Отправлено: 14.08.07 19:59. Заголовок: Большой зал

В «Истории Хогвартса» написано, что потолок Большого зала специально заколдовали так, чтобы он был похож на звездное небо. Для каждого факультета предусмотрен свой стол, а преподаватели сидят за высоким столом, стоящим на специальной платформе. Позади стола существует небольшая дверь, которая позволяет людям заходить в Большой зал снаружи - ею часто пользуются преподаватели, которые не хотят заходить через главную дверь зала. В конце года зал украшают символикой того факультета, который выиграл Кубок Дома в соревновании среди факультетов.
Расположение столов в большом зале следующее: Слизерин, Рейвенкло, Хаффлпафф, Гриффиндор.

 Отправлено: 27.10.07 00:26. Заголовок: Re:

Вот он, первый школьный день. Имеется ввиду полноценный школьный день, омраченный гнусными уроками с не менее гнусным Снейпом или еще кем-то вроде него. Хотя, такого, как Снейп еще поискать надо... Однако, пока печальные мысли не начали заполнять сознание, все было хорошо начиная с самого утра. Клеменс проснулась на удивление раньше всех, а это было чем-то весьма удивительным, так как девушку обычно и пушкой не разбудишь. К тому же, вчера она легла очень поздно. После ужина она успела поприветствовать почти всех товарищей, которых смогла различить среди огромной массы вернувшихся учеников, и общение затянулось на долгую ночь.
Было как-то странно вернуться сюда, в Хогвартс, после лета. Все было как будто по-новому, Клем уже успела отвыкнуть от учебы, от друзей, да и вообще от этого места. Ощущение было неимоверным, когда девушка вновь увидела родные стены замка, свой чемодан, а точнее, чемоданы, которые, кстати, еще предстояло разобрать, возле ее собственной кровати в комнате, так привычно блестевшей красно-золотыми тонами.
А еще более непривычным будет сидение на уроках. Для Клеменс всегда было самым сложным - начало учебного года, когда ты еще мысленно на отдыхе, а не с книгами, и лежишь где-то под солнышком, а не торчишь в библиотеке. Сегодня предстоял тяжелый день, это точно. Батлер это просто нутром своим чуяла, хотя настроение было на удивление спокойным и даже веселым.
Проснувшись, Клем направилась в душ, привела себя в порядок и достала новую школьную форму, от которой так же успела отвыкнуть. Серая в складочку юбка выше колена, белая блузка, серый свитер с гербом Гиффиндора - все снова было на ней, как будто она и не покидала это место. Собиралась она достаточно долго, однако за это время никто в комнате и не пошевелился. А ведь Клеменс уже успела и нанести макияж, и сто раз перевязать волосы в силу того, что не могла определиться, как лучше, в результате чего все-таки пошла с распущенными, и даже сложить учебники в сумку.
Но, видимо, студенты не привыкли к ранним подъемам, поэтому девушка покинула спальню первая, когда там, как и в гостиной, было совсем тихо.
Проходя многочисленные закоулки в коридорах, Батлер сама поражалась, насколько новым для нее это все казалось. Как будто ее не два месяца в школе не было, а как минимум – два года. Хотя нельзя сказать, что что-либо изменилось. Все оставалось таким же, ровно как и тогда, когда она покидала Хогвартс. Большой зал так же ничем новым не блистал – волшебный потолок отображал не очень приятную погоду, так резко изменившуюся за последние несколько дней и не оставив от лета и памяти; длинные деревянные столы стояли в таком же порядке, над каждым – герб факультета. Красный, зеленый, синий и желтый флаги были величественно подняты над столами, сверкая символическими изображениями на них: львом, змеей, орлом и барсуком. Впереди возвышался пустующий преподавательский стол.
Клеменс немного нервно поправила складки юбки, отдернула блузку из-под жилетки, и внимательно осмотрела зал. Она пыталась найти знакомые лица. Хотя в основном ее взгляд был направлен на стол Райвенкло. Девушка очень надеялась увидеть там знакомую темноволосую голову подруги. Клем срочно нужно было поговорить с Рией, однако она ее не увидела. Наверное, подруга еще спала. Вчера они не успели пообщаться, так как школьникам надо было усвоить новые организационные вопросы и всякая подобная чушь.
Тут взгляд гриффиндорки упал на знамя Слизерина и там и застыл. Сердце рухнуло вниз. Девушка снова вспомнила недавно произошедшие события, при которых в груди больно сжимало, и при этом хотелось закрыться где-то в комнате и не высовываться. Клеменс вспоминала вечер, когда она встретила Долохова в Косом переулке, и с которого все и началось. Точнее, вечер она плохо помнила. В ее память врезалось утро, то самое жестокое утро, когда она очутилась в кровати рядом с Власом, когда произошел этот жуткий скандал. Об этом ей напоминало буквально все, эти воспоминания были единственным угнетающим источником, который давил горло и все внутренности, сжимал ее саму. Начиная с того утра и каждый день после, Клем не могла найти себе покоя, она как будто металась внутри пламени и не находила выхода. Она корила себя саму за свою глупость и безрассудность. Она ненавидела себя за это. Девушке было стыдно перед самой собой, и этот стыд был самым ужасным, что происходило в ее жизни. Ни из-за чего другого Клеменс так не было стыдно, и это было ужасно. То и дело всплывало в сознании это проклятое утро…

Воспоминания
- Долохов???
-Черт, Батлер, не ори так… Голова раскалывается…
Шок… именно шок посетил ее сознание… Клем, проснувшись с ужасным самочувствием, долго не могла прийти в себя: голова ужасно болела, все кружилось, а глаза стали словно свинцовыми, и в это время почувствовала теплую руку где-то в районе своей талии. Наконец, когда до нее начало доходить что-либо, Батлер открыла глаза… Девушка подумала, что это все еще сон, просто кошмар. Разум отказывался воспринимать то, что видели глаза. Они видели улыбающегося Власа, мирно спящего рядом с ней в обнимку, а еще ее одежду – она была разбросана по неведомой, как оказалось, комнате. Тогда было сложно сфокусировать внимание, понять, что происходит. Клеменс была точно не дома, она не знала, где она находилась, как она там оказалась. Долохов…рядом… В душу злобно закрадывалась паника, хотелось кричать от ужаса, который посетил ее в тот момент.
Она закричала, дав волю чувствам, да так, что услышала, наверное, вся окружность. Кричала Клем долго и протяжно, пока хватало воздуха… Это произошло в тот момент, когда, при всем затуманенном понимании, девушка осознала, что это не сон, а реальность. От шока гриффиндорка подскочила, да так резко, что, не удержавшись, рухнула на пол ногами к верху. А потом… потом все было словно в тумане.
Сонный голос слизеринца… Он сам что-то бурчал себе под нос явно недовольный тем, что его потревожили… Вся обстановка наводила самые ужасные подозрения. Но нет, она же не могла… Не могла… Она не могла сделать ЭТОГО. Когда? Клеменс не могла понять, как такое могло случиться. Утешения, что это все чистая случайность, и она просто так оказалась в постели рядом с Долоховым уже не действовали. Все сводилось к одному, но она не хотела в это верить, она не могла.
Скандал… Она наговорила всего, чего только можно было, Властиславу. А он лишь усмехнулся, отчего холод окутал ее изнутри. Эта самодовольная усмешка надолго отпечаталась в ее сознании, разрушая все спасительнее нити, которые она смогла найти.
- Вот это да! А я и не думал, что ты на самом деле…хм… такое вытворяешь…
Сердце сжалось где-то внутри. Самые страшные опасения… Гриффиндорка пожалела о том, что спросила, что Влас имеет ввиду.
- Да ты страшна, Батлер! А строишь из себя невинную…
The end

Стоя посреди Большого Зала, Клеменс была словно окутана вернувшейся паникой. Дальше этих слов вспоминать не хотелось. Перед ней снова возникла та самодовольная усмешка, означающая только одно – что Долохову было весело в тот вечер. Ей же хотелось рыдать от отчаяния. Клеменс злилась на саму себя все больше и больше. Тогда она быстро покинула то место, однако это не устраняет последствий. Девушка не могла понять почему!? Почему это произошло с ней? Почему она не помнила больше ничего? Ничего, кроме того, что покупала книги в Косом переулке, а потом – провал… Ей хотелось убить себя за то, что она пошла со слизеринцем в кафе, да еще и пила алкоголь.
Клем ухватилась за волосы, закусив нервно губу. Она не могла смириться с происшедшим, и, наверное, никогда не смирится…
В этот момент гриффиндорка согласна была повисеть вниз головой в кабинете Филча, разговаривая с Миссис Норрис, лишь бы вернуть время назад. Однако такого счастья ей никто не предоставит. Вот почему ей нужна была подруга, ей она сможет рассказать все, пожаловаться, и Ри ее поймет. Ведь до сих пор Клеменс держала все в себе и не могла признаться кому-либо, да и не собиралась. А еще ее страшила одна мысль, только что посетившая ее голову. Долохов… он ведь будет здесь, он будет тут учиться, в этой школе, будет сидеть с ней в одном кабинете. Клеменс захотелось пойти утопиться в озеро. Она не знала, как будет смотреть ему в глаза. Она вообще не могла на него самого смотреть. С того момента, как гриффиндорка оставила его, наорав по полной программе, она об этом не задумывалась. Испустив протяжный стон, девушка постаралась отогнать мысль о том, что о том, что слизеринец уже успел похвастаться друзьям о своем достижении.
Мерлин, дай мне сил! Ладно, все хорошо…все будет отлично… Я подумаю об этом позже, не сейчас. Не стоит забивать голову ненужными мыслями, пока что все равно ничего не случилось. Я слишком паникую…
Сделав тяжелый глубокий вдох, Клеменс сделала шаг в сторону гриффиндорского стола, за которым сидели только парочка малявок, однако в этот момент что-то резко ударило в спину и гриффиндорка, не удержав равновесия, пошатнулась и чуть не упала лицом в пол, однако смогла выстоять. Она автоматически повернулась назад, чтобы определить источник столкновения, и ее охватил холод и резко поднявшаяся злость. Видимо, Господь счет ее муки недостаточными, а ее чувство таки не подвело. Перед ней стоял Влас.
Первую секунду Клеменс молча таращилась на слизеринца, а потом внутри всполохнула жуткая ярость и озлобленность.
- Слушай ты, – разозлено начала девушка, не задумываясь над своими словами, - я что, не ясно сказала не подходить ко мне и близко хотя бы на пять метров? До твоего никчемного сознания это не доходит? Тебе мало было, да? Ты добиваешься моей смерти? Так вот, скоро это произойдет благодаря тебе! Я, конечно, понимаю, что тебе плевать, а вот мне нет. Я пока не собираюсь покидать этот мир из-за какого-то слабоумного, коим являешься ты! Тебе понятно? – казалось, она скоро разнесет весь Большой зал к чертовой матери. Появление Долохова пробудило внутри вулкан негативных эмоций, ведь после той ночи Клем вообще не могла спокойно думать о слизеринце, а уж тем более находиться рядом с ним. Хотя, на самом деле она больше злилась на себя, чем на него, но срывалась именно на нем. Гриффиндорка просто не могла признать своей ошибки, а ведь тут она была виновата. Она позволила этому случиться, ну а о Властислав, естественно, воспользовался этим. Что ж, он никогда не давал повода надеяться, что в нем живет что-то хотя бы чуть-чуть напоминающее совесть. А ведь всегда легче винить окружающих, чем осознавать свои промахи. Сейчас Клеменс именно этому принципу и следовала. Она просто не контролировала себя и свои слова, не отдавая им отчет.

