Отправлено: 15.08.07 12:37. Заголовок: Больничное крыло

Как и библиотека, больничное крыло во власти одной волшебницы и здесь следует прислушиваться ее правил. Мадам Помфри очень строгая и серьезно относится к своей работе, ее вы можете найти в небольшой комнатушке, которая уходит вправо сразу у входа. Само помещение очень длинное и кажется просто огромным. По обе стороны наставлены кровати, застеленные белоснежным постельным бельем, между кроватями тумбочки и сложенные ширмы.

 Отправлено: 12.08.08 22:28. Заголовок: Он многое ожидал усл..

Он многое ожидал услышать, но никак не те холодные, бесчеловечные слова, что произнесла Эмберлин своим мелодичным голоском. Взирая на нее с высоты своего роста, Кох отчаянно боролся с желанием применить по отношению к девушке грубую силу. Ее подобие речи выбило почву у него из под ног, и теперь он ощущал себя не только разгневанным, но и равной мере растерянным и глубоко уязвленным.
- Хотела заставить меня страдать? – эхом повторил будто остекленевший слизеринец, не отрывая испепеляющего взгляда от лица жены. – Что ж, у тебя вышло превосходно. Только ты забыла, что все в этой жизни возвращается. И все те муки, что испытал я, коснутся и тебя. Я об этом позабочусь, будь уверена. – кривая усмешка, больше похожая на оскал, обезобразила осунувшееся лицо Кеила. Сделав всего лишь два шага, он оказался стоящим вплотную к Эм и совершенно неожиданно даже для себя самого, схватил ее одной рукой за горло, а второй - за тонкое запястье. Довольный произведенным эффектом, молодой человек едва ощутимо сжал пальцы и продолжил монолог уже куда спокойнее. - Ты просто маленькая испорченная эгоистка. Я любил тебя, Эм, искренне. Мерлин, даже простил твоего ублюдка-папашу за убийство моих родителей и отпустил на все четыре стороны. Моя единственная ошибка была в том, что я забыл, кто тебя породил. Надо было довести начатое том доме до конца, получить свое и забыть о тебе, как о страшном сне. Ты недостойна быть со мной рядом, так же как и недостойна стать матерью для моего ребенка. Но раз уж так вышло, то мне не остается ничего, кроме как п-р-о-с-и-т-ь тебя бережнее относиться как к малышу, так и к собственному здоровью.
Неприкрытая издевка сквозила в голосе Кеила, когда он выплевывал жестокие слова прямиком в лицо жены. Сжав пальцы еще сильнее, он просто-напросто опрокинул Лин на кровать и тяжестью собственного тела вдавил в матрас.
- Мне плевать на тебя. Ты мерзкое отродье своего отца, не больше, не меньше. Такая же убийца, без совести, чести или стыда. – рывком потянув руку девушки вниз, слизеринец заставил ее положить ладонь на собственный живот и произнес, не прикрывая боли в голосе. – Ради чего ты пыталась убить нашего ребенка? Ради того, чтобы бегать с Рейн по вечеринкам и распивать вино в компании Малфоя? Или ради того, чтобы быть всегда самой красивой и находиться в центре внимания? Хотя нет, постой… Тебе ведь всего семнадцать, правильно? В этом возрасте не рожают детей… Так же как и не выходят замуж! Это ведь все была игра для тебя? Такая простая, детская игра «в семью». Зря, Эм, лучше бы продолжала вести себя, как приблудная кошка. Тогда, возможно, не пришлось бы расплачиваться так серьезно. Теперь уже поздно. Ничего не исправить, хотя бы потому, что я тебе не позволю. Снова напьешься своей дряни или каким-то иным способом постараешься избавиться от ребенка, я отправлю твоего папашу в Азкабан. Быть дочерью убийцы, по моему хуже, чем беременной семикурсницей. Ну как, ты согласна или мне привести еще пару тройку доводов для убеждения в моей правоте?
Он отпустил ее так же внезапно, как и схватил. Просто вдруг присел на самый краешек постели и окинул Эмберлин оценивающим взглядом. Не переборщил ли? В какой-то степени Кеил понимал свою супругу. Ему было страшно так же, как и ей. Стать родителями в семнадцать лет – бремя не из легких. Не закончив образования, со скудными средствами за плечами и без всякой поддержки со стороны, они вполне могли похоронить свое будущее под могильной плитой. Но с каждой секундой, с каждым вздохом он все больше и больше уверялся в том, что все будет хорошо. Странная, необъяснимая уверенность поселилась в его душе и настолько окрепла, что не оставила после себя никаких следов смятения или иных противоречивых эмоций. Он знал, что оставить ребенка – единственно верное решение и иных вариантов быть не может. Знал и искренне желал поделиться всеми своими мыслями и чувствами с самым дорогим и единственно родным человеком. Но судьба распорядилась иначе.

