможности полноценно общаться с отцом. Видеть, как он опускается на самое дно. Наблюдать за постоянными ссорами родителей и не иметь возможности ничем им помочь. В какой момент счастливая семья превратилась в расколотые куски некогда единого целого? Слизеринец понимал, что чувствует девушка. Он и сам прошел через нечто подобное, день за днем пытаясь сблизиться с собственным отцом, но каждый раз натыкаясь на непробиваемую стену. Тяжело пережить такое, а уж тем более кому-то, кто так отчаянно предан семье. Он хотел поддержать ее, сказать нечто успокаивающее, но следующие слова Эмберлинн заставили молодого человека отстранить ее от себя. Держа девушку за руки чуть выше локтей, Кеил с явным недоверием вглядывался в ее блестящие от слез голубые глаза. - Договор о помолвке?.. Ты что шутишь? – повторил он, явно не веря собственным словам. – Мне всегда казалось, что на дворе уже давно не средневековье и молодые девушки больше не расцениваются, как ходовой товар, за который можно получить неплохую сумму… Известие было неожиданным и вовсе не приятным. Эта чертова помолвка могла сорвать слизеринцу все планы. Да что там могла, она уже срывала. Миссис Корр очень не вовремя подсуетилась. Сама того не подозревая, она спутала все карты своему противнику и тем самым спасла собственную дочь. Только вот сама Эмбер от этого была явно не в восторге. Сомнения в голосе Кеила видимо задели девушку, потому что на мгновение ему показалось, что в ее взгляде мелькнули боль и обида. Он и вправду вел себя как последний дурак, сыпля соль ей на рану, вместо того, чтобы хоть как-то ободрить. Вновь натянутая пауза, вновь словно стена между ними. С шумом выдохнув, он вновь притянул ее к себе и поцеловал куда-то в область макушки. - Прости меня, Линн. – совсем тихо произнес он, проводя прукой по шелковистым волосам. - Не так легко осознать, что твоя девушка скоро выйдет замуж за другого. Ирония в голосе должна была придать фразе меньшую драматичность, но получилось все совсем наоборот. Слизеринец и думать не желал, что когда-нибудь она станет миссис Кроули, и будет красоваться на Рождественских открытках вместе с этим надутым индюком – Александром. Что-то, очень похожее на ревность поглощало его изнутри, хотя Кеил отчаянно гнал от себя подобные мысли. Невозможно ревновать человека, который тебе абсолютно безразличен, который является для тебя всего лишь средством мести, и которого тебе суждено рано или поздно заставить страдать. Но это проклятое жгущее чувство, порожденное собственническим инстинктом, не желало покидать Коха, становясь лишь сильнее от одной мысли о том, что Эмбер выйдет замуж за другого. Проклиная про себя всех и каждого, он все же нашел в себе силы улыбнуться и заглянуть девушке в глаза. Пряча миловидное лицо за золотистыми волосами, она смотрела на него снизу вверх и выглядела совсем маленькой и беззащитной. Бережно заправив светлые локоны ей за уши, он осторожно стер мокрые дорожки от слез на ее бархатистой коже, проведя по ней кончиками пальцев. - Вот что я тебе скажу. Лекс может начинать искать себе новую невесту, потому что ты достанешься ему только через мой труп. - усмешка в его голосе не могла скрыть решительного настроя слизеринца. Он не был тем, кто так просто пасует перед трудностями и с готовностью кладет голову на гильотину. Слово Корделии Корр не было для него решающим, а значит и ее обещание отдать Эмберлинн за сына Кроули не играло для него особого значения. То были проблемы мисс Фрост в девичестве, но никак не Кеила. Подобные мысли в какой-то степени вернули Коху былое благодушное расположение духа и он, хитро подмигнув стоящей рядом девушке, с энтузиазмом предложил: - Признаю, что в обшарпанных переулках есть какой-то свой непередаваемый шарм, но провести тут весь день было бы не лучшей затеей. А ты, кстати, так и не видела, где я теперь живу. Так как, мисс Корр, не желаете сходить на занимательную экскурсию? Учти, я в любом случае найду способ продемонстрировать тебе всю свою коллекцию шоколадных лягушек, собранную за долгие семнадцать лет жизни. Время этого изумительного предложения истекает, потому я бы не стал затягивать с ответом. – изобразив на лице подобие зверского выражения, какое по его понятиям должно быть на лице каждого уважающего себя маньяка, Кеил в прямом смысле этого слова заграбастал Эм в медвежьи объятия и, не давая ей возможности пошевелиться, принялся с характерным звуком "пожирать" тонкую шею девушки, изображая, по всей видимости, что-то среднее между вампиром и боровом. Подобные действия могли вызвать лишь хохот, на что, собственно, и было рассчитано. – Лучше соглашайся по-хорошему. А то я вспомню былые достижения графа Дракулы.
- Перестань!!! – прорычал парень, сильнее стискивая девушку. Каждое слово ударяло его, как будто бы все её фразы были материальны, как хлыст, было обидно, становилось больно, но чем сильнее чувство впивалось в разум, тем раздраженней и разъярённее становился Корнак. Его лицо скривилось, словно он съел лимон целиком, затем гримаса боли сменилась гримасой ненависти. Конечно, то, как он себя вёл, не входило ни в какие рамки, вообще было чем-то из ряда вон выходящим, но у всего есть свои причины. Он был воспитанным на самом деле, только, может, немного избалованным, хотя это с натяжкой, потому что он получал всё и всегда. Просто Лартелль не давала ему никакого другого выхода, кроме как применять силу к ней, его бесила её независимость, её колкость, её гордая осанка. Ему она нравилась всегда, с самого первого дня в Хогвартсе, когда Распределяющая Шляпа назвала её имя, и из толпы выпорхнула бойкая черноволосая девчонка, которая потом под аплодисменты села за стол Слизерина, к которому до этого был определен он. Первая любовь никогда не забывается, просто она затихает, чтобы однажды вспомнить её, спустя годы, и улыбнуться, оттого, что в сердце стало тепло. И не смотря на то, что вокруг него постоянно роились другие девчонки, несмотря на то, что он встречался с другими, как и Лартелль, он никогда не терял шанса очередной раз задеть девушку, чтобы хоть так она обратила бы на него внимания. Каждый подкол, каждая насмешка – стали ритуалом, стали чем-то вроде обряда, переходящего в привычку, но этим он только сильнее влюблялся в неё, хотя шутки становились всё более жестокими и взрослыми. Но, не смотря на всё это, Владан умел быть нежным, хотя и постигал всё это только в школе. Дома никогда отношения отца и матери не служили ему примером настоящих семейных отношений, потому что такие пары, как его родителей, говорили, что «они просто живут в одном доме». - Давай же! – злобно ухмыльнулся парень, - Плюнь мне в лицо! – его губы побелели от ярости, клокотавшей в нём, хотя на щеках появился здоровый румянец, предвещавший о чём-то интересном. Затем в его голове что-то щелкнуло, и он резко прижался к губам девушки в поцелуе, потому что её обиженное выражение не давало ему никакой мысли кроме того, чтобы целовать эти настырные губы до тех пор, пока они не станут мягкими и не начнут отвечать ему взаимностью. - Убей меня сразу, чтобы я не мучался! Её присутствие выводило его из себя. При виде Рейн, парень всегда ощущал себя словно облитым водой. Такое чувство, что летишь один на метле, а на тебя смотрит целая толпа зрителей, и все взгляды обращены на тебя одного, и весь мир словно замирает, ничего не слышишь и не видишь, только знаешь, что где-то есть твоя цель. А сейчас Лартелль заводила его только своим присутствием, своей близостью, отчего у парня настроение менялось быстрее, чем ветер. В одну секунду, ему хотелось её убить, в другую – поцеловать, но в данный момент выбор был сделан. Его руки ослабли и соскользнули на её талию, затем одна ладонь крепко прижалась к Рейн за её спиной, а вторая продолжила своё путешествие вверх…
