Отправлено: 29.09.06 14:04. Заголовок: Бар «Dark Corner»

Бар в Лютом переулке, пользующийся плохой репутацией. Довольно грязное место с поцарапанными столами и порванными обоями на стенах. Любимое место сборищ всяческих отбросов.
Был спален пожирателями смерти, но отреставрирован.

 Отправлено: 16.10.07 10:30. Заголовок: Re:

Когда желание берёд верх, когда вжимая педаль газа отказывают на повороте тормоза, когда движущая сила, это сила инстинкта, когда один шаг, и цель уже достигнута, именно тогда, и никогда больше, так трудно, так сложно, и так страшно останавливаться на достигнутом. Берёт ужас перед тем, как многое ты прошел, чтобы враз отказаться от того, к чему стремился. Становится страшно, перед тем, что ты с собой сотворил до того, как слепить то, что хочешь. Именно страх, так его боялся Владан, не какой-то конкретный, а именно сам по себе - фобия страха. На мгновение, на то несчастное мгновение, когда юноше показалось, что из её уст сейчас сорвется крик, он услышал только сдавленный писк гордости, и крепко зажмуренные глаза Лары, измученные, бледное лицо. Казалось, она сейчас расплачется, всё её нутро сопротивлялась настойчивому парню, маньяку и безнаказанной сволочи, а он продолжал своё гнусное дело. Он мог, и даже в какой-то момент пожалел девушку, ужаснулся своему поступку, он бы мог остановиться, он бы смог заставить себя это сделать, ради неё, и уже представлял как нежно шепчет ей на ухо слова утешения, гладит по голове, крепко прижимая к обнаженной груди. Всё хорошо, и ему легче, легче не физически, но что куда лучше - легче морально, легче сердцу и душе. И возможно хоть на одну йоту, последняя станет чище. Но не сейчас, возможно даже никогда, он не станет милостив, после пощечины.

Он задохнулся от внезапности, от унижения, сам даже того не подозревая, что куда большее причиняет девушке, и что всё, что она делает по отношению к нему - им заслужено. Корнак зарычал, не от боли, а от того, что его ударили. Он зарычал, и в отмездку резко зашел в девушку до конца, до упора. В какую-то секунду, ему показалось, что он разорвёт её изнутри. Он схватил её руку и пригвоздил около её головы, чтобы больше никаких таких выпадов не было. Парень остановился, чтобы перевести дыхание, ярость смешивалась с желанием в его потемневших глазах, почти ставших чёрными. Всё казалось зловещим и безликим. Обстановка. Ситуация. Диван. Девушка, которая была лишь марионеткой в его грубых руках. А он лишь был кукловодом. Меня... здесь... нет...

It starts with pain followed by hate
Now I don't believe men are born to be killers

Владан едва заметно передернулся, отгоняя мысли, которые противоречили его жизненным понятиям. Он непонимающе посмотрел на старое, замутнённое зеркало, висевшее на стене, и попытался различить себя, но его в отражении не было. Был лишь перепуганный до смерти парень, который лишь сокрушенно и скорбно покачал головой, только до боли похожий на отца на старых фотокарточках. Прочь из моей головы... Он свел брови к переносице, и начал наращивать темп движения бедрами, шумно дыша.

 Отправлено: 17.10.07 17:03. Заголовок: Re:

Just remember I win,
My drunk libido,
My nervous ego.

