Отправлено: 05.06.09 22:32. Заголовок: Set me free [Maria Blackwood & Antonin Dolohov]

цитата:

пре-текст: в некоторых сказках живут прекрасные принцессы и злые драконы, волшебство и особая магия, в других таятся жуткие легенды, ледянящие кровь существа, высшая в своей глубине боль. Нельзя бежать, нельзя скрываться, когда ты любишь человека, чью жизнь обязательно разрушишь. Потому что частичка светлого у тебя в крови. Тонет среди монстров, гибнет среди холода, разрывается на части ужасом.

 Отправлено: 05.06.09 22:33. Заголовок: We'd be so less ..

We'd be so less fragile
If we're made from metal
And our hearts from iron
And our minds from steel

Холодно. Очень холодно. Смертельно холодно. Настолько, что холод пробирает до костей, хватает своей ледяной костлявой рукой трепещущее сердечко. И дело даже не в том, что воздух здесь ломкий и терпкий, и не в хмурых унылых лицах прохожих на вокзале, и не в черноте вокруг, разлившейся чернилами, а дело все в том, что холодно в душе. Где-то очень глубоко. Как будто изнутри все покрылось тонким слоем льда. И как бы, не хотелось, не ощутить этим холодным летом, как приятно согревает солнце. Как ласкает своими лучами тонкую нежную кожу. Марии казалось, что ей не согреться уже никогда. По крайней мере, ей не ощутить ласкающего тепла, не разогнать вьюгу пока они не вместе.
Ее поступок расценивался как безумство. Наверняка, за сотни миль отсюда ее осуждают родители, ругают сестры, проклинают бывшие друзья. Она до сих пор не могла забыть, как застыли слезы на глазах от ранивших слов и звонкой пощечины. Но девушке было все равно. Если они так хотят, то она будет одна против всего мира. Одна против всех ради него одного… абсолютное помешательство на одном человеке. Необходимость быть с ним. Жить им. Дышать им. Чтобы имя было в каждом слове, слоге, вздохе. Чтобы можно было прикоснуться, каждый раз, лишь протянув руку вперед. Необходимость, погрузившись в вакуум из него одного молиться на него подобно божеству. Молиться ради него. Молиться, чтобы он только принял обратно.
Мария, кажется, сошла с ума, пала жертвой какого-то древнего проклятья. Влюбилась в настоящего колдуна. А теперь он с легкостью мог играть ею. Но Долохов не играл. Не хотел, видимо. Он просто сорвался и уехал и с тех пор не одна ниточка, вшитая глубоко под кожу его прекрасной сказочной куклы, не шевельнулась. А для Блэквуд это было невыносимой мукой. Ломкой. Девушке жизненно была необходима очередная доза ее личного сорта героина.
За вспотевшим окном мелькали, сменялись картины. Одна живописней другой, вот только декорации больше подходили для фильма ужасов. Трансильвания, была именно такой, какой ее вырисовывают в романах. Туманная, холодная, чужая. Угрожающе нависают тяжелые черные тучи, как будто небо хочет упасть. В него с жестокостью впиваются пики башен, разрывая его на куски. Все вокруг мчавшегося в никуда поезда, казалось девушке ужасным, диким, нелюдимым. Хоть и внутри вагона ее посещали аналогичные чувства. Люди, преимущественно в темном кидали на нее холодные, пустые взгляды, ставили на ней клеймо «чужака»… но что ей до них, до других, когда с каждой следующей секундой сокращалось время до долгожданной встречи. Что ей, когда она живет только им одним. Им ведь все равно не понять, что привело лучик солнца в их царство тьмы.
Добраться до родового гнезда Долоховых Марии удалось только к темноте. Не найти этот старый дом на отшибе, казалось бы, в самой глухой части этой страны было практически невозможно. Он был последним, устоявшим против испытаний времени, единственным. А вокруг плотный, ватный туман, а на фоне лес, накрытый тяжелыми-тяжелыми тучами. И ничто не указывает на то, что на дворе лето. Самое холодное лето Марии.
Сделав шаг вперед, Мария услышала за спиной голос своего проводника, его противный голос с грубым акцентом. Он повторил, что места здесь гиблые и вновь посмеялся над ее желанием сюда попасть. Его гавкающий смех стих вместе с хлопком двери старого маггловского автомобиля. Мотор запыхтел, и железный конь стал исчезать из поля зрения девушки, спускаясь не спеша вниз по склону. Теперь она была абсолютно одна. Легкая дрожь пробежала по хрупкому девичьему телу. Она боялась, но двигалась вперед. Осторожно ступала вперед, по лунной дорожке, приближалась к старому дому.

 Отправлено: 05.06.09 23:04. Заголовок: Чтобы кровь из горла..

Чтобы кровь из горла хлынула
Поскорее на постель,
Чтобы смерть из сердца вынула
Навсегда проклятый хмель.