 Отправлено: 13.08.08 02:10. Заголовок: где-то в другом конц..

In a world without dangers
Where destruction is near,
You can come with us here.
Where the people are strangers,
You will rest here with me
In a moment of peace.

где-то в другом конце бк

Брокльхерст открыла глаза. Всё вокруг кружилось и казалось незнакомым. Долгие секунды потребовались ей, чтобы понять, где она находиться. Это всего лишь больничное крыло Хогвартса – приглушённый свет, ряд коек вдоль стены и тишина. Как она оказалась здесь? И ещё более интересный вопрос – почему? Можно было бы откинуть одеяло и посмотреть, целы ли ноги-руки, но совершать какие-либо движения было так лениво. Лень парализовала всё тело и лишила воли. Даже думать было мучительно сложно. Мыли текли медленно, как густой мёд из банки. Сухие губы шевельнулись в желании позвать кого-то, но и это было слишком трудно. Нестерпимо хотелось пить. Уже отсюда, с кровати, Мэнди увидела стакан с водой, возвышавшийся на тумбочке. Собрав силы, девушка резко поднялась, протянув руку. Но, вместо того, чтобы взять стакан, толкнула его. На полу появилась лужа, в которой плескались осколки, но этот звук при падении он ей так напомнил…

- Но я не такая как ты, Брокльхерст. Я не буду распускать сплетни, потому что мне от этого не холодно и не жарко. И знаешь что? Тебе ведь тоже не будет никогда проще оттого, что ты унижаешь других, - донеслось до Мэнди, которая распласталась на земле. Она лежала на земле, и ей всё это казалось глупым сном. Выслушивать лекции от мерзкой собаки, которая никогда не поймёт, каково это – быть человеком. В голове взорвался фейерверк. Это была слепая ярость, которая не будет слушать голос разума или совести. Схватив палочку, Мэнди направила её на Бейкер.
- Ступефай! – всё произошло так быстро. Заклинание рикошетом попало в саму заклинательницу. Мэнди со всей силы швырнуло на дерево, что стояло позади, белые волосы окрасила красная-красная кровь, появившаяся из неглубокой раны на голове.

Как такое могло произойти? Это рок неудачи? Может это небеса решили поиграть с ней в жестокие игры, чтобы бить и бить, пока Мэнди не разлетится на мелкие кусочки. Миф о непоколебимости Брокльхерст уже, конечно, развеян. Это разнесли по всему Хогвартсу – рейвенкловка была уверена в этом. Сегодня был худший день в её жизни. Столько унижения, столько боли от ничтожных глупцов, которые посмели осквернить самое святое. Мэнди чувствовала, что её внутренний мир весь перекорёжен, как после землетрясения. Её душевная организация, направленная на защиту той маленькой «эй, ты!», которая жила глубоко-глубоко в сердце, разрушена. Все защитные оболочки, сооружения дали трещину. Теперь эта кроха выбралась наружу, разлившись ядом по всему телу. Она двигалась по венам, она управляла мозгом. Она была внутри. Две половины Мэнди будто бы соединились после стольких лет. Стервозная, высокомерная Мэнди и неизвестная тихая и скромная девочка обнялись при встрече. Они так давно не были вместе. Обнялись, и соединились в одну взрослую Мэнди, Мэнди Эйнджел Брокльхерст.
Ей казалось, что это не она, а крохотная малышка с русыми волосами прижимает сейчас, как несколько лет назад ладони к глазам, чтобы стыдливо спрятать от мира свои горькие слёзы. "Они опять обижают меня, мамочка! Они смеются надо мной!" – жалобно повторяла она про себя слова, которые так и не сумела никогда произнести.
- Я хочу домой! – не замечая, что говорит вслух, произнесла Мэнди, сжавшись в комочек. Ей было так одиноко и горько, и холодно, а рядом ни одного родного человека. Никого, кто любил бы её просто так, кто дружил бы с ней и ценил. Она была совсем одна, меленькая обиженная девочка в огромном жестоком мире.