 Отправлено: 27.10.07 14:43. Заголовок: Re:

Сон? Ничего подобного. Миновавшей ночью как бы Властиславу не хотелось, ему не удавалось его поймать. Только стоило парню закрыть глаза, как из темноты появлялось измученное проведенными в Азкабане годами лицо отца, а со всех сторон слышался его безумный смех. Именно таким он его запомнил. К сожалению, у Властислава никогда не было его фотографий. Не было и людей, которые могли бы, ему рассказать каким он до этого был. Блэквуды никогда не говорили об Антонине, они вообще старались не затрагивать прошлое семьи парня, да и он сам не задавал лишних вопросов. Единственной о ком они говорили, была его мать. Мария... единственная и любимая дочь, которую у них забрали из-за этого мужчины. Отсюда, наверное, не ложно понять, что впервые Властислав "познакомился" со своим отцом, столкнувшись с его плакатом в Хогсмиде. "Разыскивается Министерством Магии"... именно таким он его запомнил. Сколько раз Властислав переворачивался с бока на бок, менял положение подушки, открывал и снова зарывал глаза в надежде, что кошмар был последним и сейчас ему предстоит считать розовых слоников, перепрыгивающих ограду из сахарных облаков, но это не случалось.
Измученный практически бессонной ночью и озадаченный одной только мыслью, зачем он это делает, парень вышел в гостиную задолго до того, как ее стали заполнять студенты. Но и в "змеиной норе" он задерживаться не стал. Сначала устроившись в одном из кресел, Властислав откинув голову назад, всматривался в цепи, на которых висел единственный источник света в их гостиной, думал все о том же и теребил свой слизеринский галстук, который сейчас ему не удавалось завязать. Но вскоре, когда мысли о сегодняшнем деле стали, вызывать головную боль он подхватил свою сумку за кожаный ремешок и покинул гостиную. Путаные ходы в подземельях, лестница, еще одна, поворот, опять лестница, вот уже стало немного светлей... кажется, это был первый этаж замка, длинный коридор остался позади и вот он холл, большой зал. Властислав шел по памяти, не смотрел впереди себя или под ноги, именно поэтому, ему встречалась на каждой лестнице лишняя ступенька, он спотыкался, чертыхался, и снова двигался дальше, разглядывая потолок. Когда вместо потолка появилось мрачное небо, Долохов наткнулся на что-то другое, не ступеньку, кого-то как выяснилось, и этим кем-то была гриффиндорка Батлер, которая тут же стала на него орать.
Крик и ругань Клеменс тут же вывели Властислава из его состояния, мысли развеялись именно тогда, когда он ухватил важную ниточку и этим был озадачен. Сейчас парень был безоружным, голый без доспехов из сарказма и щита из самодовольной и наглой улыбки. Он стоял, молча, глядя на Батлер, которая, кажется, взяла сегодня роль палача и сейчас готова была голову Долохову срубить. Конечно, он ее понимал. Его, как показалось тогда самому слизеринцу, очень смешная шутка, такой девушке не показалась. Проснувшись с Власом в одной постели в его доме, Батлер решила, что между ними что-то было, а Долохов подыграл. Ляпнув пару идиотских фраз о том, как хороша Батлер, когда раскрепостится, он естественно получил звонкую пощечину всей его жизни и только и видел, как девушка вылетела из дома Блэквудов. Ему ничего не оставалось делать, как побежать за ней и попытаться объяснить, что это была шутка, однако, выскочив во двор, Долохов лишь услышал характерный для трансгрессии хлопок, и она исчезла. Клем растаяла в пустоте, как сладкий и приятный сон... остались лишь мысли и аромат ее духов сохранившейся на расстегнутой рубашке. Долохов, конечно, расстроился, затем разозлился, ведь не логично же, что девушке так омерзительна была мысль о проведенной с ним ночи (xD) а потом и вовсе об этом случае забыл, ведь появилось кое что поважнее.
Именно поэтому сейчас Долохов, врезавшись, абсолютно случайно, в Батлер не решился на пререкания. Он прекрасно помнил о требовании гриффиндорки, не приближаться к ней, и со своим убеждением, что та его ненавидит и все попытки добиться ее внимания бесполезны, Долохов наверняка придерживался бы этого требования. Он решил опустить руки, и поэтому тихо произнес:
- Извини, я случайно. – С этими словами он, едва коснувшись плеча гриффиндорки, обошел ее, двинувшись дальше к слизеринскому столу. Оглядываться Властислав и не думал. Сейчас ему это казалось бессмысленным, сейчас все казалось бессмысленным, на фоне появившейся дилеммы.
Опустившись на скамейку, Долохов подпер голову руками и уставился на пустую тарелку. Его снова мучил вопрос – зачем? Когда Драко рассказал Рейн, а та ему, слизеринец в один момент принял решение. Кабанья Голова была всего лишь пабом, и этому безумцу, было наплевать, чего ему будет стоить пробраться туда и увидеть отца. Он хотел каких-то ответов, впервые, а может быть просто, посмотреть тому в глаза. Этот безумный взгляд, преследовавший Долохова сегодняшней ночью в кошмарах... он хотел его освободить, но не понимал зачем. Сейчас этот страх забрался в душу и грыз его изнутри, медленно и как какой-то крохотный паразит. Отец был убийцей, это заставляло Властислава думать, что лучше ему гнить в этом погребе у магов из подпольной организации благодетелей, про которых стало известно всему магическому обществу со смертью Дамблдора, но с другой стороны, такие же благодетели, лишили его последнего родного человека - матери, но они жили как им вздумается после этого, дышали свободой, как и положено человеку. Возможно, Властислав хотел освободить отца лишь для того, что бы дать ему шанс стать человеком, хотя человек давно превратился в зверя опасного для всего общества и него самого... наверное.

 Отправлено: 27.10.07 21:27. Заголовок: Re:

---Спальня Гриффиндорок

Гелл была сегодня даже горда собой, она еще не разу не предалась печальным воспоминаниям и даже вела себя по-настоящему, не прикрываясь своим обычным состоянием "а у меня опять депрессия, вам еще хочется со мной говорить?". Наполовину француженка наполовину шотландка шла рядом со своей новой знакомой, внимательно вглядываясь в столы всех факультетов. Друзей пока не было, но за столом гриффиндора сидела Клеменс Бутлер, обычно она была постоянно улыбающейся и источающей бесконечную энергию, но, похоже, сегодня она была не в духе. Гелл улыбнулась ей и села на длинную скамью своего факультета. Она вспомнила о вопросе заданном Аной еще в спальне, и будто только сейчас до нее дошел смысл сказанного, уголки губ опустились, и раздался привычный вздох:
-Знаешь там все не так просто, я ведь магглорожденная, у нас немного другие проблемы, по крайней мере, мой отец никогда не озаабочен тем, что у него нет корня мандрогоры для какого-то там дурацкого зелья,- Элл косо улыбнулась, понимая, что даже сейчас смогла попрекнуть не "самого любимого" учителя профессора Снейпа нехорошими словами, нелестно отозвавшись о предмете его работы, девушка повернулась к столу преподавателей и заметила, что никого из них еще нет, поддавшись одной из своих маггловских привычек, она трижды постучала по столу, дабы небезызвестный профессор не появился.. -Ну и еще у меня мамы нет, и ему, в общем, тяжело... Гелла говорила как можно более спокойным тоном, отталкивая от себя, не самые приятные воспоминания. За 3 дня ее возвращения в магический мир, она уже успела проклясть эту привычку говорить про лето, хотя она и сама не могла удержаться от таких вопросов.
-Ты тоже живешь с отцом?-спросила Белиз, вспоминая разговор в спальне о письмах матери Трикс. Что ж в этом они похожи, вот только мать Гелл не может ей написать, да и отец маггл, девушка на несколько секунд отвернулась, под предлогом осмотра часов, которые считали балы факультета, а сама в это время часто заморгала, сбрасывая наваждение. Когда она повернулась, ничего и не изменилось, лишь голубые глаза чуть поблескивали, но Гелла мечтала, чтобы на это Трикс не обратила никакого внимания.

 Отправлено: 27.10.07 22:15. Заголовок: Re:

сказать: "Апарекиум!"

оос:первое явление персонажа.

10000 сигарет назад
Мир был проще, я был жестче
Время оставляет наугад только точки
Косые строчки.

Утро. Раннее утро.
Сентябрь.
Раннее утро сентября. Хогвартс.
Слишком рано для того, чтобы заставить себя куда-нибудь идти. И при этом – абсолютно невозможно никуда ни от чего откосить и радостно поспать. Нет ни единой возможности просто потому, что сентябрь. И вообще, это Хогвартс, черт возьми.
Кроули. Кроули, вставай. Кроули, время. Уильям! – вкрадчивый внутренний голос упорно пытался, видимо, изображать голос матушки, однако у него это явно плохо получалось – Кейла была в своем искусстве будить сыновей number one, и Уильям низачто бы после слов матери на тему «встать» не стал бы валяться еще минут пятнадцать, как он это делал сейчас.
Вообще-то, Уильям Кроули, студент шестого курса Слизерина, никуда не опаздывал. Пока. Он мог смело полежать в кровати еще минуты три, потом лениво подняться, дойти до душа, там совершить n-ое количество стандартных ритуалов, одеться, растянуть серо-зеленый галстук и отправиться завтракать в Большой Зал как раз к радостному вещанию какого-нибудь преподавателя о недоделанном расписании, общественном мероприятии и чем-нибудь еще, но сегодня Кроули что-то упорно пинало вставать. То ли количество мыслей на тему и без, крутившихся в голове, словно белки в колесах, то ли тот факт, что уже как-то сентябрь, чертов шестой курс, чертова школа... неважно.
Пока Кроули долго и нудно поднимался с кровати – а он поднимался, а, прогресс – он все никак не мог понять. Не мог, почему это, почему еще казалось бы совсем недавно он был на Мальте, где с радостью бы поселился, а сейчас он уже – в холодной Англии, и не просто в холодной Англии, а очень даже в Хогвартсе. И тут не играло никакой роли, любит он Англию, Хогвартс и прочее, или нет. Конечно, любил – он любил вечные туманы, когда не видно ничего вокруг, любил шумные пабы и тихие кафе, любил серое небо… но вот проблема – мозг Уильяма Кроули упорно не хотел переключаться на эту любовь. Мозг еще упорно отдыхал, мозг был уверен, что еще середина августа, и суровая реальность ни коим образом не могла его переубедить. Что ж, досадно, но факт.