Клеменс медленно, но уверенно, шагала вперед до того момента, пока у нее не появилась еще одна преграда - Долохов. Этот назойливый слизеринец, словно бравый рыцарь, восстал перед ней, не давая проходу. Тихонечко взвыв от отчаяния, Клем на секунду уронила голову прямо на стопку, словно пыталась собрать все мысли, да и нервы, в кучу. Она уже было подумала, что Влас хоть сейчас оставит ее в покое, он же видит, что она не в духе, но все равно продолжает ее доставать. А ведь прекрасно знает, что последствия могут быть печальными для него. Правда, на книгу он как-то не отреагировал. Скорее всего потому, что привык... Пожизненно получалось так, что когда она хочет от него отцепиться, под рукой лежит какая-то книжка. В следующий момент она оказывается на голове слизеринца. Из-за этих постоянных замашек в его голове, казалось, не должно было остаться мозгов совсем, разве что мозговая жидкость, которая, вероятно, повытекала через уши или еще что-то. Просто Клеменс никогда не видела такого безмозглого человека. Случались идиоты, но тем хоть мозгов хватало на то, чтобы вовремя оставить ее в покое, а этот до сих пор бегает по пятам, словно маньяк. Наверное, стоило искать какой-нибудь новый метод остудить его но пока гриффиндорка такого не придумала. Разве что сразу Авадой, но ради него прощаться со свободой не очень хотелось. Иногда Клеменс казалось, что она обречена... Клем попыталась обойти слизеринца, но чуть было не упала - дорога ужасно скользкая, а она еще на каблуках, да еще и с таким грузом. К тому же Долохов отреагировал мгновенно - свободно сделал шаг вправо и тем самым снова оказался прямо перед ней. Батлер собиралась было молча, не давая повода Власу опять ее разозлить, пройти вперед, но Долохов, по-видимому, собрал остатки мозга и выдал предложение, от которого девушка стала просто не себе от ярости и чуть было не выронила книги опять на асфальт. Ты только и мечтаешь, как упасть в мои теплые объятия и я уже не говорю об остальном... Эти слова долго щекотали нервы гриффиндорке, которая уже решила оставить свободу в прошлом и залететь в Азкабан, применив Аваду Кедавру прямо сейчас, лишь бы убрать этого хама с дороги и вообще из жизни. От переизбытка чувств у Клем даже скрипнули зубы, затряслись губы, и она даже пару раз открывала и закрывала рот, пытаясь сказать что-то в ответ из-за стопки, но от такой наглости пребывала в таком состоянии шока, что слова просто застряли где-то в середине. Клеменс уже знала, какое у парня выражение лица, для этого не обязательно было выглядывать. На его лице наверняка присутствовала раздражительная самоуверенная улыбка, непонятный дикий восторг от того, что он только сам выдал, а еще, наверное, самая настоящая наивность... Да-да, именно наивность, иначе он бы не был уверен в собственных словах. Наконец, девушке удалось издать какой-то звук, и через секунду ее голос уже звучал громко и уверенно, хотя она по прежнему не видела слизеринца. - Долохов, не пытайся себя убедить в своих же словах, говоря это мне. Может, кто-то и хочет упасть в твои теплые объятия, - с насмешкой перекривила она слова Власа, - но это те, кому интеллект человека не важен, и мне их жаль. А для меня важен в первую очередь мозг человека, а у тебя, извини, его нет! - ее голос звучал отчетливо, но она сказала это с легкостью, как будто говорила об общепринятых вещах. Клем действительно считала, что у Долохова мозга не осталось совершенно, она еще ставила под вопросом, был ли он вообще, и скрывать это она не собиралась. Клеменс всегда говорит правду, тем более такому товарищу, как Долохов. - Когда ты успел стать предсказателем? - впервые за все время Батлер высунулась из-за стопки книг и посмотрела непосредственно на Властислава с нескрываемым интересом, при этом вопросительно вздернув тонкую бровь. - Расскажи и мне тогда! Мне действительно стало интересно, что же такое мне сниться, из-за чего я начну смущаться. Я ведь пью специальное зелье против снов, может, я что-то пропустила? - и впервые за все время на лице девушки появилась саркастичная усмешка. Про зелье она говорила правду, тут Долохов прогадал. Она действительно его пьет для того, чтобы ее не мучили неприятные сны. А они ее мучили, причем в последнее время практически каждую ночь. Точной картины Клеменс вспомнить не могла, но осадок остался. Мама сама ей варит это зелье, и оно помогает. В следующий момент, продрогшая мозга костей, Клем ощутила на себе теплое прикосновение рук, и в мгновение на ней оказалась куртка Власа, так бережно одетая на ее тонкие плечи. Это заставило ее ненадолго заткнуться. Она сама не понимала почему, но ей было приятно. Через миг она прокляла сама себя за собственные мысли и уже хотела было возразить и стряхнуть этот предмет одежды, но снова помешал слизеринец, сделав верное замечание по поводу болезни. Надув губы, как маленький ребенок, Клем легко пожала плечами, словно соглашаясь сама с собой. - Ты всегда умел делать комплименты, - пробормотав, не удержалась и съязвила Клем, не в состоянии пропустить мимо ушей неудачное высказывание Власа про мокрую кошку. - Каких еще детей! - воскликнула на всю улицу гриффиндорка.- Ты что, действительно думаешь, что у тебя будут дети? - на ее лице читалось истинное изумление. - Хотя да, все вы делать их умеете, а вот воспитывать - так сразу увиливаете... - Клеменс явно увлеклась своими рассуждениями, как-то пропустив главную нить и смысл сказанного. Она с возмущением припомнила про негодяев-мужей, и вспомнила бы еще много про что, но вовремя осеклась. - Так вот, я тебе не нянька! Наймешь профессиональную, это недорого! - и гордо подняв голову, она хотела было фирменно скрестить руки на груди, но удачно вспомнила, что они немного заняты. Далее ей пришлось проглотить половину того, что она собиралась сказать ему. Все-таки черту где-то она, да знала. Но на приглашение "пойти согреться" отреагировала не лучшим образом. В ее голове уже звучали слова "с тобой? Да ты что, совсем головой ударился?!" и все в этом же духе, но следующие слова парня заставили ее задуматься. Да, она прекрасно понимала, что он так просто сейчас не отцепится от нее. Даже если она пойдет под дождем куда глаза глядят, то он потащится за ней. Иногда Клем не понимала, почему он ее преследует. Она не верила, что могла ему нравиться. Нет, вовсе не потому, что не была уверена в себе - как раз наоборот, - но она была уверена, что просто такой человек, как Властислав Долохов, не умеет относиться к людям по-человечески, только как куклам. Он все время играл, и иногда его сложно было понять. Всем остальным было сложно понять ее. Многие девочки Хогвартса просто ахали и охали при виде Долохова, а Клеменс спрашивала себя с искренним удивлением, что они в нем нашли. девочки же со злостью спрашивали друг друга (иногда даже самого Власа), что он нашел в ней, "в этой странной Батлер". Она бы с радостью отдала это "счастье" кому-то другому, любой из этих девушек, но сам слизеринец почему-то не отдавался, при этом сумев настроить против нее почти весь Хогвартс. Но когда пришел ответ от матери, в котором на жалобы дочери по поводу всего этого, Клем была в шоке от слов мамы "не понимаю, чем он тебе не нравиться - такой милый молодой человек!" Это было последней каплей, и в порыве ярости гриффиндорка разорвала письмо на кусочки. И сейчас она прекрасно понимала, что в такой ситуации ей точно не избавиться от этого назойливого слизеринца. А мокнуть дальше тоже не хотелось, легко и заболеть. Поэтому, тяжело вздохнув, словно перед важным делом, ей пришлось согласиться пойти с ним в кафе. - Пойдем в "Три звезды", - довольно сухо произнесла Клем, после чего добавила. - Раз уж ты так мил сегодня, думаю, ты согласишься понести мои вещички! - уже довольно улыбаясь, Батлер с радостью повесила на Долохова тот груз, который так мило назвала "вещичками", а именно тяжеленную сумку и все ту же намокшую башню из книг, и сразу почувствовала себя счастливой. На самом деле она уже еле стояла со всем этим грузом, но продолжала делать вид, что ее это совершенно не напрягает. В действительности казавшаяся легкой, эта башенка весила, наверное, немного меньше половины ее веса.Как это будет нести Долохов ее не интересовало. Теперь уже Клеменс браво зашагала вперед, в сторону кафе, и, добравшись до двери "Трех звезд", толкнула ее, не потрудившись придержать ее для Власа.
Корнак, не отрывай мне руки за графоманию, мне просто захотелось.