 Отправлено: 17.08.08 03:37. Заголовок: Трудно сказать, чего..

Трудно сказать, чего можно ожидать от двух семнадцатилетних подростков в такой ситуации. Как правило, именно в подобные моменты люди показывают своё истинное лицо, и пока Эмберлин раскрыла себя не с самой лучшей стороны, упрямо пытаясь гнуть линию сугубо своих интересов. Приняв решение избавиться от ребёнка, в сущности, она и не задумывалась, каким бы было это решение, если бы они с Кеилом принимали его вместе. Почему-то ей всегда казалось, что в этом вопросе их мнения должны совпасть. Девушка не ожидала от молодой главы семейства проявления такой мудрости и гуманизма, которые он во всей красе демонстрировал сейчас. Несмотря на все чувства, на всю ту трепетную любовь и уважение, это как раз Эмбер всегда казалось, что он таких чувств не достоин. После их «весёлой» поездки в Австрию Лин вбила себе в голову, что для него она лишь красивое украшение, которым хочется обладать просто из принципа, лишая своего заклятого врага последнего спасительного луча, любимой дочери. Одним словом, в глазах Эмберлин она любила Коха всем сердцем, а он хладнокровно использовал её. Одним словом, это всегда оставалось её коронным приёмом – перекрутить всю ситуацию так, что ей неизменно доставалась роль страдающей жертвы. Актриса одной роли, что называется. Так вот, при таком раскладе слизеринке казалось, что Кеила не должны волновать никакие дети и тем более их будущее. Зачем ему всё это нужно, если всё затеяно только ради мести? Поэтому в её хорошенькой головке никогда не возникало мыслей о том, что парень среагирует абсолютно по-другому, проявив куда больше мужества и мудрости, чем не то, что своя непутёвая супруга, а чем многие люди зрелого возраста. Одним словом, теперь Эм отчётливо осознавала, что нарвалась на крупные неприятности, но сдаваться пока не собиралась. Не собиралась, пока рука любящего мужа не сошлась на её шее, чего в целом, зная характер Кеила и осознавая вес своих поступков, стоило ожидать.
- Что ты делаешь? – испуганно прошептала она, вжавшись в стену. – Пусти меня, - пискнула она, перехватив его запястье своими тонкими пальчиками, пытаясь разжать хватку. На самом деле, ей не было больно, и понятное дело, что у Коха, скорее всего, не было намерений задушить собственную жену, но сам страх внушал эти ощущения. На волне подкатившей паники Эмбер казалось, что ей уже становится трудно дышать, во рту чувствовалась неприятная сухость, а перед глазами появилась слабая пелена. А потом пол ушёл из-под ног. Оказавшись на спине, лёжа на кровати, блондинка попыталась тут же выставить свободную левую руку вперёд, оттолкнув от себя слизеринца, но не вышло. Кеил оказался и проворнее, и сильнее. – Что ты делаешь? – только успел прошелестеть её голос, как молодой человек направил её руку чуть ниже, к животу. Странное ощущение. На таком сроке по идее, ещё рано чувствовать, как малыш шевелится или подаёт какие-то другие признаки жизни, но Эм казалось, что она ощущает нечто подобное. Раньше она никогда и не задумывалась вот так всерьёз о своём положении, о ребёнке, для неё он стал обычной проблемой, буквально болезнью, от которой надо избавиться как можно скорее, раз и навсегда. А теперь…ей стало неприятно. Ей не хотелось осознавать всего положения вещей, не хотелось чувствовать биение крохотного сердечка внутри себя. Просто