Впрочем, это все – рассуждения на тему и без, а пока вернемся к реальности. Не прошло и двадцати минут, как слизеринец уже чувствовал себя человеком – причем вполне вменяемым и адекватным человеком, пусть и с не сахарным настроением. И этот самый человек все же решил, что болтаться в комнате парней – это, безусловно, очень важное занятие, но у Уилла были и поважнее. И для осуществления всяческих там наполеоновских планов явно надо было хотя бы выйти из комнаты – это так, для начала. Чтобы встретить в гостиной хотя бы Дженкинс и поведать ей об очередном захвате мира. Потому что если не ей, то кому?. Андриэль была для Уилла вообще удивительным человеком – девушка вне категорий, самая близкая подруга, все удивительно понимающая и-просто-прекрасная-дамочка. Поэтому, для Кроули было действительно большой радостью то, что она еще n времени будет в Хогвартсе. Ибо в кого иначе впихивать плюшки и вещать «Андри, что ты с собой сделала, детка?» по мелочам и кардинальным сменам внешности?
Но в это утро все планы Кроули касались совсем не Дженкинс и не очередных жалоб на жизнь. Одной из идей для осуществления у Уильяма была, как ни странно, девушка. Девушка именовалась Мирандой Свит, и если кто-нибудь из близких друзей Кроули – младшего напряг бы память, то мог бы вспомнить, что именно эта девушка сильно попортила нервы и характер (и без того гадкий) мистеру Кроули. А все проблемы были оттого, что где-то в конце года, в чудесный день Уильям и Миранда гуляли вокруг озера, и…

-Cвит, douce, а что ты собираешься делать летом? – моросящий дождь упорно падал вниз, а они также упорно продолжали идти вперед – кажется, из чувства противоречия. Уильям задал этот вопрос без толковой задней мысли – так, у него была одна мысль на тему совместного времяпрепровождения.
-я? Думаю, поеду в Румынию. Драконы, там, говорят, обнаружили новый вид – я просто обязана это увидеть! – ответила Миранда, погруженная в какие-то свои мысли – кажется, у нее нынче было плохое настроение. А может, это все погода, кто знает?
-О, Драконы. Драконы – это мм…очень похоже на тебя – вот незадача! Уильям был начисто лишен любви к животным, зато любви к ним Свит хватало, кажется, на весь Хогвартс, включая преподавательский состав. – Миранда, а ты не хочешь поехать со мной на Мальту? Драконов там нет, кажется, но зато безумно красиво… - задумчиво произнес Уилл, щурясь. Он ездил на Мальту несколько лет подряд – таково было совместное желание его родителей и его самого. По мнению родителей, он был достаточно взросл, чтобы отдыхать в одиночестве, а по мнению самого Уилла, он был достаточно самостоятелен, чтобы не видеть родителей лишние пару месяцев.
-Ты что, хочешь чтобы я поехала на какую-то там Мальту и не поехала в Румынию?... – слишком, пожалуй, жестко поинтересовалась Миранда, вдруг остановившись. Да, у нее явно было плохое настроение – только вот Кроули до этого не додумался…
-Да почему сразу не поехать?! Я ведь просто предложил тебе..
-Ты хочешь меня ограничить!
-Да с чего ты взяла, я просто…
-Почему ты меня не понимаешь?...
-Ненавижу истеричек!

И так, еще минут 15, ругани без особого повода – и все. Как_отрезало. Далее они банально не разговаривали, так и разъехались. Только Уилл, как-то раз, проходя мимо стола Хаффлпаффа, услышал веское «мы расстались» - Свит рассказывала кому-то из своих подруг эту глупейшую историю. Угадайте, кто был главным виноватым?
Но в общем-то, это все было совсем неважно сейчас. С того момента Кроули – младший успел найти себе вполне милую девушку, с ней же успел расстаться под конец августа, и параллельно, за все лето, понять – что без Свит что-то не так. И что увидев ее вчера за торжественным ужином, она так и не вышла у него из головы – и это у него, человека который умудрялся забывать всех и всегда, редкостной сволочи, по уверениям большинства знакомых… глупо, как впрочем и всегда.
Быстрые, четкие шаги по знакомым коридорам и лестницам, развевающаяся мантия и стандартно недовольное выражение лица – Уильям направлялся в Большой Зал, где и оказался в довольно скором времени.
Оглядев зал, юноша понял феноменальную вещь – Свит тут не было. Сей факт, конечно, расстроил слизеринца, зато появлялась возможность нормально позавтракать. Спокойно, если быть точным.
-Долохов. Доброе утро. – Уильям сел рядом с Влаcтиславом, и, не долго думая, налил себе чаю.

 Отправлено: 27.10.07 22:33. Заголовок: Re:

Ана закусила губу и мыслено обругала сама себя, ну как она могла, совершенно не подумав, ляпнуть такую глупость?! Несмотря на то, что шуточки ее нередко выходили за всякие грани общественного порядка и безопасности, девушка никогда не опускалась до того, чтобы бить по семейным трагедиям. В ее понимании так низко могли пасть только слизеринцы от который до Пожирателей Смерти, как известно, один шаг.
Трикс осторожно, как бы извиняясь, накрыла руку Геллы ладонью и тихо, совсем другим тоном в котором не было теперь ни тени прежнего задорного веселья вполне серьезно произнесла:
- Прости, пожалуйста. Я не знала...

Трикс не принадлежала к той категории людей, которые любят докучать своим вниманием, также она не терпела жалости к себе, считая ее слишком унизительной, хотя, безусловно признавала сочувствие и всегда была на него готова. Потому сейчас девушка сочла самым разумным позволить собеседнице какое-то время собраться с мыслями, с чувствами, сделав вид что не заметила ее минутной слабости.
Воспользовавшись паузой, девушка накидала к себе на тарелку всего и побольше, принявшись сосредоточенно жевать так что за ушами трещало на зависть заботящимся о диетах барышням. Откровенно говоря, проблемой аппетита Ана не страдала никогда, но про таких как она обычно говорят "не в коня корм" и потому ее слегко болезненный вид у людей непривычных вызывал асоциаци с тем что девчонку с детства недокармливали. Поглощая завтрак, Трикси размышляла над тем, что сказала Гелла...

Эх, как же навреное это здорово быть магглорожденной! Никто тебе не диктует правил особого поведения и прочих глупостей вроде того с кем и как общаться, а за то что ты поступаешь согласно собственным устремлениям никто не обвинит тебя в предательстве крови...

Однако, в следующий миг Ану заняли куда более серьезные мысли о родителях Геллы, о том как ей должно быть тяжело знать, что мама даже не напишет, что мамы нет...
- Ага, с отцом, - вернувшись к жизнерадостному тону отозвалась Трикс, - Он в аврорате служит, и я туда же пойду... - она бросила в сторону стола слизеринцев презрительный взгляд, - ...всяких там Долоховых-Кроули-Корров-Малфоев и иже с ними гонять на официальных основаниях. - Ана подмигнула Гелле, теперь заговорщически, - Оу! Вижу ты тоже не в восторге от зелий и нашего дражайшего Снейпа? Даже не знаю, что омерзительнее он сам или эта его "тонкая наука". По мне так тупее могут быть разве что прорицания, благо от этого нас избавили. А вот ЗОТС -это по мне!

 Отправлено: 28.10.07 01:30. Заголовок: Re:

[flashback: Спальня девочек, Хаффлпафф]

С чего начинается утро? С тёплых солнечных зайчиков, с надоедливой трели будильника, со сладкого поцелуя, с ведра воды на голову или с манящего аромата завтрака. У всех по-своему, то легко и радостно, то мучительно и трудно, всегда по-разному. У Магдалены Синнах каждое утро начиналось одинаково – с боли. Ещё не расставшись с серым туманом, заменившим этой ночью ей сны, девушка почувствовала, ноющую боль в правой ноге, вырывающую из объятий Морфея лучше самого дорогого будильника. Она привыкла к тому, что каждое утро начинается с этого противного ноющего ощущения, но не смогла привыкнуть к немы самому. Каждый раз казалось, что боль чуть сильней, хотя потом она всегда осознавала, что ничего не изменилось. Ничего не изменится, Мэгги, смирись и терпи, не показывая окружающим своей слабости. И она терпела, тихо проклиная все деревья на свете, разминая правую ногу. Так шли минуты, минуты ожидания заветного мига, когда боль наконец отступит, позволив девушке начать день. Не то чтобы картинка, которую сегодня показывали за окном способствовала желанию что-либо делать, но не в правилах Магдалены сдаваться в самом начале. Выудив из-под одеяла тапочки – рыжая всегда клала их на кровать, что бы за ночь на холодном полу они не остывали, она надела их и, достав из сундука форму, побрела в ванну, где её ждало очередное испытание.
Первое время взглядов в зеркало удавалось избежать, однако когда речь дошла до чистки зубов избегать собственного отражения стало просто неприлично. Ну что ж, не так уж и плохо. Во всяком случае хуже точно могло быть. Дело в том, что в последний день каникул, на который были назначены все сборы в доме Синнах, . Никто из участников происшествия так и не смог воссоздать картину случившегося: вот Диан хвастается перед Диланом купленной в Косом переулке Жутко Липкой Жвачкой, а в следующий миг он, оступившись, прилепляет её к волосам старшей сестры, которая сидела на полу и, никого не трогая перебирала книги. Да, давно она так не кричала на братьев, особенно когда первый шок прошёл и оказалось, что жвачка полностью оправдывает своё название и отлепляться от волос совершенно не собирается. Рианна очень переживала, но Магдалена была непреклонна в свое холодно-спокойном «Будем резать». Операцию доверили отцу, который провёл её блестяще: новая короткая стрижка смотрелась вполне неплохо. Вот только очень непривычно, с учётом того, что последние пятнадцать лет девушка носила волосы ниже плеч. И, если судить по лицам друзей первого сентября, разительная перемена во внешности удивляет не только саму мисс Синнах, особенно с учётом того, что первого сентября в спешке она заколола свою новую надоедливую чёлку маминой заколкой. С небесно-голубым бантиком. Это был полный провал.
Так, лучше смотреть как можно меньше. Когда рядом нет зеркала, можно убедить себя, что волосы просто собранны в хвост или в пучок. Впрочем, выйдя из ванной девушка тут же позабыла о своей несчастной причёске, поскольку Магдалены была не тем человеком, который будет всё время переживать из-за испорченной внешности, когда начинающийся сегодня учебный год обещает быть не менее «насыщенным» нежели прошлый. Взяв с прикроватного столика очки и палочку, повесив на плечо собранную ещё со вчерашнего вечера сумку и подхватив трость, валлийка покинула спальню родного факультета, не удосужившись разбудить кого-нибудь к завтраку.

[Большой зал]

По дороге к большому залу, рыжая размышляла о том, что она узнала за вчерашний день и что это могло значить для будущего вообще и, что намного важней, для неё лично. Во-первых, новые назначения. Магдалена много слышала о Донне Ритс, правда не как о специалисте в области травологии, а как о блестящем колдомедике, однако все отзывы, в первую очередь от родителей и тёти Эльзы, были исключительно положительными. С некоторым трудом рыжая вспомнила, что доктор Ритс её даже один раз лечила, точнее консультировала и произвела на девочку – Магдалене тогда было девять лет – очень хорошее впечатление. Так что этим назначением валлийка была вполне довольна, хотя неожиданная болезнь профессора Спраут казалась подозрительной и странной. Почему именно пожилая профессор стала жертвой Пожирателей? Рыжая вошла в зал, не обращая внимания на немногих присутствующих, на серое небо потолка и прочие мелочи, не способные отвлечь валлийку от размышлений. Она совершенно автоматически налила себе чаю, с частотой в минуту делая глоток, и положила на тарелку кусок пирога, к которому не прикоснулась. Далее, Оскар Рей как декан Гриффиндора. Выбор скорее удачный, нежели нет. Возможно ему легче будет найти общий язык с горячими «красными», чем чопорной МакГонагалл. Кстати, из неё может получится хорошая Директриса, если она будет чуть меньше зацикливаться на том, как надо, а не на том, что надо. Но здесь уже как получится. Вот кого рыжая не ожидала увидеть за преподавательским столом, так это Снейпа, поскольку она, как и многие, была уверенна, что его осудили за убийство. Но нет, профессор сумел выкрутиться и в этом году вновь будет изводить гриффиндорцев. Впрочем, кроме неожиданной амнистии в восстановлении Снейпа на прежней должности не было ничего странного или загадочного. Наверно в чём-то рыжая была даже рада такому повороту событий: поскольку она не была жертвой террора на уроках декана Слизерина, она считала его лекции информативными и полезными. А ещё очень и очень настораживало отсутствие в рядах гриффиндорцев Поттера и компании. Да, один раз он уже пропустил первое сентября, но что-то слабо верится, что он повторит одну ошибку дважды. Впрочем, сегодняшнее утро всё покажет. Теперь, когда сортировка полученных данных была закончена, девушка позволила себе наконец уделить внимание собственно завтраку, с сожалением отметив, что он совершенно бессовестно остыл.

