Отправлено: 24.08.08 00:50. Заголовок: Троянский монастырь, Болгария

 Отправлено: 03.10.08 01:19. Заголовок: Люпин выскочил из по..

Люпин выскочил из полутемного алькова внутренней лестницы и нырнул в открытую галерею, откуда доносился звук быстрых шагов, далеко разносящийся в спокойном утреннем воздухе. Галерея примостилась к белому боку монастыря, и крышей ей служило продолжение крыши основного здания, которую поддерживали резные деревянные столбики. Если бы у Рема было сейчас время на это – он бы оценил всю красоту и изысканность арок. Но обстоятельства нычне складывались не благоприятные к изучению достопримечательностей. От быстрого бега оборотень взмок, пот катился по его лбу с прилипшими прядями волос, которые норовили залезть в глаза. Он спешил, он очень спешил застичь Гойла именно в этой галереи. Еще там внизу во дворе Люпин увидел эту возможность – и ее не следовало упускать. Идеально. Сердце рвалось из груди, в боку кололо, а перебитая рука нестерпимо болела, словно ее зажали между двумя прессами. Но Люпин терпел. Глаза его были ясны, скорое достижение цели подхлестывало. И тогда он снова сможет быть с Дорой, разговаривать и улыбаться вместе с ней, а не бить проклятых Пожирателей, ходить по лезвию ножа. Хотя бы короткое время. И почему их жизнь так сложна? Почему он не встретил ее раньше? Но ведь она была так молода, настолько младше его самого. Горько было сознавать, что та единственная точка в мире, в которой пересеклись прямые их с женой жизней, называлась война. Римусу пришлось выбросить из головы все философские рассуждения, он был на галерее и как раз во время. Гойл пробежал около половины всего пути, когда прямо впереди него из темноты выступил оборотень с поднятой волшебной палочкой в руке, готовый атаковать. Пожиратель запнулся, бросил какое-то заклинание, которое Люпин на автомате отбил. У Рема мелькнула мысль предложить Гойлу сдаться без боя, но злое почерневшее от ненависти лицо Пожирателя говорило о том, что на переговоры он не пойдет. Гойл бросился в сторону к деревянному парапету, обернулся и увидел Тонкс, которая нагнала его. Он оказался между молотом и наковальней, деваться ему было некуда. Какую-то секунду Римус выжидал, напряженный и взвинченный, что будет делать темный маг, какой будет его следующий ход. Каким-то шестым неведомым чувством мужчина понял – Гойл будет атаковать. Кого именно – Рем знать не хотел. Сделал выпад волшебной палочкой, давая магии, рожденной внутри него, пройти по гладкому дереву, собраться с силами и ударить Пожирателя:
- Ступефай! – в тот миг, когда он кинул заклинание оборотень услышал голос своей жены, выкрикнувшей другое заклинание. Красный и ослепительно-желтый лучи вспыхнули, прочертили дорожки в воздухе с противоположных концов галереи и встретились. Сразу два заклятия попали в массивное тело Гойла. Он не успели ни отбить их, ни поставить щит. Двойная сила подбросила Пожирателя вверх и в сторону, выбивая землю из-под ног. Он слишком близко стоял к перилам, слишком близко. Беззвучно в полной тишине Гойл, даже не вскрикнув, перевалился через край парапета в арке и ухнул вниз. С глухим неестественным треском, от которого кровь стыла в жилах, его тело встретилось с каменными плитами двора.
Люпин тяжело дышал, пораженный увиденной картиной. Стряхнув оцепенение, он подбежал к тому месту, где только что стоял Пожиратель и глянул вниз, не рискуя перегибаться через край. Качнув головой, Рем посмотрел на Дору и протянул ей руку. Лицо его было бледно, под глазами залегли глубокие тени.
- Он мертв, - шепнул оборотень, во рту было сухо и хотелось пить, - Не знаю…Я должен чувствовать сожаление, Тонкс? Но его нет, просто нет. Я только рад, что все кончено.

 Отправлено: 04.10.08 00:18. Заголовок: Все должны быть мерт..