становилось страшно. Как-то глупо и по-детски, ведь когда страшно, первым делом инстинктивно хочется от этого избавиться, от самой причины страха. Может быть, подсознательно, именно это и натолкнуло изначально Эмбер на подобный шаг. – Я не знаю… Я не хотела ломать жизнь ни тебе, ни себе. Да…я просто хотела пожить для себя, я хотела нормальной жизни, на которую я имею право в семнадцать лет! – истерично всхлипнула Лин, пытаясь отнять свою руку от живота, ворочаясь и пытаясь вырваться. А Кеил всё говорил… - Замолчи, хватит… Я не… Брак не был для меня игрой, да я мечтала о другой свадьбе, о роскошном торжестве, я мечтала о том, чтобы вы с отцом когда-нибудь найдёте общий язык, но я готова была похоронить свои мечты, только чтобы быть с тобой. Тебе этого мало?! – в действительности всё так и было. Эмберлин мечтала не о такой жизни, она любила внимание, роскошь, достаток, она мечтала, чтобы её свадьба стала пышным торжеством с шикарным балом и сотней приглашённых, ей сильно не хватало отца и своей семьи, но ради Кеила она могла отказаться от всего этого, и по её меркам это было настоящей жертвой. То, что ради неё сделал Кох, она вроде как и осознавала, но словно в расчёт не брала. Возможно, Лин хватило бы и на ещё большую тираду возражений, но парень успел её перебить, вернее она просто не смогла ничего ответить, стоило ему продолжить свою речь. От обиды и негодования Эмбер даже позабыла, что хотела вырваться из цепких «объятий» супруга. Плакать уже не хотелось. В таком состоянии, вернее – положении, частые перепады эмоций считаются в порядке вещей, и потому резкие смены обиды на злость и обратно можно не объяснять. Прокручивая в голове красочные эпитеты: «мерзкое отродье своего отца», «убийца, без совести, чести или стыда», «приблудная кошка» как заезженную пластинку, Эм всё больше понимала, что в последующие пару секунд точно не ручается за свои действия. Всё происходило на порыве. Как только почувствовалась свобода, первое, что сделала слизеринка – резко присела на кровати, хлёстко и со всей своей силы пройдясь ладошкой по лицу супруга. Конечно, пощёчина скорее была обидной, нежели болезненной.
- Слышишь, не смей никогда так обо мне говорить… Я не такая как мой отец, я не убийца. Я никогда не пойду на такое. И то, что я пыталась сделать – это не убийство, это ведь ещё даже не человек. Я просто…хотела обычной жизни, такой, как у всех, для тебя и меня, - изначально, как присуще эгоисту, Эмберлин, конечно, думала о себе, но в целом, суть на словах не исказила. – Зачем ты хочешь это всё отнять? Неужели ты не понимаешь, как всё изменится, когда в семнадцать лет мы станем родителями? Зачем тебе это нужно? Зачем, объясни? Тебе мало проблем и без этого? Знаешь, и правда, приведи ещё пару тройку доводов своей правоты, а то тема моего отца – кажется, старая пластинка, – что называется, выпустив пар, говорила девушка уже куда спокойнее, но всё в том же тоне, просто голос не повышая. По традиции вся злость снова переросла в обиду и извечные слёзы, которые уже не преминули появиться на глазах молодой миссис Кох. – Я не хочу терять тебя… - сдерживая очередной порыв истеричных рыданий, едва слышно причитала Эм. К чему она это сказала посреди столь бурной ссоры? Оригинальная концовка монолога особенно после всего выше сказанного и той пощёчины, что ж, логика женщинам ни к чему.