 Отправлено: 28.10.07 12:43. Заголовок: Re:

Ничего,ты ведь не знала,- голос Гелл стал бодрее, прикосновение легкой руки Аны словно вернуло ее к жизни, она чувствовала ее поддержку, и это помогало, не меньше утешительных или подбадривающих слов Энтони. В это время в Большом зале появилась хаффалпафка колорую Белиз знала в лицо, но имени вспомнить не могла, да это было сейчас и не важно, девушка явно не жаждала обжения, и была где-то в своих мыслях, пару секунд Элл смотрела на нее посте чего отвернулась и поняла, что неплохо бы и ей самой заняться завтраком. Она пододвинула к себе чашку с чаем тарелку с манной кашей, и начала завтрак. Подняв из тарелки первую ложку с вязкой субстанцией-кашей, девушка внимательно оглядела ее, и только потом пихнула в рот сосредоточенно пережевав. Когда Трикс начала рассуждения про авроат, слизеренцев, а после и профессора Снейпа, Гелла хихикнула.
-Не в восторге это мягко сказано, каждый раз наблюдать за триумфом слизеренцев-это еще ничего, а вот каждый раз любоваться на нашего чудного профессора,- говоря это предложение Гелл словно случайно поставила ударение в слове чудного на букву "о", - С его шелковистыми волосами и голосом нимфы-вот это уже не выносимо- Белиз улыбнулась и опустила глаза в полу-пустую тарелку с кашей, а после съев еще одну ложку манки продолжила уже с мягкой улыбкой
-Да я помню на втором курсе у нас преподовал профессор Люпин, я совершенно согласна с Поттером, он учитель что надо,- Гелла подняла большой палец. -Ну знаешь мне еще трансфигурация нравится, интересный предмет - в памяти всплыли уроки профессора Маггоногал, ее строгий взгляд, ясные объяснения, сдержанная похвала, да их бывший декан была замечательным человеком, она не относилась не к кому предвзято и ценила настоящий талант. Вот только теперь у них новый декан, кто знает как все теперь повернется?
-Ты кстати не знаешь кто заменит Макгоногал? А то я как-то не в курсе...после лета дома, отца раздражают совы немного, вот я стараюсь и не выписывать пророк,-"раздражают" было немного не тем словом, после нервных срывов его все начинало пугать... Я что опять думаю об этом? Проклятье! Гелла начала надоедать самой себе и на этот раз поставила блок у себе в голове на эту тему.

 Отправлено: 28.10.07 16:47. Заголовок: Re:

Услышав подобное описание Снейпа, в особеннотси его "волшебного" голоса, Трикс чуть сосиской не подавилась. Надо сказать, что с ним у Аны вообще с первого курса, еще точнее - с первого взгляда, сложились особенно "нежные" отношения, нечто среднее между трепетной любовью собаки к палке и пламени к воде. Анабелла вообще больше всего на свете не выносила людей с отсутствием чувства юмора, хуже были разве что только Пожиратели, причем если первое ненавистное Трикс качество Снейп многократно оправдывал по сто раз на дню, то во втором она его тоже подозревала... как и большую чась слизеринцев.

- Все равно в Пророке мало правды. - с набитым булочкой ртом попыталась сказать Трикс, - Трансфигурация штука интересная, и МагГонагалл лично я люблю, причем кажется это взаимно, хотя она и говорит, что папа не был таким халявщиком как я... В чем я сильно сомневаюсь. - разговор о школьных предметах нагонял непозволительную скуку и Трикс украдкой стала оглядываться по сторонам, к слову Одри тоже нигде видно не было, и еще следовало выяснить, ккуда она испарилась с утра пораньше.
Разговоры о Гарри, впросем, тоже вздохов восхищения у Аны не вызывали. Она относилась к нему всегда как к однокурснику_которому_по_жизни_круто_везло, проще говоря ровно, без фанатизма, каким любили отличаться некоторые девчонки. А вот Люпин ей нравился, в смысле как педагог, разумеется - патологической страсти к облезлого вида потихоньку стерающим мужикам Анабелла не питала. Но объяснял он здорово - говорил всегда по сути и предпочитал практику теории, было грустно, что он вел у них Защиту так мало. А ведь это был ее любимый предмет. К тому же и Кристиан о нем очень тепло отзывался, вроде как они друг друга со школы знали, и Римус, когда иногда бывал у них дома, всегда казался приветливым с Трикс. И уж конечно девчонка давно и прочно обосновалась у него в дуэльном клубе.
- Ага, Люпин молодец. Кстати, что-то и его пока не видно...

 Отправлено: 28.10.07 20:15. Заголовок: Re:

_{/Коридоры Хогвартса /}

Мир был восстановлен. То есть мир в понимании этих двоих - когда споришь постоянно, что-то доказываешь, попутно ломаешь и т.д. Так что Хогвартс может жить спокойно – «сладкая парочка» помирилась.
-Твоя логика как обычно гениальна, Джеймс. Мстить будешь так же изощренно? Уйдешь без шапки в ночь холодную, чтобы всем стало плохо. И тогда точно будут хоронить меня. Только диагноз будет не слишком впечатляющим - « Умер от смеха». Не звучит. Так что твои смерть и похороны отменяются! Я так сказал. – с довольной улыбкой чеширского кота закончил Сойер
Дерек был рад что теперь не придется ходить везде в одиночку, а его пара будет всегда с ним. Спокойнее на душе стало даже. И к чему бы это? Может к тому, что столь близкий союз Бейкер и Ливерпуля не понравился гриффиндорцу. Сойер хотел счастья другу, но не так быстро и желательно с той кандидаткой, которую он, Дерек, одобрит. А Ливерпуль решил самовольничать – не порядок. Или это виноват не Ливерпуль, а Бейкер, соблазнившая его беззащитного друга, а после еще и шантажирующая. Так значит во всем виновата Джоди, а друг просто пал под действием ее чар. Такой расклад вполне устраивал гриффиндорца и объяснял ему все, точнее на этот расклад всегда можно будет списать все ненормальности в поведении Джеймса.
-Ага, я тоже надеюсь, что ты понаслаждаешься жизнью и в этом году доспехи мыть будешь ты и ручками, ручками. А я понаблюдаю за этим процессом - надо восстанавливать справедливостью.
Завтра - волшебное слово в обычный будний день, но не второго сентября. Так как ночь прошла весело, а точнее очень весело - то сегодня упоминание о завтраке не вызывали обычного энтузиазма. Ради друга Дерек готов был пойти и на такие жертвы как появление в большом зале и обоняние всего ассортимента представленных блюд, правда, Ливерпуль все равно не оценил бы на что ради него идет Сойер, так что оставалось молча двигаться в сторону большого зала.
Первокурсники же бодренько так чуть ли не бежали, боясь опоздать. Оставалось посочувствовать этим салагам, которые еще не поняли, на что подписались и что их ждет. Одно возвращение Снейпа стоит того, что бы если не повесится на ближайшем дереве, то утопиться в котле для зелий. Так и хотелось просветить этих бедных детишек что их ждет кроме Снейпа еще и Филч, но этим можно будет заняться и потом, а то скука нечаянно нагрянуть может, хотя не, ха шесть лет скучно не было не дня, так что и последний год должен быть столь же занимательным.

_{/Большой зал/}

Народу было пока не много, так что можно было занять место как в начале стола, поближе к преподавателям и в окружении малышни, в середине или в конце. Вот в конце стола и уселся Сойер, кивнув всем кто уже поглощал пищу и потянув за собой Ливерпуля. Место удобное во всех смыслах - близко к выходу, далеко от преподавателей и видно кто заходит, так как большинство все же пользовались главным входом в зал.
Налив себе в кружку кофе, Дерек взял тарелку и щедро так наложил в нее каши сваренной неизвестно из чего. Что это каша он определил по консистенции - ложка в ней стояла и не падала. Вот эту тарелочку он и поставил перед другом с милой такой ухмылкой.
- Ешь давай, за восстановление дружеских отношений. - даже ложку с кашей в руку Джеймса впихнул. В начале была, конечно, мысль с ложечки покормить, но Ливерпуль бы не оценил заботы друга. А сам же принялся потягивать кофе - аромат хороший, да и после вчерашнего как раз самое оно.

 Отправлено: 28.10.07 20:21. Заголовок: Re:

Утро продолжало выкидывать свои шокирующие сюрпризы. Оно казалось каким-то неправильным, ведь с того момента, как Клем проснулась, на нее рушились сплошные неожиданности. На миг девушке показалось, что она просто еще не проснулась, что все будет иначе, стоит ей только вновь открыть глаза. Но нет... Как ни пытайся себя переубедить, а это не помогает. Все случившееся оказалось самой настоящей реальностью, реальностью, которая вдруг стала другой. Возможно, Клеменс чего-то не понимала, но то, что творилось с утра, было для нее непривычным.
Разозленная, гриффиндорка с яростью ожидала очередного колкого выпада Долохова в свою сторону. Вряд ли слизеринец просто так оставит сказанные ею только что слова. По правде говоря, Клем с какой-то стороны пожалела, что позволила себе слишком много, ведь сейчас слизеринец напомнит ей о том вечере, скажет ей про утро, а опять слышать, что она вытворяла, когда напилась, девушка не хотела и просто не могла. Мысль о том, что же она могла такого сделать, ее убивала. А точнее, ее убивала неведомость в этом. Ведь до сих пор Клеменс мучили сомнения по поводу ее действий тогда. Она из общего смысла поняла, что что-то вытворила, однако не знала, что именно. В пылу ссоры гриффиндорка была как-то не в духе уточнять что-либо, да и тогдашнее состояние не позволяло. Дай Клем хоть чуток больше информации про случившееся, она бы точно разнесла место обитания Власа на мелкие кусочки, не пожалев никого, кроме себя. Вместо этого девушка чуть не разнесла собственную комнату, когда вернулась домой. Она решила не задерживаться в доме слизеринца, пулей вылетев в чудесный дворик, окружавший его дом, и трансгрессировав. Не стоит вспоминать про ее стресс после этого, обратившийся весьма печальными событиями для всех обитателей ее дома. Пребывая в непонятном состоянии, Клем, в порыве ярости, наорала на родителей, и, как те ни пытались с ней поговорить - все было зря. Правда, больше всего в дверь барабанила ничего не понимающая, но очень желающая узнать подробности, мать. Лишь чудом отец заставил ее не принимать заклятие для отпирания дверей, за что гриффиндорка его потом очень сильно благодарила. Окажись в тот момент кто-нибудь с ней рядом, Клеменс убила бы всех, и себя в том числе.
Так вот сейчас ее состояние приравнивалось к тому, что было по ее возвращению в родной дом. Волна злости охватила всю ее, не оставляя места рассудку. Девушка уже приготовила специальную речь, которая подходила бы к любому сказанному Долоховым слову. На крайний случай у нее при себе была палочка, которую Клеменс сильно сжала в кармане, пытаясь хоть как-то себя успокоить. Еще чуть-чуть, и она выйдет из себя полностью, поэтому пока что надо было деть куда-то свои руки, чтобы при случае раздражительных слов Власа не ударить его посильнее обычного старинным магловским способом. Однако, в следующий момент Клем готова была в обморок упасть. Шок, постигший ее в эту минуту, казалось, не позволял ей сдвинуться с места. Девушка аж приоткрыла рот от изумления, не в состоянии сказать и слова. Причиной этому стали действия Властислава, который явно накануне ударился головой обо что-то тяжелое. Клем ожидала колкостей, язвительных слов в ее адрес, в крайнем случае - шоу-клоунады, но уж точно не того, что сделал Долохов. Если быть точнее, он вообще ничего не сделал. Казалось, парень даже не понял сначала того, что происходило вокруг, что возле него сейчас стояла она, Клеменс, и поливала грязью с головы до ног. Слизеринец просто растерянно посмотрел на нее, и этот взгляд длился лишь какую-то долю секунды, будто только для того, чтобы понять, кто перед ним, а потом он просто отвернулся и со словами "Извини" пошел дальше.
Клеменс как стояла с раскрытым ртом, так и осталась стоять, переваривая то, что только что произошло. Она не могла вот так просто осмыслить происходящее, как будто это было чем-то уму непостижимым. Но так ведь оно и было... Влас просто обошел ее, он ее практически не заметил, не сказал даже и слова кроме чертового "извини"! Такого грффиндорка не помнила со времен поступления в Хогвартс, и это казалось ей нереальным. Сейчас в ее голове прокручивалось две теории, которые могли бы объяснить происходящее: а) Долохова подменили самым наглым образом; б) она все еще спала. К сожалению, обе теории были нереальными, поэтому оставалось только стоять как столб, и смотреть на парадную дверь.
Вдобавок ко всем остальным чувствам, пылавшим внутри Клем, прибавились еще непонимание и ярость, самая настоящая ярость и злость. Отчего-то желание догнать Долохова, по меньшей мере, Круциатусом только возросло. Гриффиндорка сама не могла объяснить такой реакции, но эти чувства и желание одолевали ею все больше и стали сильнее, чем были изначально. Клеменс не хотела признаваться, что ее весьма задело безразличие слизеринца.