Все должны быть мертвы. Так диктует сюжет,
Так решило перо.
Мизансцена готова. Сверкая, монета
Встаёт на ребро. ©

Так быстро, так страшно, так – да, чёрт возьми, - правильно.
Два мощных заклинания, два луча, ударивших одновременно, мгновения тишины и звук падения – это конец. Можно даже не смотреть. Рука с крепко зажатой в ней волшебной палочкой сама собою опустилась вниз. Тонкс молча стояла и, не отрываясь, смотрела на Рема, который бросился к краю парапета. А черты её лица как будто неуловимо изменялись сами собою. И нет больше Беллатрикс. Нет больше этих холодных глаз, копны тёмных волос, пугающих черт лица. Есть просто Тонкс. Та самая Дора, которую Римус не так давно называл девчонкой. Девчонка с тусклыми прядками непонятного цвета, небрежно обрамляющими лицо и с какой-то совершенно нечеловеческой усталостью и пустотой во взгляде серых глаз.
- Сожаление? – Зачем-то переспросила она шёпотом, сделав несколько шагов вперёд и беря мужа за руку - переплетая его пальцы со своими, едва заметно морщась от боли в поврежденной ладони, вызванной таким нужным сейчас прикосновением.
- Рем… я пришла сюда одна, потому что они убили их. Грозного Глаза. И Артура. И… прости.
Дрожащий голос снова сорвался на шёпот. Они, не они – не важно кто. В этих идиотских масках для Тонкс они все были на одно лицо. Безликие, жестокие, слепо идущие за тем, кто убьёт любого из них при желании, даже не моргнув глазом. Пожиратели Смерти. Даже вы не в силах избежать её. Дора смотрела на Люпина – на его бледное лицо, в его родные уставшие глаза, отчетливо понимая, что зря она говорит это всё здесь и сейчас, но сказанного теперь не вернуть. И оставалось только смотреть, молчать, кусая губы и захлебываясь от, давящего, отчаянного ощущения собственной беспомощности, невозможности что-то исправить. А потом в каком-то одном отчаянном порыве просто шагнуть ещё ближе и устало уткнуться лбом ему в грудь, одновременно прижимаясь – и не решаясь обнять, причиняя лишнюю боль.
- Ты ранен? – Тихий голос, в котором ясно слышится тревога. – Нужно… тебе ведь нужно… в госпиталь.
Ну, да нужно в госпиталь Святого Мунго, нужно в Министерство Магии, нужно в Аврорат, нужно сообщить о том, что Римус нашёлся, нужно в ещё, чёрт знает какие места, чтобы сделать ещё кучу нужных и не слишком нужных, и совершенно нелепых каких-то дел, на которые снова придётся найти силы. Ну, а сейчас - если бы кто-то вообще мог увидеть их здесь и сейчас, то, наверное, этот таинственный «кто-то» вряд ли поверил бы в то, что ещё пару минут назад здесь происходило сражение. Две одинокие фигуры на продуваемой всеми ветрами открытой галерее старинного монастыря. Величественная какая-то тишина, покой и ослепительно яркое солнце, поднявшееся высоко над восточной башней. Восход мерцал совершенно непередаваемым сочетанием красок, бросая отблески на древние каменные стены. Начинался новый день. Новая страница в затянувшейся повести под названием «Война».

 Отправлено: 05.10.08 21:52. Заголовок: Подул холодный по-на..