 Отправлено: 24.08.08 03:14. Заголовок: Джоан злилась. Не зн..

Джоан злилась. Не знала почему. Хотя нет. Знала, ещё как знала. Её злило одно – ей нравился Корнфут. Но вот за что? Порой Стивен вёл себя как придурок, как форменный придурок. В такие моменты ей хотелось взять что-нибудь и треснуть ему по голове. Благодари Мерлина Корнфут, что под рукой у неё не оказалось полного судна (xD)…
Но вопрос так и не решён. Она злилась. Ей не нравились ответы юноши. Ей не нравилось, как он на неё смотрел, как вёл себя. Всё-таки Джоан девушка по натуре практичная, долго предаваться дурманящему разум чувству влюбленности нельзя. Так, что медленно, но верно извилины Брэдли начали работать. А думающая Джоиан куда страшнее влюблённой. Она становится вредной, нетерпимой и даже вспыльчивой! Этот процесс ещё больше подстёгивает сам Корнфут своей манерой говорить, взглядами, совершенно невнятными попытками придумать сносное оправдание себе. В общем, Брэдли снова на коне. Прессинг и давление самые излюбленные методы борьбы этой мадам. И не важно с чем она борется – с несправедливо поставленной оценкой по зельям или же с равнодушием парня к собственной персоне.
- Слушай… Пэрриш по ходу причина всех бед. Может, он ещё тайно в меня влюблён? То-то я думаю, он так много внимания обращает на меня. – язвительно произнесла Брэдли, но, поняв, что сказала эту душераздирающую реплику не самым приятным тоном, девушка замолчала. Минута тишины. Джоан не умела ждать. Поэтому продолжила. - Стивен, хоть мне не ври. – примирительно проговорила девушка и подмигнула незадачливому рейвенкловцу. Мальчишки как дети. Непосредственные и глупые. Дальше своего носа не видят. Ну, никак!
- Я знаю, что ты был не обязан ко мне ходить… но всё-таки. Я вот к тебе пришла. Просто так. - она лукавила. Джоан пришла не просто так. Она хотела провести пару минут возле предмета своего обожания. Вот и провела. Розовые очки стянула с носа практичность. К Брэдли вернулось прежнее самообладание. Теперь Джоан вновь стала той, кем была все эти семнадцать лет.
- Да. Мы друзья. Верно? – девушка многозначительно изогнула бровь и кинула на Стивена довольно выразительный взгляд. Она умела кидать такие «говорящие» взгляды. Тогда сразу становилось всё ясно. Но не Стивену. Этот парень отличался страшной невнимательностью в таких делах… или же он просто привык к слепому обожанию? На губах Джоан появилась улыбка. Нет, он конечно симпатичный, но раз она приготовилась к бою, то играть с ним будет на равных. Баталии конкистадоров-завоевателей не её конёк. Тем более на дворе двадцатый век, варварские методы остались в прошлом.
Не реви по ночам? – удивлённо переспросила Джоан и посмотрела на Стивена так, словно бедный парень сбежал из психиатрического отделения больницы святого Мунго. - не бойся не буду. – еле выдавила из себя девушка. - ммм… Стивен. Ты прикидываешься или действительно ничего не понимаешь? - о, Джоан любила говорить прямо, но не со Стивеном. Почему? Да, потому что он умело мог перевести тему, пуститься в какие-то совершенно не существенные объяснения… в общем, нужен вам Сусанин словесности? Обращайтесь к Корнфуту.
- Конфету не хочу. – уверенно ответила Джоан и положила худую ладонь на здоровую конечность Корнфута. Брэдли серьёзно посмотрела на однокурсника. В голове крутилось много интересных мыслей. Но высказать их всех сразу, как минимум, невежливо. - Стив, серьёзно, когда ты отсюда выпишешься? Боюсь, – Джоан осеклась. Звук бьющегося стекла. Девушка отодвинула шторку и внимательно оглядела помещение. Вроде бы пусто. - подожди минутку. – бросила рейвенкловка парню и поднялась. Брэдли осмотрелась, прошла вперёд и очутилась у ещё одной занятой койки. Джоан отодвинула «занавесочку» и заглянула внутрь. Как велико было её удивление. Она увидела Мэнди, Мэнди Брокльхерст. Этой осенью именно она пустила грязный слух о том, что Джоан по уши втрескалась в Корнфута и теперь не даёт ему проходу (ну, скажем видоизменённая правда в глазах Брэдли уже отвратительный слух). Девушка оскорбилась. Девушка пошла выяснять отношения. Выяснила. Благо профессор ФЛитвик вовремя появился. А то пришлось бы тогда оттаскивать милую Джоан от этой особы.
Рейвенкловка холодно поджала губы. - неудачно прошёл день? – Джоан убрала с лица чёлку. - аккуратней. Кому-то тут действительно нужен покой. – развернулась и ушла. Внутри появилось крайнее удовлетворение. И вот она вновь рядом с Корнфутом. Джоан чувствует себя довольной, но усталой. Злоба прошла. Рано злиться. По крайней мере, на Стивена.

 Отправлено: 24.08.08 22:06. Заголовок: В действительности, ..