I'm gonna ask you to stop,
thought I liked you a lot, but I'm really upset.
Get out of my head, get off of my bed
yeah thats what I said.

Наконец она смогла развернуться и провести Долохова убийственным взглядом. Рука на палочке сжалась еще сильнее. Подавляя желание прикончить Власа прямо сейчас и тем самым остановить свои муки, девушка достаточно быстро пересекла площадь от дверей до гриффиндорского стола и села на лавку, подперев рукой голову. Гриффиндорка до сих пор пылала и пыталась понять, как же это так.
Так и знала, что этот ублюдок только желает заполучить свое... а потом - все! До свидания, до новых встреч! Мерлин, какая же я дура! Он точно такой же, как и все остальные. Хотя, с другой стороны, я что, думала о нем иначе? Никогда! Никогда я не изменю о нем своего мнения, и теперь он сам это доказал. Чертов Долохов, чтоб ты подавился бутербродом!
Продолжая мысленно произносить проклятия в адрес слизеринца, Клеменс довольно резко взяла находящийся рядом кофейник и, пока она наливала себе кофе в чашку, то половину пролила, хотя это ее никак сейчас не волновало.

 Отправлено: 28.10.07 22:23. Заголовок: Re:

Хвала небу! Процесс тайного оглядывания по сторонам принес свои плоды и очень даже скоро, а их качество мгновенно подняло планку настроения Трикси до уровня отметки "зашкаливает". В зал явились Сойер с Ливерпулем, чего, надо признаться, девушка никак не ожидала после вчерашней вечеринки.
Мгновенно проглотив половину сосиски и осущив одним большим глотком стакан сока, Ана маленьким, но оттого не менее разрушительным тайфунчиком выскочила из-за стола, кажется, что-то на кого-то опрокинув, и унеслась к другому концу стола, бросив не глядя на бегу:
- Извини_Гелла!

В след ей еще неслись возмущенные полусонные возгласы, когда Трикс уже, толкнув какую-то по всем внешним признакам не до конца проснувшуюся младшекурсницу, приземлилась рядом с Сойером.
- Amigo!!! - Ана решительно отобрала у парня чашку и со звоном поставила ее на стол, после чего кинулась горячо расцеловывать Дерека в обе щеки так, словно впервые встретила после долгой разлуки. - Ты жив? О, и Ливерпуль жив после вчерашнего? Ну вы круты, ребята!
Ана отпустила Сойера, сунула чашку ему обратно в руку и примостилась рядом с самым невинно-беззаботным видом, на какой вообще была способна с такими то хитрющими и бессовестными глазами.
Откровенно говоря, девушка была счастлива, что ситуация избавила ее от вынужденных серьезно-печальных мыслей и бесед - омрачать ими первых же учебный день вовсе не хотелось, как и не хотелось обижать Геллу своей невольной раздражительностью, которая неизменно всякий раз возникала как только разговоры упирались в учебные "тупики".
Поискав на столе глазами еще "не занятую" чашку кофе, Трикси с удовольствием начала потягивать ароматный напиток, следуя положительному примеру Дерека. Все-таки завтрак в компании дорогих друзей хмурым осенним днем радовал, пожалуй, даже больше перспективы полдня лениться в свое удовольствие в теплой постели.
- Джеймс, ты чего это жуешь такую тошнотворную гадость? - удивилась Ана, положив голову Дереку на плечо и заглядывая гриффиндорцу в тарелку, - Вы поспорили? После вчерашнего желудок объявил тебе la guerra или Дерек, пользуясь твоей утренней невменяемостью, решил приучить тебя к здоровому питанию?
Разумеется, все это было сказано совершенно беззлобно. Так, беззаботная дружеская болтовня.

 Отправлено: 29.10.07 13:20. Заголовок: Re:

ta-ram-pam-pam-pam-pam-pam-pam!
ta-ra-ra-ram-pam-pam-pam-pam!

А Ливерпуль и правда-правда очень сильно хотел есть, но не до такой степени, чтобы есть вот это, то, что называлось кашей. Разумеется, в Хогвартсе готовили вкусно, но каша не входила в число любимых блюд Ливерпуля, вернее, она просто не входило в число тех блюд, про которые он мог сказать «съедобно». Сойер, тот еще предатель, из всего разнообразия на завтраке выбрал именно отвратительную кашу, прекрасно зная, что друг ее не любит. Ну, и о каком примирении здесь могла идти речь? Хотелось надеть на голову Дереку тарелку с кашей и отобрать кофе, вернее, сначала отобрать кофе, а потом уже надеть на голову тарелку – Джеймс не любил кофе, в котором плавают комки кашки.
Только гриффиндорец открыл рот, чтобы ответить что-то достойное, а уж никак не скушать кашку, в поле его зрения появились сразу две знакомые персоны. Первой была Клеменс Батлер, которая явно сегодня находилась не в духе. И не просто не в духе - любимому кофейнику тоже сильно досталось. Ливерпуль решил пока не лезть в эту идиллию "Клеменс-кофейник", потому что диагноз "смерть от удара тяжелым тупым предметом" - не менее глупый диагноз, чем "смерть от смеха". Да и доставлять Дереку удовольствие его похоронить не хотелось. Тем более, единственная тема, о которой сегодняшний Ливерпуль был в состоянии поговорить с Клеменс - это их якобы помолвка, но была вероятность, что девушка еще не в курсе, и Джеймс станет тем гонцом, который принес плохое известие. А что там делают с такими гонцами?..
Второй персоной, нарушивший их хрупкий мужской мир, была Анабелла, дэвушка пылкий со взором горящим – да и не только взором, но и всей головой. Ливерпуль любил подшучивать над оригинальным цветом ее волос, а так же над манерой разговаривать и орать на весь большой зал: «Здравствуйте, товарищи!».
- Дорогая, мы выживем, даже если наступит ядерная война! А Дерек издевается надо мной, как может, последнюю совесть я выбил ему двадцать восьмого, - усмехнулся Ливерпуль. – Если не хочешь попасться под горячую руку, топай-ка ты отсюда, а если хочешь попасть в Азкабан – помоги мне его прикончить вот за эту драгоценную кашу.
Сейчас Ливерпуль просто посмеивался, но он догадывался, что случится с гриффиндорским столом после того, как Джеймс завернет левый рукав рубашки и покажет всем творение Джоди. Естественно, он сделает вид, что это большая-большая тайна, и что творение это не Бейкер, а Того-Кого-Нельзя-Называть. Вот только соберется побольше народу: Одри, Билли, еще кто-нибудь… и тогда Ливерпуль явит миру свою «истинную сущность». Никто бы не стал шутить с такими вещами, кроме Джеймса – а он никого не боится, вернее, и не думает бояться, потому что ни один истинный Пожиратель смерти не пронюхает про веселую шутку какого-то там гриффиндорца. Во всяком случае, «какой-то там гриффиндорец» Ливерпуль именно так и считал – что, Пожирателям больше заняться нечем, что ли? А вот друзей попугать – самое оно.
В том и заключался ответ на вопрос: «А куда это они с Джоди делись во время вчерашнего праздника». Девушка рисовала другу метку по его детальным описаниям, получилось почти так, как нужно, и что самое интересное – метка, нарисованная хной, должна была держаться дней двадцать, если, конечно, ее усиленно не стирать. Это было что-то вроде маггловской татуировки, но ненадолго – зачем Джеймсу черная метка постоянно? Шутка утратит свою свежесть и откровенно всех достанет.
Ливерпулю все же удалось скрыть эту штуку под рубашкой до поры до времени, но сейчас он чувствовал: если Моннет и Керрингтон не явятся под его ясны очи прямо сейчас, они пропустят весь фокус и будут долго сожалеть о том, что не успели в рядах первых набить Ливерпулю морду.
- Сойер, убери от меня эту гадость. Во-первых, она несъедобная, во-вторых, сейчас сам будешь ее есть, эгоист проклятый, - с обиженными интонациями в голосе проговорил Ливерпуль, потянувшись за чаем. Да-да, чаем, кофе в их семье было не принято – отец терпеть не мог, а дед вообще на завтрак, обед и ужин предпочитал пепси-колу.

 Отправлено: 29.10.07 20:21. Заголовок: Re:

========> из коридоров.

Ma perchè tu sei un'altra donna.
Ma perchè tu non sei più tu.
Ma perchè non l'hai detto prima.
Chi non ama non sarà amato mai.
сказать: "Апарекиум!"

Потому что ты - другая женщина, Потому что ты - это больше не ты. Потому что ты не сказала это сначала. Тот, кто не любит, не будет любим никогда.*

Но в этом мире нельзя плакать. Для кого-то слезы – это признак слабости, для кого-то – способ добиться своего, кому-то хочется выставлять свои слезы напоказ, а кто-то пользуется или для шантажа. Для Мишель же слезы сейчас были запретным плодом – хотелось поскорее избавиться от этих предательских капель, которые заставили раскраснеться лицо, выставляли ее посмешищем для всех слизеринцев, которые если и плакали, то лишь ради выгоды. Эх, шляпа, шляпа, куда ты завела наивное сердце? Где было то самое сердце, все эти пять лет, когда Мишель гордилась тем, что учится на Слизерине, на факультете самых бесчувственных людей? Смахнув последние слезы рукавом рубашки, вздохнув и мельком взглянув на себя в карманное зеркальце, МакКой улыбнулась. Теперь-то уж точно ничто и никогда не заставит ее заплакать, если и это она пережила. Нужно было показать свою улыбку всем вокруг. Мишель улыбалась каждому, мало-мальски знакомому, и здоровалась со всеми, кто попадался на ее пути. Тем, кто умудрялся спросить «Как дела?», МакКой только кивала голову и говорила «Отлично!». Хотя этот день уже стал худшим днем в ее жизни, слизеринка усиленно делала вид, что она счастлива.
С гордо поднятой головой Мишель проследовала к слизеринскому столу. Она нарочно села так, чтобы не видно было гриффиндорского стола: им с Билли отныне лучше не попадаться друг другу на глаза. Во всяком случае, Мишель не может больше смотреть на Моннета – она разрыдается, бросится ему на шею и будет просить прощения за свое поведение. Но… теперь он ее никогда не поймет, не простит, никогда больше не допустит до своего сердца, ведь он считает ее… нет, не бессердечной. Как бы не была сильна любовь Билли, он не может просто так простить Мишель все ее грехи, просто не может – у него гордость, у него свои чувства, она причинила ему слишком много боли своими словами. Все мосты сожжены, пути назад больше нет.
Все с той же улыбкой МакКой села на свое законное место за слизеринским столом и даже нашла в себе силы положить себе на тарелку бутерброд и налить чашку горячего шоколада. Горячий сладкий напиток обжигал язык, но Мишель с упорством маньяка делала глоток за глотком, будто наказывая свой язык ожогами за то, что он смел произнести такие слова. Действительно, почему тогда, когда она говорила с Моннетом-Брэдшоу, язык не отнялся и эти слова все же были произнесены? Тогда у МакКой было бы хотя бы время подумать.
Но времени на раздумья уже не оставалось, и все это нужно было забыть как страшный сон. Но если бы Мишель могла забыть… сейчас бы она не мучила себя горячим шоколадом, обхватив чашку обеими руками так, что было больно ладоням.