Перестать, что? Говорить правду? Неужели, правда, была настолько неприятна Корнаку? Или может, задевало самолюбие, что Рейн при первом же взмахе руки, не падает к нему в объятия? Наверное, все вместе. Настолько, насколько ее раздражал Владан, раздражали, скорее всего, только гриффиндорцы и им подобные. Неприятна компания, общение, собственно все. Слизеринка, никогда не видела себя, рядом с таким как Владан. Хотя, по общим меркам, в нем нет ничего, за что, его можно бы было отталкивать. Просто у нее своя логика, и принципы. Если сказала – нет, значит из года в год, будет проносить эти слова. Для нее точка была поставлена давно, просто парень настойчиво, абсолютно всегда, пытался оставить многоточье. Своими поступками, словами, порой это выбивало Рей из колеи, настолько, что она начинала сомневатся в правильности своих действий. Порой слова теряли смысл, смотришь и думаешь – а может, я все делаю не так? Только вот, ее не учили давать вторых шансов. Корнак поселил в ее сердце ненависть, которую тяжело было превратить во что-то другое. Сколько бы он не стучал в закрытую дверь, Ларейне было проще вести политику полной изоляции, исключить Корнака как вид из своей жизни. И так было проще. Нет терзаний, нет боли. Неприступная крепость, даже не думала сдавать позиций, потому, что это не кокетство, не набивание цены, это отсутствие любых чувств. Так думала мисс Лартелль. Воспитание не то, гены, пожалуй, окружение. Все эти факторы, достаточно сильно влияли на девушку, не позволяя пустить кого-то в свою жизнь, темболее Владана. Ей были понятны, его вечные попытки, даже понятна была игра в ненависть, настолько понятно, что хотелось кричать – может, хватит? Сколько можно цирк устраивать? Но она молчала. Тишина до тех пор, пока парень в очередной раз не задевал ее. Так просто жилось, когда он ее не трогал, когда избегал, только когда снова начинал, все было во сто крат больнее. Чем старше они становились, тем изощренней были их «игры». Если на начальных курсах, можно было, ограничится кляксами на стульях и одежде, теперь все выходило за любые рамки. Иногда ей бывало страшно. Рейн действительно боялась, что он сорвется и тогда ей несдобровать. Неуравновешенная психика, вещь хрупкая и шаткая, одно ее неверное слово, и тогда можно было пожалеть обо всем. Старые кляксы, могли, быстро превратится в кровь, а испорченная одежда в раны на теле. Безусловно, слизеринка ловила себя на мысли, что в большинстве случаем, она уже принципиально выводит Корнака. Страх, что за принципиальность можно поплатится, порой рождался в душе мисс Лартелль, и так же быстро проходил, когда она была в себе слишком уверенна. Глупо, но чаще всего считаешь, что человек испытывающий чувства, о которых так часто говорит, не может сделать ничего плохого, он просто не сможет. Это будет неправильно, он сам себе не простит, он не перенесет. Его слишком будет ранить картина боли, которая будет рождаться на лице «любимого человека». Только столь высокие мысли, были настолько же и глупыми. Они слизеринцы, выходцы чистокровных семей, которым с самого детства, внушали, что чувства есть проявление слабости, а жалость могут испытывать только дураки. За применение уроков на практике, Рейн могла получить от своих родителей круглую пятерку. Только, смотря в его глаза, Лара задавала себе вопрос – а гордилась бы мной мать? Как бы она поступила, что бы сказала? И чем больше думала, тем отчетливее понимала, что мать не стала бы опускаться до банальных криков и ругани, и ушла бы. Но как бы, Рейн не была похожа на мать, она не мать. Как бы не стремилась быть похожей, всегда существовала пропасть, которую дочь не могла преодолеть. Знала бы только девушка, как близко решение. Как легко разгадать эту загадку. Настолько близко и так далеко. Родительская ложь, скрытая за благими поступками. От воспитания не уйдешь, Рей хорошо выучила уроки. Отец, добрейшей души человек, ей всегда казался, брак ее родителей не логичным. У них были разные друзья, разные натуры и воспитания. Мать из холодной Норвегии, с железным характером и непоколебимой волей, и отец – французский романтик, который вечерами перед камином читал им с мамой стихи. И дочь, и мать воспринимали эти скептически, все же улыбаясь. Лара выросла, стала понимать, что на ее счастье, от отца ей достались глаза, и редкая тяга к поэзии. Только других жанров. А ведь все могло быть иначе, другая семья, идеальный ребенок, воспитание в других традициях. Девушка, никогда не могла представить свою мать слабой, и никогда не подозревала, что брак отца и матери, не более чем, прихоть своенравной Вивьен Вон, в свое время. Для нее мать – железная, неподражаемая, идеал, отец на фоне матери блек, и был для слизеринка чужим, темпераментом слабый, бесхарактерный. Тряпка. Вот и Рейн нужна была постоянная борьба, наверное, потому, она не подпускала к себе Корнака, но не отталкивала его настолько, что бы навсегда потерять.
Do you wonder why you hate? Are you still too weak to survive your mistakes?
Даже она сама не понимала причин ненависти. Хотя, если бы он спросил, девушка нашла бы миллион слов, что бы оправдать свои поступки. Наглость не знала границ. Совершенно не поддавался логике, его поступки и слова. Сначала флирт, потом удары, потом попытки примирения, потом снова крики и ругань, а теперь поцелуи. Его крепкие руки, на ее хрупком стане, сначала показались Рейн чем-то обычным и совершенно понятным, словно так было всегда. Но это бред, есть грань, и грань заканчивается там, где нормальные отношения, а начинается ненавистью. Забавно, ловишь себя на одной лишь мысли, что можешь не делать шаги назад, и все будет нормально. Мир не рухнет, ничего не будет потеряно. Только гордость заставляла Ларейну снова и снова его отталкивать. На несколько секунд, слизеринка посмела поддаться слабости, и не сразу дернутся. Словно, поцелуй не был неприятным, что она могла бы стоять посреди Косого Переулка, целовать его, и забыть про многолетнюю ненависть. Чего он хотел, девушка врядли сможет когда-то понять, даже сама запуталась, лишь на миг, когда разум затуманило. Проще все было скинуть на похоть, или слабость. На то, что ей сегодня уже надоело кричать, нервничать и переживать, да оправдывать свои поступки, мисс Лартелль всегда умела. Нужно только открыть глаза и все будет нормально. Показалось, что бы открыть глаза, понадобилась целая вечность. Как будто медленно и нехотя. И она могла быть спокойна. Не кричать, не устраивать истерик. Нет, она так не умела, надеть очередную маску и оставить все как есть. Словно в замедленной съемке, достаточно сильный толчок в грудь, таким образом, Рейн отодвинула от себя Корнака, и глотнула много воздуха, будто задыхаясь, делая несколько шагов назад.
And oh you love to hate me don't you, honey? I'm your sacrifice.
Палочка в считанное мгновение, мелькнула в руках Ларейны. Непроизвольно, глупо и поспешно. Она просто испугалась. Себя. - Impedimenta! – крикнула Рейн, направляя палочку прямо на Владана. Заклинание быстро достигло своей цели. А девушка сделала несколько шагов по направлению к парню, и ловким движением руки, натянула шапку парня, прямо ему на глаза, - я же сказала не трогать меня, Корнак. Может в этот раз ты запомнишь. – холодным голосом проговорила слизеринка, и сделала шаг от парня, тем самым отворачиваясь, - и не забудь ударить в спину. Я только этого и жду. – не меняя интонацию голоса, практически прошептала слизеринка. В ее холодных глазах, не читалось ничего. Она даже перестала обращать внимания на людей, которые их окружали. Словно, все в один момент умерли.
- Разве моя мама согласиться шататься по Косому переулку, пешком и без сопровождения? А отец, как и следовало ожидать, в делах, - Дельма пожала плечами и поманила Мэнди руками, - Обнимемся, или как? Девушка притянула к себе подругу и одарила ее "светским" поцелуем в щеку, ни с того ни с сего добавив : "Рейвенкло форева", вызвав усмешку проходящего моми странного волшебника. Встретив Мэнди, девушка очень обрадовалась, что теперь не одинока среди этих всех людей, и к тому же теперь можно было заглянуть в какую-нибудь кафешку, поскольку сидеть за столиком одной - еще один кошмар из ночных видений Беннетт. Фид отстранила от себя подругу, и решив, что уже выразила свою радость, теперь намеренно сделала выражение своего лица спокойным и невозмутимым. Девушка заоглядывалась вокруг в поисках места, где можно было бы обсудить све новости, посидеть и поразглядывать посетителей и, что особенно приятно, выпить бокал-второй огненного виски. - Сядем где-нибудь? - спросила Фидельма у Мэнди, не смотря на нее, - Надоела эта толпа! Теперь девушка обернулась и устремила взгляд прямо в глаза Мэнди, надеясь увидеть в них одобрение. Впрочем, так и произошло, как показалось рейвенкловке, но, наеврное в силу маминого воспитания, Фид решила помедлить и дождаться развернутого ответа от подруги.
Факультет: Рейвенкло, 7 Должность: староста еврейский мальчик Боже мой, моя гениальность становится тяжелым бременем. Помоги мне.
Пост: 19
Рейтинг:
0
Отправлено: 25.09.07 20:23. Заголовок: Re:
Энтони старался двигаться как можно быстрее, чтобы не замерзнуть окончательно. Но, как всегда, всё против него. Огромное количество волшебников, собравшихся в этот день в Косом переулке, ограничивали его возможность передвижение, поэтому Голдстейн шел гораздо медленнее, чем хотелось бы. Погода выдалась не самая удачная для прогулок, но приближающийся учебный год обязывал бродить по магазинам. И поэтому, голодному, уставшему и промокшему насквозь Тони ничего не оставалось, как перебирать в голове ругательные слова и «осыпая» ими все, что придет на ум: дождь, ветер, слякоть и начало учебного года, продолжать свой путь. Если разобраться, то раздражающим фактором в этой ситуации скорее являлось не такое природное явление как холод, а в большей степени, сам ритуал похода по магазина. С малых лет Энтони не любил это дело. А в этом с чистой совестью можно обвинить его теток, которые при каждой представившейся возможности сходить за покупками, тащили за собой племянника. Вот и выработали у него стойкое отвращения ко всем этим кассовым аппаратам, стеллажам с товарами и прочей ерунде. Заскочив в магазин одежды, и забрав свою мантию, мерки для которой были сняты ещё в понедельник, Энтони снова вышел на улицу и, остановившись не надолго у двери, вынул из кармана смятый список, который второпях накалякал ещё утром. Пробежавшись взглядом по неровным строчкам и оценив запущенность своего отдела мозга, отвечающего за память (купить он забыл, как минимум – шесть перечисленных в списке вещей), снова скомкал листок бумаги и запустил тот в недалеко стоящую урну. По привычке, проводив комок взглядом, Энтони приподнял ворот куртки и собрался было двинуться дальше, как его внимание привлекла девушка, сидящая на корточках возле магазина «мадам Малкин». Всё ничего, если бы не дождь. Какое-то время, Голдстейн просто тупо пялился в её сторону. Девушка ненароком мотнула головой и натянутый на лицо капюшон чуть съехал в сторону … Этого было вполне достаточно, чтобы узнать в незнакомке - Гелл. Не раздумывая, Энтони двинулся через улицу и, оказавшись рядом с гриффиндоркой, которая по началу его не замечала, схватил ту за локоть и рывком поднял на ноги: - Совсем с ума сошла? – Не «здравствуй!», не «давно не виделись!». В голову сразу же полезли всякие дурные мысли, которые отогнать у рейвенкловца вышло не сразу, но когда это случилось, парень продолжил. – Почему ты здесь сидишь? Что-то случилось?