Подул холодный по-настоящему осенний ветер. Казалось дерево заключенное в жилах монастыря подпевает его унылой песне. Римус отстраненно отметил, как ветер играет с прядями волос Тонкс, которые утратили черный цвет и стали серыми...Такими же они были тогда, когда погиб Сириус, и я так жестоко с ней обходился... Сделал ее жизнь пыткой. Все в Люпине сопротивлялось тому, что он услышал. Разум пытался обмануть его, подсовывая массу ненужных мыслей и ассоциаций, лишь бы не приходило осознание. В глазах Римуса мелькнуло непонимание, он замер, сжимая тонкую руку жены. Облегчение от окончания этой малой битвы унеслось прочь, сменяясь...Чем? Чем? Он не мог в это поверить...Это был страшный сон.
- Что? Не может быть... - пробормотал оборотень, силясь в глазах любимой женщины найти ответы на вопросы, вихрем проносящиеся у него в голове. И он уже знал что это правда, он чувствовал это. Дора не стала бы так шутить. Пустота. Шум ветра. Зияющая пустота в душе, расползающаяся как рак, отнимающая все больше и больше... Снова, это случилось снова.
- Как? Когда? - слова срывались с губ, но они были бессмысленны. Потому что они уже ничего не могли изменить. Их больше не было, их не вернуть. Даже у магии есть свои пределы. Вы знаете что такое боль? Боль - это когда у тебя на глазах разрушается все, во что ты веришь и во имя чего кладешь свою жизнь. Когда в одно мгновение у тебя отбирают твоих близких. Римус понимал толк в боли, она всегда была с ним, в его воспоминаниях и в его сердце. За свою жизнь он потерял стольких близких и друзей, что эта горечь от их смертей была его тенью, исчезающей только в самые-самые теплые дни, когда солнце стоит в зените.
Люпин пошатнулся, но Тонкс прижалась к нему, и он обнял ее. Не столько даруя ей утешение, сколько сам нуждаясь в поддержке. Он чувствовал ее родное тело рядом со своим, живительное тепло ее кожи и дыхания, которое ему было так необходимо все эти черные дни лютого холода. Взгляд мага упал вниз - там во дворе лежало сломленное тело Пожирателя, а другой, совсем рядом, бился, пытаясь освободится от пут. И он только что корил себя за то, что не испытывает сочувствия к ним? Мысленным взором оборотень видел Грюма, энергичного, всегда знающего как и что делать, уверенного в себе, с безумным вращающемся глазом. Артура, смеющегося и счастливого - занимающегося очередной маггловской игрушкой, виновато замолкающего под взглядом Молли...О Мерлин, помоги нам всем! Молли... Люпин с трудом вздохнул, что-то тяжелое в груди мешало ему дышать, судорожно сжимая жену в объятиях. Лучше не думать, не думать что она могла бы тоже погибнуть, иначе он сойдет с ума.
- Что с остальными? Что с Орденом? - глухим ломким голосом спросил он и отмахнулся, - Со мной все в порядке, нужно просто отдохнуть...Но как? Как им это удалось? - внезапная догадка мелькнула у него в мозгу. Пожиратели забрали его одежду, они взяли волос с его головы. И явно не просто для развлечения. В ужасе посмотрел он на Дору, его бил озноб. Он все понял и без подсказки, - Только не говори, что они использовали мою внешность... - самые страшные сны Люпина сбывались, самые ужасные ночные кошмары становились реальностью. Он никогда не сможет простить себе этого. Рем постарел на глазах, теперь он походил на истощенного старика, и никто не дал бы ему его не старых еще лет. Силы почти оставили его, он был слишком слаб...
- Мы должны...Должны доставить Крэбба в Министерство, - сказал Римус, отстраняясь от жены и делая несколько неровных шагов вперед. Покачнулся и упал на колени, - Что я наделал...

сказать: "Апарекиум!"

Извини, за излишнюю театральность

 Отправлено: 09.10.08 22:48. Заголовок: Отличить беду от сво..