Глупое, нереальное, безвольное создание. Падение, грех, полное подчинение. Ненависть, страх, вместе с самоиронией. Куда-то улетучилась завышенная самооценка, наглая улыбка, пропал блеск в глазах, можно просто сказать, что не осталось ничего, что возносило Рейн на пьедестал. В какой-то момент, слизеринка осознала – сказка закончилась, и она потеряла не только последние остатки уважения, но даже иллюзию, которая сложилась в ее голове. Ему нужно было ее тело – он получил, наплевав на слова и чувства. Обидно? А смысл винить кого-то в том, в чем виновата сама. Жестоко? Пожалуй, перешло любые грани, но это значит лишь то, что люди подобные мисс Лартелль только такого и заслуживают. Медленно, но уверенно девушка и сама начала думать, и внушать себе, что все правильно, что все так и должно быть. Умирая изнутри, теряя остатки самообладания, проще подчинится, не причинять себе боль. Хотя куда тут больше. Если у боли есть границы, пределы и каноны, в данный момент, все они были стерты. Словно тонкое лезвие, от боли было лишь эхо, которое искусно резало и физически и морально. На какие-то секунды, хотелось признать все свои ошибки, лишь бы прекратить эту пытку. В глубине души, Лара уже как-то смирилась, теплилось желание мести. Все, что сейчас было невозможно, горело призрачным огоньком в будущем, и лишь это спасало истерзанную душу. Не ясно, зачем Владан так себя вел, хотя особо думать, слизеринка не могла в сию минуту, некоторые мысли все-таки всплывали. Вестимо им руководила та самая месть, которая сейчас вселяла надежду Ларейне. Трудно было представить, что человек, который раньше открыто, говорил о каких-то чувствах, может так себя вести. Это противно, и это могло бы быть разочарованием, если бы у них были нормальные отношения, а не некое подобие ледового побоища.

Help me I'm out of breath again,
Nobody knows somewhere to make it go away.

Лишь секунда и Рейн показалось, что сейчас мука закончится. Что у Корнака проснется совесть, только все напрасно. Совести не прослеживалось, лишь глупое и навязчивое желание обладать. Не важно как, ему, скорее всего, и самому не хотелось признавать, что он пользуется ее слабостью, плюс по любым действиям Рей было ясно – все это ее не устраивает, нет желания, нет легкости, нет ничего напоминающего чувства. Ей так хотелось сказать все это вслух, хотелось об этом кричать на весь мир, если парень не хочет понимать без слов, она может ему сказать. Только сил не осталось не на что – ни на слабый и тихий голос, ни на крик, ни на сопротивление. Принимать удары судьбы с высоко поднятой головой, ее так учили, не расстраивается по пустякам, не плакать, не быть слабой. Как же интересно все сейчас складывалось, с точностью так, как ее не учили – слабая, готовая продать душу, лишь бы все закончилось, со слезами на глазах. Честь, о чем можно было теперь говорить? Ларейна чувствовала себя, гнилым, продажным, причем еще и дешевым существом.

Don't over kill,
This painless thrill,
It's bitter still.

Дыхание сбилось, мир стал черным, как глаза ее матери. Словно кто-то пронзил душу острым клинком. Лучше бы, она всего это не начинала, потому, что это единственное унижение, которое не приносит удовольствие. Когда два тела сплетаются в одно, должно быть прекрасно, а не противно от себя. Обычно шепчут слова любви, нежность и все - таки сладко и мило, а не так. Когда с губ готов сорваться лишь крик от боли и ненависти. Рейн заставила себя молчать, и до крови закусила губу. Вырываться? Таки закричать? Что делать? Но некоторые вещи удержать нельзя, как по команде, из закрытых глаз, струями потекли слезы, слизеринка зажмурилась, все еще пытаясь их удержать. Сейчас ей хотелось провалиться сквозь землю, стать деталью мебели, чем угодно, кем угодно, лишь бы не ощущать его резких и порывистых телодвижений, от которых она готова была умереть.

 Отправлено: 24.10.07 17:26. Заголовок: Re:

- …Это давно забытое понятие – «создать узы».
- Узы?
- Вот именно... Ты для меня пока всего лишь маленький мальчик, точно такой же, как сто тысяч других мальчиков. И ты мне не нужен. И я тебе - тоже. Я для тебя всего только Лисица, точно такая же, как сто тысяч других лисиц. Но, если ты меня приручишь, мы станем нужны друг другу. Ты будешь для меня единственный в целом свете. И я буду для тебя один в целом свете.
«Маленький принц». Антуан де Сент–Экзюпери.