-Энтони, услышав голос лучшего друга Гелл можно сказать расцвела, она уже не надеялась его увидеть, да она вобще можно сказать ни на что не надеялась, быстро обозначив на лице улыбку и убрав волосы за уши небрежным жестом, Элла совсем легко коснулась его щеки губами по сложившейся для нее традиции –Нет что ты все у меня нормально, просто устала, сказала Гелл, затащив Тони под козырек магазина, чтобы на них не капал дождь, конечно он был ее близким другом и она почти все ему рассказывала, но это позже, а сейчас не стоит портить встречу проблемами –Как ты?, она была действительна рада рейвенкловцу,хоть радость плохо сочиталась с кругами под глазами и покрасневшими глазами,но зато глазами полными детского счастья Когда она видела Тони, она вспоминала все свои счастливые минуты проведеные вместе с ним, как несколько раз он заступился за нее, Гелл это было не так и нужно, главное для нее это ее близкие люди, а не она, и все же приятно... -Все купил или что-то осталось???мне еще кое-что, но немного,- Гелл "фирменно" опустила уголок губы, так она всегда показывала недовольство или нежелание что-то делать, а в данном случае стойкое отвращение к школьным покупкам -Видел Фриду?Мжем сходиь куда-нибудь перекусить и спрятаться от дождя?- Элла как обычно при друзьях сыпала вопросами, если бы ее сейчас ее видели те, кто замечает в ней лишь печальную девушку, равнодушную к многим, они бы удивились.А про Фриду она спросила неслучайно, она была их общей хорошей знакомой, и одной из немногих кто неплохо знал настоящую Геллу.
На секунду ему показалось, что её губы поддаются под его напором, и в то мгновение, каждая частичка тела парня ликовала и поднималась высоко к небу и обратно. Мир сразу показался каким-то ярким и светлым, и ноги потихоньку стали подкашиваться от переизбытка чувств. Корнак никогда не терял надежду, и если чего-то очень хочется, то это должно обязательно сбыться, просто нужно к этому стремиться и набраться терпения. Но главная его пока ещё несбывшаяся мечта, кажется, потихоньку начинала сбываться наяву. Лед трескался, не всё ещё потеряно, но начало положено к чему-то очень приятному. По-крайней мере, Владан уже был рад своей маленькой победе, ну ничего, это лишь первая ступень, дальше будет легче, потому что для молодого человека в данный момент было важно понять, есть ли возможность, есть ли надежда. Жаль, только, придётся ради этого пострадать… физически… - Кху.. – толчок в грудь был неожиданным. Влада сумели подловить, когда он был не собран, поэтому как ни к стати было сделать это во время поцелуя. Всё бы ничего, но, честно-откровенно, для особо ранимого Корнака тактика «расслабляй и бей» была чем-то низменным, особенно если она применялась к нему. Было обидно, было действительно обидно, что она плюнула в его душу. Он практически раскрыл перед ней все кадры, практически признался, что она ему небезразлична, а тут вместо нежных объятий ещё и заклинание вдогонку. Отлично! И она ещё говорит про удар в спину, а это чем лучше? Это во сто крат хуже, когда такого не ожидаешь, когда доверяешь человеку, пусть даже вот так, только на мгновение одного поцелуя, но полностью отдавая себя в этот момент другому человеку. И вот уж чего он действительно не ожидал, а надвинутая на глаза шапка его окончательно и бесповоротно вывела из себя. - Значит, ты так ожидаешь от меня удара в спину? – в отчаянии, надрывая голос, он сорвал с себя шапку со своих глаз и от ярости и бессилия оперся о стену. Пальцы крепко сжали палочку, что костяшки побелели. Обида начала переростать в что-то большее, что начинало заволакивать карие глаза парня поволокой. Сегодня рушатся все стереотипы, сегодня будут перечеркнуты все правила игры, и одним из своих принципов, Корнак сегодня же поступится – это никогда не использовать заклинания на особах противоположного пола. - Я не разочарую тебя, mea dragoste, - в ярости прорычал парень и выкинул вперёд палочку, приправив громким окриком «Incarcerous». Заклинание опутало девушку веревками в нескольких метрах от парня, пока он пытался отдышаться от ярости, кипевшей в нём. В горле просто стоял ком... - Да как она посмела?! - и начиная сокращать между ними расстояние, Владан стал отчетливо прозносить каждое слово с каждым шагом, чтобы оно запомнилось девушке навсегда, как одно из правил, которые нарушать при нём нельзя, - ты думала, ты можешь вот так просто безнаказанно уйти? – его бровь нервно дернулась, а в глазах горел огонь. – Да? – он усмехнулся, облизывая мгновенно пересохшие губы. Какая же красивая она была в ярости, и интересно, подозревала ли она об этом. Если мисс Лартелль не станет его девушкой добровольно, то станет принудительно, ради этого он готов пойти по трупам её поклонников, пусть хоть кто они в этом мире – ему наплевать. Пусть хоть сам Сатана… если это не есть Владан.
Хотелось кричать, а может даже просить, что бы он ее не трогал. Потому, что чем ближе он был, тем быстрее Рейн теряла контроль. Когда не можешь держать все в своих руках, начинаешь бояться, и этот страх разъедает. Пробуешь выступить против кого-то сильнее тебя, и терпишь поражение. У слизеринки всегда был способ сбежать, что она могла сделать сейчас? С трудом превратиться в животное, на глазах у сотен людей, и сбежать? Забавное бы зрелище вышло. Интересно, через сколько секунд, пришло бы письмо из Министерства Магии? О да, родители были бы очень рада, узнав, что их дочь незарегистрированный анимаг. Не то время, не то место, когда стоило раскрывать свои секреты. Может быть, Рей, поступила и хитро, только Владан оказался далеко не глупым. Какое бы он заклинание не применил, она бы могла ответить, а теперь руки были связаны, и выхода не было. Пока еще не владела невербальной магией, отметила про себя, что стоит этим заняться. Действительно – анимагом уже стала, теперь осталось овладеть и другими разделами магии. Великолепные познания трансфигурации, уж точно не могли сейчас спасти слизеринку. Злая «ведьма», буквально на глазах превращалась в беззащитное дитя. Великолепно, не хватало только раскрыть перед Корнаком свои слабости. Она ненавидела, когда к ней применяли силу. Даже дома, когда за очередную проделку, мог влететь ремень от отца, мать всегда старалась отгородить дочь, обычно все заканчивалось скандалами. Дождь только добавил масла в огонь. Она ненавидела дождь. Потому, что дождь навевал грусть, потому, что она была метеозависемой и начинала болеть голова. Она ненавидела, когда кто-то показывал свое превосходство. Тоесть, насмешки парня, только выбивали ее из колеи. Странно, у всегда красноречивой и неприступной Лары, была одна маленькая особенность. В любом споре могла взять верх, заговорить до смерти, обычно никто даже слова вставить не мог, но если ее перебивали, загоняли в угол, а потом еще и издевались, глаза наливалась лишь одним чувством – страхом, и дальше ничего. Все последствия одного случая в детстве, слизеринка всегда будет об этом помнить. Ланс Лартелль, для окружающих добрый и отзывчивый человек, однажды показал себя с такой стороны, что страшно было всем. Простой вечер в их особняке, ничего особенного вечер не предвещал. Рейн сидела в библиотеке, читая очередные книги по трансфигурации, мать готовилась к ужину, а отец должен был, скоро вернутся из Министерства. Тишина и покой, царили в их доме, как всегда, так привычно. Девушку побеспокоил громкий звук, такое впечатление, будто разбилась люстра в главном Зале. Быстро поднявшись, девушка пошла на этот звук, и лучше бы не шла. Открыв дверь зала, Рей замерла от ужаса. Ее спокойный, добрый и заботливый отец, с горящими глазами. Перепуганная мать, прижавшаяся к камину. И его палочка, направленная ей в лицо. - Папа, мама, что случилось? – тихим голосом проговорила тогда Лара, все еще стоя в дверях. А отец, будто ее не видел и продолжал орать. - Если, я еще раз, увижу в своем доме, этих людей, ты пожалеешь, что вышла за меня замуж. И мне плевать на дочь, она так же лишится моей фамилии, как и ты! Тебе понятно? – так отец не кричал никогда. Казалось, что он сейчас убьет жену и даже глазом не моргнет, - пошла вон! – резкий разворот к двери, и его бешеные глаза устремились на Рейн. Глаза девушки, в момент налились кровью, и в своем коронном стиле, далее следовало. - Не смей так со мной разговаривать! И с мамой не смей так говорить! Иначе, я сейчас отправлю сову крестному, и тебе не поздоровится. – угрожать собственному отцу, конечно было не в правилах юной девушки, но он ее вынудил. Потом все как в тумане, желтая вспышка, и тупой удар об стену, уже за дверями главного зала. Папа просто выкинул ее, при помощи магии из комнаты, закрыл дверь, и продолжил орать. Домовой эльф, Бо, долго бегал вокруг юной хозяйки дома, пока она таки не оказалась в своей комнате. Два дня молчания. Верить просто не хотелось. Но то, что произошло, уже произошло, и оставило свой след в жизни Ларейны. И теперь горящие глаза Корнака, напомнили ей глаза отца в тот вечер. Девушка совершенно растерялась, и не знала, что сказать. Обычно говорят, что нервных людей лучше не выводить дальше, слизеринка редко следовала этому правилу, но сейчас остерегалась. Казалось, Владан хотел, четко дать ей понять, кто тут устанавливает правила. Что можно говорить, а что нельзя. Сейчас она ощущала себя тряпичной куклой, которая была связана. И неожиданно для самой себя, совсем тихим и дрожащим голосом, прошептала… - Пожалуйста, давай уйдем отсюда, - заглянув ему в глаза, шепот девушки, был слышен лишь ему, - хочешь – убей, только не здесь. - в глазах ее появилось, что-то ранее не замеченное. Конечно, в последнюю очередь она могла надеяться, что Корнак ее послушает, и отомстит в менее людном месте. В глубине души Рейн понимала, что после всего, что она ему сделала, после всех сказанных слов, опустить ее на глазах сотен людей, было малостью, скупой ценой. И на месте Владана, она бы поступила так же, если не хуже, и не слушала бы, придумала, что-то еще более унижающее. Только они были разными. Он говорил, что она нужна ему… А Рейн кричала, что ненавидит. Женские романы показывают нам красивые истории, где любовь прощает все. Только мисс Лартелль даже сама себя, простить не могла. Сердце теплило надежду, на жалость? Разум подсказывал, что иногда, не все в этой жизни бывает, так как хочешь.