Отличить беду от своей вины –
Это выбор, коему нет цены. ©

С того самого мгновения, когда ярко-зелёный луч смертельного проклятия вылетел из палочки Рудольфуса Лестрейнджа, Тонкс не проронила ни одной слезинки. Она умудрилась вообще ни разу не заплакать за все эти дни – ни тогда, когда смотрела на мёртвого уже Грозного Глаза, ни тогда, когда видела, как убивали Артура Уизли, ни тогда, когда раненых Орденцев отправляли в госпиталь, ни тогда, когда всё закончилась – ни одними, и ни двумя сутками позже. Слёзы будто высохли – все и разом, так и не пролившись из её тускло-серых теперь глаз. Боль, оцепенение, пустота, холод – всё, что угодно. Но только не слёзы, или истерики. Потому что не было ни времени, ни сил, ни смысла плакать, пока Римуса не было рядом. Пока он находился неизвестно где, пока не было уверенности в том, что он снова сможет когда-нибудь её обнять.
А сейчас, когда Тонкс вновь оказалась в кольце его рук, когда она могла слышать, как бьётся его сердце, когда он был просто рядом – она просто на какие-то мгновения устало прикрыла глаза, всё ещё будто бы пытаясь поверить, что это действительно он – её Римус. Не мерзавец Лестрейндж, не кто-либо другой, только он – её самый любимый на свете человек.
- Нет больше никакого Ордена, Рем… - Тихо шептала Тонкс в ответ на вопросы мужа, один за другим, срывающиеся с его губ. – Те, кто выжил, почти все они сейчас в Мунго.
Чувствовать его боль – в разы, в десятки, в сотни раз острее, чем свою собственную. Сильнее сжать дрожащую ладонь, поднять взгляд, посмотреть в глаза – и просто кивнуть. Дора так и не смогла произнести сейчас вслух ничего об этом чёртовом оборотном зелье – Люпин и сам всё понял без её объяснений. И уже твои руки дрожат, хочется сжать его в объятиях ещё сильнее, не отпускать никогда – да просто сделать всё, что угодно, лишь бы он немедленно – прямо сейчас выбросил из головы все мысли о собственной вине в произошедшем. К чёрту Крэбба, Аврорат и Министерство, когда у тебя на глазах бесконечно дорогой тебе человек сходит с ума от боли и безысходности. Ничто не имеет смысла, когда происходит то, что происходит теперь с Ремом. Именно теперь, когда она вытащила его из этого проклятого монастыря, а Пожиратели получили по заслугам – всё это казалось таким чудовищно неправильным, что Тонкс несколько секунд стояла, будто в оцепенении, смотря на отстранившегося от неё Люпина. А потом сердце окатила такая волна горькой нежности, и тепла, и чего-то совсем необъяснимого, но уж точно такого настоящего, что Тонкс даже не поняла, как снова оказалась рядом с мужем, вслед за ним опустившись на колени, обнимая его плечи. Всё его тело колотила дрожь, и можно было задохнуться от одного только осознания того, что ты ничего, решительно ничего не можешь сейчас исправить.
- Нет! Ч-чёрт… Не смей винить себя, Рем! Не смей даже думать об этом!.. – Тревожный голос срывается на мольбы, на шёпот, руки сами собою скользят по его плечам, по спине – и ты в отчаянии торопливо целуешь эти поседевшие виски, эти заросшие щетиной скулы, эти тонкие шрамы на его лице – самые родные, самые дорогие на свете. Так глупо было бы сейчас говорить, что он не виноват, что это война без правил, что надо продолжать и жить, и работать – ради победы, ради будущего, ради мира, ради любви. Глупо, бессмысленно – он знает. Он и без того – знает.
- Не смей, слышишь!.. – выдохнула Дора, с силой прижимаясь лбом к его лбу, боясь вдохнуть, боясь пошевелиться. Отдать бы сейчас всё, что угодно – лишь бы оградить его от этого, забрать всю его боль, все его страдания, его кошмары. Тонкс совсем не замечала, что только теперь, впервые за эти страшные несколько дней, по её щекам, одна за другой, сбегали мокрые солёные дорожки.

 Отправлено: 10.10.08 23:20. Заголовок: Небо покачнулось, по..