Владан всегда задумывался, для чего он всё делает в своей жизни так, а не иначе. Но вот странная штука, мысли приходили исключительно во время дела, либо уже после того, как ничего исправить уже невозможно. Так же и сейчас, что-то пронзило его голову, на мгновение, но этого мгновения хватило, чтобы обдумать всю свою никчемную жизнь. Чего он добивается тем, что сейчас практически насилует девушку, ни в чем не виноватую, кроме как в том, что просто попалась ему на пути, что просто всегда задевала его всю школьную жизнь, что просто никогда не была его полностью. Странная логика, логика человека, которого нужно лечить. Нет, он просто был слишком самоуверен и избалован с пелёнок. Отец давал ему всё, что только ему хотелось, и для него не было слова «Нет», но порой чего-то приходилось добиваться самому. Практически единственным страхом у Корнака был страх оплошаться, не добиться поставленной цели, поэтому он не всегда выбирал победу чистыми способами, если не сказать, что всегда шел по головам, если был уверен в конечном результате.. А как говорится, на войне все способы хороши.
Он двигался быстро, точно и резко. Глаза давно застелила пелена желания, смешанного с маньячной мыслью о мести. Во Владане не осталось больше ни капли святости. Неужели он не видел закушенную до крови губу, неужели он не видел слезы на крепко зажмуренных глазах Лары, неужели не чувствовал, как тело противится его сущности, неужели не чувствовал как она его ненавидит и презирает? Он все понимал, и это только больше подстегивало. Она молчит, она не сопротивляется, если бы что-то было по-другому, он бы подумал о пощаде. Если бы пару часов назад она не кричала на него, не извергала проклятия, не пыталась отшвырнуть его палочкой об стену, он бы мог быть другим, быть мягче, были бы слова о любви, была бы нежность, всё бы было по-другому. А когда их изначально соединяла только ненависть и странное желание стереть друг друга лица земли – свет представлялся в другом цвете.
Чувство приближающегося конца пронзило живот Владана, и он резко выгнул спину. Шумное дыхание начинало окончательно сбиваться, и он зажмурился, как будто пытаясь себе этим помочь. Сейчас всё прекратится, но парень не думал сейчас о том, что он этого хочет. Он отдал бы всё, чтобы ничего этого не было. Повернуть бы время вспять. Но нельзя вступить в одну реку дважды, в которую уже однажды вступить успел. И весь этот день был одной большой ошибкой, которую исправить будет сложно, эту вину перед Рейн он видимо никогда не сможет искупить, но он продолжал себя тешить мыслью, что так её и надо, она этого заслужила сама. Но чем больше Корнак это повторял, тем меньше он в это сам верил.
- Нееет!...
Накатила волна. Резким движением он спустил руку вниз. Секунда, он вышел из неё и застонал, снова и снова выгибаясь. Спина, плечи, руки были мокрыми от испарины. Снова волна, ноги немеют, рука, на которую он опирался начала дрожать под весом его тела. Слабость, он растворялся в напряженном воздухе, рассыпался на тысячи невидимых молекул. Всё было похоже на потерю сознания или на очень глубокий сон - не существуешь, не живешь, только теплый ветер и нега… Потом открываешь глаза и молекулы снова собираются воедино. И он был, Владан хотел откинуться назад, но не мог. Не физически, а просто морально не мог сдвинуться с места, пытаясь поднять глаза на Лартелль. Он опустил взгляд вниз. Крови нигде не было. Он всё сделал правильно. И никаких последствий не будет.
- Ну вот и всё, – он попытался сказать фразу как можно безэмоциональнее. Хотелось добавить что-то вроде «Я так и знал, что ты мне врешь», сильнее оскорбить её, но слова не подбирались. И так всё было слишком низко. Владан почувствовал себя жалким и противным самому себе. Если бы его только видел отец. Влад не достоин был носить его фамилию. Но ведь… но ведь он всего лишь глупый мальчишка…

 Отправлено: 24.10.07 18:34. Заголовок: Re:

She didn’t even realize that I changed my mind today,
Oh god she was as cold as ice and she didn’t melt away.