сказать: "Апарекиум!"

*автор поста не несет ответственности за точность и литературность перевода, так как в итальянском пень пнем.

 Отправлено: 29.10.07 20:49. Заголовок: Re:

Утро начиналось никак. То есть Джулиан проснулся, лежал в кровати, смотрев на потолок, который за месяцы его отсутствия не изменился, хотя пару-тройку новых трещин он все же заметил. Но изменения в потолочных трещинах не долго могли занимать мысли хаффлпаффца. Зато события предыдущих дней – занимали и могли занимать длительное время. Паркеру вообще нравилось все анализировать и просчитывать, пытаться предугадать ход противника и обыграть его. А сейчас у его появился новый противник, точнее у старого противника появились нестандартные, не свойственные решения и соответственно действия. Захотелось узнать эту новую преобразившуюся личность поближе, то есть что бы больше сюрпризов не было. Хотя нет, все же он сам себе противоречил, сюрпризы ему нравились, как и не свойственный поступки, только главное понять логику. Ему было интересно, как Одри поступит в нестандартной ситуации. А что нестандартных ситуаций будет много - он гарантировал. То есть он решил помочь себе и увеличить количество необычных ситуаций, а хорошего для девушки в этом было точно мало, так как какой интерес делать что-то приятное и обычно, если результат заранее известен. Попробовать, конечно, тоже можно, тем более что и повод в ближайшее время представится. Плохое или хорошее, а лучше все вместе - так интереснее наблюдать будет за реакцией. Теперь нужно успеть все спланировать, чтобы сюрприз удался и желательно находиться поблизости, когда подарок будет доставлен адресату.
Была еще одна очень досадная помеха в лице этого рейвенловца, которую можно было устранить одним своим царственным решением, причем план уже был готов, только его все же хотелось оставить на десерт, а то скучно будет в ближайшее время, а пока развлечений не предвидится.
В кровати было хорошо, тепло и уютно, так что пол дня провести там было вполне можно, но это было скучно. Тем более что последние дни перед Хогвартсом были чересчур спокойными и размеренными: проснулся, поел, почитал или погулял, поел, почитал, поел, погулял, поел и лег опять спать. Точнее состояние « поел» растягивалось с самого пробуждения и до погружения в сон, с небольшими перерывами на какую-то деятельность. Так что от такого тихого-мирного существования, аки в гробике, точнее в домике, Паркер устал. Его не привлекали героические подвиги, и вечные нарывания как у Ливерпуля с Сойером, ему по сердцу была скорее подпольно-подрывная деятельность. Не пускание слухов, а именно деятельности, тихим сапом, так сказать. А для подрывной деятельности нужны факты, которые и нужно пойти узнать, то есть встать с кровати одеться и допинать себя до большого зала.
Так что, подтверждая свои мысли, Жуль выбрался из кровати, оделся в заранее с вечера приготовленную школьную форум, взял сумку с пергаментами и ручкой, убрал кровать и направил свои стопы на запах, точнее по давно заученному пути в большой зал.

_{/Большой Зал/}

Весь путь прошел без приключений, то есть его никто не окликивал, он не встретил стоящих знакомых, с которыми стоило бы заговорить. Так что шел Паркер, погруженный в свои мысли и планы, точнее в уточнение деталей запланированной гадости на сегодняшний день. Точнее не гадости, назовем это скорее экспериментом над человеком. Только у этого эксперимента было один маленький изъян - ему нужно было поговорить для его выполнения с Одри Каррингтон. А это будет сложно- учитывая то как они расстались в последний раз, хотя нет, Джулиану даже понравилось как прошел этот разговор, только его суженой нет. Если она будет в компании и телохранителей в лице своих же храбрых однокурсников или же этого синего парня - тогда его эксперимент-сюрприз не удастся. Вот и задача на ближайшее время – поймать Одри в одиночестве и «мило» так поговорить
Первым делом зайдя в зал жуль посмотрел на стол гриффиндора – но Каррингтон там не было, правда присутствовали Сойер с Ливерпулем, уже маленький плюс для выполнения его плана. Почему это было хорошо он мог объяснить, но для этого необходимо - вещать минут сорок и еще не факт, что слушающий поймет саму суть. Так что дело не стоило того, да и слушающих поблизости не было.
Если за другими столами еще наблюдались какие-то интересные личности, то за своим факультетским столом было тихо, хотя там было тихо почти всегда, но сегодня особенно. Вообще хаффлпафф был внешне тихим, там был все себе на уме, то есть неожиданности если и были, то именно неожиданностями, а не какой-то отличительной чертой того или иного представителя сего факультета. Вот и сейчас выбор был не велик – или сидеть в одиночестве и думать- что все же поднадоело, там более что времени за весь день будет много, взять хотя бы предстоящие лекции. Так что сейчас можно было и поговорить, попутно налив себе кружку чая и положив что-то основательное на тарелку. Наиболее приглянувшееся ему место за почти пустым столом было рядом с Магдаленой, а сидеть молча было хорошо, но, во-первых, скучно, а, во-вторых, не продуктивно. Так что раз подсел, то и разговор начинать ему, так начнем же с банальностей:
- Какое небо голубое, то есть серое, точнее доброе утро и поздравляю с началом учебного года.
Начинать разговор с обычного банального приветствия не хотелось, а так было и приветствие и тема для разговора, если девушка захочет. Так что теперь вся инициатива ложилась на Синнах, а Паркер отошел на второй план, тем более небо на потолке в большом зале действительно было голубым, так что тут Жуль даже констатировал факт.

сказать: "Апарекиум!"

В конце бред, но на больше меня не хватило (((

 Отправлено: 29.10.07 23:42. Заголовок: Re:

Коридоры

I, I always thought that I knew
I'd always have the right to
Be living in the kingdom of the good and true
It’s so long, that now I think I was wrong
And you were laughing along
And now I look a fool for
thinking you were on, my side

«Ну что, Билли, все, будем пытаться Ее разлюбить? Как ты думаешь, вон та симпатичная хаффлпафка смогла бы тебя заинтересовать? Ты ведь не собираешься прощать Мишель все ее поступки и продолжать любить ее, а?» - на такие предательские увещевания внутреннего голоса хотелось сказать лишь одно: «Заткнись!!!». Вот почему нельзя убежать от этих мыслей, от этой боли? Ну за что Билли такое? Чем он заслужил, что бы с ним обошлись так жестоко? Ведь он хотел всего-то, что бы его тоже любили: такая простая мысль, такое простое желание, которое почти что сбылось…. И рухнуло. Ничего больше нет.
То, что пережил Билли буквально пять минут назад, когда Мишель оставила его одного – описать было сложно. Он был готов разорвать себя на части, что бы не мучиться тем, что не может прогнать от себя любовь, которой не суждено сбыться. Тем более, что объект для этого чувства сердце Билли выбрало, совершив ошибку. Оно оказалось нечутким в самый нужный момент – оно затмило своей великой силой все плохие качества Мишель, и Билли был уверен, что МакКой – светлая, милая, добрая, даром что слизеринка. А оказалось – нет.
Правда была ложью, немеркнущий свет – маленькой искоркой, тут же потухшей. И сейчас, оказавшись в Большом Зале – Билли просто заставил себя идти сюда, вроде бы ни в чем не бывало – гриффиндорец пытался спрятать свое разочарование за напускной угрюмостью и сосредоточенностью. Он - сильный, он - гордый, он – настоящий гриффиндорец, который никогда не сдается, всегда держит себя в руках, а его сила воли – это сила воли, достойная великого война.
Но взгляд его предательски скользнул по столу Слизерина, выискивая родной образ, и сердце – ну или что там от него осталось - сжалось, лишь только Моннет-Брэдшоу заметил знакомую блондинистую макушку. Девушка его не видела, она сидела спиной к нему, но у Билли едва не подкосились коленки, когда он понял, что же значили его собственные речи там, в коридорах: он не подойдет к ней, не заглянет в ее глаза, никогда больше не сможет поцеловать ее губы, которые успели за три дня стать такими знакомыми… Он не сможет обнять ее, пригладить по светлым волосам, защитить ее ото всего на свете – от холодного ветра, от злых взглядов, ото лжи, жестокости, опасности. Он не имеет права быть с ней вместе – не только потому, что она не хочет этого, и никогда не хотела, и обошлась с ним чисто по-слизерински, а еще и потому, что Билли сам запретил себе это делать. Пытка, железные тиски для его сердца – последний удар…
Билли стало так отвратительно и мерзко, что захотелось просто махнуть рукой, плюнуть на все – и на этот завтрак, все равно же аппетита нет и не предвидеться, на улыбки друзей и их расположение, на глупые разговоры, и уйти куда-нибудь подальше, что бы его никто не трогал. Но гриффиндорец не стал портить идеальную чистоту пола в Большом Зале плевком, не развернулся и не дрогнул: он смело шагнул к своему столу. Он – гордый гриффиндорец. А гордость гриффиндорцев – еще почище, чем пафос слизеринцев.
За столом родного факультета сидели Ана, Гелла, Сойер и Ливерпуль – заметив последнего, Билли направился именно к нему, усаживаясь рядом, но ничего не говоря. Угрюмость его ярко контрастировала с радостными, восторженными лицами других, а Билли даже не подумал о том, что все, что он пытается скрыть – так отчетливо читается по его лицу.
Гриффиндорец оглядел стол, но ничего его не вдохновило: ни эта каша (боже, кто ее вообще додумался пихнуть им на завтрак?), ни кофе, и ни чай, и ни даже вон те аппетитные булочки с корицей и изюмом.
- Утро, - наконец, невнятно буркнул Моннет, не поднимая глаз и продолжая изучать яства, что украшали стол, не думая и коснуться их вовсе.
Мишель, ах, Мишель, ну почему же я так ошибся в тебе?