Небо покачнулось, померкло и перевернулось. Стало морем, растекающимся под ногами, зовущим и одновременно равнодушным к страданиям смертных. Символ свободы подернулся зеленой дымкой, превращаясь в символ смерти, в символ неизбежности. Не слишком ли тяжелую ношу взвалил на себя Орден? Они всегда знали, что исход неизбежен. Но продолжали бороться, не ради себя - ради других. И гибли за это - герои в сердцах немногих, никто - на страницах истории. Рем видел это спокойное тускло-синее небо - оно смеялось над ним и над его глупыми надеждами.
Боль и вина. Вина и боль. Скорый путь к самоуничтожению. Пол галереи болезненно врезался в колени Люпина. Но та боль была ничем в сравнении с болью, которая разрывала его на части. Время и магия вылечат все телесные раны, но шрамы, оставшиеся в душе, останутся там навсегда. Мужчина в отчаянии и скорби закрыл глаза, его руки взлетели вверх, пальцы нервно прошлись по седым волосам, взъерошивая их и ставя дыбом. Это все из-за него... Из-за него они погибли. Он виноват в этом. Опять-опять-опять. Тонкс ничего не рассказала об этом, но и опровергать его слова не стала. Все верно - он убийца. Вина отравляла, делала невыносимым каждый следующий вздох. Потому что он дышал, все еще дышал, он был жив - а они нет. С протяжным то ли вздохом, то ли стоном маг перевернулся, обессиленно прижался спиной к стене монастыря. Дора оказалась рядом с Римусом на холодном полу, обнимая его поникшие плечи. Целуя его серое лицо с ввалившимися щеками - окаменевшую маску горечи и боли, на которой отражалась лишь малая часть творившегося у него внутри. Милая Тонкс. Она была его последним утешением, последним лучиком света в непроглядном будущем.
- Ордена нет. И я виноват в этом. Я знаю, Дора. Вся вина за это лежит на мне. Они воспользовались мной, чтобы достать всех вас...Я должен был им помешать...Не знаю как, но должен! - пустой взгляд Люпина словно проходил сквозь Тонкс. Он видел на потолке галереи красочные яркие картины бога и святых с золотыми ореолами вокруг голов. Они были красивы, и те монахи-магглы, что рисовали их, действительно в них верили. А во что верил Рем? Еще вчера он верил в Орден. Он не хотел слушать жену, но она просто заставила его слушать себя, не давая захлебнуться в бездне собственного отчаяния. Она прижалась лбом к его лбу, и теперь только Люпин заметил, что она плачет. Дора редко плакала, не такой была...Тонкс - сильная, Тонкс - справится, - думал он. Внезапно оборотень ощутил себя последним эгоистом. Я, я, я..А о ней он даже не подумал. Через что же ей пришлось пройти? Она видела их смерти своими глазами! Ее слезы струились по его щеками, оставляя влажный след. Словно он плакал сам. Люпин не смог бы сказать - были ли это только ее слезы, или к ним прибавились и его собственные. Так во что Рем верил сегодня? Ради чего ему стоило жить? Ответ напрашивался сам собой.
- Дора, - тихо шепнул он, обнимая ее и прижимая к себе. Скорбь не уменьшилась, она просто мудро отступила, выжидая подходящий момент, чтобы снова захватить его. Римус нежно поцеловал щеки жены, собирая губами соленые слезинки, осушил ее глаза, - Их не вернуть, - повторил мужчина свои мысли, - Но от того менее больно не становится. Но я знаю, что сказал бы нам Грозный Глаз будь он здесь, - говоря это Рем даже не улыбнулся, - Каждую минуту сюда могут нагрянуть Пожиратели, которые должны сменить с поста Крэбба и Гойла, или прикончить меня. Поэтому неблагоразумно здесь оставаться. Идем... - он кивнул Тонкс и, опираясь рукой о стену, поднялся на ноги. Как же ему расплатиться за свои ошибки?

 Отправлено: 13.10.08 00:10. Заголовок: Всё, что бывало до н..

Всё, что бывало до нас
Было ли
Что мы теряем сейчас
Силы ли
Рядом с тобою до слёз
Возле ли
Перед ответом вопрос
После ли ©

- Как же ты не понимаешь… Нет-нет-нет! – Шептать как заклятие, как молитву, как заговор. Лишь бы он услышал, просто услышал. Достучаться, докричаться. Удержать. Ведь невозможно же видеть его – вот таким. Страшнее всего на свете. В груди невыносимо щемило, мысли путались, в глазах стояли чёртовы слёзы. Судорожно вздрагивающие плечи, торопливые поцелуи и пронзительное, нереальное какое-то ощущение – сделать всё, что можно. Всё, что нельзя. Перевернуть мир. Лишь бы… лишь бы не дать ему сорваться в эту пропасть отчаяния, боли, страха. Какие слова, зачем? Они пустые. Они не изменят ничего. И сердце рвётся на части – снова. Солёные слёзы на щеках, умоляющий взгляд, прерывистое дыхание, тонкие пальцы, зарывшиеся в так рано поседевшие волосы. Осколками небо и солнечные лучи, будто проникающие в душу. Люпин, какой же ты всё-таки…
- Глупый…
Отчаянно, по-детски. А, какая же ты у него ещё девчонка, Тонкс. Когда он называет тебя так – ты только тепло улыбаешься одними только уголками губ, тихонько упрямо фыркаешь и думаешь о том, что если и есть в этом мире что-то настоящее, то это твоя любовь к нему. Бесконечно, всегда – до конца, без остатка. Ушедших не вернуть, но винить себя в их смерти – это значит добровольно отправить себя вслед за ними. Она не позволит тебе, Рем. Никогда.
Ты вздрагиваешь всем телом, чувствуя, как он снова прижимает тебя к себе. И вот уже его руки обнимают твои плечи, его губы скользят по твоим мокрым щекам. Несмотря ни на что, с тобой ей не страшно быть и слабой – тоже. Но мы не сдадимся. Ни ты, ни я – не сдадимся до самого конца.
Ты снова прав, Римус. Грозный Глаз не позволил бы ни нам, ни себе – эту слабость здесь и сейчас. Он просчитывал свои действия на десять шагов вперёд, умел быть воплощением одного только слова – уверенность. Это как непрошибаемая стена. Опора. Кто-то, кто был сильнее – по определению. Всегда. Кто-то, кто мог подать руку, если ты упадёшь. Мог. Был. Будет. В сердце.
Тонкс подобрала с пола свою палочку, которую уже успела отшвырнуть куда-то в сторону, одним рывком поднялась с колен и кивнула мужу. Он снова нашёл в себе силы, и пусть их хватит совсем ненадолго, но пройдёт время – и она сможет, обязательно сможет помочь ему пережить это.
- Мы справимся, Рем. Просто поверь мне. Мы обязательно справимся.
Вытирая с лица последние дорожки слёз, Тонкс ещё раз взглянула на яркое солнце и на миг зажмурилась от прикосновения ярких лучей.
- А теперь нам действительно пора. Сделаем подарочек моему начальству.
Грустно усмехнувшись, Дора коснулась руки Рема и вместе с ним отправилась вновь по тем же каменным ступеням древнего монастыря. Вниз – к воротам. Туда, где лежали поверженные Пожиратели Смерти. Один связанный, обездвиженный и живой. А второй… ну, а второй тоже получил по заслугам.