Факультет: Рейвенкло, 7 Должность: староста еврейский мальчик Боже мой, моя гениальность становится тяжелым бременем. Помоги мне.
Пост: 25
Рейтинг:
0
Отправлено: 26.09.07 13:44. Заголовок: Re:
Энтони молча наблюдал за «ожившей» Гелл. Как бы она не старалась скрыть свои переживания и душевные терзания за милой улыбкой, никому лучше его, ну ещё и пары человек, не было известно, что на самом деле твориться в душе у этой девушке. У гриффиндорки просто вошло в привычку, скрывать всё от всех, в их же интересах. Но эта, скажем положительная черта, жутко раздражала самого Голдстейна. Потому как каждый раз ему приходилось «вытягивать щипцами» из Гелл какую-то очередную информацию. Он и сам был довольно скрытным человеком. Но всего, как известно, в меру. Тем более если с тобой рядом твои же друзья, которые могут о тебе и беспокоиться. Да и слегка потрепанный вид Гелл, выдавал её «с потрохами» . Можно, конечно, было свалить всё на банальный недосып, но Энтони всегда был слишком мнительный, поэтому и не верил в банальности. С губ гриффиндорки сорвалась очередная не очень удачная отговорка. Безмятежный вид, с которым девушка попыталась навешать лапшу на уши Голдстейну, а точнее уверить его в том, что сидела под проливным дождем по причине « У меня ножки болят» , только рассмешила парня. Но, мужественно сдержав смех, Энтони лишь улыбнулся. - Ну, конечно. Лапшу на уши ты умеешь вешать, в этом я убедился. Перекусить? Вообще-то … – Вынув из кармана куртки руку, рейвенкловец незаметно глянул на наручные часы и улыбка медленно «сползла» с его лица. Проторчать в Косом переулке почти час и за это время ничего толком не купить – в этом весь он. Для того чтобы быть Голдстейном и тратить время в пустую, нужно как минимум страдать топографическим кретинизмом. Потому как не выучить за семь лет, в какой части Косого переулка находится магазин «Флориш и Блотс» - это уже слишком. Взвесив всё «за» и «против», Энтони твердо решил, что докупить школьный хлам он всегда успеет. Тем более оставлять Гелл в таком состояние - верх эгоизма. Ну, и ещё одна причина того, что «за» оказалось больше: не исчезающая пустота в желудке. Проще говоря – голод замучил в конец. - Ладно, пойдем, перекусим. – Наклонившись и взяв в свободную руку пару пакетов гриффиндоки, Тони снова выпрямился и внимательно оглядел улицу, которая сейчас больше походила на улей. Прикинув, где бы можно было отогреть их замерзшие пятые точки и выпутать у Гелл нужную информацию, Энтони снова перевел взгляд на девушку. – Пойдем в «Постоялый двор». – Оповестил он гриффиндорку и, развернувшись, они побрели в сторону кафе.
Такой реакции Кеила на её слова и стоило ожидать… Любой молодой человек на его месте отнёсся бы к известию о помолвке своей девушки точно также, впрочем, как и сама Эмберлин восприняла подобную новость без восторженных возгласов: «какая радость!» Юный мистер Кох был целиком и полностью прав, когда говорил о том, что времена Средневековья, когда дочерей выдавали замуж против их воли давно закончились, и в нашем, постиндустриальном обществе такое лицезреть просто дико. Но как известно, волшебники принимали различные новшества эпохи, как в бытовом, так и в этическом плане зачастую гораздо позже, чем те же магглы. То, что магическое сообщество и понятия не имело, что такое телефонный аппарат и как пользоваться метро – это не так существенно, к тому же молодое поколение уже наверняка было в курсе всего и вся. Однако такое явление, как браки по расчёту всё ещё являлись достаточно распространённым явлением. Чаще всего, родители заставляли своих чад жениться или выходить замуж насильно только из-за соображений чистокровности, дабы продолжить достойным образом линию своего древнего аристократического рода. Впрочем, находились и такие семьи, которые давно отказались от подобных предрассудков. Такой была и семья Корр, где её глава, Эддисон всегда считал, что какие-либо отношения и уж тем более, брак между людьми может заключаться только по обоюдному согласию сторон и желательно с присутствием каких-то более значимых чувств, чем «ты мне не противен, я тебе тоже, почему бы нам не пожениться». Его жена, Корделия, всегда смотрела на это также лояльно, желая только счастья и благополучия своей единственной дочери, не принуждая её к чему-либо насильно. Но как мы видим, на деле всё выглядело несколько иначе… Оно и понятно, Эддисон Корр – Пожиратель Смерти, рискующий своей жизнью и жизнью своей семьи изо дня в день, а Корди – заботливая мать, самым большим желанием которой является ограничить жизнь своего чада от всевозможных опасностей. Если Эм в скором времени выйдет замуж за Александра Кроули, то соответственно покинет родное поместье в северном графстве Нортумберленд, переселившись к новоиспечённому супругу. Её встречи с отцом будут сведены к необходимому минимуму, что и оградит «бесценное сокровище» семьи Корр от всех бед и несчастий, которые, пускай, и не по своей воле, но мог доставить дражайший папочка. Во всяком случае, именно такими соображениями и руководствовалась Корделия… - Нет, Кеил, дело тут не в деньгах… Мать волнуют совершенно другие вопросы, во всяком случае, как я думаю… Кроули, насколько я вижу, тоже не слишком счастлив от будущей перспективы, так что желание каким-либо образом сорвать помолвку, пожалуй, наше обоюдное, - старалась спокойно рассуждать Лин, в перерывах между всхлипами пытаясь ещё и улыбнуться. Улыбнуться, чтобы показать, что всё хорошо, что ничего страшного ещё не случилось и всё ещё можно изменить. Только заставить себя поверить в то, что «ничего плохого не случилось» и «всё будет хорошо» было ещё сложнее, чем попытаться убедить в этом Кеила. Но как ни странно, Эмберлин уже не плакала… Пожалуй, то был всего лишь слишком сильный эмоциональный порыв, вызванный и определённой безысходностью и недавней встречей с «будущим супругом». А теперь, когда рядом был Кеил, которому она верила, и рядом с которым чувствовала себя спокойно и защищено, плакать, в принципе, становилось как-то не зачем. Молодой человек бережно коснулся кончиками пальцев её влажных щёк, стирая с них последние крохотные слезинки. Непроизвольно на лице девушки возникла едва заметная, но искренняя и ласковая улыбка. Порой одно только прикосновение, такое родное и мягкое, может принести в душу такое небывалое спокойствие и умиротворение, которое никогда не под силу словам. - Ну, никаких трупов пока не надо, к тому же помолвки пока ещё не было Её хотят устроить на рождественских каникулах, а свадьбу уже после окончания Хогвартса, чуть больше, чем через год… - от такой безрадостной перспективы голос Эм снова невольно поник и затих… И действительно, одно дело жить мечтами о светлом будущем, строить какие-то планы, в которых нет места нескончаемым проблемам и страданиям, а другое – эти самые страдания и принуждения, что уже точно ожидают тебя впереди. Нет, не такой Лин представляла себя в восемнадцать лет. Хогвартс позади, у родителей снова всё по-прежнему, Драко и Рейн рядом, они с Кеилом вместе. А теперь, в одночасье Корделия, её собственная мать разбила эти мечты как старинную хрустальную шкатулку, оставив после себя лишь мелкие осколки, из которых уже никогда нельзя будет собрать то, что было так дорого её сердцу. - Так что помолвку ещё всегда может отложить или и вовсе от неё отказаться. На крайний случай стащу у Снейпа более менее безобидный яд и подобно шекспировской Джульетте «отравлюсь» накануне помолвки! Только, разумеется, никаких смертельных последствий, я слишком себя для этого люблю, - слизеринка попыталась улыбнуться, что на этот раз действительно получилось, причём получилось искренне. Разумеется, все её слова были произнесены с нескрываемой иронией и изрядной долей шутки, но как известно, в каждой шутке… Эм ведь действительно могла пойти на самые безрассудные поступки, если то или иное её желание являлось по-настоящему сильным. А желание не выходить замуж за Кроули уж точно таковым было. - Ну, или в крайнем случае, сбегу уже с венчания, способов расстроить свадьбу ведь масса…И чем же тебе так не угодил Косой Переулок? – внезапно переключившись уже совсем на другую тему, притворно раздосадовано протянула Эмберлин, - Не видела, потому что вы никогда не приглашали меня к себе в гости, мистер Кох, - а вот теперь можно было и поломаться, изобразив величайшую в мире обиду, что юная мисс Корр умела просто мастерски. – Шоколадные лягушки? Хм, я рассмотрю ваше предложение, мистер. А что, если папа не разрешает мне ходить в гости к незнакомым мальчикам? - кокетливо поинтересовалась она. Но после с раздумьями уже точно решено было покончить, ибо против такой забавной интерпретации крепких объятий небезызвестного графа Дракулы, не устояла бы ни одна девушка, а уж тем более Эмберлин, которая ко всему прочему ещё и щекотки боялась, - Ладно-ладно-ладно, я согласна! Эй, мистер вампир, вам прекрасно известно, как я боюсь щекотки! – мрачный переулок огласил заливистый девичий смех, - И вообще, как и обещали, ведите меня уже, к своей сказочно большой коллекции шоколадных лягушек. Только надеюсь наш импровизированный музей недалеко? А то оставшуюся часть пути вам, мой дорогой придётся нести меня на себе, - и в какой-то мере, Лин не шутила. Чёрт её дёрнул надеть сегодня туфли на тонком, довольно высоком каблуке, проще говоря, фактически на шпильке. А всё проклятое желание казаться выше, хотя особо маленьким ростом девушка и не страдала. Мягко высвободившись из объятий Кеила, Эм играючи коснулась его губ в лёгком поцелуе.