В действительности, пощечина послужила для Кеила, словно холодный душ. Совершенно внезапно вся его злость, все его негодование испарились. Будто затмение прошло, и он смог трезво взглянуть на ситуацию. Чувство стыда обожгло кожу. Слизеринец смотрел на сидящую в кровати, болезненно бледную Эмберлин, и сердце его разрывалось от жалости к ней. Какого черта, он ведь сам довел ее до такого состояния. В ту ночь, в Австрии, Кох собственноручно нанес любимой такой сильный в эмоциональном плане удар, что глупо было ожидать, будто она сможет так быстро оправиться и простить его. Эм вышла за него замуж, будучи уверенной в их обоюдной любви. Когда же для нее раскрылась страшная правда о ее отце и о всем том, что тот совершил, эта уверенность в чувствах мужа пошатнулась. И грубость Кеила стала этому блестящим подтверждением. Он ведь чуть не изнасиловал ее, напугал до чертиков и косвенно послужил причиной того, что она сломала ногу и едва не умерла в снегу. Дальше больше. По глупости своей, Кох вынудил жену пойти на какие-то сделки с ним, еще больше подкрепляя ее уверенность в том, что никогда не любил ее, а лишь использовал в своей, какой-то дикой и безумной игре. И под конец, вместо того, чтобы утешить любимую, серьезно поговорить с ней и рассказать о своим подлинных чувствах, слизеринец набросился на полуживую девушку, обвиняя в попытке убийства и применяя при этом силу. Браво, Кеил, сам Волдеморт позавидовал бы такой жестокости.
- Но я, Эмбер… я ведь человек. И меня ты тоже пыталась убить. – с грустью в голосе проговорил он, устало качая головой. - Быть может, я и заслужил этого худшего из наказаний, но разве вправе ты была лишать меня жизни? Или ты считаешь, что достойна считаться главным из судей, дабы решать, кому жить, а кому умереть? Подумай, что бы ты делала, если бы у тебя действительно получилось отравить меня и избавиться от ребенка. Стала бы счастливее? Жила бы той самой своей нормальной для семнадцатилетнего подростка жизнью? Нет, потому что ты не смогла бы простить себя. Ты ведь и правда не убийца. Всего лишь глупая, избалованная девчонка, которая запуталась во лжи.
Он не убеждал Лин, не пытался достучаться до нее или направить на путь истинный, всего лишь размышлял вслух, постигая настоящую причину ее поведения. Действительно, кем она была? Кеил сам называл ее Принцессой, обликая в слова неписаную истину. Корр постарался дать дочери все, чего бы она не пожелала. Он делал все, замаливая таким образом собственные грехи. Ничего не запрещал, давал чтобы она не потребовала, боготворил и возносил. Эм не знала горечи или печали, живя в своем воздушном замке, построенном Эдисоном. Первый настоящий жизненный опыт она получила лишь тогда, в Австрии. Все что она любила, все чем жила, оказалось разрушено теми людьми, которые, казалось бы, были главными в ее жизни. Это было жестоко, обидно и несправедливо. Но, как ни странно, Эмберлин справилась. Или Коху так только показалось. Ему стоило догадаться, что нанесенные его жене моральные увечья не смогут зажить так же быстро, как и физические. Один на один со своей болью, Эмбер боролась как умела. Она отгородилась от отца, попыталась отомстить мужу, думая, что это принесет ей облегчение, и захотела вытравить из себя то, что должно было сломать ей жизнь. Как бы ни страшно все это звучало, это было нормальной человеческой реакцией того, кого не раз сломали и разодрали на куски ни за что.
Подавшись вперед, Кеил нежно сжал лицо девушки в ладонях и дотронулся сухими губами до ее кожи.
- Прости меня, Эм. За все. Я знаю, как много боли причинил тебе. Знаю, как сильно обидел тебя. Если бы я мог, я бы изменил все и никогда не допустил бы того, что случилось с тобой. Но я не могу, это не в моих силах. Все уже сделано. – мука, отразившаяся на лице слизеринца, была лучшим подтверждением его словам. Он все не отпускал от себя любимую, гладя ее скулы кончиками пальцев и обжигая уже никому не нужными словами тонкую кожу ее губ. – И теперь я не знаю, что мне делать. Как исправить то, что я натворил, как вернуть то, что между нами было… Я ведь люблю тебя. Люблю так, что, кажется, никто и никогда еще не испытывал таких сильных чувств. Ты стала частью моей жизни еще до того, как я узнал, кто твой отец. Я хотел избавиться от этого ощущения, выкинуть тебя из своих мыслей, но у меня ничего не получилось. Я ненавидел себя за это, считал, что предаю память родителей, но, видимо, даже этого было недостаточно, чтобы разорвать нашу с тобой связь. И тогда я подумал, что если использую тебя для мести твоему же отцу, это как-то искупит мою вину перед отцом и матерью. Как же я ошибался. Прости меня. Прошу. Этот ребенок, это ведь наш шанс. Неужели ты не понимаешь? Шанс создать нормальную семью, может быть даже вернуться к тому времени, когда мы были так счастливы, живя в своем неведении. Ты не можешь убить его. Потому что тогда ты убьешь и то, что связывает нас.