 Отправлено: 13.10.08 22:21. Заголовок: Люпин серьезно посмо..

Люпин серьезно посмотрел на жену, заглянул в ее немного покрасневшие глаза. Увидел в них свое отражение. Буря не прошла, она только чуть отклонилась в сторону, ее мрак не рассеивали даже солнечные лучи. Жить единственным днем не получалось, а значит им с Тонкс предстоит задуматься о будущем. Грудь Рема все еще была стиснута тисками утраты, но основной шок миновал. Голова кружилась и плыла. Только с Дорой оборотень мог показать всю степень своей слабости, которую не мог себе позволить с другими. Он сжал ее пальцы, внутренне страдая от того, что должен отпустить ее от себя.
- Я тебе верю, любимая. Мы справимся, потому что должны справиться. Нельзя отчаиваться, - на мгновение Римус ощутил себя самим собой, таким каким он был до этого ужасного известия. Но потребуется еще некоторое время, чтобы восстановить это чувство полностью, - Разберемся с Пожирателями, и тогда хорошенько подумаем - что же нам делать дальше. Орден не может погибнуть вот так...
Слова повисли в воздухе. Было страшно думать о том, что стоит за ними. Но прятаться от правды тоже не было выходом. Люпины спустились вниз по лестнице. Крэбб вдруг очнулся. Он принялся что-то вопить, кричать и ругаться, извиваясь на земле как червь-переросток, но магические путы держали его крепко. Левая рука орденца все еще болела, и он, шепнув Ферула, наложил на нее шину. Более серьезное лечение пока придеться отложить. Рем посмотрел на жену, и понял, что живым Пожирателем займется она.
- Хорошо, я сразу за тобой, - кивнул оборотень и подошел к телу Гойла, придерживая раненую руку. На плитах расползалось бордово-красное пятно. Шея темного мага была сломана и вывернута под неестественным углом. Люпин наклонился и зачем-то перевернул тело на спину. Глаза Гойла были открыты и смотрели прямо в небо, полные пустоты и темноты. Смерть. Смерть всегда одинакова. Холодна и одинока. Рем огляделся и нигде не увидел палочки Гойла. Тогда он снова воспользовался призывающим заклинанием, и через несколько секунд она ткнулась ему в руки. Мужчина убрал ее в карман, туда, где уже лежала волшебная палочка Крэбба. Люпин обернулся через плечо, и увидел, что Тонкс уже ждет его за воротам, леветируя тело Пожирателя. Тогда он направил палочку на тело Гойла, и трансфигурировал его в коробку не больше обувной. Подхватив поклажу под локоть и, в последний раз оглянувшись на Троянский монастырь, Люпин вышел за ворота. И вскоре два хлопка оповестили о том, что Люпины аппарировали.

->>>> Штаб-квартира аврориата