Мука закончилось. Сквозь пелену соленых слез и его одной, короткой, но столь существенной для нее сейчас фразы, Рей хотела, что-то понимать, но не могла. Словно ей завязали глаза, вытолкнули из реального мира – забрав зрение, голос, обаяние, сердцебиение. На момент стало холодно, и этот холод принес облегчение, вслед за которым последовала пустота, изнеможение, не на секунду не отступающий страх, отчуждение. Кого она больше ненавидела в данный момент – себя или Владана, было довольно спорным вопросом. Позиции были шаткими, нервы не то, что бы на пределе, они словно исчезли. Если бы Лартелль было хотя бы немного не все равно. Одного желания открыть глаза, подняться, одеться и уйти, было мало, что бы осуществить все это. Это казалось таким же нереальным, как и все произошедшее. Еще минуту назад сердце отплясывало бешеный ритм, а теперь будто остановилось. Кровь в венах холодела. Озноб. Пропасть, провалится, исчезнуть, навсегда, туда, откуда уже не вернешься. Призрачная, напрасная надежда, и у них не осталось ничего кроме символичного холода. Умела ли Рей прощать? Нет, хотела ли она его простить? Нужно ли ей это было? Девушка от него ничего не хотела. Понимание, что не будет никакого раскаянья, никаких извинений и сожалений. Получил, а важно ли ему, что творится с ней? Ларейна уже и сама перестала понимать, что с ней происходит. Воздух стал ядовитым, травил легкие, отравлял дыхание. Зачем она еще здесь? А есть ли резон бежать? Ниже падать некуда. Ниже только Ад. Хорошо, там хотя бы тепло. Там все грешники получат по заслугам, там все будут равными. И Корнак после своего поступка, и Рейн подтолкнувшая его к подобным действием. Только, признать свою вину, было невыполнимой задачей, для слизеринки. Тут Владан зла, а ей выделили роль жертвы, это просто, жертве всегда сочувствуют, тоесть делают то, что Рейн так ненавидит. Пусть лучше он самодовольно улыбается, считает себя победителем, чем будет притворно клясться в каких-то лживых чувствах, которых не было, и нет. Такое поведение с его стороны, будет расценено как правда, за такое есть больше причин уважать. Хотя презрение тоже брало верх. Но свое зеркальное отражение тяжело ненавидеть, на отражение тяжело кричать, его сложно в чем-то упрекать, это будет самообман и не более того, слишком уже ясно.

My broken heart is dead and gone,
Could you hear me?

Ей нужно было, избавится от тяжести его тела. Немедленно, безумное желание, которое заглушило все на свете. Если он сам не мог сдвинуться с места, у слизеринки все вышло резко и легко. Опять этот толчок в грудь, ее ненормальный взгляд. Казалось – еще секунда, и она таки его убьет. Но сил хватило только, что бы кое – как сползти с дивана, опускаясь на холодный пол. Глаза не видели ничего, руки машинально тянули на себя джинсы, с маниакальной скоростью, ватными руками возвращенные на холодное тело, покрытое испаринами. На большее сил у Рейн не хватило. Поджав ноги под себя, она обхватила колени руками, и уперлась лбом во все еще дрожащие ноги. Слез больше не было, но дрожь пробивала тело.
- Надеюсь, теперь я могу уйти? Если, конечно Его Величество, не придумало нечто еще более изощренное. – саркастические прошипела слизеринка, срываясь практически на крик. Но не поднимая головы.