Дождь, конечно же, застал Фриду врасплох, да и зонтик, так любовно приготовленный бабушкой, остался на полке. Миссис Амстел потом обязательно не применет назвать внучку дырявой головой, в этом девушка не сомневалась, да и сама не отвергала этой точки зрения. Она действительно была несколько рассеянной в последнее время. Не успела она и выйти из книжного магазина, как тут же промогла, не до нитки, но влажная одежда стала тут же неприятно прилипать к телу. Забежав под козырек одной из многочисленных лавок Косого переулка, Амстел перевела дыхание и принялась приводить себя в порядок. Одного заклинания хватило, чтобы высушить себя, профессор Флитвик обязательно бы оценил с каким блеском девушка воспользовалась чарами. Ведь она никогда особенно не преуспевала в этом предмете, равно как и в Зельеварении, отдавая предпочтение, как истинная хаффлпаффка, Травологии и Астрономии. Небо затянуло свинцовыми тучами и нигде не было видного просвета, складывалось впечатление, что этот серый дождь зарядил как минимум на целый день, если не на неделю. Глупо было стоять и ждать, возможно целую вечность, чтобы небо сново прояснилось, поэтому Фрида смело шагнула из под крыши и вновь оказалась под дождем. Капли щекотно затекали за шиворот, отчего девушка морщилась и передергивала остренькими плечиками. Одежда тут же снова промокла, но это не остановило хаффлпаффку и она решительно зашагала по мостовой. Мимо пробежала малышня, по-видимому, первокурсники, которые не знали еще такого понятия, как разделение на факультеты, после чего многие из них вычеркнут друг друга из своего круга общения. На лице Амстел загорелась теплая улыбка, но также быстро потухла. Вспомнились те самые весенние события и то, что если бы не это, то Фрида бы не покупала вновь пергамент и перья, ингридиенты для Зелий и много другое, такое необходимое для школы, чтобы отправиться в восьмой, да-да восьмой, раз в Хогвартс. Она могла этим летом поступить на колдомедика, как и намеревалась, но судьба спутала все карты, не только ее жизни, но и жизней остальных "бывших" семикурсников. Решительно тряхнув головой, девушка попыталась отогнать от себя хмурые мысли, получалось не очень. Взгляд упал на пожилую волшебницу и еще совсем маленького мальчика. Малыш гордо держал в руках пестрый зонт, который казался непропорционально большим на фоне ребенка, и весь сиял, еще бы, ведь теперь он был почти как самый взаправдошный взрослый. Уголки губ Фриды медленно, но верно поползли вверх, их тронула улыбка, которая тут же переросла в сдавленный смешок. Малыш несмотря на указы бабушки потопал прямо по середине лужи, разбрызгивая грязную воду во все стороны, и похоже набрав ее полные ботинки. Провожая взглядом парочку, Амстел все также с улыбкой последовала дальше, уже практически не замечая, что по волосами стекают веселые ручейки. Противно. Девушка вышла на улицу, где в основном находились кафе и различный бары и тут же радостно расширила глаза. Джульетт и Мира. Что может быть лучше, чем встреча лучших друзей. Торопливо обгоняя пешеходов, девушка поспешила к подругам и тут же зажала их в своих обьятьях. В каждой руке было по несколько пакетов, поэтому обниматься было не очень удобно. Девченки!!! Как же я рада вас видеть. Я думала, что не увижу вас сегодня. - Амстел широко улыбнулась и склонила голову набок, пытаясь угадать изменились ли девушки хоть на чуточку за то время, что они не виделись. А давайте куда-нибудь пойдем, желательно где тепло, уютно и подают что-нибудь жидкое и горячее - Фрида жалобно протянула и показала на свою мокрую голову, рыжие волосы на которой превратились в тоненькие сосульки.
[Тысяча извинений за долгое молчание и за общую бредовость поста, что-то я совсем выбилась из ролевой жизни(((]
- Обязательно позову, - серьёзно пообещала девушка. Похоже ей в голову не приходило, что в следующем году Алекс уже не будет учиться в Хогвартсе и вот так прогуливаться в последние летние дни, докупая последние необходимые для учёбы мелочи, что для него школьные дни – не важно, счастливые или нет, они всё же очень далеки от настоящей, «взрослой» жизни - почти закончились. А может она прекрасно это понимала, но не придавала столь незначительному факту значения. Скоре всего на следующий год старший сын благородного семейства Кроули, после окончания школы, отправится в путешествие, как это принято у состоятельных членов общества, которым не надо поддерживать семью. Наверно через пару лет Луна сама отправится в такое паломничество, а лучше не одна, а с папой. Или с друзьями. Это должно быть очень весело. А потом вернётся и расскажет всем этим неверующим о своих приключениях. Многие, конечно, посмеются или отмахнуться, но может быть найдётся кто-то, кто поверит. - Нет, мне нравится это название – «Три звезды». Оно такое многообещающее, - легко согласилась блондинка. Что могло обещать подобное название? «Звёздный» обед, а может обед с добавлением звёздной пыли. Если бы Луна была урождённая магла, она могла бы предположить, что речь идёт о знаменитых звёздах Мишлен, означающих мировое признание кухни этого заведения, однако она была также далека от маглов, как кафе в Косом Переулке – от звания лучшего ресторана столицы Соединённого Королевства. Интересно, а где в Соединённом Королевстве лучше сего готовят рыбу? Наверно в Шотландии. Хотя нет, у них слишком холодно, да и в Хогвартсе, который находился в шотландских горах, рыба была не лучшим блюдом не смотря на все таланты домашних эльфов. Тогда возможно в Уэльсе, со знаменитым вересковым мёдом. Да, карп в меду – это наверно очень вкусно. – Тем более то оно неподалёку. Не хотелось бы сейчас ехать через всю Англию в Кардиф, даже если там подают хорошую рыбу.