You're leaving so soon
Never had a chance to bloom
But you were so quick
To change your tune
Don't look back
If I'm a weight around your neck
Cos if you don't need me
I don't need you

 Отправлено: 30.10.07 00:50. Заголовок: Re:

Не успел Ливерпуль разобраться с теми своими друзьями, что уже сидели за столом, как к компании добавился еще один – Моннет-Брэдшоу. Вот уж у кого вид был действительно не радужный, так это у Билли, и Джеймс, разумеется, заинтересовался тем, что произошло с другом. Вначале заинтересовался так, как это делают все – решил задать вопрос, а если уж на вопрос не будет ответа, то придется прибегнуть к крайним мерам.
- Утро? Где? – Радостно воскликнул Ливерпуль и начал озираться по сторонам. – Спасибо, Моннет, а то бы мы не догадались. Сойер, вот ты знал, что сейчас утро? Скажи спасибо Биллу, теперь знаешь. – Затараторил он, не дожидаясь ответа Дерека или Билли на его реплики. Обычно Моннета веселили глупости Ливерпуля, и теперь Джеймс, решив, что радостная почва для серьезных вопросов подготовлена, резко сделал умное лицо. И не просто какое-нибудь там умное вроде лица для фотографии на паспорт, а по-настоящему умное и даже немного одухотворенное.
- Билл, что-то случилось? Что-то ты сегодня слишком веселый, - спросил гриффиндорец у друга тихо, так, чтобы даже Сойер едва расслышал. Мысли о том, чтобы прокрутить незабываемый аттракцион с Черной Меткой, временно ушли на второй план – сейчас первостепенной задачей было выведать у Моннета-Брэдшоу, что с ним случилось. Друг выглядел даже выспавшимся, вот только что-то внутри у Джеймса буквально сигналило: с Моннетом случилась беда. Страшная, ужасная, беда, с которой он вряд ли справится один, а если и справится, то потеряет очень многое. Ливерпуль не привык бросать друзей в беде, и чувствовал себя обязанным любому, кто просит и не просит помощи – это было качество характера отца, и даже материнские гены не смогли перебить эту самоотверженную любовь к ближнему своему, вернее, к целому стаду ближних своих. Но Моннет – он был один из тех друзей, ради которых Ливерпуль и жизни бы не пожалел. Из таких людей были только он, Сойер (которому об этом знать вовсе не обязательно) и Бейкер. Хотя, ради остальных… и кто сказал, что Джоди ему просто друг?
Но времени задумываться о своих личных сердечных делах у Ливерпуля не было. Нужно было срочно растормошить друга, который был как в воду опущенный. Наметанным на драках взглядом Джеймс увидел, что кулаки у Билли красные – может, он подрался с кем-нибудь? Хотя вряд ли Моннет станет страдать из-за этого. Был очень велик соблазн применить мамину науку и прочитать мысли друга, но Ливерпуля останавливали две вещи. Первая – если он применит легиллименцию, это наверняка заметит кто-нибудь, и прощай спокойная жизнь в стенах Хогвартса. Но риск никогда не останавливал гриффиндорца, зато была еще и вторая причина: лезть в мысли Билли было как минимум невежливо. Вдруг там такие вещи, которые приличным Ливерпулям знать в принципе не положено и нужно просто тихо отойти в сторонку и замолчать? Хоть Джеймс и не мог назвать таких вещей, которых ему знать не полагается, он все-таки решил дать другу возможность самому отфильтровать информацию и выдать нужный результат. В конце концов, никогда не поздно применить темную магию – ставить блоки Билли не умеет, если даже и насторожится, все равно противостоять не сможет. И вообще – залез уже один раз в чужие мысли, хватит… надо и честь знать, все-таки не для развлечений его этому мамочка учила. Хотя такого уровня, как она требовала, Ливерпуль так и не достиг… а кто сказал, что помощь другу – это развлечение? Хирурги тоже лезут в чужие почки, чтобы убрать камни, так почему же не залезть в чужие мысли, чтобы убрать боль?

 Отправлено: 30.10.07 01:35. Заголовок: Re:

Клеменс все еще не могла успокоиться и продолжала усугублять свое негодование. Мысль о том, что поведение Долохова ее задело, еще больше раздражала гриффиндорку. Казалось, утро было испорчено – хуже некуда. А если в ее голову закрадывались такие мысли, то это уже было плохо. Каждое неудачное утро могло значительно отразиться на существовании окружающих, причем, не в самом лучшем смысле. А уж если Клем действительно раздражена, то на глаза ей лучше не появляться и тем более не отпускать глупых шуточек. В общем, надо было вести себя с ней крайне осторожно, чтобы не дать лишнего повода для новых психозов. К несчастью, в последнее время такое с ней происходил гораздо чаще. Клем сама себе не могла объяснить, что с ней происходит. Резкие перепады настроения случались с ней уже не первый день. Буквально каждая мелочь могла способствовать появлению крайней раздражительности, что порой усложняло жизнь и приносило неудобства окружающим, которые попадались девушке под горячую руку. Она, конечно, пыталась держать себя в руках, но обычно это у Клем плохо получалось.
Сейчас Клеменс заметила за собой, что только пару минут назад, до того, как войти в Большой зал, она была в приподнятом настроении, и девушка отказывалась признавать, что именно безразличие слизеринца испортило сей момент. Она построила себе свою версию про то, что Влас ее всегда нервировал, стоило ему только появиться в поле зрения. Не важно – говорил он или молчал. Всегда ее реакция была одна, так что не удивительно, что и сегодня она, завидев слизеринца, сразу же вышла из себя. И вообще, как он смеет после всего и прикасаться к ней, а потом что-то бурчать себе под нос! Это было просто глупо с его стороны, и это факт. Факт, который Клем придумала сама и таким образом сейчас утешалась.
Гриффиндорка подловила себя на мысли, что до сих пор думает о Власе, и за это начала себя ненавидеть уже в сотый раз. Хотя, почему это она должна себя ненавидеть? Это все Долохов виноват, он повинен во всех смертных и не только, грехах, это он первым начинает, придирается. А она из-за этого еще и нервы свои тратит. За что, спрашивается… Ну уж нет, она не будет о нем думать. Вот специально не будет, ведь он так и добивается того, чтобы каждый день напролет она думала о нем. И, черт возьми, у него это получается! Уже который день слизеринец не шел с головы, Клеменс то и дело размышляла над тем вечером, а потом утром, когда она вылетела из его дома, словно заклинание из палочки, едва вспомнив, что надо одеться. А теперь опять то же самое…
Гриффиндорка нервно теребила складки юбки, как будто это могло ей помочь. Ее взгляд был устремлен в черную гущу в чашке, где она видела собственное отражение.
Внимание Клем отвлек шум, доносившийся где-то рядом. Знакомые голоса эхом зазвучали в зале, и Батлер повернула голову на шум. Впереди, возле входных дверей Большого Зала, маячили две знакомые, да что там знакомые, практически родные, фигуры. Сойер с Ливерпулем как всегда подшучивали друг над другом или еще над кем, смеялись и создавали шум. До нее эти двое так и не дошли, усевшись почти в начале стола. Это настолько шокировало девушку, что она даже чуть воздухом не подавилась от возмущения. И до того пребывавшая в плохом расположении духа, мисс Батлер окончательно потеряла контроль над своими эмоциями. Негодование заполнило ее до крайности. Она что, невидимкой стала, что ее никто не замечает, или просто все сговорились? В любом случае, так просто они от нее не отде6лаются. Решительная Клеменс предпочла взять ситуацию исключительно под свой контроль и направилась прямиком к одногруппникам, прихватив с собой целый кофейник и размахивая им в порыве ярости, который сейчас единственный от нее не отвернулся.
- Нет, это просто свинство, самое настоящее свинство! – уперев свободную руку в бок, на повышенных нотках воскликнула Клеменс, не успев даже подойти к друзьям достаточно близко. Так, как в зале находилось человек десять от силы, ее голос звучал отчетливо. - Я что, в призрака превратилась, что меня сегодня все игнорируют?! – было сразу заметно, что гриффиндорка не в духе. Причем, еще как не в духе!
Наконец Клем подошла вплотную к месту, где завтракали Ливерпуль с Сойером. Отметив, что едят они какую-то гадость, гриффиндока поморщилась, а потом, повернувшись к сидевшим рядом однокурсницам, кивнула им в знак приветствия. Ее недовольный взор снова устремился в сторону товарищей. Не долго думая, девушка уселась между Джеймсом и Дереком и водрузила кофейник перед собой.
- Доброе утро! – буркнула она, не удостоив их даже утренним поцелуем. Такое поведение было вызвано даже не обидой или злостью на Дерека си Джеймса, так как фактически они ничего не сделали, и Клем это прекрасно понимала. Девушка просто сердилась и искала причину на ком-то сорваться. Ведь если утро для нее пошло не так, то в этом случае девушка готова была разнести все, что попадалось ей на пути, к чертовой бабушке.
- Как дела? – до странности непринужденно, но довольно резко спросила она. Этот вопрос был из серии «а лишь бы спросить», так как сейчас Клем мало волновали чьи-либо дела, кроме своих. - Кстати, ты опоздал, Дерек! – не потрудившись объяснить другу, в чем именно он опоздал, Клеменс взяла чашку и налила себе кофе. Она сама не знала, зачем произнесла эти слова. Возможно, потому, что привыкла к моментальному появлению Сойера из-под угла, как только на горизонте возникнет Влас.
Где-то в глубине души Клеменс надеялась, что друзья не отвыкли за лето от ее подобного настроения, и понимают, что сейчас просто не стоит ее еще больше заводить, и что такое настроение у нее исключительно из-за нее самой. Постаравшись немного успокоиться, девушка, решив поухаживать за Ливерпулем, заботливо долила кофе в его чашку со словами «тебе добавить?», даже не глядя, что там находится.
- Ну как провели каникулы? – решив сменить тему на более нейтральную, поинтересовалась гриффиндорка, теперь уже спокойно и немного уставшим голосом. Однако, как только она произнесла это, в зал с шумом влетело пару сов, среди которых девушка различила знакомого белого филина. Ее птица приземлилась с точностью перед Клем, держа в клюве конверт с письмом из дому. На конверте стоял фамильный герб, и было сразу ясно, что письмо прислала мать – она всегда ставила эту печать, в то время как отец особо не заморачивался по этому поводу. Клеменс взяла конверт, не забыв погладить сову и налив ей воды, и открыла его. Как она и догадывалась, письмо было от матери. Аккуратный подчерк украшал тонкий пергамент. Странно, ведь мать обычно не присылала письма так рано, она ведь только покинула дом…

Дорогая Клеменс! Надеюсь, что пе6рвые дни пребывания в школе стали благоприятными. Как прошла дорога в Хогвартс? Полагаю, ты уже встретилась с друзьями, и это скрасит твое плохое самочувствие.
Я хотела поставить тебя в известность, что в последнее время много общалась с Эллой Ди. Ты наверняка поняла, о ком я - мать Джеймса Ливерпуля, твоего одногруппника, кстати. Насколько я знаю, вы с ним поддерживаете хорошие отношения, и я очень этому рада.
Так вот, мы с Эллой пришли к общепринятому решению, что вы будете составлять друг другу отличную партию. Ты – потомок чистокровного аристократического рода моих предков; Ливерпуль – сын Эллы, остальное не так важно, ведь эта женщина окончила Дурмстранг, приверженица чистокровности. Я знакома с ней с самого детства и знаю, что делаю.
Ваша помолвка с Джеймсом Ливерпулем была обговорена в деталях. Дата свадьбы примерно назначена. Она состоится, как только вы окончите Хогвартс. Думаю, ты понимаешь, какой шанс выпал вам обоим и будешь мне благодарна за это.
С любовью, Николь.