 Отправлено: 31.08.08 02:57. Заголовок: - Я не пыталась тебя..

- Я не пыталась тебя убить, - глухо ответила Эмберлин, скорее говоря это в очередной раз самой себе. Когда до неё дошло, какими бы страшными и непоправимыми могли оказаться последствия её «гениальной» мести, стало страшно. Юной колдунье никогда и в голову не приходило, что золотой порошок может оказаться смертельным ядом, а единственного близкого и любимого человека будет уже не вернуть. Да, с некоторых пор фактически единственного. После печально известных событий этой осени, Эм сознательно разорвала отношения со своей семьёй, собственноручно оттолкнула от себя самых близких друзей. Кеил прав, для неё от начала и до самого конца всё принимало вид какой-то странной, жестокой, но игры. И только встречная жестокость со стороны Коха сумела поставить всё на свои места. Да, существуют такие люди, которые не понимают по-хорошему, на которых эффективно действует только своего рода шок. Пожалуй, Лин к ним относилась. – Я никогда не думала, что…что этот яд может убить человека, - беспомощно пожав плечами, судорожно всхлипнула блондинка. Теперь вопреки всему, ей уже не хотелось спорить. Правда глаза колит, так и есть. Слова слизеринца ранили в самое сердце, и не тем, что они казались обидными, просто они отражали истину, а нет ничего хуже, чем услышать правду о себе, которую ты не хочешь знать. Не хочешь копать так глубоко. Эмберлин просто не хотелось верить, что она действительно была так близка к убийству… Как говорят, незнание законов не освобождает от ответственности, а неосознанность поступков не освобождает от ответственности за их возможные последствия.
- Всё, тише, Кеил, ты не должен… - попыталась возразить Эмбер, как только юноша подался чуть ближе, ласково заключив её лицо в свои тёплые ладони. Слёзы всё ещё текли по щекам, как бы Эм не старалась их сдержать. Она понимала, что не заслуживает всех этих слов. Это она должна просить прощения, это она причинила ему столько боли. Как он может после всего её простить? В голове Лин, уже привыкшей мыслить за последнее время не в самом позитивном русле, вертелся десяток объяснений такой резкой смене поведения супруга. Он мог так поступать просто чтобы уговорить её сохранить ребёнка, прекрасно понимая, что подобные слова не могут не достучаться до её сознания. Однако Эм хотелось думать и верить, что Кеил действительно делает это всё ради неё самой, ради них, ради любви, которую ещё можно спасти. А ребёнок…это уже другая причина, вытекающая из первых двух. – Ты не должен просить у меня прощения. Прощения должна просить у тебя я. Да, ты причинял мне боль своими поступками, своими словами, но ты признал это и попытался всё исправить. А я? Я пыталась тебя отравить. Мой отец убил твоих родителей, но ты всё равно не отступился от своих чувств, а я не нашла в себе сил в них поверить. Ты на многое пошёл ради нас. А я вместо того, чтобы… Неужели ты по-прежнему любишь меня, после всего, что ты узнал сегодня? – девушка чуть запрокинула голову, часто моргая, не давая волю всё новым слезам. Она боялась отрицательного ответа? Да, но в душе знала, что Кеил не скажет «нет». И так слишком много сказано и сделано в подтверждение его чувств. – Не отвечай, - вдруг прошептала она, мягко коснувшись губами его губ. Они были мужем и женой, а поцелуй всё равно казался чем-то особенным, необыкновенным и словно украденным у самой судьбы, – Пару секунд назад ты дал положительный ответ, и я хочу, чтобы именно его сохранила моя память. Наверное, голос разума подсказал бы не верить тебе…но, Кеил Кох, к сожалению, я никогда не могла устоять перед твоим проклятым природным обаянием. Ещё с того момента, когда в первое наше свидание в Хогсмиде ты спросил: «Можно я буду называть тебя принцессой?» Я ответила: «Нет», а ты сказал – «всё равно буду», а я в свою очередь не дала тебе в глаз за неслыханную дерзость, - радужные воспоминания из прошлых лет казались частью совершенно другой жизни, но жизни лёгкой и приятной, вызывающей на лице искреннюю улыбку. – Пожалуйста, останься сегодня со мной, - с надеждой в голосе спросила Эмберлин, отстранившись от супруга, и чуть подвинувшись к краю кровати. Так вышло, что проснулась волшебница уже к вечеру, а теперь, логично, что за время их беседы время подошло к ночи. Спать не хотелось, но хотелось просто очутиться в его объятиях. Почувствовать то, что чувствовала раньше, ведь последние пару месяцев их отношения, казавшиеся на первый взгляд вполне идеальными, на деле такими не являлись. Голову Эм занимали планы мести, а Кеил жил в счастливом неведении, зато теперь…теперь всё между ними происходило по-настоящему. – Просто обними меня и скажи: «Всё будет хорошо, принцесса», и я поверю, - с этими словами девушка притянула Кеила чуть ближе к себе, заставляя облокотиться парня о спинку кровати. Сама же Лин доверчиво склонив голову, уютно устроилась на его груди. А те слова…обычно они всегда волшебным образом успокаивали Эмбер, что бы не случилось. Она всегда верила в них.