Надо ли говорить Мире, чтобы она была осторожнее? Нет, это будет лишним. Надо ли говорить ей - Береги себя? Нет, ибо это знают все, но продолжают жить так, как жили до войны. Потому что так хочется верить в иллюзию, что на самом - то деле всё более чем хорошо. Так хочется на время забыть про всю эту галиматью со смертями, проблемами и ускоренной скоротечностью человеческих жизней. Чтож, сейчас самое подходящее время, тем более, что другого может и не представиться. Поэтому Джульетт решила - гулять так гулять, всё равно никто не будет её спрашивать, можно ли начинать убивать простых и дорогих ей людей. Так что - я подумаю об этом завтра. Мира права. Ой как права. А ведь всё так хорошо начиналось! Не иначе, приезд её родственников так повлиял. Наверное, всё дело в их невероятно тяжёлой энергетике, которая как магнитом притягивает к себе всякие гадости и разочарования, вроде ливня в летний день, который традиционно отводится школьниками Хогвартса для закупки учебников, пергаментов и мётел. Так что в очередной раз восхитившись подругой, которая не отступает от своей мечты заниматься драконами, Джульетт кивнула: - Согласна. Предлагаю только "Три звезды", ибо в "Котле" и "Постоялом дворе" не протолкнуться, а мне многое надо вам рассказать, - но не успели девушки и двух шагов сделать, теперь уже вместе, как их нагнала Фрида. Вот кого не хватало для полного счастья! Обняв подругу, чтобы затем передать её счастливой Мире, Джу раскрыла свой зонт. Как выяснилось, он был больно маловат для их небольшой компании, так что решение было принято мнгновенно. Выхватив волшебную палочку из кармана сумки, она постучала по зонту, и шепнула: - Engorgio. Зонтик, хвала ему, моментально подчинился просьбе, и мнгновенно вырос в диаметре, благодаря чему укрыл под собой макушки всего "Фонда". Улыбнувшись, рыжая покрепче взяла свою сумку, и спросила: - Теперь, надо думать, нас ничто не держит? Все в сборе, предлагаю двигать и заказывать кувшин горячего шоколада или чая. Зонтик - зонтиком, а для разогрева перед летними рассказами нужно что - то гораздо более существенное. ---> Кафе "Три Звезды"
Он провёл пальцами по воздуху, где только что растворилась его девушка. Его девушка? Она больше не его девушка. Сам виноват, сам плати. Ну а что тут еще скажешь? Она сказала, что не хочет его видить, а Райан даже не нашёл, что сказать. Просто все слова застряли в горле. И мир весь рухнул. Он долго еще стояли и смотрел в пустоту. Мимо проходили люди, толкались, куда-то спешили.. А для Райана время остановилось. Он не мог пошевелиться, выдохнуть не мог. холодные капли дождя капали на волосы, челка прилипла ко лбу, футболка промокла. А Райан едва шевелился. Медленно переступая с ноги на ногу, парень ишёл, куда глаза глядять. Но куда они смотрели? В никуда.. Куда-то в конец переулка, а может всё в ту же точку перед собой, где некогдя испарилась Дафна. Неприятное покалывание глаз, солоноватый привкус во рту... Какой-то волшебник, нагруженый невообразимой горой покупок, протолкнулся между Монтегю и какой-то волшебницей.. Невозмутимое лицо Райана было мокрым от дождя. По лицу стекали капли, но Монтегю даже не удостоился их вытереть. Ему просто было всё равно. На всё. Абсолютно на всё. Словно в душе, что то в какой-то миг переключилось, замкнуло, порвалось... Но вдруг стало легко и тяжело в одночасье. Парень наконец-то удосужился стереть воду с лица. Он растрепал челку, остановившись у витрины одного из магазинов. Косой переулок, медленно, но уверенно пустел. Все норовили скрыться от дождя подальше, а ему, Райану, всё не по чем. Он стоял у витрины и всё так же издевался над своей челкой. То поставит дыбом, то зачешет назад, а то на глаза... С витрины магазина на Райана смотрел высокий молодой человек. Довольно бледную кожу оттеняли мокрые угольно-черные волосы, прилипшие ко лбу. Молодой человек в очередной раз поставил челку дыбом, оценивающе рассматривая своё отражение. Губы его скривились в подобии призрительной улыбки, но тем не менее, какая-то доля удовлетворения там присутсвовала. Взгляд черноволосого парня скользнул по своей мокрой футболке, и улыбка слетела с его лица. -мм... нет, не сегоня.. - негромко сказал молодой человек сам себе. Что он имел ввиду, было непонятно. Он просто критически смотрел на свою футболку. Наконец-то взгляд Райана оторвался от витрины. Спокойное, даже в какой-то степери довольное лицо... пронзительный взгляд чорных глаз.. Какое-то непонятное подобие улыбки.. Парень прошёлся по косому переулку до бара "Хвост Дракона". Нет, он не собирался там сидеть.. или чего-то ждать. Он просто хотел забрать свою мантию. Да и вообще, взглянуть в лицо Забини, если тот всё еще там сидит. Тяжелые двери бара с преждним скрипом отворились от лёгкого воздушного толчка вызваного заклинанием. На долю секунды Райан замешкал на пороге, осматривая посетителей. Тех порядком прибавилось, дождь заставил всех кинуться под первую попавшуюся крышу. Для многих "Драконий хвост" стал той судьбаносной крышей. Забини в баре не было. Райан даже пожалел об этом. Ему вдруг очень захотелось поговорить с Блезом. Рассказать ему много важного, а главное, полезного. Ну да ладно. За тем столиком, где некогда сидел Райан с Даф, где Райан от всей душе прошёлся носками макасин по рёбрам и лицу Майкла Корнера, где собственно и случился тот судьбоносный момент жизни, уже сидела какая-то семья. Судя по виду мальчика, тому было не больше 13. И кстати, Монтегю мог поклясться, что родители его магглы, судя по тому с каким видом они наблюдали за фокусами, которые показывал за соседним столиком студент Хаффлпафф Вейн Хопкинс своей подружке. В душе у Монтегю пробежал холодок, (Что за зборище грязнокровок?..) но виду он не подал. Споймав на себе взгляд Терри Бутта, Райан послал ему в свою очередь уничтожающий взгляд, полный призрения. Мантия Райана лежала на спинке свободного четвёртого стула у столика, где сидели магглы. Акцио, мантия... Магглы вздрогнули, когда черные подолы взметнулись в воздух. Мантия, оказавшись в руках хозяина обмякла. Дождь никак не прекращал идти, но и это ладно. Эксслизеринец никоем образом не обращал на него внимания, пока не дошел до магазина "Мадам Малкин: мантии на все случаи жизни". Ему нравилась эта волшебница. Она всегда приятно улыбалась, качественно обслуживала... в общем-то не вызывала никакого отвращения. Правда, будучи по-младше, когда еще Райан скуплялся с родителями *умилился*, молодой Монтегю любил устроить тут бардак, начиная без повода капризничать. Но в процессе взросления, он вёл себя всё приличней и приличней. Да.. Сейчас же мило улыбнувшись ведьме, стараясь привлечь к себе внимание через всю толпу в магазине, молодой человек прошёл через весь магазин к отделу с рубашками. Да, он давно собирался купитьсебе парочку новых рубашек, а еще лучше, если и несколько галстуков. Хотя перспектива прохаживания по косому переулку загруженым в покупки тоже не особо была сейчас привлекательна. Рассматривая галстуки, Райан прикидывал их к уже присмотренной белой рубашке. Почему именно белая, он сказать не мог. ВОт просто захотелось ему купить себе именно белую рубашку. Да и ткань ему понравилась. ТАк вот, о галстуках. Сразу пропустив стенд со школьными галстуками (почему-то очень сильно защимило в груди), Райан стал рассматривать на первый взгляд обычные черные галстуки, немного сероватые.. очень многие, из тех, которые тут были, уже давно пылились в комнате Монтегю. Взгляд скользнул по одному из галстуков. И Райан задержал на нём взгляд. Это был один из галстуков, которые были в коллекции мистера Монтегю. Во вот глубокий зелёный цвет, который в то же время был приглушенным... полоски.. широкая.. узкая.. Райан взял этот галстук в руку и некоторое время разглядывал. - Прекрасный галстук, - послышался знакомый голос мадам Малкин. - Эльфийская отделка по методу... - Я знаю, - негромко сказал Райан. Он всё знал об этом галстуке. Такой же галстук Дафна подарила парню в день бала. Тогда... Райан закрыл глаза, на миг потерявшись в воспомниниях. А потом... а потом от отшвырнул галстук на место. Внутри вдруг что-то поднялось, словно змея пробудилась. - Вот этот. - Райан указал пальцем на чёрный гастук, местами прошитый зелёной и бардовой ниткой. - И рубашка... - Монтегю отвёл волшебницу к примеченой рубашке. - Да, я заверну... - Нет, я переоденусь, - сухо перебил её Монтгю, но потом мягко добавил. - Как видите, я промок. Нет, конечно же ему приходила в голову мысль о том, что бы заклинанием высушить футболку, но нет. Ему захотелось одеть рубашку. Захотелось одеть галстук. просто захотелось. Расщитавшись, он покинул магазин мадам. Дождь всё так же хлестал, так же быстро намочил мантию и волосы. На самом деле мерзопакостная погода не вдохновляла не на что. Ни на какие-то опроменчивые поступки. Вообще, ни на что. Райан, засунув руки в карманы мантии, направился к очередному пабу в косом переулке. Уже практически дойдя до него, Райан вдруг увидил знакомое лицо. - Руквуд? - вырвалось у парня. - Август! - молодой человек, нахмурившись, позвал друга.
Осенние солнце сияло ярко, но не грело. Рыжая листва валялась под ногами украшая причудливыми узорами изумруд травы. Путь Лекса проходил через парк в котором он был сегодня утром. В первые за многие годы ему захотелось остановиться и купить сигареты. Ему хотелось курить, выдыхать круглые формы дыма как делал он это однажды. Тело Санни уже увезли маггловские службы, и по дороге ездили машины иссекая любое напоминания о происшедшем. Как ему хотелось дотронуться до её мягкой ладошки и потереться носом о её плечо. Просто быть с ней не требуя в замен любви, Лекс пожалел на мгновение что в своё время не подарил ей пейджер. А ведь была такая возможность, сестра раздобыла их в трёх экземплярах. Для себя, для него и для Бины. Да только какой прок может быть от передачи быстрой информации, она б не стала им пользоваться, да и в школе он не работал. Он стоял без с мысленно смотря в пустоту, понимая что мир крушиться по кусочкам и ложиться тяжёлой данью на его плечи. Он закрыл глаза и подумал о том как трудно жить, ему в свои неполные восемнадцать лет хотелось многого, но осознания что многое уже не будет оставляло в нём пустоту. Накинув капюшон Лекс сжал кулак и стукнул им больно по коре дуба. Он должен жить, с нею или без неё, он должен быть таким каким хотела видеть его Анита. Он не сдастся, он обещал ей. Тупо посмотрев себе под ноги, он продолжил путь вперёд, по уже миллиарды раз исхоженному пути. Всё лето она избегала его, откладывая разговор на потом. И теперь он находился в сомнениях, их любовь настоящая ли. Он чувствовал себя преданным, разбитым и одиноким. Но как бы он не сердился, он не мог её обвинять в чём либо. Кто он такой чтоб судить её, в конце концов всегда оставалась надежда что она приедет в Хогвартс и он увидет её там.