Клеменс не сразу поняла смысл написанного, поэтому ее глаза пробежались по листку еще раз. Смысл слов матери был ясным, но не хотел впечатываться в мозг и перевариваться. Девушка перечитала каждое слово еще раза три как минимум, не веря своим глазам. Она не могла поверить тому, что только что читала. Помолвка… с Ливерпулем… От шока гриффиндорка так и застыла на месте с открытым от изумления ртом. Она начала нервно хватать воздух, так как чувствовала, что еще немного, и потеряет сознание. Первым, что прозвучало из ее уст, был писк. Девушка подпрыгнула на скамье и теперь стояла. Она нервно, не в силах произнести и слова, повернулась к Джеймсу, не замечая, что рот ее по-прежнему открыт. Потом ткнула пальцем в листок, потом – потрясла Ливерпуля за рукав и снова ткнула в листок указательным пальцем.
Через минуту Клем обрела временно утерянный дар речи, и весь Большой зал содрогнулся от ее визга.
- Ливерпуль-младший, твою мать, какого чертового Мерлина мы помолвлены?!!! – сейчас Клеменс не могла себя контролировать, и не отдавала отчет в своих действиях. Ее словесный порыв, казалось, услышали все находящиеся в зале, но в этот момент девушка вообще мало что соображала. Новость о помолвке травмировала ее окончательно и казалась нереальной, просто шуткой. Но ее мать никогда не шутила, особенно с такими вещами. Клем могла только нервозно тыкать листочек с аккуратным маминым подчерком Джеймсу под нос, руки же ее дрожали.

 Отправлено: 30.10.07 09:54. Заголовок: Оставшись в одиночес..

Оставшись в одиночестве Гелла хотела просто быстро покончить с завтраком и уйти. Хотела, пока в зале не появился один из ее лучших друзей, носящий гордую и необычайно длинную двойную фамилию Моннет-Брэдшоу. Девушка еще не видела его в этом году, и была настроена поговорить с ним сейчас, она поднялась со своего места, подхватила сумку и двинулась к концу стола. Гелл находилась уже в метре от компании, состоящей из многочисленных хороших знакомых и друзей, как большой зал разразила гневная тирада Клем, Элл от неожиданности подпрыгнула на месте на всю возможную для гимнастки высоту, когда она снова почувствовала под ногами пол, девушке показалось, что какого-то органа после сего прыжка в ней все-таки не хватает, наверное прыгающая Белиз была потрясающим зрелищем, вот только на ее счастье все взгляды устремились к Клементс размахивающей письмом. Билл сидел с краю, поэтому рядом с ним оставалось еще очень много места, Гелл видела что они о чем-то беседовали с Ливерпулем, но теперь Джеймсу будет явно не до разговора, после таково-то известия. Белиз села рядом с Моннетом, положив на несколько секунд руку ему на плечо, в знак приветствия:
-Привет Билли,-голос ее прозвучал совсем тихо, и наверное мог услышать только Билл. -Привет ребята, что-то случилось? - это уже было сказано чуть громче в надежде что все ее услышат. Конечно она слышала, что случилось, впрочем как и большинство учеников Хогватса, но ради приличия надо сделать вид, что бедная, насчастная Геллочка совсем не в курсе происходящего, и абсолютно не понимает почему это Клементс размахивает перед Джеймсом то ли письмом, то ли чеком, то ли еще чем-то. И что все на них уставились, может беззаботный гриффиндорец просто узнал номер ячейки Батлеров в банке Гринготс, взял взаймы у такой же беззаботной Клементс ключ от их сейфа, да и прогулял половину всех денег? Вот Батлер и злиться, ведь все подумали, что это она забрала все деньги. И что тут такого, и что все смотрят? Наконец переведя взгляд с Клем и Ливерпуля, которые сейчас очевидно начнут разрешать ситуацию с письмом, на Билли, она заметила застывшее на его лице угрюмое выражение, спросить его в такой ситуации о чем-либо Гелла просто не могла, поэтому просто чуть приподняв брови вопросительно посмотрела на друга, в надежде что тот все поймет, а если не поймет Белиз устроит ему допрос позже.

 Отправлено: 30.10.07 14:51. Заголовок: Это были неправильны..

_{Это были неправильные пчелы, которые делали неправильный мед}

Нет, все же Дерек всегда был рад, что оказался именно на этом факультет, тут никогда не было скучно, точнее всегда было весело. Главное была большая толпа народу, в которой твои проблемы если не терялись, то становились достоянием общественности и решались общим скопом.
Что сейчас будет решение неизвестных ему дотоле проблем, можно было понять по подтягивающемуся к ним народу. Сначала появилась Анабелла, проделавшая непонятные действия, скорее похожие на какой-то неизвестный Сойеру шаманский ритуал: вытащить чашку из его рук, расцеловать, вставить чашку с кофе опять в руку. Эта операция была проведена столь виртуозно, что гриффиндорец не успел ни точно возразить, а даже издать какой-то членораздельный звук. Хорошо хотя бы что чашку с кофе все же вернули, правда, за это время Ливерпуль как раз успел избавиться от тарелки с кашей, точнее отодвинуть сей продукт подальше от себя. И понеслось…
Несчастный Моннет-Бредшоу, был как раз такой частью мозаики, которой становилось утром второго сентября. Дерек уже приготовился к тому что все слизеринцы бросятся обниматься с гриффиндорцами, потому что это были не правильные пчелы, которые делали неправильный мед. То есть это было неправильное второе сентября и неправильные поступки людей. Так что подозрительный взгляд на стол зеленого факультета он все же бросил, что бы избежать уж точно полной неожиданности. Но все равно видеть Монета таким - было непривычно и не правильно, такого же мнения был и Джеймс, который сразу же занялся решение проблемы, причем в своем стиле.
-Утро? Это период времени с 6 до 12, которые нормальные люди проводят в кровати?. А мы? То есть или это мы не нормальные люди или это не утро. Так что я не согласен с утверждением Билли, но могу согласиться просто для проформы.
Дальше ему даже возражать никто не стал. А про то что было желание даже покормить Ливерпуля кашкой с ложечки тоже, а то лучший друг как-то похудел за лето, Сойер как-то забыл сам – появлялись все новые и новые однокурсники.
Клем была сегодня явно в ударе, точнее сильно не в настроении, так что сначала вещала на половину зала, после, самым наглым образом оторвав его от Ливерпуля, впихнулась между ними, все еще что-то возмущенно говоря, причем вероятнее сама с собой. Хотя какая-то фраза с упоминанием его имени промелькнула, только мозг Сойера, не получивший должную дозу кофеина, не мог связать ее с каким-то конкретными события последнего времени, а следовательно и ответить тоже было нечего, впрочем девушке и не требовались ответы. Но все же показать, что девушку заметили, было необходимо, а то неизвестно что Батлер может сотворить в следующий момент, точнее не хотелось кофе после слизывать капающий с лица, так как девушка перевернула на него кофейник, к которому сейчас как раз тянулась.
-Клем, рад, что ты присоединилась к нам столь воинственно настроенная. Я не опаздываю, я задерживаюсь.
Тема каникул была если не закрыта, то сказать на нее можно было мало. Испании - гулял, отдыхал, изучал семейный бизнес, играл с сестрой - скучно. А уже после в спальне или мужской компании можно и поконкретнее рассказать что и как. Испания- была спокойной страной, куда не докатились проблемы войны с Волдемортом, так что отдыхать там было приятно – эта страна была в большей мере его домом чем Англия. Но рассуждать на эту тему, как и на тему каникул Сойер не собирался. Да гриффиндорке и не нужно было - она уже была занята чтением письма.
А дальше лучше! Ливерпуль оказался обручен с Батлер, о чем девушка не преминула сообщить сразу всем находящимся в большом зале После этой новости Дереку сразу захотелось въехать в нос другу для профилактики молчаливости, так как Джеймс вероятнее всего знал о такой незначительной детальке как своя собственная помолвка. Но, кажется, это упущение исправит сама новоиспеченная невеста. Сойеру же оставалось тихо и спокойно сидеть и наблюдать за разворачивающимися событиями в качестве зрителя сидящего на vip месте, главное что бы теперь его не перепутали и случайно не попали подручными предметами по его дорого персоне.
сказать: "Апарекиум!"

 Отправлено: 30.10.07 21:54. Заголовок: Вроде как завтрак.....

Вроде как завтрак... Обычный Хогвартский завтрак. Моннет-Брэдшоу положил себе на тарелку омлет, для приличия даже потыкал в него вилкой, потроша свое блюдо на маленькие кусочки, но после столовый прибор откинул на столешницу. Что и требовалось доказать - аппетит ни к черту.
Итак.
Булочка с корицей - тарелка - край стола - пол - стол Рейвенкло - стол Слизерина - Мишель МакКой. И хоть убейте, но взгляд Билли будет скользить по пространству именно в таком направлении. Все, Билли, идиот несчастный, все! Ты должен разлюбить ее, сейчас же, немедленно, прекрати, наконец, мучить себя, как последний мазохист, перестань глядеть ей в спину и думать-думать-думать, постоянно думать о ней. Она ведь теперь для тебя - никто... Разве может быть кем-то та, что предала тебя?
Булочка с корицей - тарелка - край стола...
Но на этот раз упорный - просто диву даешься какой упорный - акт мазохизма был прерван. Отвлекли речи друзей - на столько остроумные, на столько же - не радующие Билли, и даже ему безразличные. Да, Джеймс и Дерек с ловкостью фокусников изящной словесности могут сделать из одного-единственного приветствия - одного слова - целый диалог, представление, причем впихнут туда всю свою философию, на которую с утра-пораньше способны. Нет, конечно, обладать такими качествами, как природная красноречивость и находчивость - вовсе неплохо.... Но сейчас для Билли - крайне нежелательно. И он только хмыкнул, показывая, что не намерен сегодня поддержать боевых товарищей.
- Ничего не случилось. Нормальный я, - запротестовал Моннет-Брэдшоу, стоило только Джеймсу поинтересоваться о его состоянии. Но протест был, конечно же, особо оригинален: буркнуть эти слова с таким лицом - это значит, сразу вывести себе диагноз: осенняя депрессия. Осознав, что такими словами от Джеймса не отделаешься, Билли добавил: - Потом расскажу. На досуге как-нибудь.
Что же, краткость - сестра таланта, и Билли был сегодня краток. Привет Путину.
Ну а после появилась Клеменс, оповестив о себе целым ураганом фраз и действий. Нет, сначала она была даже мирная, хоть и не очень приветливая: в словах ее виделась какая-то озлобленность, причины которой Моннет-Брэдшоу и не подумал выяснять. Не то, что бы ему было все равно - он просто сейчас сам был не в духе, и волновать его могло лишь то, что его отвлекли от созерцания Мишель - хотя отвлекли, в общем-то, правильно. Ну а вот потом началось: сова, которая чуть не задела своими крыльями Билли по макушке, что угрюмо склонился к своей тарелке, письмо, и - истошный ор, от которого Билли даже вздрогнул, и даже вышел из своего ступора. И то, только что бы положить руку Ливерпулю на плечо и кратко сказать:
- Поздравляю.
Скептис сегодня из Билли прямо-таки тоннами лез, ну а что делать, если от надежд и наивности осталось большое мокрое пятно, и топтать его пришел здравый цинизм в обнимку со злостью...
И только когда его собственного плеча коснулась тоненькая ручка Геллы, Билли немного смягчился. Он не имел права выплескивать свое недовольство и свою озлобленность на гриффиндорку - такую тихую и, кажется, совсем не улыбающуюся. Поэтому, оставив Джеймса разбираться со своей невестушкой один на один, Билли повернулся к Белиз, и слабая улыбка тронула его губы. Если не улыбчива девушка - то хоть он будет.
Да, Дерек ошибся - не похороны надо было расписывать, а - свадьбу... Хотя после таких криков невест, и если помолвленная не угомониться, похороны Ливерпуля станут вполне уместными...
- Привет, Элл. Случилось? Да видишь - событиев у людей, событиев.... Женятся, ругаются... Жизнь во всей ее красе, - произнес Билли, хмыкая.
Вопросительное выражение лица девушки Билли нарочито не заметил: он все еще надеялся, что удачно показывает то, что он - такой же, как всегда. Веселый, разговорчивый и поднимающий всем настроение.