Антонин сейчас замерз настолько, что если его опустить в землю, он не почувствует никакого могильного холода. Он вообще ничего не почувствует, потому что ничто в этом мире не сможет растопить ни замерзшие вены, ни остановившееся сердце.
Однако, боль Долохов еще чувствует. Почему-то. Парень стоит перед старинным зеркалом, пытаясь зашить рану, нанесенную Краучем в дуэли. Простенькие заклинания не помогают, магия серьезная, а кровь горячая. Иголка входить в плоть, лицо Пожирателя чуть дергается, на шее появляется новый аккуратный стежок. Бывший слизеринец нервничает, психует, бросает все на полпути, ложится на постель, уставший, исчерпавший себя, уже не чувствуя, как из плохо обработанной раны сочится такая яркая кровь, что этого просто не может быть. Погружаясь в пучину липкого сна, Антонин почему-то думает о том, что этого не может быть. Как кровь может течь, пропитывая простыни, если она замерзла? Если сердце остановилось.
А следующим утром он буквально просыпается в луже собственной крови, которая пропитала матрас и капала гулко на пол.
Остановилось сердце это далеко не просто красивая метафора. Не просто какой-то дешевый пафос в стиле Крауча. Иногда Долохов забывал дышать. Иногда моргать до такой степени, что глаза начинали слезится и лопаются мельчайшие капилляры. Может, и под заклинание давнего врага он полез просто потому, что мертвые второй раз не умирают?
Долохову в каждой линии видится тонкий профиль сказки. В любом переплетении веток за окном, в каждом движении в пустом поместье он видит отголосок Блэквуд, ее прикосновение, ее дыхание. Разум играет с Пожирателем дурную шутку, раздает карты, и бывший слизеринец устал заверять себя в одном - Блэквуд в Англии, наверняка вышла за кого-то замуж, продолжила существовать в красивой истории и в башне из слоновой кости.
Поэтому знакомый силуэт в неожиданно теплом пальто кажется Долохову какой-то насмешкой свыше. Он стоит от нее в десятке шагов, за очередной могильной плитой и черный бойцовский пес тяжело дышит рядом с Антонином, вертит хвостом и рвется вперед, разорваться на части незнакомку, чужака, но стыдливо скулит, стоит Пожирателю цыкнуть на него:
- Кто помог тебе найти сюда дорогу? - парень появляется из тумана, бледный, как мертвый, зябко кутающийся в кожаную старую куртку. Пес нетерпеливо зарычал, где-то сбоку каркнула старая кладбищенская ворона. Долохов подходит ближе, всматривается в лицо Марии, в каждую черточку, маленькую и не важную линию, напряженно, как никогда. Какая-то часть Антонина молит, чтобы она оказалась видением, растворилась в тумане. Смешно, но Пожиратель не хотел ломать ее жизнь. Смешно, но у Пожирателя еще осталось что-то святое. Нет, не святое даже. Одна единственная святая. - Я не приглашал тебя, Мария. Не стоило тебе приезжать. - Долохов злится, делает шаг назад, опасно качнувшись вперед, но удержав равновесие. Место Блэквуд не в Румынии, в старом заброшенном ветхом поместье рядом с человеком без сердца, а где-то, где сверкает роскошь, искрится счастье, пенится любовь. А все, что он может ей предложить, так это собственную проклятую душу.

 Отправлено: 13.06.09 14:35. Заголовок: You touched my body ..

You touched my body once, it burns me still softly.

Холодно. Девушке было все также холодно. Даже мысли о том, что скоро они с Антонином встретятся, не согревали ее. Она куталась в свое светлое пальто из приятной мягкой ткани, но холодно ей было в душе, и этот холод пробирал до костей, проникал в самое сердце. Она тянула за собой небольшую сумку, в которой были собраны самые нужные вещи. Ничего лишнего. Абсолютно никаких роскошных нарядов и драгоценностей. Всю свою жизнь Мария оставила бы позади, лишь бы быть с ним рядом. Даже если в этой холодной и неприветливой стране. Даже если в этом заброшенном доме, среди могильных плит… она готова была стать единственным лучиком света в мертвом царстве, в которое Долохов от нее сбежал. Но видимо этих мыслей, догадок, предположений не достаточно, чтобы согреться. Мария дрожит. И не понятно толи это от страха, толи все от того же холода. Как будто ее окатили ледяной водой. Именно этому ощущению был подобен холодный взгляд ее любимого появившегося так неожиданно из тумана.
Долохов плавно выступил из-за одного из надгробий, подобно призраку, бледный, точно мертвец. Он безуспешно кутался в свою старую кожаную куртку и свободной рукой удерживал на цепи своего огромного бойцовского пса. Черный монстр повиновался своему хозяину и лишь нетерпеливо зарычал, почуяв незнакомку. К счастью в руках у Долохова была огромная сила, иначе пес давно бы ее разорвал.
Испугавшись, Мария попятилась назад, но как только Долохов стал приближаться к ней, она замерла. Ей вдруг все показалось каким-то нелогичным и глупым. Километры расстояния она преодолела ради него, а теперь попросту боится приблизиться. Не смотря на то, что он ей не рад. Ей вдруг хочется ответить ему, сказать, что сюда ее привело сердце, но девушка опускает глаза и молчит. Ей за себя немного стыдно. Все как-то слишком сложно. Как будто они начали с самого начала.
Наконец-то найдя в себе силы, темноволосая поднимает голову и смотрит Долохову в глаза. Она улыбается, вновь делает шаг на встречу, не смотря на то, что цепной монстр Долохова на нее раздраженно рычит. Она вся дрожит, делает свои шаги, будто к пропасти. К адскому пламени, в котором готова ради него гореть. А все ради того, чтобы протянуть руку и прикоснуться… кончиками пальцев до ледяной бледной кожи, чтобы с близка, заметить запекшуюся кровь у него на шее, чтобы испуганно, взволнованно распахнуть зеленые глаза.
- Ты ранен? - Тихо спрашивает девушка, насторожено дотрагиваясь до шеи Долохова рядом с глубокой неумело зашитой раной. На ее глаза в туже секунду наворачиваются слезы. Она закрывает их, не желая, чтобы румын видел этот блеск. – Я тоже… - вдруг шепчет она. Затем открывает глаза и берет Антонина за руку, медленно, осторожно, опасаясь агрессивной реакции пса. Она кладет его руку себе на грудь, чтобы он почувствовал стук ее сердца. Чтобы услышал, как колотится оно у нее в груди, как оживает в его присутствии. – Вот здесь. – Поясняет девушка. – Я приехала, потому что оно не бьется без тебя, Антонин…