***
По правде говоря он устал от своих обречённых мыслей, и как только зашёл на каменные уступы Коссого переулка, единственной целью его путешествия стали учебники, принадлежности и сладости для себя и для бессознательной девушки что ожидала его в Мунго. Хотя он был уверен в том что она его совсем не ждала, и даже ещё и не очнулась. Но шоколад поднимает настроение всем, от мала до велика. Так что побродив по всем правильным переулками и магазинчиком Лекс за пол часа потратил маленькое состояние галлионов, и большое состояние нервов, так как все эти длинные очереди его порядком раздражали. Но он кочевал зайцем пристроившись то к одному то к другому приятелю. Зайдя в кондитерскую, он тщательно выбирал коробку и открытку и шоколад для слизеринки. Его нужда заботиться о ком то, вылилась на несчастную девушку. Так как обычной любимой сопровождающей его годами ранее Харман не было нигде поблизости.
Вскоре закончив свой рацион покупок, довольно нагруженный юноша отправился к источнику еды и питья, так как до обещаного времени у него был ещё час. А добраться до туда надо было как минимум десять минут на метро. Так что молодой человек бодро и уже более весело направился в любимый паб, "Драконий Хвост".
Дернувшись сначало было вниз по переулку, Руквуд резко затормозил и беспомощно оглянулся по сторонам. Куда идти? Где искать? А может, она просто передумала? Карие глаза пытливо заскользили по витринам магазинов, по лицам прохожих, пытаясь найти ответ на свой нелегкий вопрос. В душе закипала злость и в то же время щемящее чувство безысходности, которое не отступало ни на минуту с тех пор, как кольцо неприятно обожгло кожу пальца. Сейчас тупо рассматривая ладонь, Августус ровным счетом ничего не чувствовал, хотя раньше какая-то связь между ним и Аби пронизывала все его сердце. Словно что-то очень важное оборвалось в тот миг. Повертев на пальце кольцо, парень скривил губы и прошелся рукой по волосам, именно в этот момент его охватила глупая мысль, что Фрай просто напросто его предала. Почему-то в такие моменты на ум всегда приходят злые, нехорошие мысли, по крайней мере в этом весь и был Августус Руквуд младший. В голову не приходило, что с девушкой просто напросто могло что-то случиться. Просто Руквуд всегда боялся, что когда-нибудь этот момент наступит, обязательно, сомневался в ее любви, неудивительно, что сейчас он так легко согласился с доводами своего ехидного внутреннего голоса, который умел нашептывать только самые гнусные и мерзкие слова, заползающие в самое сердце и отвраляющие его горьким ядом. Как еще раскаится бывший слизеринец за свои поспешные выводы и недоверие к Фрай, но сейчас, сейчас ярость застилала глаза юноше, из-за чего он не мог трезво оценить ситуацию. Кто-то громко окликнул его сзади. Мускулы на щеках Руквуда дернулись, он не хотел сейчас никого видеть. Выдержав мгновение и справившись с досадой, бывший слизеринец медленно развернулся вокруг своей оси и взглянул на Монтегю. Старый друг. Из того прошлого времени, один из немногих, кто тогда, а наверно, и сейчас мог понять хоть малую толику, творящегося в его душе. Монтегю... - Слова хрипло слетели с губ и так же быстро растаяли в холодном воздухе, как и появились. Видок у друга был не лучший, чем и у самого Августуса, видно день не заладился у обоих в равной степени. Ухмыльнувшись, парень сузил глаза и со смешком в голосе протянул: Не лучший день, дружище... - Не столько спросил, сколько констатировал Руквуд и довольно фамилиарно похлопал Монтегю по плечу. Улыбнулся, но карие глаза остались равнодушными. Может, по стаканчику огневиски в Драконьем Хвосте? - Идея сама собой образовалась в голове и также быстро воплотилась в слова, прежде чем сам парень осознал, что говорит. Впрочем, этого сейчас ему больше всего и хотелось. Напиться и забыть обо всем, хотя бы на пару часов. Этого так не любила Фрай. Чтож так даже лучше.
Наша новая помощница очень стара, ведёт себя странно, чуть ли заигрывает со мной. Мну ошень страшно.
/Бар "Драконий Хвост"/
Ну да конечно, подума Лекс, хи-хи ха-ха блин. Нервный Слизеринец пылал гневом, явно был не в себе, такого опастно отпускать одного. Наверно Лекс был со всем уже сам не свой, так как на вспышку гнева женатого чувака из сообщества "мы круче всех, так как в наших зелёных штанах болтаются крутые палки" отреагировал уж как то совсем из жанра "донт вари би хэппи". Поставил медленно покупки на мокрые камни Косого переулка, и будучи выше и всё же сильнее похлопал последнего, и скажем так несчастного, по спине ободрительно. Уже заикаясь меньше, сказал отчётливо: - Абигейл в больнице, сосссстоянние её мне пока не известно, - захватив покупки в одну руку, другой направлял последнего к выходу из Косого, - вот собирался к ней назад, она тттакая худая надо ей поесть, - уже не в тему начал болтать юнный гигант Хогвартса, - знаешь какие могут развиться болезни у девушки если она правильно не поест и во время? А? Ну знаешь, - посмотрел на Руквуда, тот похоже был в состоянии эффекта и на лице его читалось выражение "Чё он сказал?" при этом явно мозг не давал команду - "двинь ему" поэтому всё было пока на стороне Лекса. - А ччёмм же я, тттак - начил загинать пальцы третьей рукой, т.е. второй; больница, Фрай, муж, палец, - ах да ппалец её повреждённ, - нахмурился в процессе мышления, - сейчас понннимаю что как раз ттот что безымянном пальце левой руки.
Серость, тьма, туман, забвенье И беззвездной ночи мрак. Пара слов, как откравенье, И теперь себе я враг.
Вообще в 17 лет думать особенно представителям мужской половины человечества если не сложно, то уж точно большинство мыслей текут в одном русле. Исключением магический мир не был, только видно сейчас была исключительная ситуация. Косой переулок был пуст и это было к лучшему, потому как если бы сейчас кто-то там появился то Жуль не знал как бы поступил: просто начал бы без причины задирать этого человека или же прошел бы мимо. Рисковать и решать уже по ситуации не хотелось. Так что все же проще было обдумать сложившуюся ситуацию до перемещения домой и уже в адекватном состоянии появиться пред очи проницательной матери. Его разозлило увиденное в пабе - определенно! Не понравилось как на его появление отреагировала Одри, хотя нет тут все как раз было как обычно, ну или почти. Так как подручные предметы в общественном месте, где не только одни студенты, она метать все же не решилась, хотя книга при ней была. Увидеть свою невесту счастливой - было тоже не приятно, так как с этой стороны он ее вообще не знал. Ее злость и раздражение он видел, даже наверное чаще чем кто-либо другой, а вот улыбку - нет. И сегодня ему не понравилось, что его собственность ( по другому он не мог ее воспринимать, свыкся с мыслью, что она есть и будет и никуда от него не денется) в открытую заявляла всем и каждому своим поведением, что она свободна от каких-либо обязательств. Как раз на этом гениальной мысли ему под ногой попался камушек, который он начал пинать впереди себя, это хотя бы как-то помогало снять раздражение. Причем Джулиан понимал, что и сам виноват, но это ощущение было не из приятных, так что было проще во всем винить свою нареченную, тем более сейчас она не могла ответить. То что так много размышлений вызвала эта встреча - раздражало, тем более что противоречивость чувств была ему не свойственна. А сейчас же он не понимал что вызвало у него увиденное в пабе и после продолжение разговора наедине. Что точно Жуль мог сказать, так то что Каррингтон с каждым годом становилась все независимее. На первом курсе, когда он впервые увидел гриффиндорку, которая если и вела себя вызывающе, то это было скорее неосознанно. Тогда ее и трогать не хотелось, а сейчас она была достойным противником, с которым ему было интересно столкнуться. Сегодняшний случай доказал это. Одри вела себя не так как большинство девушек поступило бы ее месте. Она научилась держать удар и отвечать ударом, немного специфическим, но не менее чувственным. Так как упоминание о детях рожденных не от него - бесило и не выходило из головы. По поведению девушки становилось ясно, что она вполне сможет исполнить угрозу. Так что у него будет выбор или расторгнуть помолвку или же оставался вариант воспитывать чужих деток, которым придется дать свою фамилию. Ни один вариант не устраивал хаффлпаффца, так как на данный момент у него если и были симпатии к девушкам, которые могли перерасти со временем в нечто большее, то все равно Одри была идеальным решением на данном этапе, если только не совершит глупостей. Проще было думать именно о этих событиях, хотя, даже пройдя почти весь Косой переулок, ладонь продолжала гореть будто бы это не он ударил беззащитную девушку просто показывая свою силу, а ему прошлись по ладони кнутом. -Какого Мерлина я творил сегодня? -Вопрос риторический, прозвучавший в темноте только для шумового фона и возвращения мыслей в довольно милую голову хаффлпаффца. Мысли не вернулись к привычному руслу, но хотя бы отвлеклись от Одри Каррингтон, позволив Паркеру сосредоточиться на том, что он ничего не ел практически с утра и что не мешало бы почтить своим присутствием родной очаг. Он аппарировал домой.
- ходит где-то рядом - прячется под мантией невидимкой
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, "апарекиум!" откл, правка нет
еврейский мальчик
- ходит где-то рядом
- прячется под мантией невидимкой