Sound

 Отправлено: 01.10.08 11:29. Заголовок: флешбек: Необъясним..

флешбек:

Необъяснимое желание прикоснуться. Нежно, едва ощутимо подушечками пальцев к мягкой коже. Провести рукой по волосам. Зарыться тонкими пальцами в белокурые блестящие локоны, которые еще сохранили едва ощутимый запах крови, заставивший учащенно биться сердце. Необъяснимое желание исследовать руками идеальный формы, склониться и вдохнуть аромат, выдохнуть раскаленный воздух. Целовать закрытые глаза, вздрагивающие густые ресницы, пересохшие губы, вытирать нежно рукой горькие слезы, которые текли по ее щекам. Джоди отдавала себе отчет в своих мыслях. Она давала немного свободы внутреннему зверю и своему второму "Я". Тому самому "Я", которое увидели все, когда она была с Сэм... эх, Сэм. Как же ей без нее одиноко.
Закрыв на секунду глаза, Джоди попыталась отвлечься, прокрутить в голове последние события, понять, как такое вообще могло произойти. Брокльхерст налетела на нее как ураган торнадо. Взвинтила, вывела из строя, разозлила. Захлебываясь своей собственной злобой, она попыталась оглушить Бейкер, но была так расстроена, что промахнулась, а заклинание рикошетом настигло ее саму. Все что Джоди сейчас помнила, так это страх, липкий омерзительный страх, звон в ушах вместе с криком Менди. Она замерла, прикрыла глаза, но ничего не произошло, а обернувшись, увидела ужасную картину. Забыв о том, что Брокльхерст наверняка убьет ее, коснись она ее хотя бы пальцем, Джоди ринулась на помощь, но однокурсница была уже без сознания с разбитой головой. Попросив о помощи у проходящего мимо студента, Джоди вместе с ним отлеветировала Брокльхерст в Больничное Крыло, из которого студентик смылся в туже секунду, не желая находиться рядом, когда гроза всего Хогвартса придет в себя. Но Джоди осталась. Сама не зная почему, возможно из чувства вины, но осталась. Сидела у изголовья ее кровати. Ждала. Думала. Думала о том, в чем стыдно будет признаться. Но она никогда не признается. Ведь то самое "Я" погибло вместе с Самантой...
Джоди отвлеклась всего на каких-то пару минут. Отошла за стаканом воды, а когда услышала звон разлетевшегося на осколки стекла и плеск воды, тут же бросилась обратно. Картина, которой она стала свидетельницей, повергла ее в шок. От былой Брокльхерст, казалось, не осталось и следа, была лишь напуганная и измученная семнадцатилетняя девочка, которая поджала коленки и плакала, молила, чтобы ее забрали домой. Подавив желание спросить: "Кто ты и что ты сделал с моей занозой в заднице?" Джоди осторожно сделала шаг и опустилась на стул стоящий рядом с кроватью Менди. Несколько опасаясь, она все же протянула к той руку и коснулась ее плеча.
- Поплачь, тебе станет легче. - Тихо, почти шепотом произнесла Джей и опустила глаза. Почему-то сейчас ей было очень стыдно. Забылись все мерзости, что говорила ей Брокльхерст, ее противные поступки. В голове были лишь воспоминания о собственных словах, шантаж и утверждение, что Менди и на человека то уже не похожа. Неловко. Неприятно. Тяжело. - Прости за то, что я тебе наговорила, я бы никогда не раскрыла никому твои тайны... просто... в общем... прости.